Под «либеральным суверенитетом» можно понимать двоякого рода вещи: либо то, что свобода является просто личным образом мыслей короля, следовательно — его личным качеством, либо же то, что свобода является духом суверенитета и, следовательно, уже осуществлена или, по крайней мере, должна быть осуществлена в свободных учреждениях и законах. В первом случае перед нами despotisme éclairé *, противопоставляющий особу государя государственному целому как бездушному и несвободному материалу. Во втором же случае государя не ограничивают — и таков был именно взгляд «Rheinische Zeitung» — тесными рамками его особы, а рассматривают все государство как его тело, так что учреждения являются теми органами, в которых он живет и действует, а законы являются глазами, которыми он видит.
Далее сказано, что намерением «Rheinische Zeitung» было — «развивать теории, имеющие целью потрясение монархического принципа».
Снова возникает вопрос: что понимают под «монархическим принципом»? Например, «Rheinische Zeitung» утверждала, что господство сословных различий, закоснелая бюрократия, цензура и т. д. противоречат монархическому принципу, и она постоянно старалась доказать свои утверждения, — они ре были для нее только случайно пришедшими в голову мыслями. Но вообще «Rheinische Zeitung» никогда не проявляла особого предпочтения по отношению к какой-нибудь особой форме правления. Ее волновали вопросы нравственного и разумного устройства общества; она полагала, что требования подобного общественного устройства должны были бы и могли бы быть осуществлены при любой государственной форме. Она поэтому рассматривала монархический принцип не как особый принцип, скорее она рассматривала монархию как осуществление государственного принципа вообще. Если это была ошибка, то состояла она не в недооценке, а в переоценке.
Далее, «Rheinische Zeitung» никогда не пыталась злонамеренно вызывать в общественном мнении подозрения по отношению к действиям правительства. Побуждаемая доброй волей, она, наоборот, старалась опорочить те мероприятия самого правительства, которые противоречат народному духу. Она, далее, никогда не противопоставляла абстрактно правительство народу, но, наоборот, рассматривала государственные недостатки как недостатки, присущие как правительству, так и народу.
• =/ просвещенный деспотизм. Ред.
298 замечания по поводу обвив, пунктов министерского рескрипта
Что касается основательности, знания дела и тона «Rheinische Zeitung», то, по крайней мере, ни одна газета в Германии не обнаружила больше основательности и знания дела. Тон же ее действительно серьезен, спокоен и полон достоинства, если сравнить его с крикливым тоном сервильных (консервативных) * газет. В этом отношении «Rheinische Zeitung» не без основания был брошен упрек в непопулярной, слишком научной форме, что диаметрально противоположно тому упреку, который брошен министерством.
Так же мало пыталась «Rheinische Zeitung» восстанавливать друг против друга отдельные сословия народа; она, напротив, пыталась поднять каждое сословие на борьбу против его собственного эгоизма и его собственной ограниченности; она повсюду противопоставляла государственно-гражданский разум сословному неразумию и человеческую любовь — сословной ненависти. Если она и согрешила в этом отношении, то это был грех, санкционируемый законом и обычаями Рейнской провинции.
Упрек в желании вызвать «недовольство существующим законным порядком» — в такой неопределенной форме не может даже рассматриваться как упрек.
Правительство также пыталось вызвать недовольство существующим законным порядком, — например, недовольство старопрусскими законами о браке. Всякая реформа законодательства и его пересмотр, всякий прогресс основывается на подобном недовольстве.
Так как законное развитие невозможно без развития законов; так как развитие законов невозможно без критики законов; так как всякая критика законов вызывает у граждан разлад между умом — а следовательно, и сердцем — и существующими законами; так как этот разлад ощущается как недовольство, — то лояльное участие печати в развитии государства невозможно, если она лишена права возбуждать недовольство существующим законным порядком.
Упрек в том, что «Rheinische Zeitung» преследует лояльные органы печати недостойными насмешками, — упрек, относящийся, очевидно, к газетной полемике, — вовсе не может служить основанием для запрещения газеты. «Rheinische Zeitung» донимали со всех сторон доносами, ее закидывали грязью, на нее нападали. Ее обязанностью было — защищаться. К тому же не существует никакой официальной печати.
* Слово «консервативных» вставлено в рукописи над словом «сервильных». Ред.
замечания по поводу оввин. пунктов министерского рескрипта 299
«Rheinische Zeitung» не оскорбляла иностранных держав 115, она только осуждала их за оскорбления, наносимые ими Германии. В этом отношении она следовала только духу национальной политики. Что касается немецких союзных государств, то «Rheinische Zeitung» в данном вопросе выразила только взгляд большинства народных представителей в этих государствах.
Наконец, в отношении религии «Rheinische Zeitung» поступала согласно статье второй указа о цензуре от 1819 года, а именно: она боролась против фанатического перенесения религиозных истин в политику и против вытекающей отсюда путаницы понятий 116.
II
Если бы «Rheinische Zeitung» хотела оказывать систематическое противодействие правительству, то опа должна была бы придерживаться совершенно противоположной тактики.
Она льстила бы предрассудкам Рейнской провинции, а не боролась бы с ними. Она прежде всего потворствовала бы религиозным предрассудкам и использовала бы в своих целях (на манер ультрамонтанов 117) противоречие между северонемецкой и южнонемецкой культурой, а не стремилась бы вводить северонемецкую культуру в Рейнскую провинцию.
Она примкнула бы к французским теориям, а не к немецким.
Она противопоставила бы государственной идее в ее единстве провинциальный дух в его обособленности и ограниченности, т. е. она, подобно Гёрресу, прежде всего стала бы защищать провинциальные ландтаги 118.
Она полагала бы, что все хорошее сосредоточено на Стороне сословных собраний, а все дурное — на стороне правительства, как это делает обыкновенный либерализм. В своей критике рейнских сословных собраний * она не противопоставляла бы — как она это сделала в противоречии с многими рейнскими либералами — всеобщую мудрость правительства частному эгоизму сословий. Наконец, она поддерживала бы хор прочих газет и требовала бы расширения прав комиссий, а не характеризовала бы подобное требование как противоречащее интересам государства.
III
Наконец, невероятным преувеличением было бы говорить о злонамеренном характере всего направления газеты, так как в таком случае злонамеренными оказались бы также:
• См. настоящий том, стр. 275—381. Ред. 11 М. и 3., т. 40
