Тетради по эпикурейской философии. Посылками. Но в том, что существует страдание и т

посылками. Но в том, что существует страдание и т. д., что данные предпосылки, от которых происходит отклонение, существуют для индивида, заключается его конечность, и в этом отношении он оказывается чем-то случайным. Правда, мы видим, что эта предпосылка как таковая уже существует для атома, потому что он не отклонялся бы от прямой линии, если бы ее для него не существовало. Но это вытекает из точки зрения эпикурейской философии; нечто свободное от пред­посылок она ищет в мире субстанциальной предпосылки, или, выражаясь в терминах логики: так как для-себя-бытие оказы­вается для нее исключительным, непосредственным принципом, наличное бытие непосредственно противостоит ей, она не пре­одолела его логически.

От детерминизма в данном случае уклоняются тем путем, что случай возводится в необходимость, что произвол возво­дится в закон. Бог уклоняется от мира, мир для него не суще­ствует, и поэтому он — бог.

Итак, можно сказать, что «отклонение атома от прямого направления» есть закон атома, его пульс, его специфическое качество, и именно поэтому учение Демокрита имело совер­шенно иной характер, не было философией своего времени, как эпикурейская философия.

«Если ж, [как капли дождя], они вниз продолжали бы падать, Не отклоняясь ничуть на пути в пустоте необъятной, То никаких бы ни встреч, ни толчков у начал не рождалось, И ничего никогда породить не могла бы природа»

(ст. 221 и ел.).

Так как мир создается, так как атом относится к себе, т. е. к другому атому, то его движение не есть такое движение, которое предполагает инобытие, — таково движение прямой линии, — а такое, которое отклоняется от прямой линии, относится к самому себе. В чувственном представлении это выражается так: атом может относиться только к атому, причем каждый из них отклоняется от прямой линии.

«Вновь повторяю: тела непременно должны отклоняться, Но незаметно совсем; чтоб отнюдь никому не казалось, Что мы движение вкось вопреки очевидности мыслим»

(ст. 243 и ел.).

«Если ж движения все непрерывную цепь образуют И возникают одно из другого в известном порядке, И коль не могут путем отклонения первоначала Вызвать движений иных, разрушающих рока законы, Чтобы причина не шла за причиною испокон века, Как у созданий живых на земле не подвластная року,

ТЕТРАДЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Как и откуда, скажи, появилась свободная воля, Что позволяет идти, куда каждого манит желанье...»

(ст. 251 и ел.).

«... [в груди нашей скрыто Нечто]...

По усмотренью чего совокупность материи также И по суставам должна, [и по членам] порой направляться...»

(ст. 281 и сл.1.

«Отклонение от прямого направления» есть «свободная воля» *, специфическая субстанция, истинное качество атома.

«И потому в семенах, помимо ударов и веса, Должен ты также признать и другую причину движений, Чем обусловлена в нас прирожденная эта способность; Из ничего ведь ничто, как мы видим, не может возникнуть. Правда, препятствует вес появленью всего от ударов, Силою как бы извне; но чтоб ум не по внутренней только Необходимости все совершал и чтоб вынужден не был Только сносить и терпеть и пред ней побежденный склоняться, Легкое служит к тому первичных начал отклонены, Но не в положенный срок и совсем не на месте известном»

(ст. 284 и ел.).

Это отклонение происходит не в определенном месте пространства, не в определенное время, оно не есть чувственное качество, оно есть душа атома.

В пустоте различие веса исчезает, это значит: она есть не внешнее условие движения, а само для себя сущее, имма­нентное абсолютное движение.

«Наоборот, никогда никакую нигде не способна Вещь задержать пустота и явиться какой-то опорой, В силу природы своей постоянно всему уступая. Должно поэтому все, проносясь в пустоте без препятствий, Равную скорость иметь, несмотря на различие в весе»

(ст. 235 и ел.).

Лукреций подчеркивает это в противоположность движению, ограниченному чувственными условиями.

«Ибо все то, что в воде или в воздухе падает редком, Падать быстрее должно в соответствии с собственным весом Лишь потому, что вода или воздуха тонкая сущность Не в состоянья вещам одинаковых ставить препятствий, Но уступают скорей имеющим большую тяжесть»

(ст. 230 и ел.).

«Видишь ли ты, наконец, что хоть сила извне и толкает Многих людей и влечет их часто стремглав, понуждая

• В рукописи но-латыни: «arbitrium». P«9.

100 ТЕТРАДИ ПО ЭПИКУРЕЙСКОЙ ФИЛОСОФИИ

Против их воли идти, то все же в груди нашей скрыто Нечто, что против нее восстает и бороться способно...»

(ст. 277 и ел.).

См. приведенные выше стихи.

Эта «сила», это «отклонение» есть сопротивление, упорство атома, «нечто в груди» его; свое отношение к миру оно выражает не как отношение расколотого, механического мира к отдель­ному индивиду.

Как Неве вырос под шумную военную пляску куретов, так мир образуется здесь под звуки борьбы атомов.

Лукреций — истинно римский эпический поэт, потому что он воспевает субстанцию римского духа; вместо жизнерадост­ных, мощных, цельных образов Гомера мы имеем здесь крепких, непроницаемо вооруженных героев, у которых нет никаких других качеств; имеем войну «всех против всех» *, застывшую форму для-себя-бытия, природу, лишенную божественного характера, и бога, отрешенного от мира.

Мы переходим к определению более конкретных качеств атомов; мы уже выяснили их внутреннее имманентное специфи­ческое качество, которое, точнее говоря, есть их субстанция. Эти определения весьма неудовлетворительны у Лукреция, и вообще они являются одним из наиболее произвольных, а поэтому и одним из труднейших отделов всей эпикурейской философии.

1) ДВИЖРНИЕ АТОМОВ

«И никогда не была материи масса плотнее

Сжатой, ни больших в себе не имела она промежутков

Силе нельзя никакой нарушить вещей совокупность»

(ст. 294 и ел.).

«Здесь не должно вызывать удивленья в тебе, что в то время

Как обретаются все в движении первоначала,

Их совокупность для нас пребывает в полнейшем покое, —

Ибо лежит далеко за пределами нашего чувства Вся природа начал. Поэтому, раз недоступны Нашему зренью они, то от нас и движенья их скрыты. Даже и то ведь, что мы способны увидеть, скрывает Часто движенья свои на далеком от нас расстоянья...»

(ст. 308 и ел.).

* Выражение «война всех против всех» («bellum omnium contra omnes» или ubellum omnium in omnes») принадлежит Т. Гоббсу. См. его сочинения — «Основы философии». Часть III. «О гражданине». Предисловие и «Левиафан». Ред.

ТЕТРАДЬ ЧЕТВЕРТАЯ

2) ФИГУРЫ [АТОМОВ]

«Ну а теперь ты узнай из дальнейшего сущность и свойства Мира начал основных; сколь они, различаясь по формам, Многообразны и как разнородны они по фигурам.

...ведь раз их количество столь изобильно, Что ни конца у них нет, как указано мной, ни итога, То и не могут они, разумеется, все совершенно Склад однородный иметь и похожими быть по фигуре»

(ст. 333 и ел.).

«Вот почему и должны далеко но похожие формы Быть у начал, раз они вызывают различные чувства»

(ст. 442 и ел.).

«Первоначала вещей...

Лишь до известных границ разнородны бывают по формам. Если бы не было iaK, то тогда непременно иные Были б должны семена достигать величин необъятных. Ибо, при свойственных им одинаково малых размерах, Не допускают они и значительной разницы в формах. Предположи, например, что тела изначальные будут Три или несколько больше частей заключать наименьших; Если затем ты начнешь эти части у данпого тела Переставлять или снизу паверх, или слева направо, Ты обнаружишь тогда, сочетания все их исчерпав, Все изменения форм, что для этого тела возможны; Если ж иные еще получить ты желаешь фигуры, — Части другие тебе прибавить придется. И дальше Новые части опять для дальнейших нужны сочетаний, ' Если еще и еще изменять пожелаешь фигуры. И, таким образом, форм новизна приращение тела Вслед за собою влечет; а поэтому нечего думать, Бу§то вещей семена бесконечно различны по формам: Иначе надо считать, что иные размеров огромных Будут, а это принять, как уж я доказал, невозможно»

(ст. 479 и ел.).

Эпикурейское учение о том, что «многообразие фигур не бесконечно», но что «существует бесконечное множество частиц той же самой фигуры, из непрерывного столкновения которых создался — и продолжает создаваться — мир», — есть важней­шее, наиболее имманентное рассмотрение отношения атомов к их качествам, к себе, как к основным началам мира.

«Ибо одно аа другим превосходней бы все возникало»

(ст. 507).

«Но и обратно: могло бив худшее все обращаться Тем же путем, как оно достигать бы могло совершенства, Ибо одно за другим отвратительней все бы являлось...»

(ст. 508 и ел.).

102 ТЕТРАДИ ПО ЭПИКУРЕЙСКОЙ ФИЛОСОФИИ

«Если же этого нет, но все вещи в известных пределах Держатся с той и с другой стороны, то признать ты обязан, Что разнородность фигур у материи также предельна»

(ст. 512 и ел.).

«Это тебе разъяснив, продолжаю я следовать дальше: Первоначала вещей, как теперь ты легко убедишься, Сходные между собой по своим однородным фигурам, Неисчислимы совсем. Ибо, хоть и положены грани Разнице в формах, должны похожие первоначала Или бесчисленны бъчпъ, иль материи вся совокупность Будет конечною, что невозможно, как я доказал уж..»

(ст. 522 и ел.).

Расстояние, различие атомов является конечным; если пред­положить, что оно бесконечно, то атомы оказались бы опосред ствованными в себе, содержали бы в себе идеальное много­образие. Бесконечность атомов как отталкивание, как отрица­тельное отношение к себе, порождает бесконечное множество подобных, quae similes sint, infinitas, их бесконечность не имеет никакого отношения к их качественному различию. Если предположить бесконечное разнообразие форм атома, то каждый атом содержит в себе отрицаемый им другой, и в таком случае существуют атомы, представляющие всю бесконечность мира, подобно лейбницевским монадам.

«Первоначала вещей, таким образом, всякого рода Неисчислимы и все, очевидно, способны восполнить»

(ст. 567 и ел.).

«Между началами так с переменным успехом в сраженьях Испокон веку война, начавшися, вечно ведется: То побеждают порой животворные силы природы, То побеждает их смерть. Мешается стон похоронный С жалобным криком детей, впервые увидевших солнце. Не было ночи такой, ни дня не бывало, ни утра, Чтобы не слышался плач младенческий, смешанный с воплем, Сопровождающим смерть и мрачный обряд погребальный»

(ст. 573 и ел.).

«Что же имеет в себе и сил и возможностей больше, Тем указует на то, что и больше оно заключает Разного рода начал совершенно различного вида»

(ст. 586 и ел.).

«Ибо все боги должны по природе своей непременно Жизнью бессмертной всегда наслаждаться в полнейшем покое, Чуждые наших забот и от них далеко отстранившись. Ведь безо всяких скорбей, далеки от опасностей всяких, Всем обладают они и ни в чем не нуждаются нашем; Благодеяния им ни к чему, да и гнев неизвестен»

(ст. 646 и ел.).

ТЕТРАДЬ ЧЕТВЕРТАЯ

«...начала вещей никогда освещаться не могут»

(ст. 796).

«Но не подумай, смотри, что тела изначальные только Цвета совсем лишены: и тепла нету в них никакого, Так же как им не присущи ни холод, ни жар раскаленный; Да и без звука они и без всякого носятся вкуса, И не исходит от них и особого запаха также»

(ст. 842 и ел.).

«Все это также должно совершенно быть чуждо началам. Если построить весь мир мы хотим на бессмертных основах, Чтобы он мог пребывать нерушимым во всем его целом, Ибо иначе в ничто у тебя обратятся все вещи»

(ст. 861 и ел.).

«Ясно, что первоначал никакая не может затронуть Боль и самим по себе им неведомо чувство отрады, Раз никаких у них нет своих собственных тел изначальных, От перемены движений которых они бы страдали Или какой-нибудь плод наслаждений вкушали приятных. Значит, началам вещей никакое не свойственно чувство»

(ст. 967 и ел.).

«Если же чувство ичеть способны живые созданья Лишь потому, что самым началам иг- свойственно чувство, [То каковы же тогда в человеческом роде начала?]»

(ст. 973 и ел.).

И ответ на это таков:

«Ибо ведь, если вполне во всем они» (т. е. первоначала)

«смертным подобны, Значит, и сами должны состоять из других элементов, Эти опять — из других, и конца ты нигде не положишь...»

(ст. 980 и ел.).

(КНИГА ТРЕТЬЯ]

«Прежде всего, укажу, что дух из тончайших, мельчайших Тел основных состоит...» (ст. 179 и ел.).

«Но, для того, чтобы быть настолько подвижным, он должен Весь состоять из семян совершенно округлых и мелких»

(ст. 186 и ел.).

«[Меда же, наоборот, несравненно устойчивей влага, Каплет ленивее он и гораздо медлительней льется], Ибо материи вся совокупность гораздо плотнее Сцеплена в Нем, состоя, несомненно, из менее гладких Тел основных и совсем не из столь округлых и тонких»

(ст. 193 и ел.).

«[Те же, напротив, тела], что поболее будут, а также Шероховатей, всегда обнаружат большую стойкость»

(ст. 201 и ел.).