Ме­то­до­ло­гиЯ пси­хо­ло­гии: ИС­ТО­РИЯ И СО­ВРЕ­МЕН­НОСТЬ

 

Мо­но­гра­фия

 

 

Под­пи­са­но в пе­чать 03.10.2007 г.

Фор­мат 60х84/16. Усл. печ. л. 26,75.

За­каз № 173. Ти­раж 300 экз.

 

 

От­пе­ча­та­но в ГОУ ЯО СПО Яро­слав­ском пе­да­го­ги­че­ском кол­лед­же

150029, Яро­славль, ул. Ма­ла­но­ва, 14

Тел.: (4852) 32-63-64

[1] В данной работе мы коснемся истории методов донаучной и философской психологии лишь в том объеме, который необходим для выявления генезиса методов научной психологии. Отметим, что предыстория методов представляет собой самостоятельную исследовательскую задачу, решение которой настоятельно необходимо.

[2] Ограниченность объема настоящей публикации вынуждает посвятить статью исключительно становлению метода интроспекции. Неразрывно связанный с этим вопрос о развитии метода эксперимента освещается в статье: Мазилов В.А. «Становление метода психологии: страницы истории (эксперимент) // Методология и история психологии, Т.2, №3 (5), 2007

 

* В данной связи любопытно свидетельство П. Фресса, отмечавшего: "Мы довольно часто подчеркивали особый характер французской психологии, которая с самого начала называлась экспериментальной, чтобы нельзя было усомниться в ее научном характере. Но ни Рибо, ни Жане не были экспериментаторами, а Ж. Дюма посвятил экспериментированию лишь часть своей научной деятельности" (Фресс, 1966, с.52). О.М. Тутунджян, обсуждая проблему становления экспериментальной психологии во Франции, ссылается на Б. Бурдона, свидетельствующего, что "в конце XIX в. во Франции экспериментальная психология понималась достаточно односторонне и отождествлялась в основном с экспериментами по гипнотизму (который, как известно, имел широкое распространение), поэтому эксперименталисты часто отождествлялись с гипнотизерами" (Тутунджян, 1990, с.57). Современному психологу, вероятно, покажется странным перечень секций Первого международного конгресса экспериментальной психологии в Париже в 1889 году: гипнотизм, наследственность, мускульное чувство, галлюцинации (Ланге, 1993).

К этому стоит добавить, что С. Кьеркегор свой труд, посвященный анализу взаимоотношений с любимой девушкой, также снабдил подзаголовком: "Экспериментальная психология" [126]. Все это свидетельствует лишь о том, что выражение "экспериментальная психология" понимается сегодня и "век тому назад" весьма по-разному.

 

[3] Напомним, что в настоящей работе мы не затрагиваем эволюцию самонаблюдения об этом см.: Мазилов В.А. "Становление метода психологии: страницы истории (интроспекция) // Методология и история психологии, №1 (3), 2007

[4] Для нас важно показать здесь, что цели, с которыми вводится предмет психологии, могут существенно различаться. Но это не единственное обстоятельство, затрудняющее рассмотрение проблемы предмета психологии.

[5] См. книгу Брентано «Психология с эмпирической точки зрения» (Brentano F. Psychologie vom empirische Standpunkte. Bd. 1. Leipzig: Duncker & Humblot, 1874. 278 S.)

[6] Хотя нельзя не заметить, что пространственная модель предметной области (при очевидных достоинствах) таит немалые опасности, т.к. при этом обычно упускается уровневый аспект. Как мы увидим в дальнейшем, уровневый подход к рассмотрению предмета важен и перспективен.

[7] См. об этом: Мазилов В. А. Теория и метод в психологии. Ярославль, 1998.

[8] Подробно см. об этом: Мазилов В. А. Методология психологической науки. Ярославль, 2003.

[9] Подчеркнем, что речь вовсе не идет о том, чтобы повернуть развитие психологии вспять: это невозможно, да и не нужно. Наша цель совершенно иная – продемонстрировать, что возможно строить психологию на другой основе (в первую очередь на основе другой трактовки предмета психологии). Принесем извинения читателю за обилие цитат из работ Юнга, но нам было важно показать авторскую позицию как можно точнее.

[10] См. Мазилов В. А. Научная психология: тернистый путь к интеграции // Труды Ярославского методологическго семинара. Т. 1. Ярославль, 2003.

[11] Чтобы быть правильно понятыми, специально подчеркнем: речь идет именно о предмете психологии. Важность категории «отражение» и ее научного (в том числе и методологического) анализа несомненны (см. например, глубокие исследования С. Д. Смирнова (1985) и др.).

[12] Приведем лишь несколько высказываний, характеризующих роль метода в науке. «Сущность науки, ее целостность и единство (дух науки) определяется Научным Методом» (С.В.Илларионов, 1999, с.26). «Научный метод – единственное, что позволяет понять задачи науки…. Лишь в начале XVII века возник научный метод познания и на нем, как на прочном фундаменте, основывается с тех пор наука. Научный метод – это тот компас, который позволит из тысячи путей выбрать единственную тропинку, ведущую к истине» (А. Б. Мигдал, Е. В. Нетесова, 1984, с.84). Список такого рода высказываний о роли метода в науке легко продолжить. Заметим, что, присоединяясь к высокой оценке роли научного метода, мы полагаем, что его роль нельзя абсолютизировать. Метод играет важную роль в «машине науки», но роль остальных составляющих (предмета науки, теории, объяснения и т. д.) также велика, поэтому важно выявить реальные взаимоотношения между методом и другими компонентами научного аппарата.

[13] С. Л. Рубинштейн по этому поводу в «Основах общей психологии» отмечал, что “характеристика науки не исчерпывается определением ее предмета; она включает и определение ее метода. Методы, т.е. пути познания, – это способы, посредством которых познается предмет науки. Психология, как каждая наука, употребляет не один, а целую систему частных методов, или методик. Под методом науки – в единственном числе – можно разуметь систему ее методов в их единстве. Основные методы науки – не внешние по отношению к ее содержанию операции, не извне привносимые формальные приемы. Служа для раскрытия закономерностей, они сами опираются на основные закономерности предмета науки; поэтому метод психологии сознания был иной, чем метод психологии как науки о душе: недаром первую обычно называют эмпирической психологией, а вторую – рациональной, характеризуя таким образом предмет науки по тому методу, которым он познается; и метод поведенческой психологии отличен от метода психологии сознания, которую часто по ее методу называют интроспективной психологией» (С. Л. Рубинштейн, 1946, с. 27).

 

[14] Естественно, что в рамках доклада невозможно охватить сколь-нибудь подробно все выделенные аспекты, поэтому в настоящем докладе будут затронуты лишь отдельные аспекты проблемы метода в психологии. Автор приносит извинения, что некоторых поставленных вопросов он не коснется вообще. Так, например, анализ методологических аспектов методов трансперсональной психологии (пункт 8), их значения для методологии современной общей психологии, несомненно, представляет собой тему для отдельного обстоятельного доклада. Это же можно сказать о целом ряде других вопросов. Отметим, что остроактуальным представляется комплексное исследование проблемы метода в психологии. На наш взгляд, это одна из первоочередных задач методологии психологической науки.

[15] Лишь в последней главе Ю. В. Сачков касается вопросов познания социальных явлений. Поэтому вопрос о том, в какой степени возможен перенос сформулированных автором положений на область психологических исследований остается открытым.

[16] Ввиду ограниченности объема настоящей главы мы не рассматриваем историю проблемы объяснения в философии науки. Анализ литературы по данной проблеме см. в монографии Е. П. Никитина (1970).

[17] Еще Демокрит говорил, что «предпочел бы найти одно причинное объяснение, нежели приобрести себе персидский престол».

[18] Подчеркнем, что в данной статье речь будет идти о когнитивной интеграции, т.е. интеграции психологического знания. Другие важные аспекты проблемы интеграции в психологии: личностная интеграция, социальная, организационная и т.д. остаются за рамками настоящей публикации.

[19] Поэтому важно обозначить два аспекта проблемы целостности: проблема «целостности психического» (выбор таких способов исследования, которые не нарушают целостности) и проблема «взаимодействия подходов» (построение комплексного исследования, которое позволило бы в теории «воссоздать» эту целостность). Эти аспекты, несомненно, взаимосвязаны. О первом аспекте мы писали в другой работе (Мазилов, 2005), второму посвящена настоящая статья.

 

[20] Мы не станем здесь в связи с ограниченностью объема публикации останавливаться на истории проблемы. Заметим только, что это, на наш взгляд, представляет собой исключительно интересную тему историко-психологического исследования.

 

[21] За рамками настоящей статьи остается очень интересный вопрос о взглядах на целостность К. Левина, одного из замечательных представителей гештальтпсихологии. Работы Левина двадцатых годов выполнены в методологическом русле гештальтпсихологии. В известной работе о переходе от аристотелевского мышления к галилеевскому (Lewin, 1931) намечена методологическая программа построения новой психологии. Этому вопросу будет посвящена специальная статья.

[22] В этом отношении несколько особняком стоит известная работа В. Келера, посвященная изучению интеллекта человекообразных обезьян, где в силу специфики объекта исследования принималось во внимание поведение.

[23] Заметим, кстати, что это не единственный механизм стихийной, непреднамеренной интеграции. Описанию других механизмов будет посвящена специальная работа.

[24] Мы здесь не имеем возможности дать обзор различных подходов, реализующих интеграцию в психологии. Назовем лишь работу М. С.Роговина (Роговин, 1969), где была поставлена проблема интеграции психологических понятий, работы К. К. Платонова по разработке системы психологии, многолетние исследования М. Г. Ярошевского, Б. Ф. Ломова,. Наконец, нужно назвать работу А. В. Петровского и М. Г. Ярошевского, посвященную разработке теоретической психологии. На наш взгляд, значительный вклад в разработку проблемы интеграции вносит принцип методологического либерализма (Юревич, 2001).

[25] Конечно, существуют исключения. Среди этих работ следует отметить известную статью Ф. Е. Василюка (Василюк Ф. Е. Методологический смысл психологического схизиса // Вопросы психологии, № 6, 1996, с. 25–40) и и книгу И. Н. Карицкого. О статье Ф. Е. Василюка мы в свое время писали (Мазилов, 1998), поэтому ниже мы остановимся более подробно на монографии И. Н. Карицкого (Карицкий И. Н. Теоретико-методологическое исследование социально-психологических практик. М., Челябинск: Социум, 2002, 258 с.).

[26] См. об этом Мазилов В. А. О предмете психологии // Ярославский педагогический вестник: научно-методический журнал, 1997, № 1 (7), с. 33–38.

[27] См., например: Платонов К. К. О системе психологии. М., 1972; Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. М, 1975; Ломов Б. Ф. Методологические и теоретические проблемы психологии. М, 1984 и др.

[28] См. об этом: Труды Ярославского методологического семинара. Т. 2. Ярославль, 2004.