"" Люби, и тогда делай; что хочешь? "
Бл. Августин
Определяя средневековую философию как самостоятельный тип философии, отличный от предшествующего, мы можем отметить, прежде всего, своеобразный способ философствования. Его своеобразие состоит в тесной связи философии с религиозной верой, основанной на принципах откровения и монотеизма, т.е. принципах по существу чуждых античному способу философствования. Христианств, исходя из догмата об абсолютном превосходстве веры над разумом, предпочитает единомыслие "лукавым мудрствованиям", нищету духа – "гордыне" знания.
Фундаментальная зависимость средневековой философии от религиозной идеологии не означала, однако, полного растворения философии в религии, но неизменно на протяжении всего средневековья определяла специфику философских проблем и выбор способов их разрешения.
Выдающимся представителем средневековой философии является Августин Блаженный (354 – 430). Влияние Августина на судьбы и догматическую сторону христианского учения почти беспримерно. Он на несколько столетий вперёд определил дух всей западной церкви. Проницательность и глубина его ума, неукротимая сила веры и пылкость фантазии лучше всего отражаются в его многочисленных сочинениях, которые имели неимоверное влияние и определили антропологическую сторону учения в протестантизме (Лютер и Кальвин).
По-настоящему проблема всех проблем – это не космос, а человек, считает Августин. Не мир загадка, но мы сами. Проблема человека интересует Августина не как абстрактная, с точки зрения его сущности вообще. Это проблема конкретного я, человека как невоспроизводимого индивида, как личности в ее отдельности и особенности.
Августин принимает греческую формулу человека: " Человек — это душа, которая нуждается в теле". Однако, понятия души и тела у него обретают новый смысл, проходя через призму концепции творения.
В душе отражается Бог. Не в испытаниях природы и мира, но, углубляясь в душу, мы находим Бога. "Познай себя самого", этот совет Сократа, по Августину, стал означать познание себя как образа и подобия Бога. В этом смысле наше мышление – это воспоминание о Боге, познание, которое к нам приходит, это разум Бога, а любовь, которая рождается и приходит от одного и от другого, это любовь Бога. Есть, стало быть, в человеке нечто более глубокое, чем он сам.
Важнейшую роль в философии Августина играет понятие воли[1]. Так,
свобода – свойство воли, а не разума, как это понимали греки. Здесь Августин находит разрешение парадокса Сократа о возможности понимать благо и все же творить зло. Разум принимает, но воля отвергает благо. Разум познает, но выбирает воля: ее выбор может быть иррациональным, т.е. не имеющим разумного обоснования, не согласующимся с пониманием.
Свободная воля тогда лишь подлинно свободна, когда не допускает зла. Такой запрет был изначальным образом дан человеку. Однако первородный грех сделал волю уязвимой, нуждающейся в Божественной благодати.
Для блага необходимы два условия: Божий дар (благодать), и – свободная воля. Бог не подчиняет себе волю насильно, но облагораживает, уберегает её от порока, во власти которого она оказалась. Возможность зла неотделима от свободной воли. Найти в себе силы остановить зло, не дать ему распространиться, есть высшая свобода.
Начиная с Сократа, в философии бытовал взгляд, согласно которому добродетельный человек тот, кто знает, способен к познанию. Взгляд Августина иной: достойный человек тот, кто любит, более того, тот, кто любит то, что достойно любви. Причём истинная любовь – это любовь, направленная к Богу, к окружающим: ближним и дальним, как к образам Бога. Философствование, по Августину, означает, что в акте бескорыстного дара – любви рождается творение.
Пожалуй, главная философско-антропологическая идея Августина заключается в том, что человек определятся весом своей любви, а цена личности — даром любить. Судьба человека, земная и потусторонняя, определяется любовью дарованной и дарующей.
5 Христианство: свобода человека и принцип провиденциализма
Суть христианской концепции человека в том, что человек – тварь Божья и венец творения, созданный по образу и подобию Творца.
Но сам человек без помощи Бога не способен вести себя добродетельно, творить и созидать добро. Он склонен к мудрости греха. Т.к. над человеком тяготеет последствия первородного греха и проклятие Творца.
Человек не является цельным существом, он раздвоен. С одной стороны над человеком тяготеет первородный грех, а с другой – он создан для некоторой потусторонней, высшей цели. В этом заключается проблема человека. В этом и состоит дуализм низшего земного тела и высшего, небесного, души.
В средневековой философии, находившейся под влиянием религии, проблема свободы однозначно сводится к проблеме свободы воли. Как богословы, так и философы разделились во мнении, и кто-то полагал волю свободной, кто-то – нет.
Принцип провиденциализма провозглашает божественное провидение: на всё в мире воля божья. Т.е. все предопределено и установлено Богом, деятельность человека в частности. Но тогда возникает ряд вопросов, сводящихся, по сути, к одному: откуда в мире зло? Согласно принципу провиденциализма, вся ответственность за зло и несправедливость в мире должна возлагаться на Бога. Но Бог мудр и всеблаг и творить плохое и несправедливое не может, как не может и не предвидеть результатов своего творчества. Ответ здесь прост: то, что кажется злом и несправедливостью, таковым в общем замысле Творца не является. Людям же просто замысла этого не понять. С этим надо смириться, это надо принять и верить, ибо только в вере спасение. Для человеческого разума в деяниях Бога много непонятного и сомнительного, но если здесь нечто не согласуется с разумом, то откажись от него, ибо разум есть блудница сатаны.
С иной же точки зрения источник зла есть – свободная воля человека (которой всё же наделил его Бог). Человеку дана свободная воля, чтобы он мог свободно, без всякого принуждения возлюбить Бога. Но она привела к акту грехопадения. Человек отдалился от Бога и теперь через грех в мир пришло зло.
