Попытки проанализировать и оценить сущность подобных политических режимов, которые в политологической и исторической науке принято называть тоталитарными, неоднократно предпринимались и предпринимаются историками. Тем более, что многие из учёных прошлого и современных исследователей видели и видят сходство в порядках, установленных в этих странах и в том строе, который был установлен в СССР в 1930-е гг. Это обусловило пристальное внимание к этой проблеме в период так называемой холодной войны. Ещё в 1940-е гг. Питер Дракер позиционировал тоталитаризм как режим, стремившийся подчинить политической воле стихию рыночной экономики. К сожалению, в основном проблема тоталитаризма рассматривалась западными учёными в рамках идеологии холодной войны. Она предполагала необходимость бескомпромиссного противостояния Запада с его классической, истинной демократией и недемократических стран, к числу которых принадлежали, по мнению зарубежных исследователей той эпохи, как фашистские государства, так и СССР. С этим связано создание классической концепции тоталитаризма в труде «Тоталитарная диктатура и демократия» К. Фридриха и З. Бжезинского (1956 г.). К признакам подобного режима эта работа относила: превращение государства в средство господства одной партии; уничтожение политического плюрализма и оппозиции; мобилизацию ресурсов общества во имя достижения одной цели; сведение роли личности к повиновению режиму, борьбе с врагами и демонстрации политической преданности; особую роль лидеров, обладающих непогрешимостью. Лишь по окончании холодной войны идеологическая составляющая научных споров была несколько снижена. В настоящее время в историографии серьёзно исследуется проблема силы и слабости подобных режимов. К сильным их сторонам относят: широкую общественную поддержку, создание экономики мобилизационного типа, позволяющей сконцентрировать все общественные ресурсы и достигнуть таких задач, как ускоренная модернизация и создание мощных вооружённых сил. К слабым – повышенную вероятность ошибок вследствие ликвидации оппозиции, неэффективность и невозможность тотального контроля над экономикой развитого индустриального общества, препятствие его развитию экономической изоляцией, отсутствие возможности долгое время поддерживать в условиях развитой индустриальной цивилизации мобилизационный психологический климат. Вторая немаловажная проблема – это территориально-временные рамки этого режима. Значительная часть историков считают тоталитаризм феноменом лишь XX столетия. Они рассматривают его как определённую реакцию на трудности и противоречия, характерные для индустриального общества. Кроме того, они считают, что технические средства, необходимые для тотального контроля над населением, до XX в. были попросту недоступны. Однако некоторые историки обращают внимание на сходство тоталитарных режимов прошлого века с древневосточными деспотиями (обожествление роли лидера, контроль над бесправными подданными), абсолютизмом (бюрократическая регламентация всех сторон жизни общества и личности), средневековыми религиозными государствами (мощный идеологический диктат над обществом). Хотя многие исследователи и сегодня относят к тоталитарным бывшие и нынешние советские социалистические и даже религиозные режимы в Азии (Северная Корея, Афганистан, Иран), значительная часть историков обращают внимание на традиционные черты Восточной цивилизации, которые обусловливают существование там признаков, формально сближающих их с фашистскими государствами. Однако наиболее интересную для нас проблему составляет, конечно, отнесение к тоталитарным режимам советского. И действительно, если формально подойти к основным чертам этого режима, можно сделать вывод об их родстве по многим параметрам.
В 1930-е гг. в СССР формируется политический режим, представлявший собой личную диктатуру И. В. Сталина. Его основными признаками являлись: 1. Тоталитарный характер государства, контролировавшего все сферы жизни общества и человека. 2. Монополия на власть в руках правящей партии (ВКП (б)). Сама партия была построена по принципу «демократического централизма», означающего безоговорочное подчинение партийных низов партийному чиновничеству, также устроенному иерархично. 3. Сращивание партийного и государственного аппаратов. Партийное чиновничество полностью контролировало деятельность всех представительных органов власти − Советов, судов, прокуратуры, СМИ, армии и прочих государственных институтов. 4. Сосредоточение всей полноты государственной власти в руках партийного руководителя (вождя) И.В. Сталина (вождь обладал харизмой, т.е. население верило в его сверхъестественные качества). 5. Господство единственной официальной (марксистско-ленинской, а фактически сталинской) идеологии, насильственно внедряющейся в сознание общества. Этому способствовали контроль партии над СМИ, жёсткая цензура и превращение искусства, литературы и даже науки (через партийные организации и «союзы», созданные для контроля идеологической составляющей их деятельности) в инструменты пропаганды и агитации, направленные на всемерную поддержку режима. 6. Террор, ставящий своей целью запугивание населения для того, чтобы полностью подчинить его государственной власти. Объектами террора стали потенциально опасные для режима социальные группы. Для его осуществления был создан специальный аппарат («двойки», «тройки» и «особые совещания» НКВД, рассматривающие дела врагов народа во внесудебном порядке; особый порядок рассмотрения политических дел в судах и т.д.). Его жертвами стали сотни тысяч ни в чём не повинных граждан СССР, уничтоженных или направленных на тяжкие принудительные работы в так называемый ГУЛАГ. 7. Полное бесправие личности. Политические и личные права и свободы, закреплённые в Конституции СССР 1936 г., не имели никаких судебно-правовых гарантий.
Однако многие отечественные историки отмечают, что советская власть этого периода сильно отличалась от фашизма по целям и характеру проводимой политики. В целом эти отличия можно свести к следующему. 1) Советский режим, сформированный в 1930-е гг. при Сталине, не исповедовал расизм. Напротив, господствующим идеологическим принципом международной и национальной политики провозглашался пролетарский интернационализм. Правда, принцип классовой вражды, лозунг уничтожения эксплуататорских классов сомнению не подвергался. Однако геноцид по классовому принципу не провозглашался целью государственной политики. Захватнические войны и расширение жизненного пространства также не декларировались государством. Хотя принцип пролетарского интернационализма не исключал поддержку международного социалистического и коммунистического движения (в том числе и вооружёнными силами Советского государства), которая должна была носить лишь вспомогательный, подсобный характер. Милитаризация экономики и общественной жизни, позволявшая трактовать советский социализм как казарменный, была вызвана в основном угрозой со стороны тех же фашистских государств и их союзников. В целом концепция социализма как общества, которое свободно от эксплуатации человека человеком и целью которого является всемерное развитие человеческой личности в гармонии с обществом, отличается явной гуманистической направленностью. Этим она не походит на нацистскую с её средневековым культом грубой силы, шовинизма и воинствующего национализма. 2) Советский режим появился в условиях не развитого индустриального общества с его специфическими проблемами, как в Германии и Италии, а в условиях необходимости его построения, превращения страны из аграрно-индустриальной в индустриально-аграрную. Он и являлся в известной мере способом ускоренного проведения такой модернизации, позволившим сконцентрировать все силы общества для достижения этой задачи. Как отмечает видный современный отечественный учёный В.В. Домье, советская бюрократия, укрепившаяся во власти в 1930-е гг. в целях достижения и упрочения своего господства, приступила к созданию институтов индустриальной цивилизации. Она смогла, мобилизовав все общественные ресурсы, осуществить задачу, которую ни одна из правящих до этого политических элит России не смогла реализовать. 3) Многие отечественные учёные обращают внимание на необходимость учёта цивилизационных особенностей России в трактовке такого политического феномена, как советский режим. Такие черты менталитета и цивилизационные особенности, как этатизм, деспотизм, соборность, духовность, непризнание властью индивидуализма и частных прав и интересов, неразделённость интересов личности, общества и государства, стремление к уравнительной социальной справедливости, коллективизму и т.д. сложились в России ещё в XVI в. и существенно не менялись. Поэтому методы модернизации XVIII – XX вв. в целях её максимальной оптимизации не могли не носить черты цивилизационного и национального своеобразия.
Таким образом, модернизационно-мобилизационная экономическая(централизованная система управления экономикой) и политическая (тоталитарный режим) модель развития нашего Отечества, сложившаяся в 1930-е гг., стала формой окончательной трансформации российского традиционного общества в индустриальное. Построение техногенного общества было успешно завершено на базе усиления традиционного государственного вмешательства в социальную жизнь дошедшего до полной ликвидации гражданского общества, тотального смешения общества и государства. С одной стороны, этот путь заставил народ платить высокую цену (массовые репрессии, колхозное крепостничество, низкий уровень жизни и отсутствие гражданских свобод и т.д.). Но, с другой стороны, ряд социальных издержек оказался меньше, чем в странах с рыночной экономикой (отсутствие безработицы, система бесплатного образования, здравоохранения, низкие коммунальные платежи, гарантированный потребительский минимум и т.д.).
7.2. Политический кризис начала 1920-х гг. и переход от военного коммунизма к нэпу. Свертывание нэпа: причины и последствия.
7.3. Капиталистическая мировая экономика в межвоенный период. Альтернативные пути выхода из мирового экономического кризиса и идеологическое обновление капитализма.
