на продолжительное время осложнил бы наши отношения с американской администрацией, отодвинув на неопределенный срок встречу на высшем уровне, поставив тем самым под угрозу достижение договоренности по ПРО и ОСВ; усилилась бы вероятность нового витка гонки вооружений, тем более что при этом отклонялась бы и готовность Никсона принять в концептуальном плане принцип мирного сосуществования. Отказ от встречи не помог бы и вьетнамскому народу; скорее, наоборот, усилился бы военный нажим на ДРВ, включая бомбардировки.
Для „страховки" советские руководители все же решили срочно вынести непростой вопрос о визите Никсона на закрытое обсуждение пленума ЦК КПСС. Пленум, одобрив указанное решение и укрепив курс на мирное сосуществование, открывал дорогу для развития отношений с США, невзирая на догмы об „интернациональной солидарности". Идеологические соображения, пожалуй, впервые в таком важном деле, уступили здравому смыслу, хотя в дальнейшем они и продолжали давать о себе знать.
И Никсон, и Киссинджер понимали, что Москве было нелегко, как лидеру социалистического лагеря, согласится на встречу в условиях американских бомбардировок ДРВ, и опасались возможности отказа советского руководства от встречи. Не случайно, когда я пришел с окончательным ответом, Киссинджер решил шуткой скрыть свою озабоченность, предложив держать пари на ящик шампанского, что он угадает наш ответ.
Я согласился. Он написал на бумаге свою версию нашего ответа и закрыл ее рукой. Тогда я сообщил ему, что мы, как и раньше, исходим из согласованной даты встречи, без каких-либо изменений. Он же на бумаге написал следующий прогноз: „Встреча не отменяется, но переносится на другой, неуточненный срок, который должен быть в дальнейшем дополнительно согласован". И проиграл пари.
В общем, мы оба, положившие немало труда в подготовке встречи в Москве, были довольны таким исходом. Советско-американская разрядка выдержала серьезное испытание. Правда, ящик шампанского я до сих пор не получил, он все еще остается за Киссинджером.
В течение последующей недели мы практически ежедневно встречались с ним, чтобы согласовать организационные вопросы, а главное, максимально завершить подготовку договоренностей и формулировок по основным вопросам московского саммита.
Надо признать, что Киссинджер обладает высокой профессиональной способностью находить компромиссные формулировки. Бывали между.нами и негласные дружеские „сделки": он говорил мне, что готов принять ту или иную спорную формулировку, из числа предлагавшихся Громыко, но оговаривался, что сделает это официально не на наших с ним переговорах, а в Москве, когда лично встретится с Громыко, чтобы „доставить ему удовольствие". Слово свое он в таких случаях всегда держал. Надо добавить, что Киссинджер - в интересах общей договоренности по крупным вопросам - порой сознательно делал уступки Громыко при отдельных формулировках в сторону более привычной для советской стороны фразеологии, зная, что это важно для министра при докладах в Политбюро, но когда в целом это, конечно, не имело уж такого принципиального значения для американской стороны.
СУГУБО
234 доверительно
Президент приглашает меня в Кэмп-Дэвид для беседы наедине
В преддверии визита сам президент пошел на необычный шаг: 18 мая пригласил меня приехать в Кэмп-Дэвид с остановкой на ночь для обстоятельного разговора наедине по всем вопросам его визита. Такое приглашение впервые было сделано иностранному послу.
Накануне этой важной встречи я получил указание сообщить президенту, что, по нашему мнению, сейчас выявились реальные перспективы достичь существенных результатов на встрече в Москве, которые были бы весьма полезными как для развития наших отношений, так и для положения в мире в целом. „Сделано немало для успеха этой встречи. Удастся ли реализовать все имеющиеся возможности, - предписывалось мне заявить Никсону, -разумеется, будет зависеть как от позиций обеих сторон на самой встрече, так и от той обстановки, в которой она будет проходить".
(В Москве все еще опасались возможных неожиданных „трюков" Никсона во Вьетнаме, хотя там должны были бы понимать, что президент в не меньшей степени заинтересован в успехе встречи. Сами американцы сильно опасались, как бы Ханой не начал новые крупные наземные операции во время встречи в Москве. Об этом моей жене сказала супруга Никсона, когда они вдвоем обсуждали ее программу пребывания в Москве.)
В ходе длительной беседы с Никсоном в Кэмп-Дэвиде мы подробно обсудили основные вопросы предстоящей встречи в Москве. Надо отдать ему должное: он достаточно четко и с явным знанием дела формулировал свой подход к этим вопросам и к возможной договоренности по ним.
В целом ясно было, что встреча в Москве завершится весомыми результатами, о чем я и доложил советскому руководству.
Никсон показал мне дачи в Кэмп-Дэвиде, где будет размещен советский руководитель, „когда он приедет с ответным визитом в следующем году". Он провел меня в свой рабочий кабинет. На столе лежало несколько толстых досье с материалами по СССР. Наверху были две папки с пометкой „Брежнев". Одна с записями бесед с ним Киссинджера. Другая подборка его основных публичных высказываний, начиная с XXIV съезда КПСС.
Там же Киссинджер сказал мне, что с учетом весьма частых сейчас конфиденциальных контактов советского посла с Белым домом, а они - по мнению президента - станут еще более интенсивными, когда будут практически осуществляться решения и договоренности, которые могут быть достигнуты на встрече в Москве, они обдумывают сейчас вопрос об установлении со мной прямой, независимой от городской Сети, специальной телефонной линии из Белого дома. Такая прямая линия (без набора номеров) после визита Никсона в Москву была установлена в комнате, примыкавшей к моему служебному кабинету, и мы с Киссинджером практически все время ею пользовались. Само существование такой линии связи держалось в строжайшей тайне.
Визит президента Никсона в СССР (22-30 мая 1972 г.)
Президентский самолет с Никсоном на борту приземлился в аэропорту Внуково в 4 часа дня 22 мая. Шел небольшой дождь. Церемония встречи с участием Подгорного и Косыгина была корректной, но атмосфера вокруг
Р.НИКСОН:
СОВЕТСКО-АМЕРИКАНСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В 70-х ГОДАХ 235
нее была весьма прохладная. Не было на улицах обычных организованных групп москвичей, которые бы „радостно приветствовали" иностранного гостя. Этим как бы косвенно подчеркивалось, что в Москве не могут полностью игнорировать события в далеком Вьетнаме. Так начинался государственный визит Никсона в СССР. Его сопровождали Роджерс, Киссинджер и другие официальные лица. С советской стороны в переговорах с президентом участвовали Брежнев, Косыгин, Подгорный и Громыко. Я присутствовал на всех встречах.
Надо сказать, что американская делегация с момента прилета была не совсем уверена, как поведет себя Брежнев, опасаясь, как бы он не отчитал Никсона за бомбардировку Вьетнама, поставив его в неловкое положение, а может быть, и всю встречу под угрозу (как это было в свое время при встрече Эйзенхауэра с Хрущевым в Париже). Эта озабоченность американцев чувствовалась во время первой беседы Никсона с Брежневым, которая проходила наедине в течение более часа. Настороженно вели себя и Роджерс, и отчасти Киссинджер, которые в соседнем зале спрашивали у советских участников, о чем говорил Брежнев Никсону. Однако распространенные среди американцев опасения не оправдались. Разговор прошел в хорошем ключе, открыв дорогу к дальнейшим успешным переговорам.
Встреча в целом оказалась значительным событием в советско-американских отношениях. Она продемонстрировла взаимное стремление руководителей СССР и США начать процесс разрядки между обеими странами. Сама по себе встреча в верхах становилась базой для дальнейшего развития их отношений.
Советско-американские переговоры охватили самые различные стороны наших отношений - политические, экономические, научно-технические связи и проблему взаимного ограничения стратегических вооружений. Итоги переговоров были зафиксированы в совместном советско-американском коммюнике, опубликованном 31 мая.
Из всех документов, подписанных в ходе визита, следует особо выделить два.
29 мая, в заключительный день встречи, Брежнев и Никсон подписали совместный документ „Основы взаимоотношений между СССР и США", принятый по инициативе советской стороны. Это был важный политический документ, закладывавший основы нового политического процесса в отношениях между двумя странами - процесса разрядки.
Советское руководство придавало этому документу особое значение. В нем фиксировались главные принципы, которых оно давно добивалось. Прежде всего, отмечалось, что в ядерный век, кроме мирного сосуществования, не существует иной основы для поддержания отношений между обеими странами. Констатировалась необходимость предотвращения кризисных ситуаций, чреватых ядерной войной. Признавался „принцип равенства, как основы для интересов безопасности обеих стран". В широком смысле встреча в верхах и подписанные документы как бы впервые символизировали признание взаимного паритета между СССР и США, как великих держав.
Все это было важно для руководителей Кремля не только с точки зрения их престижа, но и для того, чтобы поставить отношения с США на более стабильную и более перспективную основу. Поэтому этот документ получил широкий резонанс в Советском Союзе. Действительно, согласованные тогда в Москве базисные принципы имели под собой здоровую основу. Слабостью
СУГУБО
236 ДОВЕРИТЕЛЬНО
этого важного документа было то, что он не предусматривал какого-либо контрольного механизма за его соблюдением и осуществлением. Не предпринималось в этом смысле попыток и в последующие годы.
В США этот документ не привлек к себе большого внимания. Администрация его особо не рекламировала, видимо, потому, что он был в известной степени продуктом настойчивых усилий советской стороны, ибо сама администрация в нем не была как-то особо заинтересована. Основную роль в его подготовке сыграл компромиссный настрой Киссинджера, который, по существу, один - с согласия Никсона - участвовал с американской стороны в разработке этого документа (госсекретарь Роджерс вначале даже не знал о его существовании). Публично он давал ему философское обоснование, избегая привязывать его к конкретным ситуациям. Надо признать, что Киссинджер сыграл немалую роль в подготовке договоренностей и по другим вопросам встречи.
Вторым главным результатом встречи в Москве было подписание соглашений по ОСВ-1: бессрочный Договор об ограничении систем противоракетной обороны и Временное соглашение о некоторых мерах в области ограничения стратегических наступательных вооружений, которые явились результатом трудных многомесячных переговоров между сторонами. Временное соглашение предусматривало пятилетний период, в течение которого продолжались бы переговоры с целью поиска более серьезных сокращений.
Соглашение по ОСВ-1 представляло собой беспрецедентный шаг в области контроля над стратегическими вооружениями, первую договорную конкретную материальную основу для процесса разрядки. Две наиболее мощные державы договорились поставить определенные пределы количественному наращиванию своих стратегических наступательных ракетно-ядерных вооружений и свести к минимуму свои стратегические оборонительные системы. Важность договора по ПРО подчеркивалась тем фактом, что он был заключен как бессрочный. Не случайно противники Договора по ПРО в США, выступавшие против принципа равенства и одинаковой безопасности в отношениях с Советским Союзом, сразу же включились в кампанию против него. Их активность достигла кульминационной точки с приходом к власти администрации Рейгана.
Во время визита Никсона были подписаны также несколько двусторонних соглашений: о сотрудничестве в исследовании и использовании космического пространства в мирных целях; о сотрудничестве в области науки и техники; о предотвращении инцидентов в открытом море; о сотрудничестве в области охраны окружающей среды.
Известные трудности встретились в вопросах торгово-экономических отношений. Было решено, что переговоры по ленд-лизу будут проводиться параллельно с переговорами о торговом соглашении. Никсон обещал, что будут приняты меры, создающие нормальную обстановку для развития советско-американских торговых и экономических связей, устраняющие дискриминацию с американской стороны. Договорились, что переговоры по этим вопросам будут продолжены на уровне советско-американской комиссии, а также министров и послов.
Большое внимание на переговорах было уделено международным проблемам.
Советская сторона подчеркнула, что необходимо закрепить и развить далее процесс разрядки и общей нормализации в Европе. Особо были
