Изучение контекста социальных институтов

Мэйнард и Клайман (Maynard & Clay man, 1991) описывают различные работы в области этнометодологии, из которых, на наш взгляд, можно выделить два типа¹. Первый тип — это этнометодологические исследования контекста социальных ин­ститутов. Первоначальные научные разработки Гарфинкеля и его коллег (о чем будет сказано ниже) проводились в случайной обстановке, которая не могла быть определена как социальный институт, — например, в жилом доме. Затем стала изучаться повседневная практическая деятельность в рамках определенных ин­ститутов: судов, медицинских учреждений (Ten Have, 1995) и полицейских департаментов. Эти исследования преследовали цель выяснить, как люди испол­няют свои официальные задачи и как в процессе этого ими создаются институты, в рамках которых существуют данные задачи.

Традиционные социологические исследования таких институциональных условий сосредоточиваются на рассмотрении их структуры, формальных правил и официальных процедур, стремясь объяснить осуществляемую в их рамках че­ловеческую деятельность. Но последователи этнометодологии считают учет этих внешних рамок недостаточным, чтобы понять происходящее на самом деле. Люди не детерминируются такими внешними силами; скорее наоборот, они использу­ют их для выполнения задач и создания института, в рамках которого возможно существование данных задач. Практические методы привлекаются людьми не только для свершения повседневных дел, но и для воспроизводства продукта в рамках института. Например, собранные полицейским департаментом данные об

¹ Другое направление этнометодологии занимается исследованием науки, в частности математики, астрономии, биологии и оптики (например, Lynch, 1985; 1993). Такого рода исследования, как и Другие направления этнометодологии, сосредоточены на процедурах, которые базируются на здра­вом смысле, а также практической аргументации, к которой прибегают ученые, даже при соверше­нии некоторых величайших в истории науки открытий. Помимо творческих свершений ученых, исследуются их беседы. Последователь этнометодологии изучает «практику работы», с какой име­ет дело ученый в своей повседневной жизни.

[292]

уровне преступности — это не просто результат выполнения служащими четко определенных правил их работы. Здесь задействованы основанные на здравом смысле процедуры, поскольку требуется, к примеру, выяснить, следует ли клас­сифицировать жертвы преступления как убийц. Таким образом, эти данные бази­руются на профессиональной работе, связанной со спецификой трактовки, а сбор сведений — практическая деятельность, вполне заслуживающая отдельного рас­смотрения.

Анализ разговоров

Вторая разновидность этнометодологии— анализ разговоров.^ Его целью являет­ся «детальное понимание фундаментальных структур взаимодействия в процессе разговора» (Zimmerman, 1988, р. 429). Последний здесь определяется в соответ­ствии с основными параметрами этнометодологического подхода: «Разговор — это взаимодействие, выявляющее признаки стабильности и упорядоченности, анали­зируемые самим исполнением разговаривающих» (Zimmerman, 1988, р. 406; кур­сив мой). Хотя существуют правила и процедуры разговоров, они не детерми­нируют сам разговор, будучи задействованными скорее, чтобы его «исполнить». Центральным предметом анализа разговора является присущая ему самому стес­ненность в отношении того, что говорится, а не какие-либо внешние силы, сдер­живающие беседу. Разговоры рассматриваются как внутренне, последовательно упорядоченные.

Циммерман выделяет пять основных принципов данного исследовательского метода. Во-первых, сбор и анализ деталей, связанных с разговором. Это не только слова, но и «запинки, обрыв, повторное начинание, молчание, вздохи, откашлива­ние, фырканье, смех и смешки, тональное ударение и т. п., не говоря уже о "невер­бальном" поведении, которое можно проанализировать с помощью видеозаписи разговора и какое обычно связано с действиями, запечатленными на аудиоплен­ке» (Zimmerman, 1988, р. 413). Все это образует составную часть большинства раз­говоров и может расцениваться как применяемая участвующими в них субъекта­ми методика ведения беседы.

Во-вторых, даже мельчайшие детали разговора следует считать строго упоря­доченным «исполнением». Таково качество этих аспектов не только для предста­вителей этнометодологии; они «упорядочиваются методическими действиями са­мих социальных акторов» (Zimmerman, 1988, р. 415).

В-третьих, взаимодействие вообще и разговор, в частности, обладают свой­ствами стабильности, упорядоченности, которые характеризуют «исполнение» субъектов. Рассматривая разговоры, представители этнометодологии трактуют их так, как если бы они были автономными, отделимыми от познавательного процесса субъектов явлениями, а также исследуют более широкий контекст, в котором они происходят.

¹ Хотя я трактую этот анализ как разновидность этнометодологии, следует отметить, что он восходит к идеям Харви Сакса (тот был студентом Ирвинга Гофмана, а не Гарольда Гарфинкеля), со временем развившись в особую сферу интересов.

[293]

В-четвертых, «фундаментальная структура разговора — это последовательная его организация» (Zimmerman, 1988, р. 422). «Процесс речевого взаимодействия управ­ляем благодаря локальной или очередной основе» (Zimmerman, 1988, р. 423). Здесь Циммерман упоминает различие разговоров, «сформированных контекстом» и «об­новляющих контекст», которое предложил Херитидж (Heritage, 1984). Первые назы­ваются так потому, что произносимое в данный момент регулируется предшествую­щим контекстом последовательного хода разговора. Вторые названы так, поскольку произносимое в настоящем становится частью контекста будущих высказываний.

Методологически ученые склонны исследовать разговоры в спонтанных ситу­ациях, прибегать к помощи аудио- и видеозаписи. Благодаря этому методу инфор­мация добывается непосредственно из мира повседневности, а вовсе не навязы­вается исследователем. Ученый может снова и снова изучать реальный разговор до мельчайших деталей, а не полагаться только на свои заметки. Этот способ по­зволяет также осуществить детализированный анализ разговоров.

Рассматриваемая разновидность этнометодологии исходит из предположения, что разговоры составляют фундамент других форм межличностных отношений. Это самая распространенная форма взаимодействия, и любой разговор «состоит из цельной матрицы социально организованных коммуникативных практик и процедур» (Heritage & Atkinson, 1984, p. 13).

Выше мы постарались дать общее понятие об этнометодологии. Однако суть ее не в теоретических посылках, а в эмпирических исследованиях. Известное нам в теоретическом плане получено в результате именно таких научных штудий. Таким образом, теперь мы обращаемся к некоторым из практических работ, наде­ясь, что читатель сможет лучше представить себе особенности этнометодологии.