Святитель Игнатий Брянчанинов 21 страница

86. Брат вопросил его, говоря: «Отец! если человек впадет в какое-либо согрешение и потом снова обратится к доброде­тельной жизни, то будет ли прощено ему Богом согрешение его?» Старец отвечал: «Бог заповедал человекам поступать так; тем более Сам Он поступит так. Он заповедал апостолу Петру прощать брату своему седмъдесят крат седмерицею» [1406].

87. Брат вопросил отца Пимена: «Что значит гневаться на брата всуе?» [1407] Старец отвечал ему: «Суетным (неправильным и неправедным) признается гнев за всякую обиду, какою бы ни обидел тебя брат твой, даже если бы он выколол у тебя правый глаз или отсек у тебя правую руку и ты на него прогневался, то прогневался бы всуе. На того имеешь право разгневаться, кто захочет отлучить тебя от Бога»[1408].

88. Брат спросил его: «Отчего побеждается помыслами душа моя?» Старец отвечал: «По этой причине и говорит Апостол, что в велицем дому не точию сосуды злати и сребря-ни суть, но и древяни и глиняни. Аще убо кто очистит себе от сих, будет сосуд в честь, освящен и благопотребен Владыце, на всякое дело благое уготован [1409]. Брат спросил: « Как это объясняется?» Старец сказал ему: « Это объясняется так: дом — весь мир, сосуды — человеки; златые сосуды суть со­вершенные человеки, серебряные суть преуспевшие, деревян­ные и глиняные суть те, которых духовное делание очень мало. Кто очистит себе от сих, то есть от осуждения, даже и само­малейшего, тот соделывается сосудом в честь, благопотребным своему Владыце, уготованным на всяко дело благое [1410].

Такое объяснение дал великий отец монаху безмолвнику из глу­бокого знания деятельности безмолвника. Жизнь безмолвника, по наружности, — непорочная и святая, располагает к строгому сужде­нию о ближних человека, еще не обновленного Божественною благодатию. Представляясь такою для поверхностного и невежественного суждения, эта жизнь в сущности — иная. Она преисполнена тяжких искушений от нашествия греховных помыслов, мечтаний и ощуще­ний; она преисполнена невидимых согрешений, уклонений и паде­ний. Это естественное последствие падения, объемлющего все чело­вечество; это допускается Промыслом Божиим для охранения всту­пивших в безмолвие и обучающихся в нем от превозношения и для научения их смирению, на котором одном зиждется и может быть воздвигнуто духовное преуспеяние[1411]. Угнетаемый искушениями, бед­ствующий в мысленных волнах безмолвник, постоянно прибегая к милосердию Божию, стяжавает убеждение, что вся надежда спасения его заключается единственно в милосердии Божием, в Искупителе, стяжавает сердечный залог милосердия к ближним. Он познает, что долг его — сострадать братии, подвергающейся разнообразным со­грешениям, а не осуждать их. Для суждения грехов человеческих имеются иные служения; служения безмолвника — плач пред Богом и ходатайство о своих грехах и немощах, о грехах и немощах всего человечества. Доколе сердце безмолвника не освободится от осужде­ния ближних, доколе он не погрузится в благость и не облечется ею[1412], Дотоле оно не возможет освободиться от ожесточения и пребывать в умилении, которым побеждаются все бесовские помыслы.

89. Сказал авва Пимен: «Имже образом желает елень на источники водныя, сице желает душа моя к Тебе, Боже [1413]; потому что олени пожирают в пустыне много змей; потом, когда змеиный яд произведет в них сильный жар, они стре­мятся к водам и питием воды утоляют жар, произведенный ядом змей. Так и монахи, живущие в пустыне, горят от яда злых демонов и жаждут наступления субботы и недельного дня, чтобы приступить к источникам воды, то есть к Телу и Крови Господа, чтоб очиститься от горьких напоений врага[1414].

90. Авва Пимен сказал: «Полезна опытность, потому что она делает человека искусным»[1415].

91. Он сказал: «Человек — тот, ко познал себя»[1416].

92. Еще сказал: «Человек, учащий и не исполняющий на деле того, чему он учит, подобен колодцу, который напоявает и очищает всех, а себя не может очистить, но остается со всеми нечистотами и грязью, которые попадали в него»[1417].

93. Опять сказал: «Иной человек представляется молча­щим, но сердце его осуждает других. Труды такового тщетны. Другой с утра до вечера говорит и вместе пребывает в молча­нии, потому что говорит одно полезное для души»[1418].

94. Сказал: «Равны следующие три: когда кто безмолв­ствует правильно, когда кто болен и благодарит Бога, когда кто находится в нелицемерном послушании. У этих трех — одно делание»[1419].

95. Опять сказал: «Злоба злобы не уничтожает. Но если кто делает тебе зло, тому ты делай добро, чтоб добрым делом уничтожить злобу»[1420].

96. Он сказал: «Не монах тот, кто ропщет; не монах тот, кто воздает зло за зло; не монах тот, кто гневается»[1421].

97. Брат сказал авве Пимену: «Мне очень стужают помыс­лы, и я бедствую от них». Старец вывел его из келлии на воздух и сказал ему: «Распростри полы одежды твоей и удер­жи ветры». Брат отвечал: «Я не могу сделать этого». И ска­зал ему старец: «Если не можешь сделать этого, то не можешь возбранить и помышлениям, чтоб они не приходили; но твое дело — противиться им»[1422].

98. Спросили преподобного Пимена Великого: «Что есть вера?» Он отвечал: «Вера состоит в том, чтоб жить во смире­нии и творить милость»[1423].

99. Авва Пимен говорил: «Всякое телесное упокоение (нега, наслаждение) мерзостно пред Богом»[1424].

100. Авва Пимен сказал: «Один брат спросил авву Алония, что значит уничтожать себя. Старец сказал: "Вменять себя худшим бессловесных, зная, что они не подлежат осуждению"»[1425].

101. Брат сказал авве Пимену: «Дай мне наставление». Старец отвечал: «У Отцов все дела сопровождались пла­чем»[1426].

102. Он сказывал: ««Если какой брат приходил к авве Иоанну Колову, то авва внушал ему любовь, о которой говорит Апостол: любы долготерпит, милосердствует [1427], и проч.»[1428]

103. Авва Пимен говорил: «Болши сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя [1429]. Если кто услышит огорчительное слово и, будучи в состоянии отве­чать таким же словом, преодолеет себя и не скажет или, если кто, будучи обманут, перенесет это и не станет мстить обман­щику, тот полагает душу свою за ближнего»[1430].

104. Сказал авва Пимен: «Употребляй все усилия, чтоб ни­кому не делать зла и иметь чистое сердце ко всем челове­кам»[1431].

105. Авва Пимен говорил: «Если будешь соблюдать молча­ние: то найдешь покой везде, где бы ты ни жил»[1432].

106. Он сказал: «В какое бы затруднительное положение ты ни пришел, победа в нем — молчание»[1433].

107. Он сказал: «Земля, на которой Господь заповедал исключительно приносить Ему жертвы, есть смиренномуд­рие»[1434].

108. Преподобный Пимен Великий сказал: «Трезвение, сер­дечное безмолвие и рассуждение — вот три делания души»[1435].

Под именем безмолвия сердечного здесь разумеется умная мо­литва, совершаемая с сочувствием и соучастием сердца, не нарушае­мая рассеянностию и мечтательностию.

109. Брат спросил авву Пимена: «Каким образом должен человек проводить свое жительство?» Старец отвечал: «Ви­дим Даниила, на которого не нашлось другого обвинения, кроме обвинения в служении Богу»[1436].

110. Авва Пимен сказал: «Нестяжание, терпение и рассужде­ние суть три делания безмолвной жизни, как и Писание гово­рит: Аще будут сии трие мужи среди ея, Ное и Даниил и Иов, тии во правде своей спасутся [1437]. Ной изображает собою нестя­жание, Иов — терпение, Даниил — рассуждение. Если эти три делания будут в человеке, то Бог будет обитать в нем»[1438].

111. Авва Пимен сказал: «Если человек не возненавидит двух страстей, то не возможет быть свободным от мира». Его спросили: каких? Он отвечал: «Телесного упокоения и сует­ной славы»[1439].

Телесным упокоением называются аскетическими Отцами все роды телесного наслаждения и неги, а суетною славою — похвала от человеков.

1. Просил авва Феодор Фермейский наставление у аввы Памво. После продолжительного молчания Памво сказал Феодору: «Феодор! иди, стяжи милость и получишь дерзнове­ние пред Богом»[1440].

2. Сказал авва Памво: «Если будешь иметь сердечное трезвение, то возможешь спастись»[1441].

3. Однажды архиепископ Феофил посетил Скит. Братия собрались к нему и сказали авве Памво: «Скажи папе назида­тельное слово, которое бы принесло ему пользу». Старец отве­чал: «Если молчание мое не принесет ему пользы: то не при­несет пользы и слово мое»[1442].

Сказал авва Павел Скитский: «Вижу себя утопшим в гря­зи по выю и плачу перед Иисусом моим, говоря: помилуй меня»[1443].

Блаженной памяти Павел Простой, ученик аввы Антония, поведал отцам следующее. Однажды пришел он в монас­тырь для посещения и наставления братии. После обычных взаимных приветствий они пошли в церковь Божию к молит­венному правилу. Блаженный Павел, остановясь у входа, смот­рел на каждого входящего в церковь, внимал тому душевному расположению, с которым каждый входил: он, по особенному дару благодати Божией, видел состояние души каждого по­добно тому, как мы друг у друга видим лица. Все входили со светлыми и веселыми лицами, с каждым шел Ангел, радуясь о нем; но одного из братии увидел Павел с лицом черным; все тело его было темно; с обеих сторон держали его демоны и влекли к себе, вдевая узду в его ноздри; святой Ангел, печаль­ный и плачущий, следовал издалека. Проливая слезы и часто ударяя себя, рукою в грудь, Павел сидел у дверей церковных и горько рыдал о том, кого он увидел в таком душевном состоянии. Некоторые из братии, увидев внезапную перемену в стар­це, его слезы и рыдание, и полагая, что он увидел что-либо достойное сожаления во всем обществе их, упрашивали его сказать им о причине плача; предлагали ему войти с ними в церковь; но Павел не принял предложения их и, отказавшись войти в церковь, сидел у дверей и горько оплакивал виденного им. По окончании непродолжительного церковного молитвословия[1444], Павел опять внимательно смотрел на выходящих, чтоб видеть, в каком душевном состоянии каждый выйдет из церк­ви. И вот! видит он, что муж, у которого прежде лицо было черным и все тело темным, выходит из церкви с лицом свет­лым; тело его было чисто, демоны, которые прежде держали его, шли вдали; возле же него шел Ангел в веселии и радости о нем. Павел пришел в восторг от радости и, благословляя Бога_г взывал: «О неизреченное милосердие Божие и благость! о божественная милость и неисчислимые щедроты!» Поспеш­но взошел он на возвышенное место и громким голосом ска­зал: «Придите, видите дела Господа, как они страшны, как они достойны всякого удивления! Придите, видите Того, Кто хочет всем человекам спастись и в познание истины придти! [1445] При­дите, поклонимся и припадем пред Ним, и скажем: Ты один можешь отпущать грехи!» На голос Павла стеклось все брат­ство монастыря, желая услышать, что он скажет. Когда при­шли все, Павел поведал виденное им, когда братия входили в церковь, и после, когда выходили. И спросил он мужа сказать причину, по которой Бог даровал ему такое внезапное измене­ние. Обличенный Павлом, брат открыто поведал всем окру­жавшим его: «Я — грешник, и в течение продолжительного времени, доселе, жил, предаваясь любодеянию; ныне, вошедши в святую Божию церковь, услышал глас читаемого пророка Исайи, правильнее же — глас Бога, говорившего чрез проро­ка: Измыйтеся, и чисти будете: отымите лукавства от дут ваших пред очима Моима: научитеся добро творити. И аще будут греси ваши яко багряное, яко снег убелю, и аще хощете и послушаете Мене, благая земли снесте [1446]. Я, — продолжал он, — приведен был этими словами в необыкно­венное умиление и, воздохнув от глубокого сознания в грехов­ности моей, возопил мысленно к Богу: "Боже, пришедый в мир грешники спасти! [1447] соверши на самом деле со мною, грешным и недостойным, то, что Ты обетовал ныне чрез пророка Твоего. Вот! ныне же даю Тебе обещание, исповедуя его сердцем и утверждая словом, что уже не буду более делать этого греха, что отрицаюсь от всякого беззакония и послужу тебе отселе чистою совестию. Господи! от сего дня и часа прими меня, приносящего покаяние и припадающего Тебе, отрицающегося от всякого греха". Дав эти обеты, я вышел из церкви, положив завет в душе моей не делать ничего неблагоугодного пред очами Господа». Услышав это, все братия воскликнули к Госпо­ду громким голосом, говоря: «Возвеличишася дела Твоя, Гос­поди: вся премудростию сотворил еси» [1448]. Христиане! познавая из Священного Писания и Божественных откровений вели­кую благость Божию к тем, которые благоговейно обращаются к Нему и покаянием очищают преждесодеянные грехи свои, познавая, что они не только не подвергаются казням за эти грехи, но и наследуют вечные блага, — не будем отчаиваться в спасении нашем. Бог, как чрез Исайю Пророка обетовал тех, которые погрязли в грехи, снова омыть, убелить, подобно ове­чьей шерсти и снегу, и исполнить небесными благами горнего Иерусалима, так опять и чрез пророка Иезекииля с клятвою удостоверяет нас: Живу Аз, глаголет Господь, не хочу смер­ти грешника, но еже обратитися и живу быти ему [1449].

Брат спросил авву Руфа: «Какое значение безмолвия, и какая польза от него?» Старец отвечал ему: «Безмолвие есть уединенное пребывание в келлии своей с разумом (разум­ное, а не безрассудное) и страхом Божиим, в памятовании Бога (в различных видах молитвы), в удалении от памятозлобия и высокоумия (эти две страсти очень борют безмолвника, основываясь первая на второй). Такое безмолвие рожда­ет все добродетели и охраняет инока от всех разжженых стрел врага, не допуская уязвляться ими. Истинно, истинно, говорю: стяжи, брат, такое безмолвие. Памятствуй о смерти твоей, пото­му что не веси в кий час тать приидет [1450]. Бодрствуй над ду­шою твоею»[1451].

1. Сказал авва Сисой Великий: «Будь обесчещен (то есть с полным терпением и охотно переноси бесчестия), вполне отвергнись своей воли, отвергни все, что приводит к попече­ниям мира сего и к рассеянности, и найдешь спокойствие»[1452].

2. Брат спросил авву Сисоя: «Отчего не отступают от меня страсти?» Старец отвечал: «Залоги их находятся в тебе; вы­дай им залоги их, и они удалятся»[1453].

Залоги страстей суть причины их. Так, причина действия страсти блудной — угождение плоти, осуждение ближних. Преставший угож­дать плоти и осуждать ближних стяжавает силу побеждать блудную страсть.

3. Брат спросил авву Сисоя: «Намереваюсь хранить мое сердце». Старец отвечал ему: «Как возможем охранять наше сердце, когда язык наш подобен отверстым дверям»[1454].

4. Брат сказал авве Сисою: «Усматриваю, что память Божия (умная молитва) постоянно пребывает во мне»-. Старец сказал: «Это невелико, что ум твой постоянно направлен к Богу; велико то, когда увидит себя худшим всякой твари»[1455].

Старец сказал так по той причине, что истинное действие умной молитвы всегда основано на глубочайшем смирении и проистекает из него. Всякое иное действие умной молитвы неправильно, ведет к самообольщению и погибели.

5. Некоторый брат усильно просил авву Сисоя сказать ему назидательное слово, и авва сказал: «Пребывай трезвенно (бодр­ствуя над собою) в келлии твоей и мысленно представь себя Богу (предстань Богу, ощутив Его присутствие) со многими слезами, в сокрушении духа, и найдешь покой»[1456].

6. Брат спросил авву Сисоя о монашеском жительстве. Авва отвечал: «Пророк Даниил сказал о себе: хлеба вожде­ленного не ядох [1457]. Монашеское жительство требует непремен­но отвержения всех плотских наслаждений; при них оно со­стояться не может».

7. Сказал авва Сисой: «Какое бы ни случилось искушение с человеком, он должен предавать себя воле Божией и испове-дывать, что искушение случилось за грехи его. Если же слу­чится что доброе, должно говорить, что оно устроилось по Промыслу Божию».

8. Некоторые спросили авву Сисоя: « Если брат подверг­нется падению, должно ли ему каяться в течение года?» Он отвечал: «Жестоко — слово это». Они сказали: «Итак, в течение шести месяцев». Он отвечал: «Много». Они пред­ложили «сорок дней», а он и этот срок назвал излишним. Они сказали: «Сколько же ты назначишь? и то скажи: если падет брат и случится вечеря любви, должно ли ему прийти на эту вечерю?» Старец отвечал им: «Нет! он должен приносить покаяние в течение нескольких дней. Верую Богу моему: если брат будет приносить покаяние от всего сердца своего, то в три дня примет его Бог»[1458].

9. Брат сказал авве Сисою: «Авва! что делать мне? я пал». Старец отвечал: «Встань». Брат сказал: «Я встал и опять пал». Старец отвечал: «Снова встань». Брат: «Доколе же мне вставать и падать?» Старец: «До кончины твоей»[1459].

10. Авва Иосиф спросил авву Сисоя: «В какое простран­ство времени человек может искоренить свои страсти?» Ста­рец сказал: «Ты хочешь знать о времени (о годах)?» «Да», — отвечал Иосиф. Старец сказал ему: «В то время, в которое восстанет какая-либо страсть, искореняй ее»[1460].

11. Брат спросил авву Сисоя: «Как мне проводить жизнь? как спастись? как угодить Богу?» Старец отвечал: «Если хочешь угодить Богу, то исступи из мира, отделись от земли, оставь тварь, приступи к Творцу, совокупи себя с Богом мо­литвою и плачем, и обретешь покой в этом и в будущем веке»[1461].

12. Брат спросил у аввы Сисоя, как ему жить. Старец отве­чал: «То, чего ты ищешь, обретается строжайшим безмолвием и смирением»[1462].

13. Брат спросил авву Сисоя: «Что приводит к смиренно­мудрию?» Старец сказал ему: «Когда кто будет подвизаться, чтоб признавать каждого человека лучшим себя, то этим доставится ему смиренномудрие»[1463].

14. Поведал один из старцев: «Просил я авву Сисоя ска­зать мне назидательное слово; он сказал мне: "Монах мнени­ем о себе должен быть ниже идолов". Я возвратился в хижи­ну мою и, не поняв, что бы значило быть ниже идолов, по прошествии года опять пришел к старцу и сказал ему: "Что значит быть ниже идолов?" Старец сказал мне: "Писание го­ворит о идолах, что они уста имут, и не глаголют, очи имущ, и не видят, уши имут, и не слышат [1464]: таким должен быть и инок. Идолы суть мерзость: и монах да думает о себе, что он мерзость"»[1465].

15. Некоторый мирянин шел с сыном своим к авве Сисою в гору аввы Антония. На пути сын умер. Отец не смутился, но с верою отнес его к авве и припал к ногам его вместе с сыном, как бы кланяясь ему, чтоб получить благословение. Потом отец встал и, оставив отрока при ногах аввы, вышел из келлии. Старец, полагая, что отрок продолжает поклонение, и не зная, что он умер, сказал ему: «Встань и поди отсюда». Отрок немедленно встал и вышел вон. Отец, увидев его, удивился; вошедши в келлию, он поклонился авве до земли и сказал ему о случившемся. Старец, услышав это, опечалился, потому что не хотел совершать знамений, а ученик его запретил ми­рянину сказывать кому-либо о совершившемся чуде до смер­ти старца[1466].

16. Авва Аммон сказал авве Сисою: «Когда читаю книги, хочу замечать мудрые изречения, чтоб иметь их в памяти на случай нужды». Старец отвечал ему: «Это не нужно! Нуж­но стяжать чистоту ума и говорить из этой чистоты, возложившись на Бога»[1467].

1. Авва Силуан однажды, в присутствии бывших у него братии, пришел в исступление и пал ниц на лицо свое. После продолжительного времени он встал и предался плачу. Бра­тия начали успокаивать его, говоря: «Что с тобою, отец?» Но он молчал и плакал. Они упрашивали его дать им ответ, и он сказал: «Я был восхищен на Суд и видел, что многие из наше­го иноческого чина шли в муку, а многие из мирян шли в Царство Небесное. И плакал старец, не хотел выходить из келлии своей, хотя упрашивали его выйти. Когда же он выхо­дил, то покрывал куколем лицо свое, говоря: «Зачем мне смотреть на этот временный свет, в котором нет ничего полезного для меня?»[1468]

2. Когда авва Силуан жил в горе Синайской (первоначаль­но он жил в египетском Ските), ученик его Захарий, однажды уходя на работу, сказал старцу: «Пусти воду в сад для напоения его». Старец вышел из келлии, покрыв куколем лицо свое так, чтоб видеть только стопы ног своих. В это время посетил его некоторый брат и, увидев его издали, наблюдал, что он делает, потом, подошедши к нему, сказал: «Отец! для чего ты, занимаясь напоением сада, покрыл лицо твое куколем?» Ста­рец отвечал ему: «Чтоб не видеть деревьев, и чтоб это не от­влекло ум мой от его делания»[1469].

3. Однажды вошел к авве Силуану ученик его Захария и нашел его в состоянии исступления; руки его были простер­ты к небу. Затворив дверь, Захария вышел. Потом он прихо­дил в шестом и девятом часу и находил старца в том же положении. В десятом часу он опять пришел и нашел его погруженным в молчание. «Отец! что с тобою?» — спро­сил его Захария. Старец отвечал: «Сегодня мне непоздоро­вилось». Тогда Захария пал к ногам его и, обняв их, так гово­рил ему: «Не оставлю тебя, доколе ты не поведаешь мне ви­денного тобою». Старец сказал ему: «Я был взят на небо и видел славу Божию; там стоял я доселе, а теперь отпущен»[1470].

4. Один из отцов рассказывал: «Однажды я беседовал с аввою Силуаном и внезапно увидел, что лицо его и тело озарились светом, как у Ангела; я пал ниц от этого видения»[1471].

5. Однажды вопросили авву Силуана: «В чем заключается твое делание, за которое ты получил такую благодать?» Он отвечал: «Я никогда не попускал войти в сердце мое помыслу, прогневляющему Бога»[1472].

6. Он сказал: «Когда стоишь, совершая твои молитвы, — ум твой да внимает силе слов, и думай, что ты предстоишь Богу, истязующему сердца и утробы. Когда восстанешь от сна, прежде всего прославь Бога устами твоими, потом начни правило твое легко и тихо, вспоминая греховность твою и воздыхая о ней, также ожидающую тебя вечную муку»[1473].

7. Еще сказал: «Возлюби смирение Христово и старайся соблюдать во внимании ум твой во время молитвы; где бы ты ни был, не выказывай себя остроумным и учительным, но будь смиренномудр, и Бог дарует тебе умиление»[1474].

8. Говорили об авве Памво: «Как Моисей получил образ славы Адамовой, когда прославилось лицо[1475] его, так и у аввы Памво лицо сияло как молния. Таковы же были авва Силуан и авва Сисой»[1476].

1. Некоторый брат пришел к авве Серапнону. Старец пред­ложил ему, по принятому между монахами обычаю, сотворить молитву; но брат отказался, называя себя грешным, не достой­ным и самого монашеского образа. Старец хотел умыть ему ноги; но он не допустил, отказавшись теми же словами. Авва предложил ему разделить с собою трапезу. Когда они вкуша­ли пищу, старец начал с любовию говорить ему: «Сын мой! претерпевай пребывание в хижине твоей и внимай себе и деланию твоему, потому что хождение с места на место не принесет тебе такой пользы, какую принесет безмолвие». Брат, услышав это, огорчился и так изменился в лице своем, что огорчение его не могло укрыться от старца. Тогда авва Серапион сказал ему: «До сего времени ты называл себя грешником и говорил о себе, что ты не достоин и жизни, а только что я с любовию сказал о полезном для тебя, как ты и разгневался! Если хо­чешь стяжать истинное смирение, то приучайся мужественно претерпевать наносимые оскорбления от других, а пустым сми-реннословием не облекайся». Брат, выслушав это, просил у старца прощения, сознаваясь в ошибочности своего поведения, и пошел от него, получив большую пользу[1477].

2. Сказал авва Серапион: «Как телохранители царя, пред­стоя ему, не могут оглядываться ни направо, ни налево, так и человек, предстоя Богу и ощущая страх Его, не может ни на что иное обращать внимания»[1478].

1. Сказал авва Стратигий: «Претерпевайте пребывание в келлии, безмолвствуя, охраняя ум от греховных и пустых помыслов, молясь непрестанно, возлагая надежду вашу на Бога, и Он даст вам разум Свой (духовный) и просветит ваш ум»[1479].

2. Он сказал: «Если хотите спастись, то убегайте от человеков»[1480].

3. Он сказал: «Бежим мира и всего принадлежащего миру, потому что время наше приближается»[1481].

4. Он сказал: «Сколько будем плакать и раскаиваться о том, что ныне не плакали и не приносили покаяния!»[1482]

5. Он сказал: «Не будем любить похвалы и не будем пори­цать сами себя»[1483].

6. Он сказал: «Великие и чудные Отцы наши были пас­тырями многих, а я, страстный, не могу быть пастырем и од­ной овцы — самого себя, но всегда снедают меня звери»[1484].

7. Опять сказал: «Будь привратником сердца твоего, чтоб не входили в него чуждые; постоянно говори приходящим помыслам: наш ли ecu, или от сопостат наших» [1485].

8. Опять сказал: «Бесовское коварство и дело — внушать нам отчаяние после того, как они вовлекут нас в грех, чтоб отчаянием погубить нас окончательно. Если бесы говорят о душе: когда умрет и погибнет имя его! [1486] то душа, если она пребывает во внимании и трезвении, отвечает им следующими словами: не умру, но жив буду и повем дела Господня [1487]. Бесы, будучи наглы и бесстыдны, опять влагают нам: превитай по горам, яко птица; но мы должны говорить им: ибо Той Бог мой и Спас мой и защититель мой, и не подвижуся и не преселюся» [1488].

9. Брат спросил старца: «По какой причине я осуждаю братию?» Старец отвечал: «Потому что ты еще не познал себя самого; видящий себя не видит недостатков брата»[1489].

1. Амма Сарра была борима бесом блуда в течение тридца­ти лет и никогда не помолилась о том, чтоб брань отступила от нее, но молила только Бога даровать ей мужество и терпение в брани[1490].

2. Поведали о блаженной деве Сарре, что она в течение шестидесяти лет, живя над рекою, ни разу не выглянула, чтоб посмотреть на реку[1491].

Для безмолвника очень важно воздержание от любопытства, за­печатлевающего душу впечатлениями мира сего, вводящего в него рассеянность и развлечение, которые наветуют и повреждают его молитву.

Сказывали о скитянах (монахах египетского Скита), что они, когда какая-либо добродетель их делалась известною, уже не признавали ее добродетелию, но как бы грехом[1492].

Так опасны для подвижника тщеславие, человекоугодие и лицемерство! так слабо зараженное грехом сердце человеческое!

1. Брат спросил авву Тифоя: «Какой путь ведет к смире­нию?» Старец отвечал: «Путь к смирению есть воздержание, молитва и признание себя ниже всякой твари»[1493].

2. Однажды авва Тифой сидел в келлии своей; при нем был брат, сожительствовавший ему. Авва Тифой, находясь в духовном упоении, воздохнул, забыв, что брат при нем. Оглянув­шись и увидев брата, он поклонился ему, сказав: «Брат! про­сти меня: я еще не монах, потому что воздохнул при тебе»[1494].

Так преподобные иноки боялись являтельства и охранялись от тщеславия, столько близкого к добрым делам, совершаемым явно.

Из келейных писем святого Тихона Воронежского.

1. Священное Писание — слово Божие. Оно говорит тебе, как говорит и всякому человеку. Оно дано тебе для получе­ния вечного спасения; почему ищи спасения твоего в Слове Божием — Священном Писании. Оставь любопытствовать, что делается в том или другом месте; озаботься узнать, при помощи Слова Божия, что делается в душе твоей, к какой ты идешь окончательной цели, к погибели или ко спасению, на каком пути ты находишься, на пути ли праведных или на пути нечестивых?[1495]

2. В Священном Писании изображен превысший всякого изображения Бог, чтоб мы познали Его, насколько и как Он даровал нам познавать Его; в Священном Писании изложена всесвятая воля Бога, чтоб мы исполняли ее; в Священном Пи­сании описан ветхий и новый человек, или погибающий и спа­сающийся, показаны — путь, ведущий ко спасению, и путь, ве­дущий к погибели. В Священном Писании увидишь, что должно встретить каждого человека после его смерти в вечности[1496].

3. Первейшее и самонужнейшее дело для каждого христиа­нина есть стяжание вечного спасения. Нужны нам во время земного странствования нашего одежда, пища, питие, жилище и другие подобные потребности; но спасение нужнее всего: оно так нужно, что все временное в сравнении с ним — ничто. Все имеет тот, кто стяжал спасение; ничего не имеет тот, кто не стяжал спасения, хотя бы весь мир принадлежал ему[1497].

4. Кая польза человеку, аще мир весь приобрящет, душу же свою отщетит? [1498] Спасение едино есть на потребу! спа­сение есть та благая часть, яже не отымется от души [1499], стяжавшей его![1500] Все вещественное, что ни имеем, что ни приоб­ретем во время земной жизни, все оставим в день смерти; оставим в день смерти, оставим навсегда родственников, друзей, богатство, почести, оставим самое тело наше. Вечное спасение или вечная погибель, они одни, пребудут нашим достоянием, пойдут с нами в вечность, там получат полное развитие, доста­вят нам или некончающееся блаженство или некончающееся бедствие[1501].

5. Главнейшим делом, главнейшими заботами для каждого христианина да будут дело спасения, заботы о снискании спа­сения. Занимающийся спасением своим из такого сердечного залога спасется, потому что всесильный Бог, благодатию Своею, поможет ему спастись[1502].

6. Уверь себя, что Бог присутствует на всяком месте. Он видит всякое дело, начинание и помышление твое, слышит вся­кое слово твое. Он вписывает подробно и с точностию в книгу Свою все поведение твое, объявит тебе его в день Суда твоего и воздаст тебе по поведению твоему. Обличу тя, говорит Он чрез Пророка, и представлю пред лицем твоим грехи твоя [1503]. Водрузи это в памяти твоей, и будешь обновляться ежедневно. Мы нуждаемся насильно усваивать себе самые осязательные и очевидные истины: мы отравлены грехом; мы находимся в со­стоянии пагубного самообольщения, отчуждились от спаси­тельной истины[1504].