Эстетические принципы драматургии Метерлинка

Самый известный писатель Бельгии, а также самый известный представитель символистской драматургии. Наиболее яркая особенность его творчества – это двоемирие. За видимой земной жизнью скрывается нечто невидимое, неведомое и страшное. Метерлинк прежде всего мистик.

С его точки зрения, жизнь человека трагична в принципе, трагедия заключена не в каких-то катастрофах, видимых ужасах, несчастьях, а в ежедневном обыденном существовании человека, в самом факте существования отдельного человека, обречённого на смерть. Метерлинк впервые поднял проблему человеческого существования, которую очень подробно будет рассматривать экзистенциализм - философское и литературное направление 20 века. Сам факт существования отдельного человека, отдельного, единичного «я» странен, непостижим и потому страшен. Как это возможно, что существую «я», который является центром вселенной, который видит этот мир, без которого мир бы не существовал, и как возможно, что существуют многочисленные другие «я», которые тоже считают себя центрами вселенной, а кто такой для них «я», просто некий говорящий и движущийся объект? Наконец, как это возможно, что меня когда-нибудь не станет, кто же станет видеть этот мир – другой, но другой, это не «я»? Как это возможно – смерть, что это - несуществование, зачем тогда была жизнь?

Человек всегда одинок, он всегда находится один на один с Непостижимым, со смертью, вечностью и т.д. Главная задача человека – забыть об этом, всё, что человек делает в жизни – только для того, чтобы забыть о своей смерти, не думать о ней, не думать и о жизни, о её смысле и бессмысленности. Поэтому все события, борьба, страсти человеческой жизни – это нечто второстепенное, это ширма, шторка, заслонка, за которую прячется человек от самого себя. Но неизбежно наступает момент одиноких, грустных раздумий, момент молчания, бездействия, человек наедине сам с собой, со своей смертью – это самое страшное: одинокий человек, молча сидящий в своей тёмной комнате. Всё это Метерлинк описал в своей теоретической книге «Сокровище смиренных», главу из которой «Трагедия каждого дня» вы можете прочитать в хрестоматии.

В пьесах Метерлинка огромную роль играют паузы, молчание, разнообразные звуки, которые слышны лишь в тишине – шорохи, шелесты и т.д. Пытаясь уйти от этой тишины, герои Метерлинка заводят самые глупые, бессмысленные разговоры, люди часто говорят просто для того, чтобы что-нибудь говорить, чтобы не молчать. Эти бессвязные диалоги должны дать ощущение абсурдности, бессмысленности и ужаса человеческого существования. За словами нужно уловить что-то более значительное, поэтому в пьесах Метерлинка большую роль играет подтекст, как и у Чехова. Наиболее пессимистичны ранние пьесы 1890-х годов.

Более поздние пьесы Метерлинка более оптимистичны. Самая известная среди них «Синяя птица» (1908). Произведение во многом очень наивное, по-детски оптимистическое, но одновременно мудрое. Ярчайшим образом в ней проявилась идея двоемирия. Метерлинк получил нобелевскую премию.

Первоначально Метерлинк выступил как поэт. Стихи его сборника «Теплицы» (1889) отмечены «живописным» символизмом. Однако Метерлинка тревожит несоответствие авторского замысла и способа его воплощения через конкретную, случайную фигуру актера. Уже самый физический облик актера, обладающего собственной индивидуальной определенностью (т. е. ограниченностью), отнимал нечто существенное от метерлинковского персонажа, в котором автору важно было подчеркнуть его духовную неисчерпаемость. В поисках решения этой проблемы Метерлинк приходит к идее «деперсонализации актера», или театра марионеток, впоследствии получившей неправильное толкование: теоретики театра абсурда (А. Арто) утверждали, что Метерлинк увидел деперсонализацию, деиндивидуализацию современного человека и отобразил ее в своих пьесах. Между тем у Метерлинка речь идет о «деперсонализации» актера, исполнителя ради воссоздания богатства человеческой личности, невоспроизводимого ее сценическим дублером.

Мотивируя идею театра марионеток (для которого предназначены его одноактные пьесы, написанные между 1890 и 1894 гг., «Непрошеная», «Слепые», «Пелеас и Мелисанда» и др.), Метерлинк писал: «Кажется, что всякое существо, обладающее видимостью жизни, но лишенное жизни, вызывает в воображении необычайные силы, и возможно, что силы эти той же природы, что и силы, к которым апеллирует поэзия». Как утверждает Метерлинк, лишь незначительная доля общения людей происходит посредством речи, внешнего диалога. Главное — то, что стоит за словами, диалог внутренний, непосредственное общение душ; оно происходит в молчании, и его оттенки неисчерпаемы (концепция активного молчания).

В соответствии с концепцией «активного» молчания пьесы Метерлинка насыщены сложнейшими оттенками внутреннего диалога, сопутствующего внешнему, но неизмеримо более важного. При этом Метерлинк считает, что в драматическом произведении «идут в свет лишь те слова, которые первоначально кажутся ненужными», в них — душа драмы.

В пьесе «Слепые» предстает оформившимся символистский метод Метерлинка и в то же время усиливается напряженное ожидание какой-то неведомой, но тем более сокрушительной катастрофы. В «Слепых» Метерлинк отодвигает близящуюся катастрофу за рамки действия, и она, оставаясь нелокализованной, «неопознанной», представляется особенно страшной. Здесь воспроизведены не люди лицом к лицу с решающими моментами их жизненного пути, а аллегория человеческого существования: слепые оставлены на произвол судьбы в лесу, вдали от приюта, так как старый священник (т. е. религия), их поводырь, тихо скончался, о чем они поначалу не догадываются. Символика пьесы тонко нюансирована: среди слепых, например, есть слепорожденные и те, что когда-то видели солнце; те, которые любят полуденные часы на открытом воздухе («я смутно прозреваю тогда большой свет»), и те, что предпочитают «оставаться в столовой, где пылает каменный уголь»; словом, подчеркивается, что и в невидении могут быть разные оттенки.

Формулируемая Метерлинком в пьесе концепция бытия близка философии экзистенциализма. Касаясь недостоверности сведений человека о действительности, о его положении в мире, среди других людей («я полагаю, что я около вас», — говорит один слепой другому), наконец, о самом себе («мы не знаем, что мы такое»), Метерлинк приходит к мысли о разобщенности людей: «Можно сказать, что мы неизменно одиноки». Связывал этих людей, объединял и направлял лишь поводырь-священник; но его уже нет среди них, и слепые все более проникаются безотчетным ужасом; в финале пьесы они слышат шаги: некто приблизился и остановился рядом. «Смилуйтесь над нами» — эта заключительная реплика старой слепой подытоживает для Метерлинка в пьесе весь опыт человечества.

Своего рода итогом этого наиболее яркого периода творчества Метерлинка стала «Синяя птица» (1908), феерическая сказка, где художник воплощает представление о сокровищах «незаметной» человеческой души и повседневной жизни, об отваге и дерзании, необходимых людям. В «Синей птице» предельно наглядны основные мотивы творчества Метерлинка: это, например, развенчание примитивных радостей низшего, сугубо материального порядка («Тучные блаженства») в сопоставлении с неотъемлемыми духовными ценностями человеческой натуры, конкретизируемыми как «Радость быть справедливым», «Радость быть добрым», «Радость завершенной работы», «Радость мыслить», «Радость созерцать прекрасное» и т. д., вплоть до «Радостей, которых люди еще не узнали». Сущность пьесы, значение для нее народной, фольклорной традиции искусства, ее глубинный пафос, присущий и творчеству Метерлинка в целом, лучше всего охарактеризовал Блок: «Только сказка умеет с легкостью стирать черту между обычным и необычным, и в этом вся соль пьесы...» И далее: «...счастья нет, счастье всегда улетает как птица, говорит сказка; и сейчас же та же сказка говорит нам другое: счастье есть, счастье всегда с нами, только не бойтесь его искать. И за этой двойной истиной, неуловимой, как сама Голубая птица, трепещется поэзия, волнуется по ветру ее праздничный флаг, бьется ее вечно юное сердце».

 

14. Синтез направлений в драматургии Г. Гауптмана

Герхарт Гауптман - одна из наиболее значительных и противоречивых фигур в литературном процессе конца XIX - первой половины XX вв. Его творческое наследие, большая часть которого до сих пор не опубликована, насчитывает сотни томов. Наиболее ярко Гауптман заявил о себе в драматургии, считая «драматизм изначальной формой отношения человека к миру».¹ Являясь, наряду с Ибсеном, Стриндбергом, Чеховым, одним из создателей европейской «новой драмы», он вывел немецкий театр на мировую арену.

Лауреат Нобелевской премии (1912 г.), при жизни провозглашенный классиком немецкой литературы, Гауптман на протяжении долгого творческого пути отражал в своих произведениях основные тенденции социального и духовного развития Германии. Черты ведущих литературных направлений эпохи - реализма, натурализма, символизма, неоромантизма, неоклассицизма - причудливо переплетаются в его творчестве, определяя своеобразие авторского почерка и создавая (особенно в поздний период) особый, не поддающийся четкой регламентации художественный метод. Как справедливо отмечал А.А. Аникст, «для новейшего времени Гауптман стал в немецкой культуре таким же универсальным художником, каким был для своего времени Гете»; все «попытки найти общее определение его творчества оказались тщетными, ибо оно не ограничивается идеологическими и стилевыми характеристиками какого-нибудь одного направления литературы и драмы XIX - пер. пол. XX века».² Не случайно X. Борхерт воспринимал Гауптмана как абсолютного эклектика: «Он не является ни чистым натуралистом, ни чистым символистом, ни чистым экспрессионистом»

Сам Гауптман никогда не причислял себя к тому или иному литературному направлению. Стремясь стать выше всяческих ограничений, предписанных какими-либо школами или теориями.

Сильное влияние естественно-научного детерминизма испытал на себе в начале творческого пути и создатель «новой драмы» в Германии Герхард Гауптман. Позитивистская концепция действительности явственно проступает в его пьесах конца 1880-х — начала 1890-х годов. В месте с тем в лучших из них он выходит за границы натуралистической эстетики. Начиная со второй половины 1890-х годов Гауптман создает реалистические пьесы на современную тему и одновременно драмы-сказки, проникнутые неоромантическими и символистскими исканиями.

Эта особенность творчества немецкого драматурга была отмечена еще Т. Манном. В речи, посвященной девяностолетию со дня рождения Гауптмана, Манн сказал, что «в труде его жизни слилось много литературных течений — неоромантизм обернулся реализмом, воинствующее разоблачение действительности переплелось с поэзией...».

На литературное развитие Гауптмана большое воздействие оказали Л. Толстой и Ибсен. «Мое литературное творчество корнями своими уходит к Толстому», — писал немецкий драматург. Пьеса Ибсена «Кукольный дом», по признанию Гауптмана, подействовала на него «как громкая фанфара, как знамение времени». Однако увлечение позитивизмом заставляло Гауптмана на раннем этапе воспринимать у Толстого и Ибсена именно те элементы художественного творчества, которые отвечали требованиям его натуралистической концепции.

Широкое признание принесла Гауптману его пьеса «Перед восходом солнца» (1889) — первая современная проблемная драма в Германии. По словам драматурга, «она была оплодотворена искусством смелого трагизма «Власти тьмы» Толстого». В то же время ее основной драматический конфликт был тесно связан с идеями биологического детерминизма. Гауптман посвятил свою пьесу теме распада богатой крестьянской семьи, над которой довлеет нездоровая наследственность.

В духе натурализма обсуждаются проблемы наследственности и в пьесе «Праздник примирения» (1890). Написанная под влиянием Ибсена пьеса изображает распад, разложение семьи, «семейную катастрофу», как отозвался о ней сам Гауптман, исследующий проблему с позиций биологического детерминизма.

В 1891 г. в пьесе «Одинокие» драматургу удаётся потеснить воздействие натуралистической эстетики. «Одинокие» — это психологическая драма, построенная на остром конфликте между главным героем и окружающей мещанской средой.

Если «Одинокие» отличаются проникновенным лиризмом, тонкими нюансами в передаче настроений и чувств героев, глубоким психологическим подтекстом, то следующая драма Гауптмана «Ткачи» (1893), по словам Г. Бравдеса, — «самая патетическая драма во всей новогерманской литературе. Каждое слово в ней проникнуто строгой правдой, свободно от сентиментальности и преувеличения, главный эффект получается от простоты и непосредственности автора в описании. Нет ни одной ничтожной детали, которая была бы опущена».

Драму «Ткачи» драматург посвятил восстанию силезских ткачей в 1844 г. Работая над пьесой, он побывал в тех местах, где произошли кровавые события, внимательно изучил фактические материалы. В результате упорной работы возникло произведение на историческую тему, но с актуальным общественным звучанием.

В «Ткачах» Гауптман изображает острый социальный конфликт между безжалостно эксплуатируемыми ткачами и их угнетателями; впервые трудящиеся люди выступают не как пассивная, задавленная нуждою масса, а как активно действующая сила. Среди персонажей пьесы особо выделяются вожаки восстания, ткач Беккер и отставной солдат Егер. Они ведут за собою тех, кто не желает больше мириться с бесправием и стремится любой ценой добиться справедливости. Лейтмотив пьесы — песня восставших ткачей, вдохновляющая их на борьбу. В этой реалистической «народной драме» Гауптману все же не удается избежать воздействия натурализма. Особенно в ее первых сценах, изображающих ужасающие подробности жизни персонажей. В них царит атмосфера безысходности и отчаяния. Натуралистические приемы отступают на второй план, когда писатель показывает, как по мере развития событий в забитых, покорных своей участи рабах просыпается чувство социального протеста.

После «Ткачей» Гауптман написал две комедии «Коллега Крамптон» (1892) и «Бобровая шуба» (1893). В последней, которую сам драматург считал социальной пьесой, он дал острую сатиру на прусское полицейское чиновничество. Социальное звучание пьесы подчеркивается точным указанием на время ее действия — конец 1880-х годов, период острой борьбы вокруг «законов Бисмарка», направленных против социалистов. В центре действия пьесы — кража бобровой шубы, совершенная деревенской прачкой Вольф чуть ли не на глазах блюстителей порядка. Образ этой дерзкой и по-своему привлекательной воровки служит для Гауптмана неисчерпаемым источником комизма.

Почти в те же годы, когда создаются реалистические пьесы, затрагивающие в той или иной мере тему народной жизни (вслед за «Ткачами» и «Бобровой шубой» он обращается к ней в исторической драме «Флориан Гейер», 1896, о крестьянской войне XVI в.), в творчестве Гауптмана появляются новые тенденции. Он пишет символические драмы-сказки «Ганнеле» (1893) и «Потонувший колокол» (1896), тесно связанные с поэтическими традициями немецкого романтизма.

Драма «Потонувший колокол» — одна из наиболее значительных пьес Гауптмана. В ней на основе фольклорных традиций художник, возрождая сказочное волшебство романтической поэзии, воссоздает живописную картину горного царства. На склонах величественных гор с крутыми скалами, обрывами, голубыми прозрачными озерами обитают гномы, русалки, феи, леший, водяные. Все эти сказочные существа олицетворяют поэтическую стихию жизни.

Позднее Гауптман рассматривает эту тему в бытовой драме «Михаэль Крамер» (1900) о современном художнике, остановившемся в своем развитии и так не сумевшем завершить дело всей жизни — картину о Спасителе, и, наконец, в символической драме-сказке «А Пиппа пляшет» (1906) о несовместимости мира собственников с миром красоты, символом которой является Пиппа — по словам Гауптмана, «красота, фантазия, голубой цветок, о котором все тоскуют».

В конце 1890-х — начале 1900-х годов Гауптман создает реалистические драмы из народной жизни, лучшими из которых являются «Возчик Геншель» (1898) и «Роза Бернд» (1903). Часто их называют драмами рока. Т. Манн, характеризуя пьесу «Возчик Геншель», писал о ней как об «аттической трагедии в грубом облачении простонародно-реалистической современной действительности». Эта пьеса, как и «Роза Бернд», по своему звучанию близка к современным социальным драмам натуралистического периода Гауптмана, но отличается от них более углубленным психологизмом. В ней звучит ибсеновский мотив неотвратимого возмездия, воплощенный в трагической судьбе главного героя Геншеля, который нарушил данную жене клятву и женился после ее смерти на своей молодой работнице Ганне.

Последнее выдающееся произведение Гауптмана — пьеса «Перед заходом солнца» (1932), после «Ткачей», пожалуй, самая беспощадная и резкая. Ее название дано по контрасту с названием первой драмы, а проблематика тесно связана с проблематикой «Одиноких» и «Потонувшего колокола». В ней вновь звучит мотив трагического одиночества человека, бросившего вызов окружающей среде. В рамках частного «семейного конфликта» между отцом и детьми Гауптман показывает, как носителей старых гуманистических традиций сменяют люди с эгоистической деляческой моралью. Эти новые хозяева жизни изображаются драматургом с огромной обличительной силой. Как и многое ранние пьесы, драма «Перед заходом солнца» завершается трагической гибелью героя.

Таким образом, несмотря на достаточно широкий круг исследований, связанных с ранним драматургическим творчеством Гауптмана, его произведения 20 - 40-х годов все еще изучены слабо и узко и, по большей части, не переведены на русский язык. Между тем, без глубокого анализа последних произведений писателя невозможно составить целостное представление о его творческом пути, об эволюции его метода.

В конце жизни писателя всенародные чествования на его 60-летие и 70-летие сменяются одиночеством и непониманием. К творчеству драматурга подходят все с теми же суженными мерками: если в «раннем» Гауптмане видят чистого натуралиста, то в «позднем» - мистика, иррационалиста, создающего в преклонные годы тяжело понимаемые и неудобочитаемые мифологические произведения, стремясь таким образом скрыть упадок творческих сил.