Глобализация информационных процессов и всеохватность информационных потоков, стремительное развитие и увеличение объемов влияния аудиторий телекоммуникационных сетей ознаменовали собой конец XX в. Эти факторы дают основание утверждать, что на смену индустриальному обществу идет информационное общество, для которого приоритетной является сфера массовых коммуникаций. Уже сейчас информационные технологии стали мощнейшей производственной силой. Сегодня 90% капитала переходит от собственника к собственнику с помощью электронных коммуникаций, а потенциал некоторых информационных корпораций больший, чем у отдельных государств.
Немецкий философ Шпенглер еще в начале XX в. предусматривал небывалое возрастание роли информации в жизни общества. Все будет решаться небольшим количеством людей, контролирующих эти газеты.
Коммуникационная сфера вообще и СМИ в частности всегда были активными участниками конфликтов. В этом контексте весьма символически выглядит факт, ставший 60 лет назад поводом для Второй мировой войны, — нападение на радиостанцию в Глей-вице. Историки отмечают, что Б. Муссолини, по мнению его же соратников, при планировании военных операций больше внимания уделял тому, какие заголовки появятся в газетах, чем воинской целесообразности. Однако во Второй мировой войне испытали поражение именно те государства, у которых достижения в информационно-пропагандистской сфере были наиболее убедительными. Использование СМИ в то время имело сравнительно небольшое значение для военного успеха.
В наше же время даже возникновение таких понятий, как «информационная война», «медиа-агрессия», «информационная безопасность», свидетельствует не только о тесной связи масс-медиа с конфликтными ситуациями, но и о том, что в вооруженных конфликтах современности борьба на информационном поле не менее важна, чем непосредственно военные действия.
Если до недавнего времени война влияла большей частью на информационную сферу, то в последнее время наблюдается обратная связь, причем как на макро, так и на микроуровне.
Перелом в информационно-воинской сфере относится ко временам вьетнамской войны. Американские военные неоднократно утверждали, что причиной их поражения (во вьетнамской войне) стала не столько помощь СССР и мужество вьетнамцев, сколько негативная позиция «своей» прессы. Тогда же было признано необходимым наличие «информационно-психологического обеспечения боевых действий».
Посредством СМИ общественное мнение формировалось т.о., чтобы любые военные действия находили поддержку среди собственного населения.
Методы практически не отличаются от обычных приемов public relations:
2) создание количественного и качественного преимущества собственной точки зрения в СМИ;
3)внедрение стойких ассоциаций, схем, мифов, которые отвечают интересам организатора информационной кампании.
Во внутренних, гражданских конфликтах бои за средства коммуникации (в частности, телецентры) вообще имеют решающее значение, о чем свидетельствуют события последнего десятилетия XX столетия на постсоветском пространстве: бои за телецентр в Москве в октябре 1993 г., штурм вильнюсского телецентра в 1991 г. Кстати, основным методом внутриполитической борьбы в развитых государствах давно стали т.н. информационные войны. Это дает повод футурологам прогнозировать, что в будущем СМИ смогут заменить политические партии.
Глобализация информационной сферы приводит к власти не сверхдержавы, а транснациональные медиа-империи, которые создают реальность под себя и манипулируют сознанием масс на собственное усмотрение. Немало исследователей говорят об отрицательном влиянии масс-медиа (в особенности электронных) на реципиента.
Директор Института исследований психического здоровья Мичиганского университета Джеймс Дж. Миллер утверждает, что перенасыщение человека информацией приводит к разбалансированию мыслительной деятельности и может быть связано с разнообразными формами психических заболеваний. А философ Герберт Маркузе уделяет телевидению одну из главных ролей в навязывании человеку «ошибочных потребностей», в трансформации полноценной личности в «одномерного человека». Сейчас стало реальностью, что телевидение уже является полностью самодовлеющим и уже политика становится его инструментом — медиа-структуры сами моделируют политическую реальность.
Следует учитывать, в каких реалиях появился роман: российская действительность создала весьма благоприятную почву для возникновения такой литературной выдумки. Выборы президента России в 1996 и 2000 гг. показали, насколько сильным является влияние электронных СМИ на реципиента. В 1996 г. больной, непопулярный из-за катастрофической экономической ситуации и фактически проигранной чеченской войны президент Ельцин, рейтинг которого в начале президентской кампании был очень низким (менее 8%), благодаря массированной агитации в СМИ сумел добиться переизбрания на второй срок. В 1999-2000 гг. теми же СМИ и тоже фактически на пустом месте был создан высокий рейтинг его преемника.
То, что именно СМИ сегодня играют ведущую роль в провоцировании и раздувании вооруженных и политических конфликтов, понимают и политические экстремисты. Например, лидер русской национал-большевистской партии Эдуард Лимонов (Савенко), размышляя над тем, как спровоцировать конфликт между Украиной и Россией из-за Крыма, планировал организовать массовые волнения, а потом показать журналистам несколько десятков трупов, выдав их за жертв украинских милицейских спецподразделений. «Теле- и фотосъемки от 50 до 100 трупов приведут к взрыву общественного мнения. Заголовки на манер "Украинский спецназ расстрелял 93 русских подростка, среди них девочка 13 лет" выведут из равновесия всю Россию». Далее Э. Лимонов подчеркивает: даже если со временем будет установлено, что эти трупы не имеют никакого отношения к инциденту «и станут опровергать первую страшную информацию, эффект от этого опровержения будет мизерный». Значительная роль отводится масс-медиа и в дальнейшем: предоставлять обществу «тревожную информацию» и тем самым привлекать к вооруженной борьбе тех, кто еще колеблется. Подытоживая свои раздумья, Э. Лимонов делает вывод: нельзя начинать вооруженный конфликт в регионе, «весьма далеком от магистральных путей СМИ. А СМИ сегодня как объекты внимания повстанцев значат намного больше, чем почта, вокзал и телеграф, вместе взятые, во времена Ленина».
Все это дает основания утверждать, что именно масс-медиа становятся перспективной мишенью для «революционеров XXI в.». Эксперты утверждают, что если традиционный терроризм не угрожал обществу как целостной системе, то высокотехнологический терроризм новой эпохи вполне может спровоцировать кризис государства с развитой инфраструктурой информационного общества» (что, например, фактически произошло в США после известных терактов 11 сентября 2001 г.). Г. Маркузе, работы которого вдохновляли членов европейских левацких террористических группировок, отмечал: «Отключение телевидения и других электронных СМИ могло бы дать толчок к началу того, к чему не смогли привести коренные противоречия капитализма, — к полному разрушению системы. Поэтому в повестке дня сегодня стоят не вопросы психологии или эстетики, а информационная база господства».
