Национальный и культурный подъем XIII - XV веков

С 1240 до середины XIV в. происходит культурный спад, вызванный монголо-татарским нашествием. Но в XIV-XV в.в. начинается рост национального самосознания и культуры. Центр общественно-политической и культурной жизни постепенно сместился на северо-восток, где с XIV в. устанавливается гегемония Москвы.

Просвещение выбрало два пути:

1) Деревня - сказки, былины, сельскохозяйственные приметы, знахарские рецепты.

2) Город - книги. Происходит постепенная замена пергамента на бумагу, книги дешевеют и становятся более доступными. Появляются библиотеки, роль современного театра играет коллективное чтение. Обучение детей начиналось с 7 лет.

Математика не получила широкого распространения, т.к. цифровая система неудобна: для обозначения цифр использовались буквы, нет понятия нуля, дроби передаются словами (1/6 - полтрети,1/12 - пол полтрети и т.д.).

По поводу землеустройства бытовали разные мнения, начиная от плоской модели земли, над которой располагалось 7 небес, высказанной в «Книге Еноха». На небесах последовательно находились:

1) Духи дождя и снега.

2) Тьма.

3) Отдых бога.

4) Солнце, Луна, звезды.

5) Падшие ангелы.

6) Духи, ведающие движением светил, сменой времен года и т.д.

7) Место постоянного пребывания Бога.

Теперь становится вполне понятным выражение «на седьмом небе от счастья», т.е. у «бога за пазухой» в месте его постоянного пребывания.

Согласно другой точке зрения Земля подобна яичному желтку, а небо – скорлупе, т.е. наша планета шарообразна (1412 г. «Странник с иными вещьми»). Так сталкивались в нашей культуре христианское и античное мировоззрения.

«Хождение за три моря Афанасия Никитина» (1466 - 1472 г.) – интереснейший источник по географии, этнографии, нравам и быту иных народов, доселе на Руси неведомых, живущих на краю ойкумены.

«Слово о погибели русской земли» неизвестного автора повествует о самом начале исторической трагедии – монголо-татарского нашествия. Иноземное иго длилось более двух с половиной веков. Началось все с разорения Рязани Батыем в 1237 году. Русские князья были вынуждены совершать долгие и унизительные путешествия в Орду. Первое предпринял Александр Невский в 1242 году, последнее Василий Косой в 1434г.

Огромные людские, культурные и моральные потери (например, Древняя Рязань была уничтожена вместе со всеми жителями, а это около 2 тысяч человек). Современная Рязань на другом месте. Из известных по археологическим раскопкам из 74 городов XII – XIII в. 49 были разорены Батыем, а в 14 из них жизнь так и не возобновилась. Происходит почти полное забвение сложной техники, исчезновение предметов из стекла, искусства перегородчатой эмали, запустение пашен, нарушение торговых путей, а следовательно и обнищание, и экономическая и культурная изоляция Руси.

Но в отличие от завоевателей всех времен татары, убивая всех сопротивляющихся, не трогали покорившихся и не лезли в душу народа. Пока они были язычниками, их не волновала религия покоренных народов. Их интересовал только выход дани. Священнослужители были освобождены от выплаты налогов. Однако в тиши монастырских келий создаются произведения, призывающие на борьбу с врагом.

В это время в Орде принимают ислам, идут процессы распада, следовательно, страшные набеги совершают «дикие» никому не подконтрольные орды. К христианству уже относятся не столь терпимо как ранее.

Летопись никогда не была вне политики. Воюют княжества - воюют друг с другом в создании мерзопакостных «образов» враждебных князей летописцы, воспевая историю своего княжества и унижая вражеское. Летописец всегда представитель идеологии. Поэтому когда в 1377г. за два месяца монах Лаврентий переписал Повесть временных лет», он выразил общерусскую тенденцию т.к. уже произошло осознание себя как единого народа (общая территория, язык и главное - враг). Военная история неразрывно связана с духовной жизнью. К войне с татарами были готовы даже в рязанском княжестве (союзнике татар и враге Москвы), где происходит «Плач по рязанским князьям» погибшим во время нашествия. Не смотря на то, что многие княжества, не участвовали в Куликовской битве (новгородские бояре) – идеологически все были на стороне православных воинов.

Вот некоторые фрагменты из повести о разорении Рязани Батыем, созданной во времена Монголо-татарского ига в год 6745(1237), поскольку древнерусские летописи велись от создания мира: «пришел на русскую землю безбожный царь Батый… и прислал послов в Рязань… к великому князю Юрию Ивановичу Рязанскому, требуя от него десятой доли во всем: во князьях, во всяких людях и в остальном…» Лживый и немилосердный царь Батый дары принял и во лжи своей притворно обещал не ходить войной… и стал у князей рязанских дочерей и сестер к себе на ложе просить… сказал князю Федору Юрьевичу «Дай мне, княже, изведать красоту жены твоей»… «Когда нас одолеешь, тогда и женами нашими владеть будешь»…

Узнав о гибели мужа, княгиня вместе с ребенком бросается с превысокого терема. А его отец- Юрий Иванович плачет и молится. После чего выходит с дружиной из города и начинает сражение «один рязанец бился с тысячей, два с десятью тысячами…» «все равно умерли и единую чашу смертную испили. Ни один из них не повернул назад, но все вместе полегли мертвые. Сие все навел бог грех ради наших…» А когда Батый брал города «текла кровь христианская как река сильная». Рязань держалась пять дней.

А потом к пепелищу Рязани подошел Евпатий Коловрат … «некий из вельмож рязанских»…

Дело в том, что древние русские авторы во всем следовали канону, поэтому, несмотря на то, что персонажи не вымышленные, а исторические, они ведут себя в соответствии с заданными им образами.

Захватчик – всегда горд и самоуверен, позер и краснобай. Кстати, в «Войне и Мире» Л.Н. Толстого образ Наполеона полностью соответствует этому образу. Согласитесь, его трудно назвать даже «слегка порядочным человеком». Он – олицетворение гнева господня… он лжив и немилосерден.

А защитник – образ положительный, перед сражением всегда молится. Поэтому так и похожи друг на друга реальные исторические лица. Неважно, кто это – Юрий Иванович или Александр Невский…

В связи с идеологической подготовкой победы над монголо-татарскими завоевателями нам интересен образ Сергия Радонежского, благословившего Дмитрия Донского на борьбу с захватчиками.

Начиная с Сергия Радонежского, возрождается духовная жизнь Древней Руси. Он стоит у истоков нового подвижничества – подвижничества пустынножителей. Все известные нам монастыри Киевской Руси были городскими или пригородными в монгольское время. Но большинство святых эпохи уходят из городов в лесную пустошь. А пустынничество неизбежно связано с созерцательной молитвой и мистицизмом… Помимо своей воли, завещав пустыню своим более счастливым ученикам, он возвращается в монастырь. Он смирен и кроток. За решето гнилых корок Сергий нанимается к одному из монахов строить сени в келье. Крестьянину, смеявшемуся над ним «за худые ризы», он кланялся в ноги и посадил с собой за трапезу… Подобно древним русским святым, его преследуют темные силы. Но только с Сергием говорили «на языке огня и света». Ближайшие ученики видят, что когда игумен совершает литургию, кроме двух священников ему помогает «светоносный муж в блистательных ризах». На настойчивые вопросы учеников Сергий отвечает, что с ним служит ангел господень… Сергий первым из русских святых удостоился видения богоматери с двумя апостолами Петром и Иоанном, блистающих неизреченной светлостью… Пал ниц, не в силах терпеть нестерпимую зарю».

Возможно, на основании этого, мы можем говорить о каких – то элементах, родственных исихазму – ведь именно для исихазма характерно представление о нетленном Фаворском свете и божественных энергиях. Действительно, в XIV в. греческое и славянское влияние на Русь было огромным…

Сергий благословляет русское воинство на брань с врагами христианства. На Куликовском поле оборона христианства чудесным образом сплетается с национальным делом освобождения Руси и возвышением Москвы.

Заветы Сергия – любовь к людям, непрерывное восхождение к нравственному совершенству путем мужественного самоотречения – стали характерными чертами русской культуры. И сам Сергий будет жить в ней «доколе жива земля Русская»…

Все эти тенденции олицетворяет и расцвет монументальной живописи XIV - XV в.в.

Феофан Грек (30-е гг. XIV в.- после 1405г.), приехавший на Русь в 70-е гг. XIV в.: широкие удары кисти, уверенно положенные блики, преобладание красно-коричневых и желтых оттенков. Характерные черты художественного видения Феофана невозможно понять вне исихазма. Его святые как бы постоянно ощущают рядом присутствие божества. Христос-Пантократор сурово взирает на верующих. Световые блики как бы освящают его произведение «нетварным», божественным светом.

И в тоже время он стремился подчеркнуть бесконечность расстояния, разделяющего бога и человека (что не укладывается в рамки исихастской доктрины).

Андрей Рублев (около 1360- около 1430) уходит от исихазма еще дальше, в его творчестве просветленный мотив. В писанных им иконах святые становятся не карающими, а всепрощающими. В этом он полностью порывает с византийским каноном, закладывая основы иного – национального. Даже его страшный суд отражает идею торжества справедливости и дарует надежду на всеобщее прощение. Это не кара, а торжество добра над злом. Поэтому и стоит в спокойной, умиротворенной позе архангел Гавриил, подающий сигнал. И в этом новом каноне иконописи – вклад нашего государства в развитие мировой культуры.