Было выяснено (I), что наследование можно понимать двояко, как наследственное право в объективном смысле и как право наследования.
1. Отличительную черту наследственного права в объективном смысле составляет ныне вмешательство в него государства.
Государство заинтересовано в переходе ценностей от человека к другим лицам. Так, напр., в Германии ежегодно переходит в порядке наследования почти 6 миллиардов марок. Помимо этого, государство не менее заинтересовано и в том, чтобы переход наследства совершался таким образом, чтобы им были обеспечены лица, наиболее близкие к наследодателю. В результате, современное право стремится, с одной стороны, установить т.н. пределы наследования, возводя казну в ранг наследников, усиливая наследственные пошлины, с другой стороны – установить институт обязательной доли и вообще положить пределы свободе воли наследодателя.
1) Под пределами наследования[см. сноску 6] разумеют ограничение круга родственников, призываемых к наследованию. Такое ограничение известно французскому законодательству (не далее 12-й степени) и в особенности швейцарскому, которое ограничивает наследование родственников третьей очередью (дедами, бабками и их потомками, а прадедам, прабабкам, двоюродным дедам и бабкам предоставляет пожизненное право пользования) (Швейц. ул., ст. 460). Проект ограничивает наследование 5-ю очередью (ст. 1357). Напротив, германское право, а также русское не знают пределов наследования. Таким образом, в современном законодательстве вопрос о пределах наследования не получил еще общепризнанного решения. В сущности, решение вопроса здесь сводится к следующему: должны ли быть предпочтены интересы общества интересам отдаленных родственников? Нередко ведутся процессы из-за наследства столь дальними родственниками, что наследство попадает в случайные руки и при том в значительной мере тает в руках всевозможных ходатаев по наследственным делам. В свою очередь, дальние родственники, о которых, быть может, наследодатель никогда не слышал, как и они не слышали о наследстве, могут лишь радоваться столь неожиданно свалившемуся на них наследству («веселые, или ликующие наследники»). При таком положении дела естественнее предполагать, что наследодатель скорее пожелал бы[см. сноску 7], чтоб его имущество пошло на удовлетворение общественных нужд, чем на то, чтобы оно попало в руки «веселых наследников». Ввиду сказанного, тенденция современного гражданского права установить пределы наследования вполне заслуживает одобрения[см. сноску 8]. Данный вопрос не следует, конечно, смешивать с вопросами о том, как далеко следует отодвинуть пределы наследования и в каком виде признавать казну наследником. В этих вопросах возможны разногласия еще большие, чем при принципиальном признании пределов наследования[см. сноску 9]. Но если современное право ищет новых путей в области признания казны наследником, то уже давно был сделан шаг, направленный на удержание в руках казны более или менее значительной части наследственного актива, в особенности, когда наследство переходит к отдаленным родственникам и посторонним лицам (институт наследственных пошлин). Максимум наследственных пошлин определен у нас в 12%. В частности, в Швейцарии предоставлено отдельным кантонам расширять права государства на наследство частных лиц: или непосредственно, увеличивая круг наследников, или посредственно, увеличивая пошлины на наследства.
2) Что касается ограничений воли наследодателя (завещателя), то и здесь государство ставит пределы свободе лица. В частности, в наследственном праве завоевывает себе ныне прочное место институт неотъемлемой, или обязательной доли ближайших законных наследников. Эта доля нисходящих, родителей и супруга равняется, напр., в германском праве половине их законной доли (ст. 2303, также Проект, ст. 1461). Это значит, что завещатель не может распорядиться по своему произволу целой половиной своего имущества, раз имеются в живых вышеуказанные ближайшие законные наследники[см. сноску 10]. Интересы ближайших наследников обеспечиваются у нас запрещением завещать родовые имущества помимо ближайших наследников[см. сноску 11], хотя новейшее законодательство и расширило значительно свободу завещания родовыми имуществами (§ 52, I). Напротив, у нас, и в Германии в особенности, заметно обнаружилась тенденция установить нераздробляемость некоторых имуществ отменой свободы завещания. Это делается в целях или поддержания высших классов общества или сохранения здорового и сильного крестьянского населения. Первую цель должны выполнять у нас майоратные, заповедные и временно заповедные имущества. Вторая цель – поддержание сильного крестьянского населения – составляет вопрос дня. Германское же право вводит прямо особый институт (Anerbenrecht) нераздробляемости наследств, правда, по желанию самого наследодателя (ст. 2049, 2312; Протоколы, VI, 332). В итоге нельзя не видеть во вмешательстве государства победу общего начала (общественного, государственного интереса) над частным началом (свободной волей, автономией личности)[см. сноску 12].
2. Отличительную черту права наследования составляет неразработанность его в законодательстве.
Право же это в высшей степени своеобразно и потому нуждается в особом внимании законодателя. К сожалению, как было уже замечено, наши законы мало уделили внимания юридическому положению наследника. Сенат же, хотя во многом и заполнил пробелы законов, однако, целый ряд отличительных черт права наследования остается у нас спорным и далеко не выясненным[см. сноску 13]. В частности, следует заметить, что право наследования носит у нас до некоторой степени личный характер. Поэтому у нас, по общим законам, невозможно отчуждение права наследования (§ 50, II).
