IV. Возмещение вреда в связи с особым положением ответственного за него лица

Наши гражданские законы знают, наконец, особые случаи возмещения вреда в связи с особым положением лица, ответственного за этот вред.

1. Так, прежде всего, может идти речь об ответственности: а) должностных лиц и б) казны.

а. Материально-правовым основанием ответственности должностных лиц является ныне не постановление ст. 677 (ср. ст. 678) т. Х ч. 1, а постановления наших процессуальных законов (ст. 1316, 1330¹, 1331 У. Г. С.). Именно, имущественная ответственность должностных лиц (кроме чинов судебного ведомства) устанавливается не за всякую вину, а лишь за неосмотрительность, нерадение, медленность[см. сноску 455]. Чины же судебного ведомства несут ответственность за убытки, причиненные «неправильными или пристрастными» их действиями (ст. 1331 У. Г. С.). Причем, как было уже замечено (стр. 459, прим. 3), неправильное действие будет в том случае, когда допущено явно неправильное толкование или применение закона, ясно изложенного (⁸⁵/₇₆, ср. ⁰⁷/₁₆₇)[см. сноску 456]. К имущественной ответственности привлекаются должностные лица в особом должностном порядке предъявления гражданских исков об убытках, причиненных их служебными действиями (ст. 1317 и сл., 1331 и сл. У. Г. С.). В частности, в отношении чинов судебного ведомства необходима особая просьба о разрешении отыскивать убытки (ст. 1331 У. Г. С.). Спрашивается, однако, исключает ли особый порядок судопроизводства общий порядок в тех случаях, когда должностные лица совершат такие деяния или упущения, которые подойдут под общие законы (ст. 574, 684, 693). Одни (Лазаревский) безусловно отвергают применимость общего порядка, другие (Мыш) условно его допускают: именно, при том условии, если начальство должностного лица признает его действия или упущения неправильными[см. сноску 457]. Вопрос этот нельзя не признать открытым.

б. Возбуждает сомнения и вопрос об имущественной ответственности казны за чиновников, вследствие отсутствия в нашем законодательстве соответственных материально-правовых норм. Однако на практике применяют ст. 684 и 687 (⁷⁸/₁₆₂, ⁸⁹/₆₉, ⁰⁰/₅₆)[см. сноску 458]. В теории же имущественная ответственность казны может быть конструирована как ответственность юридических лиц за действия их органов и представителей (Лазаревский, Горенберг)[см. сноску 459]. Отсюда понятно, почему эта ответственность казны погашается общей земской давностью[см. сноску 460]. Но само собой ясно, что ответственность за выборных должностных лиц падает не на казну, а на избравшие их общества (О. С., ⁹⁸/₁₀).

2. Далее, особая ответственность возложена на лиц в силу их положения: а) как господ и верителей и б) как лиц, обязанных иметь надзор за другими лицами, животными и опасными предметами.

а. Господа и верители в силу своего особого положения, как хозяев, представляемых, отвечают за вред и убытки, причиненные их слугами и поверенными в пределах поручения при его исполнении (⁷³/₁₀₂₀, ⁷⁹/₂₅₂, ⁰³/₂₂). Однако ответственность эта, в сущности, покоится на законной презумпции вины хозяев и верителей за ненадлежащий надзор и выбор слуг, поверенных. Презумпция эта усвоена передовым законодательством[см. сноску 461] и нашим сенатом[см. сноску 462]. Именно, сенат, толкуя ст. 687, признал, что хозяин отвечает за своего слугу, который причинил вред при исполнении поручения, если со стороны хозяина была допущена крайняя небрежность или неосмотрительность в выборе слуги, или не было проявлено никакого надзора за правильным исполнением его поручения (⁰⁶/₃₁). Причем отсутствие указанной вины хозяина должно быть им доказано (⁰⁶/₃₁). К сожалению, законная презумпция вины хотя бы и в столь ограниченных пределах оставлена ныне сенатом в новом решении: вина хозяина должна быть всякий раз установлена судом (¹²/₉₈). Решением этим сенат нарушил смысл ст. 687, отбросил наше право далеко назад не только от французского законодательства с его законной ответственностью хозяев и верителей[см. сноску 463], но и от современного права (также проекта, ст. 1182, п. 1), признающего законную презумпцию вины этих лиц. Впрочем, новое сенатское решение все же сделало один шаг вперед. Им признана ныне имущественная ответственность хозяина и верителя за преступные деяния слуги и поверенного (¹²/₉₈), вопреки прежней неправильной сенатской практике (⁹⁹/₅₀)[см. сноску 464]. Нельзя не пожалеть, что проект прямо не предусматривает данной ответственности за преступные деяния, а главное, вопреки сенатской практике, ограничивает ответственность хозяина за действия и упущения его служащих, рабочих или прислуги по исполнению возложенных на них обязанностей, а не вообще при исполнении этих обязанностей[см. сноску 465].

б. 1) За убытки, причиненные малолетними, живущими у родителей своих, отвечают последние (отец или мать, или оба вместе, по усмотрению суда)[см. сноску 466], если не докажут, что не имели никаких средств к предупреждению причинившего убытки деяния (ст. 686, 653). На стороне потерпевшего лежит, однако, обязанность доказать, что родители имели все средства предупредить деяние, и что они не приняли надлежащих мер по явной с их стороны небрежности (ст. 686, 653). Отсюда следует, что в нашем законе не вполне проведен в данном случае принцип законной презумпции виновности родителей. То же самое правило об ответственности родителей распространено и на всех тех лиц, которые имеют надзор за малолетними, не находящимися при родителях, а равно и душевнобольными (ст. 686, 654). Последовательно, однако, по аналогии распространять данное правило и на другие случаи, в которых существует обязанность по закону одних лиц иметь надзор за другими лицами. Проект правильно идет еще дальше и устанавливает ответственность лиц, обязанных иметь надзор по договору, напр., наставников, мастеров и т.д. (ст. 1180)[см. сноску 467]. Следует еще заметить, что ответственность лиц, обязанных надзором, является основной; ответственность же лиц, состоящих под надзором, имеет субсидиарный характер (ст. 686, Пр., ст. 1181)[см. сноску 468]. 2) Точно так же наш закон (ст. 688) не устанавливает законной презумпции вины владельца[см. сноску 469] диких (также домашних – ⁷⁵/₆₂₈) и других опасных животных, как это правильно делает современное право, также проект (ст. 1211, п. 2). Причем швейцарское уложение, в противоположность Проекту (ст. 1211, п. 4), целесообразно не признает совокупной ответственности лица, содержащего животное, и виновного постороннего лица, а предоставляет лицу, содержащему животное, право обратного требования к виновному постороннему лицу (ст. 56). По нашему же закону, владелец животного вовсе не несет ответственности за вред, причиненный животным, если в раздражении животного виновно постороннее лицо. 3) Наши законы не устанавливают также в виде общего правила законной презумпции вина лица, обязанного надсмотром за опасными предметами. Иначе Проект (ст. 1211): каждый отвечает за вред, происшедший от находящихся в его заведовании машин, паровых котлов и других опасных предметов, если не докажет, что им были приняты необходимые меры предосторожности. Не знают наши законы и специальных постановлений об ответственности лица, занимающего строение, за выброшенное или вылитое в сад, на улицу, двор или иное общедоступное или вообще не огороженное место, как равно – и за падение недостаточно прикрепленных предметов, если действительный виновник неизвестен (Пр., ст. 1206 и 1209)[см. сноску 470]. – Короче, наши гражданские законы, в области ответственности за правонарушения, далеко не соответствуют современным требованиям жизни, с ее развитым движением, неумолкаемой суетой, сложностью предприятий. Век пара и электричества грозит людям повсюду опасностью. Современное право стремится, поэтому, оградить интересы населения созданием институтов: обязательного страхования, профессионального риска, законной презумпции виновности лица, причинившего вред. Заставлять потерпевшего всегда доказывать вину лица, причинившего ему личный или имущественный вред, это значит во многих случаях нарушать основные принципы справедливости и общественного порядка.

Обязательства по закону

I. Общее понятие

Как было выяснено (стр. 306), все обязательства основаны на законе, точнее, на правовой норме, но среди них выделяются обязательства, которые возникают непосредственно из закона, а не из договора или правонарушения. Эти обязательства по закону (ex lege) в собственном смысле так же не поддаются классификации, как и обязательства, основанные на договоре или правонарушении. Между тем, значение обязательств по закону довольно большое, вследствие того, что с помощью их закон может непосредственно воздействовать и влиять на гражданский оборот. Идеи наказания и награды, идеи справедливости, воспитания населения могут лежать в основе обязательств по закону. Поэтому и все право, которое познается из «правды» (with rights, правил) и «неправды» (wrongs, правонарушений)[см. сноску 471] требует для полного своего познания и той «правды», которую непосредственно устанавливает сам закон в виде обязательств по закону. Эти обязательства удерживают лицо от «неправды» с помощью угрозы штрафом (штрафные обязательства)[см. сноску 472], побуждают лицо к «правде», награждая его[см. сноску 473], заставляют выполнить нравственные обязанности[см. сноску 474], охраняют чувство взаимной помощи (ведение чужих дел без поручения, II) и чувство справедливости (неосновательное обогащение, III).