Лекции.Орг


Поиск:




Категории:

Астрономия
Биология
География
Другие языки
Интернет
Информатика
История
Культура
Литература
Логика
Математика
Медицина
Механика
Охрана труда
Педагогика
Политика
Право
Психология
Религия
Риторика
Социология
Спорт
Строительство
Технология
Транспорт
Физика
Философия
Финансы
Химия
Экология
Экономика
Электроника

 

 

 

 


Светлана Фирсова, друг семьи




 

Я познакомилась с отцом Даниилом очень давно. Моя приятельница долго искала батюшку, ко­торый читает лекции по Евангелию, и когда она нашла та­кого на Крутицком подворье, то предложила и мне пойти туда. Батюшку звали отец Даниил Сысоев. Когда я впервые попала к нему на библейские беседы, то поняла, что уйти оттуда уже не смогу, стала ходить постоянно. Мой муж сна­чала совершенно не понимал меня, сердился — ведь я каж­дый четверг после работы допоздна пропадала на Крутицах. Но вскоре он стал за мной приезжать и тогда сам познако­мился с отцом Даниилом. Батюшка ему сразу понравился, иначе и быть не могло — когда с ним общаешься, создается впечатление, что ты знаешь его уже сто лет, что это твой близкий друг, хотя и священник, и нет никакого смущения, всегда можно легко задать любой вопрос. С того времени у нас с мужем изменились отношения, он стал мягче отно­ситься к тому, что я хожу в церковь, а вскоре даже стал ез­дить с нами в паломнические поездки.

В то время я работала в риелторской фирме и по роду своей работы очень много ездила по всей Москве. Это была очень насыщенная работа, вырваться куда-либо сложно, но в четверг я неслась на подворье с любого конца города, откладывая другие дела, настолько мне это было нужно. Беседы проходили так: отец Даниил читал главу из Вет­хого или Нового Завета, а затем подробно истолковывал каждый стих. Его слушали, буквально затаив дыхание, по­путно или после лекции задавая вопросы. Он так интерес­но и живо рассказывал, серьезно и в то же время с юмором, что любому человеку — даже невоцерковленному, «с ули­цы», все было понятно. А затем у нас обязательно бывало чаепитие: мы всегда с собой приносили сладости и после лекции пили чай, общались. Совершенно непонятно, ког­да он успевал получать информацию, потому что он всег-

да был среди людей. Ему задавали множество вопросов, даже не стесняясь публично спрашивать о сокровенном, и он отвечал так корректно, что этот вопрос и ответ был интересен и полезен всем. Молодежь часто спрашивала о взаимоотношениях мужчины и женщины, о наркотиках, можно ли курить траву, говорили, что это не наркотик. И отец Даниил тут же все подробно рассказывал, он знал действие каждого наркотика, знал, откуда что берется, объяснял, почему нельзя курить в принципе.

Именно на этих беседах у меня, наконец, «открылись глаза», и я смогла увидеть всю историю мира целиком, по­няла целостность Писания. Эта книга стала для меня жи­вым открытием, воплощением Слова Божия. Я уже не про­сто читала, потому что это надо читать, но мне стало интересно перечитывать Библию бесконечно, снова и сно­ва, после каждой беседы я каждый раз понимала что-то но­вое, находила то, о чем говорил отец Даниил, чего раньше не замечала, не обращала на это внимания.

У нас были и паломнические поездки. Одна из та­ких — потрясающая поездка — была в Иерусалим, куда мы поехали вместе с отцом Даниилом, матушкой Юлией и на­шими друзьями по Крутицкому подворью в составе неболь­шой группы. Мы были просто изумлены тем, что отец Да­ниил говорил гиду, куда надо ехать, что смотреть, и он все знал в таких подробностях, как будто вырос на этой земле, причем вне времени, рассказывая о библейских событиях, происходивших в том или ином месте, так, словно сам был их участником. Он даже спорил с гидом, менял маршрут, но, несмотря на эти споры, подружился с ним. А гид с удивле­нием признал, что отец Даниил знает гораздо больше него, выпускника МГу. И в результате говорил уже не гид, а отец Даниил, а тот внимательно его слушал.

В Иерусалиме мы были на Троицу, но на празднике быть не могли, у нас не было возможности доехать до право­славного храма. Тогда отец Даниил, не задумываясь, решил отслужить Троицкую вечерню с коленопреклоненными мо­литвами на месте разрушенной крепости крестоносцев, где мы тогда находились.

 

 

Он предложил нам сорвать веточки пальм, и мы стояли с этими ветвями в руках и служили, а проходившие рядом туристы с удивлением смотрели на нас. С батюшкой во всех поездках было очень просто, он удивительно умел совмещать паломничество с отдыхом: мы успевали и купаться, и отдыхать, шутили, смеялись, про­бовали местные израильские вина. Кстати, все, кто в нашу группу попал через агентство, потом стали ходить к отцу Даниилу на беседы, он просто притягивал к себе людей как магнитом.

Мы ездили и по России, были в Боголюбовском монастыре, во Вла­димире, во многих других поездках, и, куда бы мы с ним ни попадали, во­круг него всегда были люди, они бук­вально облепляли его. Не успевал он войти в автобус и поздороваться, то сразу начинал безо­становочно говорить, шутить, при этом он никогда не го­товился к поездке специально, он был готов всегда. Про­сто удивительно, как много он знал, ну как человек может столько держать в голове? Попутно он отвечал на разные вопросы, говорил даже о том, чего и гид не расскажет.

Мы познакомили отца Даниила с неформалами, с которыми вместе катались на сноуборде, и некоторые из них стали ходить к отцу Даниилу. Один из них кре­стился, хотя долго и яро спорил в поддержку католиков. Общение с батюшкой у многих поменяло взгляды, ко­торые до этого были совершенно вывернуты наизнанку.

 

При этом так называемые неформалы или представители молодежных суб­культур выглядят так, что в храм с ними зайти невозможно. Они часто сталки­вались с неприязнью верующих и даже служителей церкви, что еще больше от­талкивало их от веры. Но к отцу Дании­лу им можно было идти смело, я одного такого, в пирсинге и дредах, однажды просто привела к нему за руку. Парень не ожидал такой встречи от отца Даниила, который буквально схватил его, посадил рядом с собой за стол, начал разговаривать. Да, были и шутки на тему, как он одет, но именно шутки, в таком современном ключе, как шутит молодежь, и обидеть­ся было невозможно. Наоборот, все это располагало к отцу Даниилу, потому что он говорил на понятном для молодо­го человека языке, и не было ни барьера, ни отторжения. Батюшка так располагал к себе, что человек просто не мог не прийти к нему снова. Этот парень был потрясен таким отношением именно к нему, он же для общества изгой, не­формал, а к нему отношение — как к обычному человеку, в нем видят личность, да еще говорят, что он вполне мо­жет и даже должен ходить в храм. Он потом женился, при­вел в храм жену, крестил ребенка.

Батюшка приглашал нас к себе в гости, мы ездили к нему на дачу, он очень любил моего мужа. Он вообще любил гостей, даже тот молодой человек был у него дома. Отец Даниил всех «сдруживал» между собой, приходишь к нему в гости, а там уже есть кто-то, кого мы не знаем, сна­чала чувствуешь смущение, но почти сразу — как будто знакомы сто лет. Повторю, что любого можно было к нему привести, с любым вопросом, и этот человек сразу стано­вился для отца Даниила своим. Да и позвонить ему можно было в любое время, для него никто не был чужим. Неко­торые могли его побеспокоить в час ночи, и батюшка всег­да отвечал, в любое время.

Бывали у нас и застолья, отмечались праздники, и всегда перед застольем все молились, читались акафи­сты, иногда совершалось помазание. Для друзей и знако­мых у батюшки дома совершались соборования, бывало, что кто-то не успевал пособороваться в храме. После соборо­вания всегда была трапеза, всегда была душевная и теплая обстановка. За столом говорили о чем угодно, шутили ча­сто, но больше он говорил о каких-то сюжетах из Евангелия, из жизни святых. «А вы знаете, кто этот человек?», «А вы знаете, что он сделал?» — и тут же начинал рассказывать. Он мог сидеть говорить по душам с моим мужем и вдруг вскочить: «А вот что я вспомнил!» — и рассказывает о том, что вспомнил из Писания или Предания. Бывало, что он даже есть забывал, у него еда остывает, мы ему напоминаем: «Батюшка, ешьте, остынет», а он отвечал: «Я ем, ем».

Когда он решил строить храм на Кантемировской, то собрал всех, кто ходил на Крутицы, и рассказал о своих планах, сказал, что ему нужны помощники, нужна общи­на, для того чтобы начать строительство. Он хотел создать при храме миссионерское общество, скорее, настоящий миссионерский центр для обращения людей в христиан­ство, потому что мечтал, чтобы христианами стали все.

В храме Апостола Фомы приход сложился очень быстро. В этом маленьком деревянном строении поме­щалось колоссальное количество народу, во время боль­ших праздников люди даже стояли на улице. В храме перед службой раздавались листочки с молитвами, тро­парями, со всеми песнопениями, и уже не чувствовалась ни теснота, ни духота, если ты начинаешь участвовать в службе, поешь вместе с хором и все понимаешь. Пели все, и служба пролетала незаметно, было полное ощуще­ние причастности. А как отец Даниил кричал «Христос Воскресе!» на Пасху, как это всех зажигало, и было ощу­щение праздника изнутри, это была глубокая и реальная радость для всех. Службу он вел быстро, бодро, все время с улыбкой, а проповеди говорил такие живые, что многие их записывали на диктофон.

Если к нему приходила одна жена, без мужа, или один муж, без жены, то потом они обязательно приходили вместе, или если приходил человек из иноверческой семьи, то вско­ре в храм начинала ходить и вся его семья. Он мог объяснить практический смысл Евангелия любому, даже совершенно нецерковному человеку, он умел показать, как совместить обычную повседневную жизнь с верой в Бога, он всегда го­ворил, что это полностью совместимо и нормально.

Многим кажется, что они абсолютно далеки от Церк­ви и от Бога, а все батюшки — сплошь нравоучители, к ним так просто не подойдешь. Отец Даниил рассеивал этот миф, и любой приходящий к нему человек начинал интересоваться верой, менять свою жизнь. Люди убежда­лись, что они интересны отцу Даниилу, что ему интерес­ны их жизнь, их душа. Человек начинал раскрываться, от­таивать, выходить из своей черствости и закостенелости.

Многое батюшка говорил как бы в шутку, хотя на самом деле во всех его шутках был глубокий смысл.

Он никогда не отказывался отпевать наркоманов: в Крутицах было много таких, и они часто погибали, про­сто кончали с собой. Отец Даниил понимал, что они дей­ствительно болящие люди, они же тянулись в Церковь, не бросали храм, а из последних сил доверяли свою душу Богу. Они постоянно были на службах, и я не раз удив­лялась тому, с каким спокойствием отец Даниил служил при этом, потому что наркоманы не могут стоять спокой­но, они все время куда-то ходят, им надо покурить, воды попить, у них было постоянное движение в теле, они могли выйти и снова войти в храм с мутными глазами. Но они возвращались назад, потому что прекрасно понимали, что иного выхода у них нет, только в храм. В том состоя­нии, в каком они находились, в любой другой храм было ходить стыдно, а сюда — нет, к батюшке можно было идти даже пьяному. С одним нашим знакомым был такой слу­чай: он пришел совершенно в пьяном состоянии, а после службы вышел трезвый, и он расценил это как личное чудо.

Многие священники, замечая пьяного или человека с похмелья, от которого просто «разит», говорят: «Выйди­те, придете трезвым». А отец Даниил таким людям всегда разрешал быть в храме, если они тихо себя вели, но стоять они должны были сзади. Эти люди не стеснялись прий­ти к отцу Даниилу на исповедь, потому что он никогда не отчитывал их, и им было не стыдно исповедоваться. Они могли сказать ему что угодно, любой, самый отвра­тительный грех, потому что он не разговаривал с ними как с законченными и безнадежными людьми, и им легко было каяться. И еще очень важно, что отец Даниил очень хорошо разбирался в состояниях, которые посещают нар­команов, алкоголиков или даже экстрасенсов, которых там тоже было достаточно. Он понимал, что такое духи, голоса, видения, сны, наркотические состояния, — вот почему люди к нему шли. Общаясь с человеком, он рас­сказывал ему, что с ним происходит, как будто через себя пропускал, и это было особенно важно. И бомжи к нему

ходили, или люди, у которых вообще ничего и никого нет, и многие оставались при храме.

На Кантемировской был бомж Николай, и там его всегда кормили, одевали всем храмом, нашлись люди, ко­торые по благословению батюшки восстановили ему до­кументы, и он даже стал работать сторожем, не отходил от храма ни на шаг. Он умер почти сразу после смерти отца Даниила, ночью, возле храма. Видимо, батюшка забрал его к себе, позаботился о нем таким образом.

Кстати, нынешним миссионерам, я думаю, сейчас легко работать, потому что они научились от отца Да­ниила такому общению с людьми, научились видеть лич­ность человека. И они не ведут себя как сектанты: не давят на психику, не читают нотаций, а легко беседуют с людь­ми, хоть и подходят к ним на улице, но именно с любовью и шутками, а не с нотациями и «пугалками».

Удивительно, но некоторые люди считали, что отец Даниил действует грубо, напролом, но ведь к нему при­ходили креститься люди из других религий, значит, он не был таким. Конечно, он был категоричным, но пото­му, что был абсолютно уверен в правоте Православия. Да, кого-то шокировала его прямота и бескомпромиссность, бывало, кто-то уходил от него, но потом возвращался. По­тому что было очевидно: то, что он говорил, — это истина, и по-другому никак не может быть. Он очень строго ко все­му относился, он даже к внешнему виду женщины относил­ся строго, и, хотя говорил об этом в шутливой форме, но так, что ты уже не могла не прийти в храм в юбке. «Женщина должна даже дома надевать юбку», — говорил он, а когда мы ему пытались доказать обратное, он утверждал, что женщи­на должна быть в своей одежде, в женской, так было испокон веков, и что если женщина и мужчина ходят в одинаковой одежде, то уже и разницы между ними нет.

Отец Даниил всегда говорил, что христианин должен улыбаться, радоваться. Почему все считают, что женщина- христианка должна выглядеть так, как будто она не мылась несколько дней, ходить в длинной черной юбке, замотанная платком? Христианин к Богу идет, радоваться надо, а не плакать постоянно. Да, о грехах своих надо печалиться, но ведь Бог нам дал возможность исповедоваться, нам про­щаются грехи, и поэтому христианин должен быть весе­лым. Отец Даниил был всегда весел, даже когда болел, ког­да плохо себя чувствовал. В Евангелии есть эпизод: после Воскресения Христа ученики шли рядом с Ним и не узна­вали Его, а потом узнали и сказали друг другу: «...не горело ли в нас сердце наше, когда Он говорил нам на дороге и когда изъяснял нам Писание?» (Лк. 24, 32). Вот так и мы, когда шли с отцом Даниилом рядом, чувствовали, как горит наше сердце.

Конечно, когда его не стало, первое время было очень тяжело от потери, а сейчас — тяжело от недостатка обще­ния. Я понимала, что он не святой и не провидец, но после разговоров с ним всегда четко знала, как надо поступить, даже если он напрямую и не отвечал на мой вопрос. Отец Даниил всегда говорил, что не надо ссылаться на домаш­нюю занятость, исповедоваться нужно очень часто, мини­мум раз в неделю, и не обязательно только перед причасти­ем, тем более что у нас храм рядом. Каждый день, советовал он, надо писать свои грехи на бумаге, мы должны каждый день помнить о своих грехах, а если уж сильно нагрешил и совесть замучила — просто бежать в храм на исповедь, тогда будет легко и просто причащаться, не будет проблем.

Многие говорят, что и сейчас, когда его нет, обраща­ются к нему мысленно. И я обращаюсь к нему, молюсь, ког­да совсем плохо становится. Однажды мне приснился сон (мы тогда в Татарии были, на родине моего мужа, и мне стало очень тяжело на душе, никак не могла исповедаться и причаститься): отец Даниил стоит в храме, а я по дру­гую сторону решетки, в толпе. Я чувствую, что я там ни­кто, и вдруг он поворачивается и обращается лично ко мне, и у меня в душе наступает неизреченная радость, что он меня увидел и узнал. А во сне у меня ощущение, что я уже давно в храм не хожу, и к нему не прихожу, и меня мучает совесть, и я совсем чужая. Он стал со мной о чем-то гово­рить, сказал буквально две-три фразы, я проснулась, и по­няла, что мне надо срочно ехать в храм, исповедоваться и причащаться. Это надо сделать во что бы то ни стало,

иначе моей душе будет очень плохо, и я исповедалась, при­частилась, и мне стало намного легче.

Ему никогда не могло прийти в голову сказать что-то плохое про моего мужа, хотя я постоянно жалова­лась на наши конфликты (муж мой татарин, хотя и не му­сульманин), но все время говорил мне, что я христианка и должна нести свой крест. А часто бывало так, что мужа просто «разбирало» поругаться именно накануне прича­стия, перед большим праздником. Прихожу утром в храм, подходит отец Даниил: «Что, опять поскандалили? Ну, потом помиритесь». И вот я причащаюсь, возвращаюсь до­мой, и дома все само собой налаживается. Я спрашивала у батюшки: «В семье должен быть мир, а я все время ухожу в церковь без него, или в поездки без него езжу, муж недо­волен. У меня ухудшаются с ним отношения, у него свои увлечения — серфинг, сноуборд, то его еще куда-то зовут, и все это, естественно, по воскресеньям, или в праздники церковные. Он же от меня уйдет, он себе другую найдет, по интересам. Он мне и так уже говорит, что я становлюсь монашкой, и ему со мной неинтересно». А отец Даниил: «Ты ничего не бойся, ты молись, ходи в храм, езжай в свя­тые места, там молись Богу, как можно чаще исповедуйся и причащайся. А если он так бесится, если его крутит, зна­чит, ты на правильном пути. И надо через силу, через сле­зы, через боль идти в храм. И потом наступят изменения, и нечистый сдастся, он увидит, что бесполезно тебя тянуть от мужа, что ты, наоборот, мужа к себе тянешь». Так и про­изошло, по словам отца Даниила: сначала муж стал ездить с нами в паломнические поездки. Ему было очень интересно в Оптиной пустыни, потом он сам стал меня в монастыри возить, стал приходить на большие службы в храм. А отец Даниил ему всегда крест давал целовать и водой кропил и, когда мы с ним говорили в последний раз, сказал: «Ну как там Радик? Не собрался еще креститься? А то поздно будет». Я отвечаю: «Ну что значит поздно, батюшка, я его сейчас не хочу дергать, Вы же знаете, если его дергать, он будет все в штыки воспринимать». А он опять: «Ну, как зна­ет, но пусть торопится, потом поздно будет...».

Он уже как будто что-то чувствовал, уже какая-то грусть была в голосе. Пусть, говорит, на этой неделе кре­стится. Я домой пришла, сообщаю: «Отец Даниил сказал, чтобы ты крестился поскорей, прямо на неделе». — «Опять ваши православные штучки, «разводы» ваши, когда захо­чу, тогда и покрещусь». Но слова, интонация, голос отца Даниила у меня остались в голове, и когда все произошло, я мужу сказала: «Вот видишь, он же не просто так гово­рил, он же молился за тебя и знал, что, когда он за тебя так молится, у тебя есть шанс, а теперь...». И сейчас муж опять как-то отстранился, нам стало очень сложно прийти на службу к началу Литургии, во сколько бы ни начинали собираться, приходим уже почти к причастию. Постоянно какие-то препятствия, и никто не торопится, хотя я лично могу торопиться сколько угодно.

Его кончина не простая, а мученическая, и, конеч­но же, он знал, к чему стремится, и ничего не боялся. Он всегда говорил, что у Бога время всегда одно, и те подвиги, которые совершались во имя Христа раньше, легко мож­но совершить и сейчас, мучеником может стать любой, кто захочет этого. Отец Даниил настолько любил жизнь и любил Бога, понимая, что жизнь ему подарил Господь, что совершенно не боялся смерти: «Я же там с Богом буду, что тут такого? Нормально за Бога умереть, самая лучшая смерть — мученическая, прямо к Богу попадешь!»

Вряд ли его смерть оставила кого-то равнодушным, я в Интернете видела, как ведут себя его противники, обзы­вают его, видно, задел он их за живое, задел за ту неправду, которую они в себе скрывают, не хотят выдернуть из себя, чтобы стать другими. Им это выгодно — оставаться та­кими, а не быть другими, они это прекрасно осознают. То, что отец Даниил от Бога, — это определенно, он просто жил вместе с Богом, он никогда не отступал от канонов Церкви и ни минуты не сомневался в правильности слова Божия. Именно потому и казались категоричными многие его вы­сказывания, что он ревностно относился к правде Божией.

 





Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2015-10-19; Мы поможем в написании ваших работ!; просмотров: 577 | Нарушение авторских прав


Поиск на сайте:

Лучшие изречения:

Если президенты не могут делать этого со своими женами, они делают это со своими странами © Иосиф Бродский
==> читать все изречения...

2462 - | 2328 -


© 2015-2024 lektsii.org - Контакты - Последнее добавление

Ген: 0.012 с.