Инициирование судебных процессов

 

Инициирование судебных процессов в рамках мероприятий по корпоративному шантажу является одним из самых популярных способов давления на акционерное общество. В чем заключается привлекательность судебных процессов для корпоративных шантажистов и, соответственно, в чем их опасность для акционерных обществ?

1. Акционерное законодательство не предусматривает возможности для эмитентов обращаться с исками к своим акционерам. Последние же, напротив, наделены широкими правами в отношении обжалования решений органов управления акционерного общества и заключенных сделок.

2. Судебный процесс в арбитражном суде в лучшем случае длится не менее 3 месяцев (2 месяца на подготовку дела и 1 месяц на его рассмотрение - ст. 134, 152 АПК РФ).

Длительные судебные разбирательства и большое количество дел в различных судах создают определенные трудности для акционерного общества. Так, для ведения тяжб ему необходимы компетентные юристы, а штатные специалисты, как правило, заняты сопровождением хозяйственной деятельности предприятия. Кроме того, затяжные судебные процессы оказывают и психологическое давление на руководство общества.

3. Даже при очевидной необоснованности исковых требований акционеров суд обязан рассмотреть доводы сторон по существу.

4. Давление на акционерное общество можно осуществлять путем получения определений об обеспечении иска (речь идет о любого рода обеспечении: запрете счетной комиссии подводить итоги голосования, запрете на отчуждение определенного имущества, запрете вносить изменения в ЕГРЮЛ и т.д.). Вынесение соответствующих определений не есть решение спора по существу, оно лишь фиксирует ситуацию на период судебного разбирательства. Между тем очевидно, что фиксация ситуации в том или ином виде наносит имущественный вред обществу.

Существует ошибочное мнение о том, что для получения определения об обеспечении иска у судебного спора должны быть достаточно веские основания, а если у общества (акционера) нет задолженностей, сомнительных договоров и т.д., то и применяться обеспечительные меры не будут. На самом деле это не так. Иск может быть построен на поддельных документах, надуманных основаниях. В нужное время определение об обеспечительных мерах будет получено, а впоследствии истец откажется от иска. Причем суть спора может лишь косвенно касаться корпоративных отношений*(332). Наиболее часто используемые методы:

- запрет на распоряжение акциями (голосование) в связи с иском о взыскании задолженности с акционера по несуществующему договору займа/кредита;

- запрет на распоряжение акциями (голосование) в связи с иском о понуждении к заключению договора купли-продажи акций на основании якобы ранее заключенного предварительного договора;

- запрет акционерному обществу совершать сделки, вносить изменения в ЕГРЮЛ в связи с иском акционера о расторжении договора поручения, по которому собственник акций поручил управление принадлежащими ему акциями физическому лицу.

5. Публичность судебного процесса, инициирование которого в отношении акционерного общества позволяет создать повод для привлечения внимания общественности к ситуации, сложившейся вокруг предприятия.

6. Судебный процесс является инструментом получения дополнительной информации об акционерном обществе. Как правило, представление корпоративными шантажистами в суд поддельных документов (договоров, протоколов) вызывает ответную реакцию у юристов общества, которые в подтверждение своих слов предлагают приобщить к материалам дела подлинные документы. В результате гринмэйлер получает доступ к бумагам, ознакомиться с которыми вне судебного разбирательства он бы, скорее всего, не смог. Впоследствии инициируются новые судебные дела, но уже основанные на реальных документах акционерного общества.

7. В соответствии со ст. 16 АПК РФ вступившие в законную силу судебные акты арбитражного суда являются обязательными для органов государственной власти, органов местного самоуправления, иных органов, организаций, должностных лиц и граждан и подлежат исполнению на всей территории Российской Федерации. Судебное решение подлежит исполнению, в том числе и принудительно.

В ряде случаев корпоративный шантаж тесно связан с рейдерством. Очень часто миноритарная схема рейдеров состоит в следующем: накануне собрания акционеров миноритарный акционер обращается в суд с иском против одного из основных владельцев компании и просит наложить арест на ценные бумаги ответчика. В итоге на собрании без участия мажоритария меняется совет директоров компании. К тому моменту, когда незаконное решение суда отменяется, захват компании можно считать завершенным*(333).

Таким образом, гринмэйл является разновидностью малоэтичного, но весьма высокодоходного бизнеса, поэтому его популярность в дальнейшем будет только расти. Для этого имеются все необходимые предпосылки. Это прежде всего несовершенство законодательства, отсутствие эффективного противодействия, как со стороны правоохранительных органов, так и со стороны руководства акционерного общества, а также стагнация на рынке недружественных поглощений, большая открытость отечественных акционерных обществ, выход российских компаний на рынок иностранных капиталов.

Самой благодатной средой для деятельности корпоративных шантажистов было и остается само законодательство. Постоянные изменения Закона об акционерных обществах показывают, что существенная перестройка корпоративного законодательства уже идет и вполне возможно, что самые радикальные изменения нас еще только ждут. Широко известно о Концепции развития корпоративного законодательства Минэкономразвития России*(334). Кроме того, Совет по кодификации гражданского законодательства при Президенте РФ ведет разработку Концепции развития законодательства о юридических лицах*(335). Очевидно, склонность к изменению законодательства органически присуща российскому менталитету. В частности, А.И. Каминка, начиная свой труд, посвященный акционерным обществам, отмечал, что "недостатки наших гражданских законов - это одна из столь общепризнанных истин в науке гражданского права, что доказывать ее больше не приходится"*(336). Однако следует помнить, что принятие нового закона вместе с позитивом несет в себе и негатив, вызванный ошибками и недоработками законодателя, а также отсутствием сформировавшейся практики применения этого нормативного акта.

Так, в настоящее время предпринимаются попытки законодательно ограничить права акционеров для того, чтобы свести к минимуму предпосылки дальнейшего распространения таких общественно-опасных явлений, как корпоративный шантаж и рейдерство. Считаем, что такие предложения должны быть взвешенными, обдуманными. Нельзя забывать о том, что у самого акционерного общества есть гораздо больше возможностей для злоупотребления правами, чем у любого из его участников, поскольку именно оно и его органы управления непосредственно контролируют ситуацию "изнутри" и, в том числе, имеют возможность скрывать "опасную" информацию от акционеров компании, выбирать регистратора общества, проводить общее собрание акционеров. Поэтому важно помнить, что законодательно ограничивать права акционеров можно только параллельно с ужесточением требований к ответственности органов управления акционерных обществ и лиц, в них входящих, а также с устранением возможностей для последних злоупотреблять принадлежащими им правами. В противном случае мы рискуем получить конструкцию акционерных обществ с бесправными акционерами и безнаказанным менеджментом, заменить который, даже обладая значительным пакетом голосующих акций, будет крайне сложно.

Рассматривая уголовно-правовую характеристику корпоративного шантажа, следует отметить, что компании, деятельность которых становится объектом корпоративного шантажа, нуждаются в уголовно-правовой защите. Рассмотренные выше общественно опасные деяния не получили своего прямого отражения в Особенной части УК РФ. В связи с этим следует согласиться с В.П. Кашеповым, который пишет:

"Отсутствие должной криминализации корпоративного шантажа создает известные сложности в квалификации этих действий, существующая система процессуальных гарантий порождает значительные трудности в расследовании и формировании соответствующей закону доказательственной базы по названным категориям дел. Учитывая отсутствие в действующем уголовном законодательстве определения понятия корпоративного шантажа и его легитимных признаков, анализ общей уголовно-правовой ситуации выдвигает необходимость дополнения гл. 22 УК РФ "Преступления в сфере экономической деятельности" специальным составом, интегрирующим признаки корпоративного шантажа как нового общественно опасного деяния"*(337).

По мнению представителей правоохранительных органов, уголовное преследование гринмэйлеров в настоящее время весьма проблематично*(338) (интересно, что данное обстоятельство привело даже к появлению законопроекта о внесении соответствующих дополнений в Уголовный кодекс РФ, где помимо иных положений содержится ст. 179.1 "Корпоративный шантаж").

Практика свидетельствует, что в последние годы инициаторы корпоративного шантажа все более часто прибегают к использованию уголовно-правового ресурса и поддержки коррумпированных сотрудников правоохранительных органов.

Установление конкретных субъектов корпоративного шантажа, подлежащих привлечению к ответственности, также вызывает существенные затруднения ввиду коллегиальности принимаемых решений о применении методов корпоративного шантажа и многочисленности соучастников реализующей его организованной группы.

Уголовное законодательство Российской Федерации не предусматривает уголовной ответственности юридических лиц. Поэтому предъявление требований о передаче чужого имущества или права на имущество или совершении других действий имущественного характера от лица инвестиционного фонда представляет особенность корпоративного шантажа, создающую известные трудности в применении средств воздействия уголовно-правового характера. По сути дела здесь имеет место групповой субъект преступления, выступающий от имени юридического лица в различных формах соучастия (ст. 35 УК РФ), имеющего в ряде случаев многоуровневый характер.

Но должностные лица этого юридического лица, предъявляющие противоправные имущественные требования, должны осознавать противоправность своих действий и нести за них ответственность. Специальным субъектом вымогательства при криминальном корпоративном захвате может быть должностное лицо акционерного общества. Таковым следует признать и представителя инвестиционного фонда, предъявляющего экономические требования в порядке реализации вымогательских требований, миноритарных акционеров, находящихся в сговоре с организацией-конкурентом, соучредителей акционерного общества, бывших руководителей, знающих специфику организации работы, и др.

Квалифицированными видами данного преступления (ч. 2 ст. 163 УК РФ) считаются вымогательство, совершенное группой лиц по предварительному сговору; в крупном размере.

Корпоративный шантаж осуществляется либо в целях получения завышенной стоимости за продажу своих акций и сопровождается угрозой создания препятствий в деятельности общества*(339), а это по существу вымогательство (ст. 163 УК РФ)*(340).

Один из главных вопросов, который возникает при применении данной нормы, заключается в определении сферы ее действия. Вероятно поэтому число лиц, осуждаемых по указанной статье, невелико. Угрозы и применение насилия являются также составными признаками вымогательства (ст. 163 УК РФ), однако в отличие от анализируемого преступления они направлены не на принудительное совершение сделки, а на передачу чужого имущества, прав на него или совершение других действий без их соответствующего юридического оформления. Действия, содержащие одновременно признаки этих двух преступлений, по мнению В.П. Кашепова, могут квалифицироваться по совокупности ст. 163 и 179 УК РФ*(341).

По нашему мнению, с целью преодоления трудностей в противодействии корпоративному шантажу необходима разработка концепции борьбы с данным общественно опасным явлением. Концепция борьбы с корпоративным шантажом должна опираться на систему организационных и законодательных мер правового регулирования различных направлений противодействия этой деятельности, которая включает в себя признаки таких составов уголовных преступлений, как принуждение к совершению сделки или отказу от ее совершения, вымогательство, мошенничество, соучастие в виде организованных преступных групп и другие формы воспрепятствования свободе предпринимательской деятельности.

В концепции должны найти свое отражение и правовое разграничение такие условные понятия, как "недружественное поглощение", "корпоративный шантаж" и "рейдерский захват". Возможно, данная концепция должна быть реализована в Федеральном законе "О противодействии рейдерству в Российской Федерации".

В соответствии с этой концепцией следовало бы дополнить гл. 22 УК РФ нормой, содержащей специальный состав, интегрирующий такие признаки, как обман, вымогательство, принуждение к сделке с применением насилия с целью противоправного изъятия имущества, осуществляемого корпоративным субъектом.

На необходимость совершенствования существующего сегодня механизма правовой охраны корпоративных правоотношений указывают ряд ученых-цивилистов. Так, по мнению В.А. Туманова, несмотря на обширно использующуюся в акционерных законах формулировку "ответственности, предусмотренной законодательством", самостоятельными санкциями она, как правило, не подкрепляется*(342). Другой автор, С.И. Носов, также утверждает, что российскому корпоративному праву явно не хватает конкретных уголовных и административных санкций*(343). Полностью разделяя высказанные учеными замечания, хотелось со своей стороны добавить, что объединенное европейское, а вслед за ним и национальные законодательства ряда европейских государств, испытывают на себе противоположную тенденцию, т.е. идут по пути установления четких мер ответственности в административном и уголовном законе за нарушение прав акционеров*(344).

Уже сейчас становится очевидным, что без серьезных разработок в этой области сложно будет выработать эффективные и доступные средства защиты крупных акционеров от сравнительно новых для России явлений - корпоративного шантажа и незаконного поглощения*(345).

Существует еще одна проблема, связанная с корпоративным шантажом, которую хотелось бы рассмотреть, но не слишком подробно, поскольку она заслуживает отдельного внимания и в основном со стороны специалистов в области гражданского права.

Законодательство РФ не содержит нормы, позволяющей принять какие-либо меры к участнику (участникам) общества с ограниченной ответственностью, отказывающимся принять решение о внесении изменений в устав общества относительно изменения состава участников в случае, если участник, который не указан в уставе общества, обладает менее 10% долей в уставном капитале общества.

Согласно ст. 10 Закона об ООО участники общества, доли которых в совокупности составляют не менее 10% уставного капитала общества, вправе потребовать в судебном порядке исключения из общества участника, который грубо нарушает свои обязанности либо своими действиями (бездействием) делает невозможной деятельность общества или существенно ее затрудняет.

При разрешении данной категории спора необходимо иметь в виду, насколько систематический характер имеют действия (бездействие) участника и действительно ли деятельность общества существенно затрудняется или невозможна, если не будет принято решение об исключении данного участника.

Основанием для данной категории исков зачастую служит то обстоятельство, что генеральный директор общества ведет деятельность, приводящую к убыткам для общества, например:

- сдал в аренду все помещения общества за арендную плату, заведомо в несколько раз ниже рыночной;

- заключил договоры с третьими лицами на "кабальных" для общества условиях;

- выдал поручительства или ничем не обеспеченные векселя, сдал имущество общества в залог под заведомо невыполнимые обязательства;

- не сдает налоговую отчетность, не уплачивает налоги;

- общество неоднократно привлекалось к налоговой, административной ответственности государственными органами за различного рода нарушения;

- получил для общества заемные средства и использовал их нецелевым образом;

- уволил всех сотрудников, что повлекло прекращение деятельности общества, и т.п.

При этом иск мотивирован тем, что участник, затрудняющий деятельность общества, является генеральным директором и участником общества в одном лице (гражданином), или данный участник (имея большинство голосов) отказывается переизбрать генерального директора, который совершает указанные действия.

Ответчик в таких случаях, как правило, указывает на то, что согласно ст. 33 АПК РФ арбитражные суды рассматривают споры между участником и другими участниками общества, за исключением трудовых споров, а, по мнению ответчика, требования истца основаны на трудовых правоотношениях, т.е. связаны с исполнением участником (или лицом, им назначенным, которое не может быть уволено без его ведома) обязанностей генерального директора.

Представляется, что данная позиция ответчика является спорной, так как именно вследствие того, что участники общества выразили доверие другому участнику, назначив его генеральным директором, данное лицо получило возможность управлять обществом. В таком случае имеет место идеальная совокупность прав и обязанностей участника с правами и обязанностями генерального директора и нельзя разделить волеизъявление участника и генерального директора на совершение действий (бездействия). Действия, затрудняющие деятельность общества, можно расценивать непосредственно как действия участника, так как они производятся при его непосредственном участии, с его ведома и по его воле.

Именно являясь генеральным директором, участник общества, как никакой другой участник, может затруднить или сделать невозможной деятельность общества, так как именно в данном случае он наделен всей полнотой властных полномочий, которые можно умышленно или по неосторожности использовать во вред обществу. Никакой другой участник общества, кроме участника, соединяющего в себе функции директора и участника, не имеет столько прав и возможностей, связанных с руководством деятельностью общества. Именно генеральный директор общества, а не просто участник, согласно ст. 40 Закона об ООО без доверенности действует от имени общества, представляет его интересы и совершает сделки.

Однако, не имея 10% долей, участник ООО также не может найти "управу" на недобросовестных участников общества.

Предположим, лицо стало участником, купив менее 10% долей. Однако общество отказывается вносить изменения в учредительные документы. Как заставить других участников общества принять соответствующее решение?

Ряд участников используют следующий способ защиты: заявляется иск о признании права собственности на долю в уставном капитале общества. Суд признает за ними право собственности и впоследствии, даже в отсутствие указания на такого участника в уставе общества, данный участник подтверждает свои права судебным решением.

В то же время ряд участников используют такой неправомерный способ защиты, как подача иска об обязании общества принять соответствующее решение о внесении изменений в уставные документы общества относительно указания истца в качестве участника. Суды отказывают в удовлетворении таких требований.

Так, из постановления ФАС Московского округа от 30 октября 2003 г. по делу N КГ-А41/8382-03 следует:

"Суд не вправе обязывать общество совершать действия по внесению изменений в учредительные документы. Для государственной регистрации изменений в учредительные документы требуется соответствующее решение общего собрания участников общества"*(346).

В связи с этим целесообразно внести изменения в Закон об ООО, предоставив право участнику общества (в случае непринятия обществом соответствующего решения) подавать иск о внесении изменений в учредительные документы общества в части указания в них на истца как на участника общества, т.е. предоставив суду право в этом случае вносить изменения в учредительные документы общества с ограниченной ответственностью.