В ст. 2 УК РФ сказано, что одной из задач уголовного закона является предупреждение преступлений. Предупреждение преступлений как одна из задач УК РФ предполагает два аспекта этой проблемы (общая и частная превенция уголовного закона). Общая превенция уголовного закона состоит в предупреждении совершения преступления гражданами под воздействием уголовно-правового запрета. Общей превенции уголовного закона способствует существование не только самих уголовно-правовых запретов, но и так называемых управомочивающих, дозволительных норм, так как эти нормы также содействуют предупреждению преступлений. Следует признать, что уголовная ответственность является эффективным средством предупреждения преступности. Это в полной мере относится и к проблеме криминального присвоения прав на владение и управление предприятиями и организациями.
Современная криминологическая ситуация диктует необходимость криминализации деяний, связанных с захватом предприятий и организаций (рейдерством). По мнению Президента ТПП России Е. Примакова, "...к незаконным захватчикам чужой собственности надо применять самые строгие меры наказания, вплоть до лишения свободы на срок до 20 лет. Причем нести ответственность должны все участники рейдерской цепочки - от изготовителей фальшивых печатей до охранников, нотариусов, адвокатов и чиновников"*(426).
Общественная опасность рейдерства видна из следующего примера, послужившего основанием для парламентского запроса Генеральному прокурору РФ:
"Государственная Дума Федерального Собрания Российской Федерации выражает серьезную озабоченность в связи с ситуацией, складывающейся на крупнейших предприятиях российской медеплавильной отрасли - Кыштымском медеэлектролитном заводе и Карабашском медеплавильном комбинате (Челябинская область).
В последнее время продолжающийся более полугода конфликт, связанный с притязаниями на Кыштымский медеэлектролитный завод со стороны Уральской горно-металлургической компании, перешел в новую весьма опасную стадию острых провокационных действий.
14 декабря 2001 г. в город Карабаш прибыла группа судебных приставов, возглавляемая начальником одного из отделов службы судебных приставов Челябинской области С.П. Беловым, для исполнения судебного решения о наложении ареста на имущество закрытого акционерного общества "Карабаш-медь". В администрации города Карабаша было организовано совещание с участием главы города, генерального директора закрытого акционерного общества "Карабашмедь" и упомянутого выше С.П. Белова в целях определения порядка осуществления описи имущества закрытого акционерного общества "Карабашмедь".
В это время прибывшие вместе с С.П. Беловым вооруженные спецназовцы из группы физической защиты, не дожидаясь результатов встречи в администрации города, с помощью автомобиля "Урал" сорвали металлическую решетку с бывшего пожарного выхода административно-бытового корпуса закрытого акционерного общества "Карабашмедь", выбили прикладами автоматов окно и, сделав несколько выстрелов, с нецензурной бранью ворвались в здание, применив при этом слезоточивый газ. Находившихся в помещении рабочих жестоко избивали прикладами автоматов и резиновыми дубинками. В результате несколько рабочих получили ранения. Один из них был госпитализирован с черепно-мозговой травмой.
Заслуживает внимания то обстоятельство, что устроители побоища не только не дождались окончания встречи заинтересованных сторон, проходившей в администрации города, но и не предприняли никаких попыток пройти на территорию предприятия цивилизованным способом - через проходную.
В результате грубых насильственных действий пострадали невинные люди. Кроме того, до крайности обострилась морально-психологическая атмосфера как на предприятии, так и в самом городе Карабаше, для которого предприятие является градообразующим.
По мнению депутатов Государственной Думы, силовой захват предприятия, имевший место в закрытом акционерном обществе "Карабашмедь", противоречит основополагающим принципам внутриполитического курса Президента Российской Федерации В.В. Путина, одной из главных целей которого является формирование в стране обстановки стабильности, спокойствия и социального партнерства.
В связи с изложенным выше Государственная Дума обращается к Вам, уважаемый Владимир Васильевич, с просьбой организовать в пределах компетенции, предусмотренной Федеральным законом "О прокуратуре Российской Федерации", проверку соблюдения указанными судебными приставами законодательства Российской Федерации при осуществлении ими силовых действий в ходе исполнения 14 декабря 2001 года судебного решения об аресте имущества закрытого акционерного общества "Карабашмедь", использования при этом огнестрельного оружия и применения специальных средств.
О результатах проверки и принятых мерах просим проинформировать Государственную Думу"*(427).
Некоторые практические работники считают возможным квалификацию таких действий по ст. 212 "Массовые беспорядки", ст. 162 "Разбой"*(428). При этом, однако, не учитывается, что концепция судебной защиты прав, предусмотренная ст. 46 Конституции РФ, позволяет недобросовестным участникам материальных отношений задействовать судебную процедуру без особых проблем для решения далеко не правовых целей. Достаточно письменно указать предусмотренное нормами ГПК РФ и АПК РФ содержание (ст. 131, 132 и 125, 126 соответственно) в исковом заявлении, и задача выполнена. Именно этим сегодня пользуются недобросовестные участники общих гражданских правоотношений, и предпринимательских в особенности. В части последних актуальной в современном российском бизнесе является проблема по захвату предприятий рейдерами с помощью судебных актов. Путь довольно надежен и обеспечен исполнением по соответствующему же законодательству*(429).
По мнению Н.А. Лопашенко, в противодействии рейдерству применимы такие нормы, как, например, умышленные причинения тяжкого (ст. 111 УК РФ), средней тяжести (ст. 112 УК РФ), легкого вреда здоровью (ст. 115 УК РФ), побои (ст. 116 УК РФ), незаконное лишение свободы (ст. 127 УК РФ); при причинении вреда собственности - умышленное или неосторожное уничтожение или повреждение имущества (ст. 167, 168 УК РФ). Если совершается убийство в процессе захвата компании, оно, видимо, может расцениваться как убийство из корыстных побуждений (п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ). Возможно применение ст. 330 УК РФ ("Самоуправство"), поскольку нарушается порядок осуществления таких действий, суть которых состоит в обращении в судебные органы, получении судебного решения и исполнении его службой судебных приставов (путь очень долгий, потому и заменяемый быстрыми "масками-шоу"). Не исключены открытый и насильственный способы завладения ценными бумагами; при этом не только в результате хищений, но и посредством иных корыстных посягательств на собственность - вымогательств (ст. 163 УК РФ) и причинения имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием (ст. 165 УК РФ). Встречается в рейдерстве и другая группа посягательств, связанных с ценными бумагами, - преступления в сфере экономической деятельности, предусмотренные ст. 185 и 185.1 УК РФ, поскольку, например, дополнительная эмиссия широко практиковалась рейдерами в конце девяностых годов и используется сейчас, хотя и в меньшем объеме (позитивное законодательство изменено и тем самым закрыло, в основном, лазейки, которые ранее и давали жизнь таким методикам)*(430).
Как указывает Н.Ф. Кузнецова, рейдеры, оказывая психическое и физическое воздействие на акционеров, заставляли их продавать им акции. В УК РФ есть статья "Принуждение к совершению сделки или к отказу от ее совершения". Это не нормы ГК РФ о недействительных и ничтожных сделках, которые оказались малоэффективными для защиты акционеров. Часть 2 ст. 179 УК РФ за принуждение к продаже акций с применением насилия или организованной группой предусматривает лишение свободы от пяти до десяти лет. Кража реестров и других документов юридического лица образует состав незаконного получения сведений, составляющих коммерческую тайну (ст. 183 УК РФ). Представление в регистрационные органы поддельных документов - это похищение документов и их подделка (ст. 324, 327 УК РФ). Нотариусы, заверившие поддельные документы, отвечают за соучастие в преступлениях, которые они "легализовали", за должностные преступления, в том числе халатность, частные нотариусы - по ст. 202 УК РФ, а также за коммерческий подкуп. Мошенничество и самоуправство, причинение вреда здоровью, сопротивление представителю власти, служебные злоупотребления - все это предусмотрено в УК РФ. Обоснованна квалификация и по ст. 210 УК РФ о создании преступного сообщества для совершения тяжких и особо тяжких преступлений. Практика научилась квалифицировать преступление захвата по восьми статьям УК РФ: 158, 159, 163, 303, 305, 315, 330, и даже по ст. 212 ("Массовые беспорядки") и ст. 210 ("Организация преступного сообщества"). Поэтому, полагает Н.Ф. Кузнецова, предложение ряда юристов о введении в УК РФ новой нормы о преступном рейдерстве не вызывается необходимостью*(431).
С этим мнением можно было согласиться, если бы практика применения указанных уголовно-правовых норм была достаточно представительной и эффективной. К сожалению, изучая такую практику, нельзя сделать ни того, ни другого вывода. Имеются лишь единичные случаи эффективной деятельности правоохранительных органов по привлечению к уголовной ответственности рейдеров по указанным статьям УК РФ.
Несмотря на крайне малый объем эмпирического материала (небольшое количество судебных решений по уголовным делам о преступлениях, совершенных в ходе рейдерских захватов предприятий), есть основания для предварительных выводов о квалификации судами уголовно наказуемых деяний данной категории.
В большинстве случаев органы предварительного расследования и суды квалифицируют рейдерские захваты предприятий по ст. 159 УК РФ как хищение чужого имущества путем обмана и злоупотребления доверием (мошенничество).
При наличии явных признаков хищения (фактов подделки учредительных и правоустанавливающих документов, заявлений со стороны акционеров (участников) и руководителя предприятия о причинении им ущерба, отчуждения принадлежащих им долей в уставном капитале без их ведома) действия "захватчиков", действительно, следует квалифицировать по ст. 159 УК РФ (мошенничество). Таковыми признаны, например, действия по захвату ОАО "Тулабумпром", Сокольского целлюлозно-бумажного комбината, Мытищинского электромеханического завода*(432). Городским судом г. Чебоксары Казаков и Плотников признаны виновными в совершении преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 159 УК РФ по факту захвата ОАО "Чебоксарский электроаппаратный завод" и других предприятий и приговорены к 7 и 8 годам лишения свободы*(433).
Разумеется, данная статья УК РФ является основной, и ей, как правило, сопутствует целый комплекс иных составов преступлений. В качестве доказательств совершения хищения могут расцениваться в том числе и факты перехода права собственности на предприятие к самим подозреваемым или подконтрольным (аффилированным) организациям, распродажи или других способов перевода активов предприятия в собственность иных юридических лиц, "сворачивания" производства, а также сдачи в аренду или отчуждения недвижимого имущества предприятия. Один из главных элементов объективной стороны состава данного преступления - обман или злоупотребление доверием законных собственников предприятия, что выражается в фальсификации правоустанавливающих документов и регистрации их под видом подлинных в органах исполнительной власти либо посредством юридического лица, осуществляющего регистрацию прав акционеров (регистратора).
Однако суды в ряде случаев не усматривают в действиях лиц, захвативших имущественные комплексы юридических лиц, составы других видов хищений (грабеж, разбой), квалифицируя их деяния по ст. 330 УК РФ (самоуправство).
Такой квалификации способствует наличие (в определенных случаях) у "захватчиков" решений судов о применении обеспечительных мер в виде предписания не чинить препятствий новому исполнительному органу юридического лица, запрета старому руководству исполнять свои обязанности и т.д.
При наличии решения суда, вынесенного с соблюдением процессуальных требований, действия по реализации этого решения вопреки установленному порядку (например, без возбуждения исполнительного производства), действительно, являются самоуправством и должны квалифицироваться по ст. 330 УК РФ. Если при возбуждении исполнительного производства судебный пристав превысил свои полномочия, в отношении него может быть возбуждено уголовное дело по ст. 286 УК РФ.
В декабре 2004 г. ранним утром охране банка "Национальный капитал" было предъявлено определение арбитражного суда Московской области о запрете препятствовать действиям "нового" руководителя*(434). Именно поэтому охрана практически бездействовала, когда банк захватывали неизвестные лица с применением физической силы и бейсбольных бит. В течение часа охрана банка была заменена, и банк удерживался неизвестными лицами. Действия данной группы рейдеров, захвативших банк с применением физической силы и подручных предметов, использовавшихся в качестве оружия, квалифицированы как разбой, совершенный с целью завладения имуществом в особо крупном размере (ст. 162 УК РФ). Благодаря быстрым и решительным действиям сотрудников ГУВД 40 человек были задержаны по подозрению в совершении преступления, 8 из них были арестованы. Изучение уголовного дела в СК показало, что данная квалификация ошибочна, так как многие задержанные лица не подозревали, что участвуют в противоправной деятельности, многие накануне заключили контракт на работу охранниками в этом банке и о цели хищения не догадывались. В ходе следствия не было установлено умысла, свидетельствующего о намерениях завладеть денежными средствами.
8 ноября 2005 г. Басманный суд г. Москвы за совершение преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 330 УК РФ (самоуправство, совершенное с применением насилия), приговорил 8 человек к наказанию в виде лишения свободы сроком на 1 год*(435).
Подобное решение было вынесено Зеленоградским судом г. Москвы при рассмотрении уголовного дела по обвинению Сутормина в совершении преступлений, предусмотренных ч. 3 п. "б" ст. 161, ч. 2 ст. 330, ст. 325 УК РФ по факту захвата ОАО "Ассоциация "Арис"".
Сутормин, намереваясь отстранить от исполнения обязанностей законного руководителя указанного ОАО Костенко, имея зарегистрированный в ИМНС РФ по г. Солнечногорску фиктивный протокол об избрании генеральным директором ОАО "Ассоциация "Арис"" Литвиненко, заключил договор с ЧОП "М-Вижн" на оказание охранных услуг. Совместно с указанным ЧОПом Сутормин вторгся в офис данного ОАО, завладел документами акционерного общества, а также причинил легкий вред здоровью Костенко и Шиловой, выталкивая их из офиса. Кроме того, Сутормин похитил личные документы Костенко. Суд счел недоказанным умысел Сутормина на хищение чужого имущества и личных документов, исключив из обвинения ст. 161 и 325 УК РФ, признав его виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 330 УК РФ*(436).
Следует отметить, что органы предварительного следствия при направлении в суд уголовных дел о захватах предприятий используют в основном аналогичную квалификацию.
Так, Главным следственным управлением при ГУВД г. Москвы направлено в суд уголовное дело по факту покушения на хищение путем обмана и злоупотребления доверием акций ОАО "Михайловский ГОК" рыночной стоимостью не менее 1,6 млрд. долл. США. К уголовной ответственности привлечено 7 человек, из них трое находятся под стражей.
Впервые установлен и привлечен к уголовной ответственности заказчик данного преступления, крупный предприниматель, у которого при обыске в офисе изъяты документы с планом захвата ГОКа и копии судебных решений, на основании которых на акции накладывался арест. Данному лицу заочно предъявлено обвинение, избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, объявлен международный розыск. Действия всех обвиняемых квалифицированы по ст. 159 УК РФ.
Также по ст. 159 УК РФ были квалифицированы действия генерального директора ОАО "Кристина" К.А. Шамбир и ее заместителя А.А. Ружьева, которые приняв на себя юридическое обеспечение хозяйственной деятельности ОАО "Мытищинский электромеханический завод" и войдя в доверие к руководству завода, сфальсифицировали договор купли-продажи контрольного пакета акций, протокола собрания акционеров, на котором генеральный директор ОАО якобы был переизбран.
По документам генеральным директором стал С.С. Дулетов, председателем Совета директоров - Ружьев, а членом Совета директоров - Шамбир.
Втайне от руководства завода они представили в налоговую инспекцию Мытищинского района пакет подложных документов, свидетельствующих об изменении единоличного исполнительного органа*(437).
Получив выписку из Единого государственного реестра юридических лиц о том, что именно они являются полномочными руководителями завода, и заключив с частным охранным предприятием договор, они организовали захват - вторжение сотрудников ЧОПа на территорию завода, вытеснив законную охрану и взяв завод под свой контроль. Захват закончился хищением оборудования, имеющего оборонное назначение (!), и распродажей материальных ценностей предприятия.
В 2005 г. следственным управлением Следственного комитета при МВД России по Центральному федеральному округу уголовное дело направлено в суд*(438).
Физическое вторжение на территорию захватываемого предприятия, сопряженное с нанесением телесных повреждений обороняющейся стороне, повреждением имущества, применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия, если в таких действиях содержатся признаки нарушения общественного порядка, выражающего явное неуважение к обществу, образует состав преступления, предусмотренный ст. 213 УК РФ (хулиганство). Примером является уголовное дело, возбужденное по факту захвата ЗАО "Пермский фанерный завод".
ГСУ при ГУВД Пермской области квалифицированы по ст. 213 УК РФ (хулиганство) действия лиц, организовавших захват ЗАО "Пермский фанерный завод". Уголовное дело было соединено в одно производство с уголовным делом в отношении Белкина, Валитова и других по ст. 330 УК РФ (самоуправство), которое направлено в суд, в судебном заседании прекращено в связи с примирением сторон*(439).
В ряде случаев действия рейдеров квалифицируются по ст. 212 УК РФ. Так, ГСУ при ГУВД Свердловской области деяния, связанные с незаконным силовым разрешением корпоративного спора, были квалифицированы как организация и участие в массовых беспорядках, сопровождавшихся насилием, погромами, уничтожением имущества, оказанием вооруженного сопротивления представителям власти (ч. 1, 2, 3 ст. 212 УК РФ).
5 декабря 2003 г. примерно в 15 часов к административному зданию рынка на машинах и пяти автобусах прибыло более 200 человек*(440), в камуфляжном обмундировании и шлемах "Сфера". Представившись сотрудниками милиции, они предъявили подлинное решение суда и потребовали от службы безопасности предоставить им беспрепятственный проход в помещения. Получив отказ, они взломали двери и избили сотрудников охраны. Вторая группа перелезла через заблокированные въездные ворота поста охраны и забор, ведущие на прилегающую к административному зданию производственную территорию. Люди в масках проникли в помещение поста охраны, открыли въездные ворота, подняли оба шлагбаума, обеспечив беспрепятственный проход на территорию остальных групп нападавших, часть из которых направилась в административное здание, а другие стали выгонять работников производственной территории за ее пределы. Начальник охраны был выброшен из окна 2 этажа. С целью завладеть огнестрельным оружием нападавшие попытались взломать дверь оружейной комнаты караульного помещения службы охраны ООО, а также проникнуть в помещение банка, расположенные на 1-м этаже административного здания, однако благодаря предпринятым активным мерам по наведению правопорядка сотрудникам милиции через 9 часов удалось пресечь беспорядки. В результате применения насилия трем сотрудникам ООО и двум сотрудникам милиции были причинены телесные повреждения, изгнаны с рабочих мест продавцы и покупатели рынка. Остановкой производства причинены ущерб в виде упущенной выгоды в размере более 300 тыс. руб. Противоправные действия повлекли причинение имущественного ущерба на общую сумму более 3 млн. руб. (!) В результате преступных действий, совершенных в дневное время в публичном месте, явилась дезорганизация функциональной деятельности общества в течение последующих 12 месяцев(!). Производство по данному уголовному делу закончено, обвинение предъявлено 9 лицам, дело с обвинительным заключением направлено в суд*(441).
При захвате предприятия иногда выдвигаются незаконные требования о передаче имущества под угрозой применения насилия. Данные действия квалифицируются в соответствии со ст. 163 УК РФ (вымогательство).
Отдельной квалификации по ст. 183 УК РФ заслуживает неправомерный доступ к содержащейся в реестре акционеров информации для ее использования в преступных целях. Причем по данной статье к ответственности могут быть привлечены как лица, осуществляющие незаконным способом сбор сведений, составляющих коммерческую тайну (по ч. 1 ст. 183 УК РФ), так и лица, незаконно разгласившие сведения служебного характера, которые были доверены или стали известны им в ходе работы (по ч. 2 ст. 183 УК РФ). В число последних входят сотрудники и руководители фирмы-регистратора. В качестве примера можно привести уголовное дело по факту разглашения информации, содержавшейся в реестре АОЗТ "Москомплектмебель". Результатом доступа к реестру стала скупка акций АОЗТ у физических лиц с последующей попыткой захвата предприятия, предотвращенной силами трудового коллектива*(442).
В случае выявления фактов использования подложных документов следует обращать внимание на две особенности. Подделка документа и его использование преследуются по ст. 327 УК РФ в том случае, если этот документ является официальным и предоставляет права или освобождает от обязанностей. Если же он подделан с целью совершения мошенничества, то квалификации по ч. 1 указанной статьи подлежит только сам факт подделки, а использование поддельного документа охватывается диспозицией ст. 159 УК РФ. В том случае, когда поддельный документ изготовлен и использован в суде в качестве доказательства по гражданскому делу, данное деяние квалифицируется по ч. 1 ст. 303 УК РФ.
Действия руководителя коммерческой организации по неправомерному отчуждению активов, незаконному перераспределению финансовых потоков, формированию искусственной кредиторской задолженности, а также иные действия, противоречащие интересам организации и причинившие ей вред, совершенные с целью защиты от рейдерского поглощения либо после поглощения, могут быть квалифицированы по ст. 201 УК РФ, а при наличии документов, устанавливающих полную материальную ответственность руководителя, - по ст. 160 УК РФ. Если в результате таких действий возбуждена процедура банкротства юридического лица, руководителю может быть инкриминировано преступление, предусмотренное ст. 196 УК РФ, а в случае вывода активов с переводом денежных средств за границу в офшорные компании - преступление, предусмотренное ст. 193 УК РФ.
Вытеснение акционеров - сторонников прежнего руководства может производиться путем так называемого "размывания" пакета акций, т.е. регистрации дополнительной эмиссии акций и размещения ее среди своих единомышленников, в результате чего процентное соотношение акций изменяется в пользу последних. Представление подложных протоколов, учредительных и иных документов при регистрации проспекта эмиссии акций может быть квалифицировано как злоупотребление при выпуске ценных бумаг, т.е. как преступление, предусмотренное ст. 185 УК РФ.
В ряде случаев суды вообще не усматривают состава преступления в действиях, связанных с захватами предприятий.
Так, Преображенский районный суд г. Москвы оправдал братьев Т., обвинявшихся в совершении преступлений, предусмотренных ч. 2, 3 ст. 159 и ч. 2 ст. 174.1 УК РФ, выраженных в хищении акций и фактическом захвате одного из ЗАО, а также последующей перепродаже акций ЗАО третьим лицам. В оправдательном приговоре суд указал, что между подсудимыми и потерпевшим имели место гражданско-правовые отношения, явившиеся следствием корпоративного конфликта, связанного с осуществлением руководства предприятием и владением контрольным пакетом акций, который должен решаться в порядке гражданского и арбитражного судопроизводства. Данное решение было вынесено также в связи с тем, что действовали неотмененные решения арбитражного суда. Кассационной инстанцией приговор оставлен без изменений.
Отдельного внимания заслуживает характеристика состава преступной группы рейдеров.
Указанная разнородность совершаемых преступлений в ходе криминального захвата предприятия предполагает наличие преступной группы, состоящей из лиц, имеющих различную специальную подготовку и различные функции (задачи) в ходе осуществления преступного замысла. При рейдерском поглощении могут быть задействованы должностные лица государственных органов всех уровней, но нельзя считать их членами преступной группы лишь на этом основании, поскольку они могут быть неосведомленными об истинных целях тех или иных действий.
Как правило, возглавляет преступное объединение мощная олигархическая финансово-промышленная группа, обладающая значительным объемом свободных денежных ресурсов. Она в большинстве случаев имеет обширные связи в федеральных и региональных государственных органах, вплоть до того, что ее участники могут занимать выборные должности в представительных органах государственной власти. Через данные органы возможно оказывать противоправное влияние на действия судебных, регистрирующих, контролирующих и правоохранительных органов.
Неправомерное вмешательство правоохранительных органов, в частности представителей МВД России, в корпоративный конфликт - одно из самых негативных явлений в области злоупотреблений исполнительных органов власти. Пользуясь предоставленными полномочиями, сотрудники следственных, оперативных, силовых подразделений могут своими силами решить конфликт в пользу одной из сторон.
Истинные вдохновители рейдерского передела собственности, как правило, тщательно скрывают эту сторону своей деятельности, представляясь законопослушными бизнесменами, руководящими крупными финансово-промышленными группами, регулярно выплачивающими налоги, нередко занимающимися благотворительной деятельностью, и т.д. В практике расследования данной категории преступлений редко удается привлечь к ответственности таких представителей финансово-промышленных групп. Однако следователю крайне полезно располагать информацией о них.
Основное звено, "ядро" преступного объединения - группа юристов (адвокатов), имеющих экономическую специализацию с опытом судебной и следственной практики, связями в судебных, исполнительных и правоохранительных органах. Данная группа изучает информацию об объекте, интерес к которому проявил "заказчик", выявляет нарушения, допущенные в ходе приватизации, текущей хозяйственной деятельности, регистрации эмиссий акций и другие, которые могут быть использованы при осуществлении превентивного гражданско-правового и уголовно-правового преследования собственников и руководителей захватываемого предприятия. Определяются слабые места компании-цели и составляется план действий по осуществлению захвата имущественного комплекса. Рассчитывается бюджет, необходимый для планируемых мероприятий, в который включаются расходы по оплате "услуг" представителей властных структур - коррупционные расходы. В связи с этим группа имеет четкое разделение функций и ролей: есть специалисты, отвечающие за взаимодействие с судебными органами, прокуратурой, органами милиции, налоговой инспекцией и т.д.
Отдельно готовится и осуществляется так называемая PR-акция, т.е. подготовка общественного мнения путем освещения в средствах массовой информации ситуации вокруг захватываемого предприятия в выгодном для захватчиков свете. Для этого к сотрудничеству на постоянной основе привлекается соответствующее агентство. Так, в ходе корпоративного захвата пивного завода в одной из областей России нападающей стороне удалось "договориться" с властями, которые дали команду всей местной прессе поддерживать "новых" акционеров*(443).
Как отмечалось ранее, "операция" заканчивается силовым захватом предприятия, для чего привлекается частное охранное предприятие, деятельность которого оплачивается из средств "заказчика". Однако такой захват может контролироваться и поддерживаться через лицензионно-разрешительные службы органов внутренних дел.
Все указанные участники событий вступают в действие на строго определенной стадии осуществления рейдерского поглощения, поэтому при наличии доказательств следствие вправе квалифицировать их деяния как деятельность преступного сообщества. Однако для такой квалификации возбуждению уголовного дела должна предшествовать соответствующая оперативная разработка.
По свидетельству заместителя начальника отдела Следственного комитета при МВД России П. Сычёва, "анализ результатов расследования уголовных дел о преступлениях, связанных с незаконными захватами предприятий, позволяет сделать вывод о том, что эффективность следствия в данном направлении пока еще низка. К этому ведут и ошибки при квалификации, и незаконные или необоснованные процессуальные решения, а зачастую и намеренные отступления от закона в интересах одной из конфликтующих сторон"*(444).
Таким образом, проведенный анализ следственной практики по расследованию преступлений, связанных с незаконными рейдерскими захватами предприятий, показывает следующее:
- не учитывается специфика объекта преступного посягательства при совершении данной категории преступлений - юридическое лицо, как система правоотношений при осуществлении предпринимательской деятельности и его право собственности на имущественный комплекс (предприятие);
- не принимаются во внимание особенности обращения эмиссионных ценных бумаг (акций), удостоверяющих обязательственные права акционеров в отношении юридических лиц (хозяйственных обществ).
Подобная ситуация отчасти объясняется тем, что сотрудники органов предварительного расследования зачастую являются некомпетентными в большинстве вопросов, связанных с разрешением корпоративных споров, обладают слабыми знаниями в области гражданского и корпоративного права. Следует констатировать, что для эффективного противодействия рейдерству сотрудникам правоохранительных органов необходимо иметь не только высшее юридическое, но и высшее экономическое образование.
Важно отметить, что эффективность деятельности правоохранительных органов по борьбе с преступностью определяется в первую очередь состоянием кадрового потенциала. Несмотря на очевидность данного утверждения, в области кадровой политики немало вопросов до сих пор остаются злободневными, а именно*(445):
- высокий уровень текучести кадров (из органов внутренних дел ежегодно увольняются до 10% личного состава, в том числе до 40% по собственному желанию);
- уровень профессиональной и специальной подготовки не соответствует постоянно растущим требованиям к личному составу;
- значительное сокращение доли опытных специалистов-профессионалов в аттестационном составе ОВД (за последние 5 лет доля специалистов со стажем работы свыше 20 лет по России сократилась в 3 раза, в ведущих службах ОВД до 60% их имеют стаж работы менее 3-х лет).
По данным исследователей, сотрудник силовой структуры овладевает азами службы лишь через один-два года после ее начала, на достижение уровня квалифицированного специалиста уходит пять-семь лет, и лишь через 8-10 лет службы сотрудник правоохранительных органов становится профессионалом высокого класса*(446). Сопоставление этих данных позволяет сделать вывод о том, что 2/3 личного состава органов внутренних дел не обладают достаточным уровнем профессионализма и, следовательно, не способны эффективно решать стоящие перед МВД России задачи по противодействию преступности в целом и рейдерству в частности.
Руководство МВД России неоднократно признавало недостаточную компетентность практических работников в сфере борьбы с экономической преступностью. Причинами этого выступали слабое знание и ненадлежащее выполнение нормативных правовых актов, регулирующих вопросы взаимодействия, порядок возбуждения уголовных дел при реализации материалов оперативных разработок, недостаточный профессиональный уровень следователей и оперативных сотрудников*(447).
Специалисты также отмечают, что в настоящее время уровень квалификации работников правоохранительных органов остается относительно низким, поскольку "в системе профессиональной подготовки сотрудников следственных аппаратов и оперативно-розыскных подразделений отсутствуют программы изучения частных методик расследования преступлений в сфере экономики"*(448). По мнению В.П. Кашепова, "недостаточный профессионализм сотрудников правоохранительных органов, отсутствие сформировавшейся судебной практики приводят к тому, что в сущности противоправная деятельность так называемых "черных рейдеров" не получает должной уголовно-правовой оценки и необходимого противодействия со стороны правоохранительных органов"*(449). По нашему мнению, расследование экономических преступлений требует специальных познаний, причем субъекты расследования должны достаточно глубоко разбираться в вопросах экономики и права, знать теорию бухгалтерского учета и правила его ведения. Таких знаний у большей части правоприменителей, к сожалению, нет. Поэтому актуально, как правильно пишет М.П. Клейменов, "исправление деформаций кадровой политики в правоохранительных органах"*(450).
Примечательно, что в настоящее время проблемы с квалифицированными кадрами существуют не только в органах внутренних дел, но и в судейском корпусе.
По словам Л. Айвар (доктор юридических наук, профессор, почетный адвокат России), "задача подготовки судей как не была решена раньше, так не решена и до настоящего времени. От этого проигрывают и общество, и государство. Существующая система подбора и подготовки судейских кадров нуждается в радикальном преобразовании. Давно уже общим местом в рассуждениях о судебной реформе стала констатация нехватки квалифицированных кадров в судебной системе страны. Ныне действующий (небезупречный и с точки зрения коррупции) отбор судей не обеспечивает необходимых условий для назначения на судейские должности квалифицированно подготовленных юристов и не создает действенных и эффективных механизмов для ограничений принятия в судейское сообщество лиц с низким уровнем профессиональных знаний и моральных качеств"*(451).
Таким образом, можно с уверенностью сказать, что одним из факторов, способствующих распространению рейдерства и наличию крайне незначительного количества уголовных дел, возбужденных и оконченных производством по фактам рейдерских захватов, является системный кризис кадровой политики в органах исполнительной и судебной власти. Ситуация усугубляется несовершенством законодательства в области регулирования корпоративных отношений.
Очевидно, что с учетом сложившейся ситуации в плане противодействия рейдерству следует поставить вопрос о введении уголовной ответственности за силовой захват предприятий. Аналогичные вопросы формулируются в отношении корпоративного шантажа*(452). Это первый этап решения острой проблемы, предполагающий ее обсуждение специалистами. Проблема сложная, поскольку захваты осуществляются на основе судебных решений (их неправосудность устанавливается позже). Тем не менее ситуация диктует необходимость ее решения. Можно констатировать, что организованная преступность, нащупав путь легализации, использует законодательство в своих собственных интересах. Как запретить злоупотребление правом уголовно-правовыми средствами, когда такое злоупотребление является "полем" организованной преступной деятельности, в орбиту которой втягиваются и криминальные авторитеты, и бывшие следователи, и действующие сотрудники правоохранительных органов? Полагаем, что без введения уголовной ответственности за силовой захват предприятий эту проблему решить невозможно.
В связи с этим интересна точка зрения В. Константинова, который предлагает свой вариант решения проблемы уголовной ответственности за рейдерство*(453), который сводится, в частности, к внесению в IX раздел УК РФ статьи в следующей редакции:
"Статья 227.1. Экономическое пиратство (рейдерство)
1. Нападение на объект материальной собственности, осуществленное с применением насилия или угрозой его применения, в целях завладения чужим имуществом до или после формального получения на него права собственности или управления за счет подделки правоустанавливающих документов или существенного нарушения легитимности их получения или решения суда, введенного в заблуждение путем обмана, влекущее причинение потерпевшей стороне ущерба в крупном размере,
наказывается лишением свободы на срок от пяти до десяти лет.
2. То же деяние, совершенное с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия, а также влекущее причинение ущерба в особо крупном размере, - наказывается лишением свободы на срок от семи до двенадцати лет.
3. Участие в нападении на объекты чужой собственности с применением насилия или угрозой его применения с целью его захвата в интересах другого лица - наказывается лишением свободы на срок от двух до пяти лет.
4. То же деяние, совершенное с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия, - наказывается лишением свободы на срок от пяти до семи лет.
5. Деяния, предусмотренные частями первой, второй, третьей и четвертой настоящей статьи, если они совершены организованной группой либо повлекли по неосторожности смерть человека или иные тяжкие последствия, а равно совершенные лицом с использованием своего служебного положения, - наказываются лишением свободы на срок от семи до пятнадцати лет.
Примечание. Использование в достижении преступной цели по хищению чужой собственности государственных должностных лиц, а именно судебных приставов или работников силовых структур, не сведущих о неправомерных действиях лиц, чьи интересы они представляют, в данном составе преступления рассматривается как нападение с применением оружия"*(454).
Однако предложения В. Константинова не совпадают с мнением депутатов Государственной Думы.
Так, Государственной Думой в конце 2007 г. рассматривался ряд законопроектов, направленных на усиление уголовно-правовой ответственности за рейдерскую деятельность.
В связи с тем, что на сегодняшний день российское корпоративное и уголовное законодательство не содержат определения рейдерства, разработчики законопроекта решили подкрепить соответствующей формулировкой некоторые статьи Уголовного кодекса РФ. В частности, речь идет о ст. 63 УК РФ, которая предусматривает перечень отягчающих обстоятельств. Ее предлагается дополнить новым подпунктом, который и описывает рейдерство как "совершение преступления, связанного с незаконным приобретением права владения, и (или) пользования, и (или) распоряжения активами (частью активов) юридического лица, либо связано с установлением контроля над юридическим лицом путем приобретения права владения, и (или) пользования, и (или) распоряжения долями участников юридического лица в уставном капитале юридического лица и (или) голосующими акциями акционерного общества"*(455).
Помимо данной статьи изменения предлагается внести еще в 6 статей, среди которых ст. 159 УК РФ ("Мошенничество"), ст. 161 ("Грабеж"), ст. 165 ("Причинения имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием"), ст. 303 ("Фальсификация доказательств"), ст. 305 ("Вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта") и ст. 327 УК РФ ("Поделка, изготовление или сбыт поддельных документов, государственных наград, штампов, печатей, бланков"). Указанные статьи также предложено дополнить пунктами, трактующими данные действия в аспекте рейдерства. Так, например, в ст. 159 УК РФ ("Мошенничество") предлагается внести пункт о деянии, "совершенном в отношении юридического лица, связанном с приобретением/установлением контроля над ним или его активами". Статью 327 УК РФ предлагается дополнить пунктом о поддельных документах, используемых для захвата и контроля над активами юридических лиц*(456). Помимо этого внесенные в Государственную Думу законопроекты определяют права административных и правоохранительных органов на выдачу реестра и выписки из него, а также введение повышенной ответственности самого реестродержателя*(457).
В отзыве Верховного Суда РФ на законопроект указывается следующее:
"Настоящий законопроект подготовлен в целях борьбы с явлениями так называемого "рейдерства" в экономике.
Между тем в законодательстве отсутствует определение понятий "рейдерство" или "недружественное поглощение". Это явление никакими нормами специально не регулируется. В свою очередь, споры относительно создания, преобразования и ликвидации юридических лиц, а также проблемы добросовестного приобретателя должны решаться и решаются в порядке гражданского и арбитражного судопроизводства.
Для определения наличия или отсутствия общественной опасности поведения хозяйствующих субъектов и (или) их представителей в рамках "рейдерства" требуются в первую очередь нормативно закрепленные в гражданском и корпоративном законодательстве разрешения и запреты. Совершенствование этих отраслей права с целью предотвращения корпоративных конфликтов и противодействия так называемым "недружественным поглощениям" должно положительно повлиять на стабильность работы как самих предприятий, так и работы целых отраслей экономики, защиту прав и законных интересов акционеров и инвесторов, а также определить спектр ситуаций, в которых возможно потребуется применение мер уголовного воздействия.
В соответствии со статьей 8 Конституции Российской Федерации в Российской Федерации признаются и защищаются равным образом частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности. В связи с этим вызывает сомнение правомерность установления повышенной ответственности в отношении собственности юридических лиц. Из теории и практики применения уголовных наказаний следует, что критерием тяжести наказания виновного, в случае совершения экономических преступлений, могут учитываться, например, размер похищенного, но не форма собственности или принадлежность имущества гражданину либо юридическому лицу.
В пояснительной записке к законопроекту отсутствуют обоснования предложения об установлении большей уголовно-правовой защиты в отношении имущественных и иных прав юридических лиц (дополнения в ст. 159, 161, 165, 303, 305 и 327 УК РФ) по отношению к имущественным и иным правам других потерпевших.
В соответствии с требованиями ч. 3 ст. 60 УК РФ при назначении наказания учитываются характер и степень общественной опасности преступления и личность виновного, в том числе обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи. Анализируя статьи 60, 61, 63 УК РФ, можно сделать вывод, что обстоятельства, смягчающие наказание, и обстоятельства, отягчающие наказание, носят общий характер и могут быть присущи многим лицам, виновным в совершении преступлений, и многим составам преступлений, содержащимся в Особенной части УК РФ.
Пункт "о", которым предлагается дополнить ч. 1 ст. 63 УК РФ, на наш взгляд, не отвечает этим критериям. Кроме того, само по себе незаконное приобретение права владения, пользования, распоряжения имуществом при определенных обстоятельствах должно самостоятельно квалифицироваться по одной из статей Особенной части УК РФ.
В санкции ч. 5, которой предлагается дополнить ст. 159, и санкции ч. 4, которой предлагается дополнить ст. 161 УК РФ, содержатся слова "с конфискацией имущества".
Необходимо отметить, что в соответствии с действующим уголовным законом конфискация имущества не является видом наказания, а относится к "иным мерам уголовно-правового характера". Так, по решению суда конфискации подлежат деньги, ценности и иное имущество, полученные в результате совершения преступления либо используемые или предназначенные для финансирования терроризма, организованной преступной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества или преступления, а также орудия, оборудование и иные средства совершения преступления. Таким образом, указание в санкции нормы на конфискацию имущества не согласуется с концепцией главы 15.1 УК РФ.
В пункте "г" предлагаемой проектом ч. 5 ст. 159 УК РФ содержатся слова "совершенное неоднократно", что не согласуется с тенденцией современной уголовной политики. Федеральным законом от 8 декабря 2003 года N 162-ФЗ "О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации" из УК РФ исключена статья 16 "Неоднократность преступлений".
Кроме того, необходимо отметить, что проект содержит также недостатки юридико-технического характера.
Так, в нем предлагается дополнить статьи Уголовного кодекса Российской Федерации пунктами, тогда как статьи УК РФ состоят из частей.
В УК РФ не используется такая конструкция норм, когда в одной части статьи содержалось бы несколько составов преступления с самостоятельными санкциями (пункт 2 законопроекта).
Некоторые дополнения, предлагаемые в конкретные нормы УК РФ, состоящие из нескольких частей, не согласуются с содержанием этих частей статьи. Например, в п. 5, которым предлагается дополнить ст. 327 УК РФ, указывается: "Использование документов, предусмотренных частями первой и (или) второй, и (или) третьей... настоящей статьи". В то же время ч. 2 ст. 327 УК РФ не содержит какого-либо перечня документов.
С учетом изложенного проект Федерального закона Верховным Судом Российской Федерации не поддерживается"*(458).
Полагаем целесообразным не отвергать, а доработать законопроект с привлечением сил научной общественности. Следственным комитетом при МВД России также предложен проект уголовно-правовой нормы, устанавливающей уголовную ответственность за рейдерскую деятельность. В ближайшее время на рассмотрение Государственной Думы планируется внести проект федерального закона "О внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации (в части совершенствования механизмов разрешения корпоративных конфликтов)" N 384664-4, разработанный рабочей группой под руководством председателя Комитета Государственной Думы по собственности В.С. Плескачевского.
В этот законопроект вошли две статьи, разработанные в Следственном комитете при МВД России*(459):
1) "Статья 201.1. Незаконное присвоение полномочий органа управления юридического лица
1. Присвоение полномочий органа управления юридического лица путем внесения в Единый государственный реестр юридических лиц, учредительные документы, реестр владельцев именных ценных бумаг, или решения учредителей (участников, акционеров), заведомо ложных сведений, повлекших прекращение или приостановление полномочий единоличного или коллегиального исполнительного органа, иного коллегиального органа управления юридического лица, являющегося коммерческой или иной организацией, а равно действия, направленные на фактический переход этих полномочий к неуправомоченному лицу или лицам, либо незаконную реорганизацию юридического лица, если эти деяния повлекли причинение существенного вреда юридическому лицу либо правам и законным интересам граждан или других юридических лиц либо охраняемым законом интересам общества или государств".
2) "Статья 201.2. Злоупотребление правами участника (акционера) юридического лица
1. Умышленное использование прав участника (акционера) юридического лица, являющегося коммерческой или иной организацией, самим участником (акционером) или другим лицом, вопреки интересам данного юридического лица, если это деяние повлекло прекращение или приостановление деятельности органов управления юридического лица и причинение юридическому лицу имущественного вреда".
Полагаем, что предложенные Следственным комитетом при МВД России изменения в УК РФ также заслуживают внимания и юридической оценки со стороны научной общественности и Верховного Суда РФ. Сейчас же только заметим, что конструкция статьи 201.1 с точки зрения законодательной техники*(460) является весьма сложной для восприятия и скорее всего не будет эффективно применяться на практике.
Некоторыми депутатами Государственной Думы также осуществляется целенаправленная работа по подготовке предложений о внесении изменений и дополнений в законодательство в части повышения эффективности правовых мер по противодействию рейдерству. Так, группа депутатов, среди которых Г. Гудков, А. Хинштейн и А. Луговой, планируют в ближайшее время внести на рассмотрение в Государственную Думу подготовленный ими законопроект о внесении изменений и дополнений в УК РФ. Депутаты предлагают ужесточить ответственность "за совершение преступлений, входящих в не имеющее пока четких юридических рамок понятие рейдерства"*(461). Депутаты уже вносили этот законопроект в Комитет Государственной Думы по собственности, откуда им его возвратили на доработку.
По словам Г. Гудкова, депутаты предлагают не просто увеличить сроки наказания за те или иные преступления, но и установить более продуманную систему урегулирования отношений между собственниками предприятий, так как на практике множество рейдерских акций имеют внутрикорпоративный характер. Г. Гудков также считает, что "необходимо сделать более работающими законы, предусматривающие ответственность за фальсификацию документов, доказательств, представляемых в суде, так как сегодня результативных процессов по подобным делам в России практически нет"*(462).
Поправки в УК РФ, предлагаемые депутатами, предусматривают ужесточение наказания за мошенничество, совершенное с целью присвоения имущества юридического лица (ст. 159 УК РФ) до 15 лет лишения свободы, со штрафом до 5 млн. руб. и конфискацией имущества. По статье "Причинение имущественного ущерба юридическому лицу путем злоупотребления доверием" (ст. 165 УК РФ) предлагается ввести срок наказания до 10 лет лишения свободы со штрафом в размере 5 млн. руб. и конфискацией имущества. За фальсификацию доказательств по гражданским делам предлагается установить уголовное наказание до 5 лет лишения свободы, за вынесение судом заведомо неправомерного приговора, нанесшего ущерб юридическому лицу, - до 10 лет лишения свободы с конфискацией имущества, за подделку документов - до 20 лет лишения свободы с конфискацией имущества.
Следует отметить, что некоторые решения законодателя в аспекте противодействия преступлениям в сфере экономической деятельности, в том числе рейдерству, характеризуются нелогичностью, непоследовательностью и невниманием к опыту тех государств, которые показывают примеры эффективной борьбы с актуальными видами экономических преступлений.
Так, в плане противодействия отмыванию противоправных доходов наиболее эффективен широкий подход к определению легализации. Примером здесь может служить понятие, предложенное Модельным законом "О противодействии легализации ("отмыванию") доходов, полученных незаконным путем", представленного Постоянной комиссией Межпарламентской ассамблеи государств - участников Содружества Независимых Государств*(463): легализация ("отмывание") доходов, полученных незаконным путем, - умышленные действия по приданию правомерного вида пользованию или распоряжению доходами, полученными заведомо незаконным путем. Доходы, полученные заведомо незаконным путем, - финансовые средства в национальной или иностранной валюте, движимое и недвижимое имущество, имущественные права, объекты интеллектуальной собственности, иные объекты гражданских прав, полученные в результате совершения умышленных действий, противоречащих требованиям законодательства государства.
Незаконность в данной интерпретации - весьма емкое понятие, включающее в себя нарушение гражданского, финансового, административного законодательства, подзаконных актов и т.д. Как видим, здесь налицо довольно широкие возможности для усмотрения в действиях определенного субъекта наличия признаков объективной стороны соответствующего состава преступления. Шире они могут быть только в случае, когда рассматриваемое преступление определяется с максимальной простотой, например как легализация (отмывание) денег (ст. 148.15 Уголовного кодекса Эстонии, в редакции 1992 г.).
Именно такой широкий подход предлагается использовать при криминализации криминальных доходов в Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности, принятой резолюцией 55/25 Генеральной ассамблеи 15 ноября 2000 г. (п. 2 ст. 6). Характерно, что предложенный подход был взят за основу при подготовке российского законодательства о борьбе с отмыванием денег в период работы Государственной Думы созыва 1995-1999 гг. В соответствующем проекте Федерального закона содержалось следующее определение ключевого понятия: легализация (отмывание) доходов, полученных незаконным путем, - это умышленное придание правомерного вида пользованию, владению или распоряжению финансовыми средствами, иным имуществом, приобретенным заведомо незаконным путем, либо сокрытие их местонахождения, размещения, движения или действительной принадлежности*(464).
Широкий подход взят за основу при формулировании диспозиций уголовно-правовых норм в уголовном законодательстве США, Грузии, Республики Казахстан, Киргизской Республики*(465). Такой подход разделял и российский законодатель до 2001 г., когда он изменил позицию на диаметрально противоположную и реализовал узкий подход при характеристике легализации противоправных доходов.
Узкий подход связан с указанием на преступный характер получения доходов, которые затем подвергаются легализации (отмываются), и означает, что "основное правонарушение" складывается из совокупности преступлений определенных видов. Перечень таких преступлений может быть установлен двояко: а) указанием на видовые деяния; б) методом исключения.
В Уголовном кодексе РФ при конструировании диспозиции основного состава легализации криминальных доходов использован метод исключения. Диспозиция ч. 1 ст. 174 УК РФ закрепляет: "Совершение в крупном размере финансовых операций и других сделок с денежными средствами или иным имуществом, заведомо приобретенными другими лицами преступным путем (за исключением преступлений, предусмотренных статьями 193, 194, 198, 199, 199.1 и 199.2 настоящего Кодекса), в целях придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению указанными денежными средствами или иным имуществом...". Аналогичным образом сформулирована диспозиция ч. 1 ст. 174.1: "Совершение финансовых операций и других сделок с денежными средствами или иным имуществом, приобретенными лицом в результате совершения им преступления (за исключением преступлений, предусмотренных статьями 193, 194, 198, 199, 1991 и 199.2 настоящего Кодекса), либо использование указанных средств или иного имущества для осуществления предпринимательской или иной экономической деятельности.".
Статья 49 Конституции РФ устанавливает:
1. Каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда.
2. Обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность.
3. Неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого.
В ст. 14 "Презумпция невиновности" УПК РФ утверждается, что:
1. Обвиняемый считается невиновным, пока его виновность в совершении преступления не будет доказана в предусмотренном настоящим Кодексом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда.
2. Подозреваемый или обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. Бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту подозреваемого или обвиняемого, лежит на стороне обвинения.
3. Все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном настоящим Кодексом, толкуются в пользу обвиняемого.
4. Обвинительный приговор не может быть основан на предположениях.
Таким образом, легализация доходов, полученных в результате совершения преступления, предполагает наступление ответственности только при наличии вступившего в законную силу приговора суда по предыдущему преступлению, в результате которого были получены доходы*(466). Именно такова позиция Верховного Суда РФ, которая выражена в соответствующем акте и выступлении В. Верина (заместителя Председателя Верховного Суда РФ)*(467).
При этом смысл норм, предусматривающих наказание за легализацию доходов, во многом утрачивается, так как виновный и без того должен быть привлечен к уголовной ответственности, а средства, полученные в результате совершения преступления, конфискованы как нажитые преступным путем (специальная конфискация)*(468). "Фактически вышло, - справедливо утверждает А. Васильев, - что законодатель из одной крайности (когда была объявлена преступной легализация доходов от любой незаконной деятельности) перешел в другую и установил весьма серьезный юридический барьер на пути уголовного преследования лиц, занимающихся легализацией (отмыванием) "грязных" денег. Между тем подобное уголовно-правовое решение продиктовано вовсе не международными обязательствами России. Напротив, п. "а" ч. 2 ст. 6 Страсбургской конвенции об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности от 8 октября 1990 г. (ратифицирована Россией 28 мая 2001 г.) как раз и обязывает исходить из того, что при квалификации такого правонарушения, как отмывания денежных средств, не имеет значения, попадало ли первичное (основное) преступление в сферу уголовной юрисдикции"*(469).
Законодатель в процессе принятия нового Уголовного кодекса РФ отверг административную преюдицию как конструктивный элемент определенных составов преступлений. Однако в исследуемой ситуации он сконструировал состав с уголовной преюдицией. "Возникает вопрос, - справедливо замечает А.А. Ганихин, - как поступить в этой ситуации правоприменителю - ведь для того, чтобы добиться подобного приговора по основному преступлению, могут потребоваться годы. Еще более сложной будет ситуация, когда само дело по основному преступлению прекращено по различным материальным и (или) процессуальным основаниям (раздел IV УК РФ, глава 4 УПК России). При таких условиях обвинительный приговор суда, вступивший в законную силу, по основному правонарушению невозможен в принципе"*(470).
Таким образом, законодатель создал дополнительные препятствия на пути применения ответственности за легализацию преступных доходов.
В научном сообществе вновь активно обсуждается проблема конфискации имущества и ценностей, полученных преступным путем. Целесообразность использования данной меры очевидна и подтверждается мировым опытом*(471). В 2003 г. много недоуменных вопросов вызвала ликвидация в России конфискации имущества как вида уголовного наказания. Подобное решение не соответствует обязательствам, которые Россия приняла на себя, ратифицировав международные и европейские конвенции о борьбе с терроризмом, коррупцией, незаконным оборотом наркотиков, транснациональной организованной преступностью, в которых конфискация имущества осужденного за особо тяжкие преступления в сфере экономической деятельности и общественной безопасности предлагается государствам-участникам в качестве эффективной уголовно-правовой меры. Конституционный Суд РФ в своем Определении от 8 июля 2004 г. N 251-О отметил, что в настоящее время институт конфискации имущества в сфере уголовной юстиции регулирует норма, содержащаяся в п. 1 ч. 3 ст. 81 УПК РФ (институт конфискации имущества, признанного вещественным доказательством по уголовному делу). Данная норма, будучи по своей природе и сущности нормой уголовно-процессуального законодательства как самостоятельной отрасли в системе российского законодательства, имеет собственный предмет правового регулирования - институт вещественных доказательств в уголовном судопроизводстве. Как таковая данная норма, обеспечивая выполнение Российской Федерацией принятых на себя международно-правовых обязательств применительно к сфере уголовно-процессуального законодательства, не подменяет и не может подменять собой нормы уголовного закона, которыми и только которыми конфискация устанавливается в качестве уголовного наказания, и, соответственно, не исключает урегулирования вопросов конфискации в сфере уголовного законодательства с учетом предписаний названных конвенций. Исходя из указанной правовой позиции, урегулирование вопросов конфискации в сфере уголовного законодательства предполагает не просто восстановление исключенной ст. 52 Уголовного кодекса РФ в прежнем виде, а введение уголовно-правового института конфискации в новой редакции, соответствующей требованиям международных договоров*(472).
По утверждению ведущего криминолога страны В.В. Лунеева, исключение из УК РФ такого вида наказания, как конфискация имущества, является выполнением заказа представителей экономической преступности, которые участвуют в разграблении России*(473).
Исходя из угрожающих масштабов коррупции, а так же под давлением научной общественности в 2006 г. в уголовный закон был возвращен институт конфискации имущества*(474). Однако он подвергся существенным изменениям по сравнению с ранее действовавшим. Указанные нововведения в различных аспектах критически анализируются в специальных публикациях*(475). Бесспорно, что подобный гуманизм в плане предупреждения преступлений, связанных с коррупцией и рейдерством, способен сыграть только негативную роль.
Противоречивость законодателя в рассматриваемом направлении объясняется отсутствием четкой концепции противодействия экономической преступности. Если следовать либеральной концепции (минимизируя вмешательство государства в экономику, следуя принципу экономии уголовно-правовой репрессии, прибегая к замене уголовно-правового регулирования экономических процессов административно-правовым или гражданско-правовым, снижая максимальные пределы уголовно-правовых санкций), то необходимо признать правильными предложения о целесообразности декриминализации ст. 173 УК РФ и других статей об экономических преступлениях*(476). В связи с чем, как нами уже отмечалось, необходимо выработать единую стратегию противодействия преступлениям в сфере экономической деятельности в целом и рейдерству в частности.
Актуально изучение международного опыта борьбы с рейдерскими захватами. Так, на Западе уровень рейдерства значительно ниже, чем в России. Этому способствует законодательство, в котором либо присутствует статья, предусматривающая уголовное наказание за рейдерство, как это сделано в Италии, либо как в большинстве стран предусмотрены статьи, обеспечивающие защиту системы корпоративного управления в юридическом лице. Например, французское уголовное право, в котором целый ряд статей уголовного закона регулирует корпоративные отношения.
По нашему мнению, имеет большое значение реализация мер по законодательному закреплению способов защиты прав владельцев ценных бумаг, права на которые учитываются записью на счете, при несанкционированном списании ценных бумаг со счета; уточнение особенностей правового положения добросовестного приобретателя ценных бумаг, в том числе определение возможностей, условий и порядка истребования ценных бумаг в случае списания их помимо воли владельца.
Также необходимо внести поправки в уголовно-процессуальное и административное законодательство, которые, обеспечивая эффективное уголовное преследование или административное разбирательство в связи с правонарушениями по поводу ценных бумаг, вместе с тем исключали бы возможность изъятия на длительное время оригинальных документов по учету прав на ценные бумаги, чтобы не препятствовать обороту последних. Для этих целей необходимо законод
