Е издание, дополненное 1 страница

Геннадий Бурматов

 

Что бывало в Томске?

 

е издание, дополненное

 

 

Томск - 2009

ББК 63.3(2Р-4ТОМ)

УДК 908(571.16)

Б 91

 

 

Бурматов, Г. И. Что бывало в Томске? / Геннадий Бурматов. – 2-е изд., доп. – Томск: Красное знамя, 2009. – 260 с.: ил., фото, схемы; 22 см.

 

Книга о людях, исторических местах и событиях, имевших место в Томске в XIX и XX веках.

 

 

Автор выражает благодарность Губернатору Томской области В. М. Крессу за поддержку в издании этой книги.

 

 

Фотографии Л. В. Демидовой.

 

О КНИГЕ Г. И. БУРМАТОВА

 

(Бурматов, Г. И. Что бывало в Томске? / Г. И. Бурматов. –
Томск: [Пеленг], 2008. – 123 с.: ил., фото)

 

В июле 2008 г. нам довелось побывать на презентации книги Г. И. Бурматова «Что бывало в Томске?», которая состоялась под открытым небом во дворе старинного особняка – одного из сохранившегося томских деревянных теремов на ул. Шишкова. Все приготовленные места были заняты, людям пришлось даже стоять. Кого здесь только не было: ученые и краеведы, писатели и поэты, врачи и артисты, учителя и вузовские преподаватели, участники различных национальных обществ. Возрастной диапазон присутствующих был также очень широк: от подростков до людей преклонного возраста. Звучали речи, лирические стихи, романсы, задорные частушки. Люди радовались возможности объясниться в любви родному городу, прекрасным поводом к чему послужила новая книга о Томске. Самым немногословным в тот вечер был ее автор. Но оказалось, что Геннадий Иванович лишь взял небольшую паузу и спустя всего несколько месяцев подготовил расширенный вариант своей книги.

Историческая канва соткана из судеб людей, именно они творцы истории. Автор видит сам и воспроизводит для читателей историю Томска через призму людских жизней. Свой исторический подход исследователь-краевед сформулировал так: «Следы даже самых простых людей не должны просто так исчезнуть. Ведь у каждого из них была своя интересная судьба, своя малая история». В книге сотни имен: знаменитых, выдающихся наших земляков и людей, которых знали и помнят лишь их родственники, соседи, знакомые, но чье существование стало неотъемлемой частью жизни и истории города. История – конкретна: события происходят в определенное время, в определенном месте, и в них участвуют конкретные люди. Автор рассказывает об обыденных ситуациях, героических событиях, трагических и комических происшествиях от лица непосредственных участников или свидетелей происходившего. Большие и малые события связаны с конкретными улицами и переулками, площадями и дворами, рощами и садами, пригорками, речками и ключами, деревянными и каменными домами, составлявшими интерьер и подмостки Томской истории. Этот узнаваемый и привычный интерьер застройки обнаруживает свою глубинную историческую подоплёку и подталкивает современников к новому осмыслению и отношению к себе. Через живой авторский рассказ читатель открывает для себя, что наши далекие и не столь давние предки не отделены глухой непроницаемой завесой времени, но связаны с нами сегодняшними, потому что живы их потомки, сохранилась память о них в устных преданиях, архивах и публикациях. Все это рождает чувство у читателей, чувство сопричастности к истории родного города.

Книга Г. И. Бурматова интересна и поучительна, но кроме того имеет огромное воспитательное значение не только для молодых, но и зрелых людей, помогая нам осознать и прочувствовать, что все мы звенья единой живой цепи поколений томичей.

Г. С. Батеньков в свое время восклицал: «Певца своего Сибирь еще не имеет. А красоты ее еще никем не осмыслены». Голос Геннадия Ивановича ведет свою «томскую» партию в общем хоре сибирских певцов, помогая нам осмыслить и оценить свою историю.

Книга «Что бывало в Томске?», безусловно, должна быть переиздана достаточно большим тиражом, чтобы она дошла до каждой школы, библиотеки, книжного магазина. Оформление книги – качество обложки и бумаги, богатство цветных иллюстраций – должно быть достойно ее содержания. В таком виде книга будет соответствовать значению Томска как Сибирских Афин и станет ценным и престижным подарком для самых высоких гостей и, главное, для томичей, имеющих право гордиться своей историей.

Надеемся, что Администрация Томской области изыщет необходимые средства для финансирования столь нужного для Томска издания.

 

Доктор исторических наук, профессор, Почетный работник высшего профессионального образования Н. С. Ларьков, доктор исторических наук, профессор, Заслуженный работник высшей школы РФ Л. А. Чиндина, доктор исторических наук, профессор М. П. Черная.

ПАМЯТЬ СЕРДЦА

 

Песнь о Томске

 

Каждая встреча с краеведом Геннадием Ивановичем Бурматовым, экскурсия по городу, сопровождается, уж так повелось, каким-то открытием. Встречи на улицах Томска запоминаются, врезаются в память, отпечатываются как фотография.

Геннадий Иванович учился на историко-филологическом факультете ТГУ, в политехническом, трудился в НПО «Полюс», журналистом в газете «Красное знамя», в «Томском вестнике» и других изданиях. 8 лет занимался афганской газетой. От начала и до конца был в группе С.С. Сулакшина. Предложили поработать в партии «Единая Россия». А Нина Ивановна Маскина встретила с идеей вести в газете «Красное знамя» рубрику «История города».

Жизнь Геннадия Ивановича Бурматова это постоянное общение с людьми, задушевные разговоры с единомышленниками, споры, радостные открытия краеведа, грустные впечатления горожанина, одержимость журналиста, размеренность писателя, уникальность исследователя.

Руководит клубом при библиотеке «Сибирская». Дружен с различными национальными обществами, у каждого из которых своя культура, своя история, испытывая искреннюю потребность в этом общении. Знаком с большим количеством интересных людей в Томске и вне города. Его знают, со всеми он здоровается и разговаривает, повсюду его узнают, к нему прислушиваются.

Он много работает в архивах города и вузов, в библиотеках, изучая подшивки газет 19 века, просматривая адресные книги. 20 лет. Увлекательное дело для историка. «Публикации рождаются по зернышку», - говорит Геннадий Иванович. Многие годы в отпуске работал в библиотеке им. В.И.Ленина. «Одежку на голову и читаешь микрофильмы».

Полиглот с жизни в Латвии. Знание языков, истории народов, сопровождается удивлением красоте языков, их единству, своеобразию, а то и просто он на своем особенном языке говорит. Он учит, не поучая. Все естественно у него и сердечно.

Любовь к городу - это память. От предков пришло к Геннадию Ивановичу отношение к истории Томска. Очень важно преподнести рассказ – это умение. Это умел делать его отец. Сегодня для писателя, журналиста, историка, исследователя его публикации о старинном городе и домах - это любовь и переживание, огорчение и радость. Знание языков помогает расшифровке топонимики Томска. Сравнительный анализ корней языков приводит к пониманию этимологии русских слов, их значения. Глобально-исторический подход к обсуждаемой проблеме - к рассмотрению факта, события во все времена, века и годы.

Всегда помня о человеке, видит человека в истории и современности. А в завершении своих статей он всегда поставит особенную образную бурматовскую точку.

Презентация книги Геннадия Ивановича «Что бывало в Томске» 17 июля 2008 года в Доме искусств прошла сердечно и радушно, как встреча красивых и умных людей, пришедших душой порадоваться событию в его жизни, в жизни верных его друзей и добрых знакомых – выходу в свет книги.

Вот и вновь есть надежда встретиться снова.

Перед вами издание книги в год юбилея автора, в основе которого - опубликованные ранее в газетах статьи, объединенные идеей служения родному городу. Фотографии перед статьями предоставлены из личных архивов героев публикаций, а также сделаны мною специально в ходе экскурсий по городу и подписаны совместно с автором.

Книга это как фотография на память о своих родных и близких, о любимом городе и его людях.

Демидова Людмила, томичка.

АВТОРСКОЕ ПРЕДИСЛОВИЕ

 

Эта открытка с видом на здание «Тысячи мелочей» среди прочих семейных фотографий висела на стене в нашем доме, когда мы жили далеко от Томска в латвийском городе Мадонна. Мне, дошкольнику, мать часто рассказывала про Томск:

– Этот магазин – большой Второвский пассаж. Слева от него есть Старый собор. По утрам я ходила туда на богослужение. А справа, за Пассажем, находится оперный театр. Я любила там смотреть «Наталку Полтавку».

В нашей Мадонне тоже были дома с такими же лепными фронтонами, как томский Пассаж, но не было такого сказочного моста, какой виднелся на переднем плане открытки: большая река Даугава находилась в полусотне километров от Мадонны.

В середине 50-х годов я приехал в Томск и сразу отправился в старый Пассаж, где, как и ныне, находилась библиотека им. А. С. Пушкина. Здесь я отводил душу в иностранном отделе. Но не только европейские языки меня интересовали в первую очередь: вечером включишь приемник и на всех волнах господствует Азия. Я занялся тюркскими и иранскими языками. Знание их мне помогло разобраться в томской топонимике задолго до того, как я прочитал труды пединститута на ту же тему и даже более отчетливо представил себе истинное значение томских названий: Каштак, Уржатка, Томь.

В те же годы я понял значимость археологии, изучающей предельно точно историю. Недаром в слове «архе» кроется вся старина, а в слове «архи» - «главное». Археология и топонимика дают четкое представление о историческом движении народов. Вот почему я всегда проникаюсь глубочайшим уважением к нашим археологам: Людмиле Чиндиной и Марии Черной, к музейщикам: Людмиле Тимофеевой и Ирине Евтихиевой, к хранителям архива Анастасии Караваевой и Виктору Гахову, к писателям-краеведам Борису Климычеву и Сергею Заплавному.

Я всегда внимательно слушал рассказы старых томичей и выявил такую особенность: чем старше томич, тем точнее определены места города, о которых он говорит, тем точнее даты событий, о которых он повествует. Главное – он свидетель и участник событий, о которых идет речь. Неточности проявляются лишь в пересказах. Тут уж надо держать ухо востро, чтобы не «купиться».

Точную историческую информацию дают газетные репортажи. Кстати, я проработал «Пушкинке» и «Научке» «от корки до корки» все фолианты газет «Сибирская газета», «Сибирская жизнь», «Сибирский вестник» и «Красное знамя» - за все годы их выпуска.

Проработал и все документы областного архива за весь XIX век, относящиеся к истории города Томска.

Внимательно изучал воспоминания и письма Радищева, Корша, Ядринцева, Батенькова, - в них таится ценная информация, точно дающая уникальные сведения по истории Томска.

Я и сейчас продолжаю изучать живую историю города, встречаясь непосредственно со старожилами Томска и их родственниками. В этом трудном деле мне помогают влюбленные в город энтузиасты. С их помощью надеюсь раскрыть некоторые тайны и «белые пятна» в истории города. Особенно благодарен Людмиле Демидовой.

 

 

 

ИСТОРИЧЕСКИЕ МЕСТА И УЛИЦЫ ТОМСКА

 

 

ВОСКРЕСЕНСКАЯ ГОРА, УЛИЦА КРИВАЯ…

 

В сознании многих томичей сложилось представление об улице Бакунина как о древнем центре Томска. Так думают историки. Но не все. Некоторые считают, что Томск с самого начала занимал большую площадь и нынешней улицей Бакунина не ограничивался.

 

– Древняя наша крепость обязательно должна была иметь в своей черте водоём, необходимый на случай осады неприятелем, – рассудительно и резонно говорят краеведы.

Но привычная концепция утвердилась, хотя давайте оглянемся на опыт планировки центров других городов: в Москве все улицы сходятся лучами к Красной площади. В Риге – к Домской, а во многих западных городах – к Ратушной площади и рынку на ней.

Теперь посмотрим на карту Томска середины ХIХ века. Видим: на Воскресенской горе улицы лучами сходятся к площадям – Провиантской, Соляной и Белозерской. Это улицы Кривая, Белая, Ачинская, Белозерский переулок. Позже появилась ул. Иркутская. Все они берут начало от Воскресенской горы, а точнее – от улицы Воскресенской (Октябрьской).

Одна из самых древних улиц – Кривая. Вместе с одноименным переулком Кривая образовывала луч, берущий начало от улицы Бакунина (Ефремовской), то есть от воеводского дома и площади возле него.

До сих пор как-то никто не придавал значения: почему, собственно, Кривая… «окривела»?

А ответ очень прост: на ее пути раньше было ключевое озерцо, которое улица Кривая вынуждена была обходить вместе с сохранившимися до сих пор домами № 9 и № 9а. Именно во дворе этих домов, сто лет назад принадлежавших Пастуховой, и в настоящее время можно заметить остатки Пастуховского озера (усадьба Пастуховой зафиксирована в документах 1877 года).

Таким образом, подтверждается тезис Скворцова и Черной: Пастуховское озеро (ключевое) находилось непосредственно в городе ХVII века. Оно было первым водоемом, защищенным от случайной осады неприятеля фортификационными сооружениями в виде стен и рвов, образованных речкой Белой и ручьями, текшими по одноименным Соляным – площади и переулку (ров на Соляном переулке засыпали еще в конце ХIХ века. Ров на Соляной площади засыпан еще раньше).

Ныне Кривая выглядит почти так же, как и сотни лет назад. Старожилов здесь совсем мало. Но улицу свою они любят.

Известная в Томске ветеран войны Махмуза Гемазовна Абдулова рассказывает:

– Мне было 5 лет, когда мы жили на улице Бакунина. Это место самое чудесное в городе: из нашей ограды весь Томск был виден, как на ладони. Потом нам пришлось переезжать с улицы на улицу. Жили и на пр. Фрунзе, и за Истоком. А теперь вот снова – в самом старом квартале. Дом крепкий, сухой. Плахи-половицы не то, что сейчас: не реечки, а плотные, толстенные доски. Стены теплые. Под окном – цветы. Кругом тишина. И до троллейбуса всего два квартала. Мои ближайшие младшие родственники занимаются в центре татарской культуры и в мечети. Сочиняю и я стихи. Вот последний:

Скажи мне, Томск любимый,

Открой мне свой секрет:

Ты, брат все молодеешь,

А я вот только нет.

Смотрю я на уважаемую Махмузу, и не хочется верить последней строчке ее стихов: наша Махмуза Гемазовна полна энергии, всегда заботлива к своим товарищам в совете ветеранов Октябрьского района.

Беседую с еще одной старожилкой улицы Кривой – Марией Ивановной Гришкевич:

– В Томск мы приехали из деревни и поселились сразу в самом святом месте – на территории монастыря, в базовой школе у моей сестры, – вспоминает она. – Сын мой еще в 50-х годах поступил работать в домоуправление техником. Ему и дали квартиру на ул. Кривой. И мне – как вдове погибшего на фронте. Совсем недавно наш дом снесли, но мне дали квартиру тут же, на ул. Кривой, в новом многоэтажном здании. Работала я в ТГУ. Меня там не забывают как ветерана.

Тамара Ивановна Ткаченко рассказывает:

– Я родилась на ул. Кривой, 29, – рассказывает Тамара Ивановна. – Мой дедушка по маме, Петр Васильевич Гребнев 1870 года рождения, был каменщиком, строил на Обрубе дома купца Тихонова, а в 1903 году – Второвский пассаж (ныне магазин «1000 мелочей»). Он не пил, не курил, был образцовым мастеровым. Когда мне было 10 лет, мы жили на ул. Загорной, 52, и у нас тайно проживали люди, убежавшие из Ленинграда от преследований НКВД. В том же году был арестован наш учитель в школе № 5. Я выучилась на бухгалтера и по этой специальности работала на «Томкабеле». Мой муж был одним из лучших в Томске фотографов: он учился у Ф. Хитриневича, тогдашнего фотокорреспондента газеты «Красное знамя», а я по вечерам ретушировала ему негативы.

А вот еще одна судьба человека, связанная с тем же домом № 29 на улице Кривой. Рассказывает Августа Петровна Кочнева, по мужу Белоглазова:

– Я родилась в 1923 году в Восточном Казахстане. Там моя родина. Но предки мои и мужа выехали из Томска еще сто лет назад. Наши родственники Кочневы и Белоглазовы раньше жили в Томске. Кочневы занимали усадьбу на ул. Спасской (Советской), 2. Белоглазовым принадлежал дом на ул. Акимовской (Шишкова), 4. Мы же с мужем выросли вдали от Томска. Оба работали на руднике, я – поваром, муж – шахтером. Он там и умер. А я вот вернулась на родину предков, когда-то покинувших ее. Теперь живу в самом красивом месте: со своего крыльца любуюсь Белым озером и… новым ключом, который пробивается на дороге против моих ворот. Не зря же говорят, что ключи не только на дне Белого озера, но и в разных местах вокруг него, – завершает рассказ Августа Петровна.

Всего несколько старожилов удалось мне найти на древней улице Кривой. Августа Петровна среди них – новичок. Но ведь она вернулась на родину предков и помнит, где они жили сто лет назад. Естественно, никто уже не знает, что на ул. Кривой сто тридцать лет назад были усадьбы купцов Фуксмана, Плетнева, Дистлера. Каждый из них разбогател и переместился в город. Фуксман построил себе дворец на ул. Почтамтской, 8 (бывший Госбанк). Дистлер открыл увеселительный сад позади нынешнего Дома офицеров. Плетнев позже стал известен как владелец большого квартала на нынешней улице Яковлева – от башни до Больничного переулка. Этот квартал даже в 50-х годах ХХ века назывался Плетневским.

На ул. Кривой, 1, в доме Фуксмана в течение многих лет действовало еврейское училище. Дом № 7 и сто лет назад принадлежал наследникам Плетнева. Домом № 5 хвалился купец Гуляев: здесь у него уже в 1902 году было проведено электроосвещение!

А купчиха Пастухова могла похвастаться своим маленьким ключевым озерцом, диктовавшим улице Кривой кривизну и когда-то ставшим первым водоемом в черте древнего города. Недаром на наличниках ее дома красуются до сих пор три свечки, словно в память о первом квартале Томска.

НА УЛИЦЕ ДВОРЯНСКОЙ ЖИЛИ НЕ ТОЛЬКО ДВОРЯНЕ

 

Многие спрашивают, а почему улица Дворянская так называется? На ней что, одни дворяне жили? На самом деле перед революцией на улице располагались в основном дома купцов. А вот дворяне на Дворянской (ныне ул. Гагарина) обустраивались тут 200 лет назад и позднее, в XIX веке.

Нам, нынешним, кажется теперь странным, что ландшафт этой местности 200 лет назад выглядел совсем не так, как сейчас. Места, где сейчас проходят переулки Беленца и Нахановича, были заняты двумя болотами, каждое из них тянулось от нынешнего пр. Ленина до ул. Советской. А по современной Советской протекал ручей.

Оставалась сухой лишь Уржатка, там, где сейчас расположен магазин «1000 мелочей» и где проходят пер. Батенькова и Набережная р. Ушайки. Вот почему все, кто желал поселиться к югу от Ушайки, стремились обосноваться на сухих местах Юрточной горы.

Дворянская улица (Гагарина) была поистине дворянской в середине XIX века. Она начиналась от Новособорной площади. Самая первая усадьба на правой стороне (там, где сейчас вычислительный центр) принадлежала почетным гражданам Томска Мако (эта фамилия нам напоминает о художнике Мако, дожившем до 1925 года). Кстати, и угловая усадьба, там, где ныне магазин, примыкающий к военкомату на пр. Фрунзе, тоже принадлежала Мако.

К северу от дома Мако по правой стороне Дворянской был дом коллежского советника Кайдалова (в армии его чин соответствовал полковнику). Через дом от него располагался тоже коллежский советник Попов. Напротив последнего, на западной стороне Дворянской, были сквозные усадьбы с выходом на нынешний пр. Ленина губернского секретаря Боровкова и тех же Поповых. Кстати, вдоль домов Поповых раньше шла дорога-переулочек, являвшаяся продолжением ул. Никитинской и выходившая прямо на нынешний пр. Ленина. Ей, кажется, было вечно суждено оставаться сквозной, как и сейчас. Вот только связь с Никитинской перекрыта еще в конце XIX века.

Замыкал этот квартал на левой стороне, на углу нынешнего пер. Плеханова (бывшего Монастырского), дом коллежского советника Кобылина, доросшего до статского советника, который в армии соответствовал бригадиру. А наискосок от бригадира на ул. Дворянской жил чиновник Зефиров. Все – в собственных особняках. Вот вам и дворяне!

Конечно, тут, на Дворянской, располагались с самого начала и представители других сословий: золотопромышленник Асташев (в его доме ныне музей), мещанин Кононов (эта фамилия сразу напоминает об Иосифе Кононове, погибшем ровно сто лет назад на демонстрации).

И фамилия Мухиных почему-то у нас трактуется лишь в связи с каким-то разбойником. Но уважаемый всеми протоиерей Мухин 130 лет назад жил напротив бригадира Кобылина тоже на углу пер. Плеханова.

К концу XIX века в этой части ул. Дворянской стали селиться богатые мещане и купцы. На бывшем участке Мизгера обосновался купец Гадалов, ранее арендовавший помещение у других купцов. Теперь он разбогател и построил торговые дома на весь квартал (ныне Верхний гастроном и прочие здания с выходом на пр. Фрунзе). Сам Гадалов жил в любимом месте на нынешней улице Бакунина. Здесь ему принадлежали несколько домов, в том числе и известный всем дом Радищева.

На Дворянской же, напротив Гадалова, на бывшей усадьбе почетных граждан Мако обосновался другой, пока еще неизвестный мещанин Болотов, но он потом разбогател на торговле и застроил весь квартал домами. (Ныне тут протезный завод и вычислительный центр). Кроме собственной торговли, он сдавал здесь помещение купцам Селезневу, Лейбовичу, кондитеру Сапожникову, мяснику Я. Фуксману и даже китайцу Ван-Ху-Симу.

Через ул. Нечаевскую (пр. Фрунзе) открыл свой магазин Сковородов. А на другом конце квартала, на юго-восточном углу нынешнего пер. Плеханова, появился особняк мещанки Моисеевой, содержавшей здесь гостиницу «Дворянские номера» с редким в то время для Томска электроосвещением, с платой за комнату 15 рублей. Здесь подолгу проживали известные в городе зубной врач Зайд и терапевт Завадовский (в последние годы своей жизни Константин Николаевич потом имел дом на нынешней ул. Советской, почти напротив военкомата).

Кроме так называвшегося «Пивного зало» Зеленевского, помещавшегося на первом этаже дома Моисеевой, других злачных мест на старой Дворянской не было. Тут существовала настоящая идиллия. И не зря именно здесь, через дом от Моисеевой, сразу после революции был открыта Сибирская народная консерватория. При ней существовал союз певцов.

Рядом с консерваторией находилось Александровское мужское училище. А отдельные классы консерватории помещались в доме напротив, у Анисиева.

На Дворянской же в 1908 году построил свой теремок купец Громов, известный своей лучшей в городе баней. А напротив него, в доме Шипицына (с выходом на ул. Почтамтскую), жил председатель римско-католического благотворительного общества Жбиковский.

Интересно, что многие точки в городе в течение двух веков специализируются на одном и том же промысле. Так и в доме Шипицына фотография Козлова в советское время тоже осталась фотографией, но уже социалистической.

«Идиллия» на греческом языке означает «картинка». Картинку представляет собой ул. Дворянская – Гагарина и поныне. Каким-то чудом Бог миловал весь этот квартал на ее восточной стороне. Очень оригинально и уютно выглядят крылечки домов, обращенные во дворы, жаль, их фотографы не замечают.

Еще парадоксальный факт. Если этот квартал жил всегда тихо и счастливо, то его другая сторона, выходящая на ул. Советскую, в каждом доме претерпела странные, просто чудовищные преступления.

Слово «дворянин» на романских языках звучит как «нобиль». Но точный перевод последнего означает «высший». Вот и ул. Дворянская была дворянской лишь в верхней ее части. На древнем Шафрановском взвозе, на восточной стороне ул. Дворянской, находился дом чиновника Яблокова рядом с домом дьякона Шафранова. У дьякона жил губернский секретарь Покровский. Ближе к пер. Плеханова располагался генерал Щетинин. Напротив генерала жил барон Бруннов. Рядом с домом барона была мастерская роялей в доме Бухвостова. (В этом месте два года назад сгорело УНО).

Кроме дворян, на нижней части Шафрановского взвоза жил знаменитый священник Евтропов, 105 лет назад выпустивший книгу об истории нового собора. Святое место дома Евтропова до сих пор остается пустым.

Но дворяне тут жили опять же лишь в XIX веке. В XX веке появились разбогатевшие мещане и купцы: Кириллов, Никитин, Зверев, Китц, Слосман, Менке, Бирюков. Мордухай Слосман был николаевским солдатом. Выйдя в отставку, купил у чиновника Яблокова место, а затем и еще ряд усадеб по соседству. Его сын Вульф уже известен как купец. В доме Вульфа в 1893 году действовало Уржатское женское училище и детский сад с французским языком. Эти дома сохранились до сих пор.

Обосновавшийся на месте самого первого жителя верхней части ул. Дворянской Сиязова «новомещанин» XX века Бирюков открыл в 1900 году гостиницу на юго-восточном углу нынешних ул. Беленца и Гагарина. В течение 20 лет менялись ее названия: «Коммерчес кие номера», «Славянские номера», «Селезневские номера».

Но своеобразная идиллия Дворянской сохранялась и в этом квартале. Любили тут жить профессор Малиновский (у Слосмана), доктор Садовский (у Никитина). А до Никитина на северо-восточном углу пер. Плеханова имел дом директор Владимирского приюта Хаов!

Что касается нижней части ул. Дворянской, то, когда осушили на ней болота, здесь уже дворяне не селились. Зато надолго «прославился» кабак Бриллиантщикова на углу пер. Ямского (ныне Нахановича). Не проходило вечера здесь без драк. Да еще пугал людей дом Колотилова с его «кикиморой», которую не мог выгнать целый отряд полицейских. Этот дом находился на северо-восточном углу ул. Беленца.

Были, конечно, дома Макушина, Второва и Иванова, но они одновременно числились и по Благовещенскому переулку (ныне Батенькова). Кстати, эти усадьбы 200 лет назад отделялись от квартала еще одним переулочком, пересекавшим его от ул. Почтамтской. Он, вероятно, применялся для проезда, так как на пер. Нахановича стояло болото.

С тех пор промелькнул весь XX век. Есть ли тут сейчас старожилы?

Известная в городе учительница школы № 12, преподаватель русского языка и литературы Ольга Васильевна Галажинская познакомила меня с Еленой Александровной Гоменко, до сих пор стойко проживающей на улице «Дворянской идиллии» в доме № 44.

– Я всю жизнь преподавала в ТПУ историю КПСС, – рассказывает Елена Александровна, а в молодости окончила истфак нашего ТГУ, после которого еще училась на высших курсах при МГУ. При распределении на работу преподавателем выбрала Колпашевский пединститут. А он тут же сгорел. Тогда обком направил меня в ТПИ. Ректор Воробьев добился выделения мне квартиры, вот этой, где и сейчас живу. Сюда и мужа привела в марте 1946 года. Наш сын Аркадий живет в Томске. Меня не забывает.

Во флигеле полвека назад жила у нас интересная парочка: философ Копнин с красавицей-женой Люсей. Копнин с Людмилой уехал потом в Москву. Павел Васильевич стал директором Института философии при Академии наук СССР. Еще в нашем доме, в правом крыле, жил художник Мизеров, – с этими словами Елена Александровна достала из шкафа редчайший теперь буклет, посвященный выставке художника, состоявшейся полвека назад.

– А я, можно сказать, живу в своем наследственном доме, говорит Ирина Николаевна, воспитывающая одна пятерых детей. – Мой дед Тендяков родился и жил в этом доме № 36 еще в XIX веке. Бабушка 1900 года рождения вышла замуж в этот же дом еще до революции. Была видной партийной работницей. Дети у Ирины Николаевны – все в маму, такие же красавцы, такие же степенные и одновременно оптимистичные, не зря же они проживают на Дворянской улице.

 

ВНИЗ ПО СПАССКОЙ…

 

Часть улицы Советской, расположенная к северу от Новособорной площади, до революции называлась Спасской. В нижней ее части дорогу всегда заливало болото. Городская дума даже рассматривала проект его осушения путем среза холма на площади Благовещенской.

 

В середине ХIХ века томичи стали строить новый Кафедральный собор в начале ул. Спасской (первый счет домов ее шел отсюда). И в самом лучшем месте ее, на восточной стороне горы в трехэтажных домах жили священники собора и причт. Среди священников были Завадовские, а среди жертвователей в пользу храма – чиновники Буткеевы. Здесь, на тихой Спасской, любили селиться чиновники, офицеры, мещане. Наискосок от нынешнего военкомата, там, где стоит дом Завадовских с мезонином, была усадьба городского головы 1799 года Якова Скворцова. Его потомок Иван в середине ХIХ века стал купцом. После него здесь жил чиновник Апель – в 70-х годах. В конце ХIХ века это место купил мелкий торговец дровами Петр Кайманович. Он выстроил здесь особняк с мезонином, на фасаде парадного крыльца которого до сих пор можно прочесть инициалы хозяина: «ПК». С 1905 года тут поселился врач Завадовский, до этого поживший во многих домах на квартирах. В 1914 году он выкупил дом у Каймановичей и заново отремонтировал: провел дренаж, так как дом стоял на болоте. В последние годы он был физиотерапевтом и умер в 1940 году. Его потомки до сих пор живут в этом старинном доме.

К северу от дома Завадовских 200 лет назад располагалась огромная усадьба мещан Засухиных и Крачковских. Старожилы этой местности помнят, что еще полвека назад в этих усадьбах, оставшихся от чиновников Засухиных и врача Завадовского, был большой сад.