Глава 8: НАД ПРОПАСТЬЮ

Март был на исходе, ярко светило солнце, но повсюду лежал снег. По дорогам Подмосковья крестьяне продолжали ездить на санях. По последнему зимнему пути шли к Москве земские отряды. На страстной неделе - не позднее 23 марта - в предместья Москвы прибыл Прокопий Ляпунов с отрядами рязанцев. Заруцкий и Трубецкой с калужским войском запоздали, но ненадолго. Они подошли на святой неделе, начавшейся 24 марта. Казаки Заруцкого сражались по большей части пешими. Дворянская конница Ляпунова обладала большей подвижностью, нежели пехота. Но не только пути-дороги задерживали казаков. На недалеком расстоянии от Калуги стоял Ян Сапега. Его войско хорошо отдохнуло на зимних квартирах и завершило приготовления к летней кампании. Са-пежинцы предлагали союз ополчению, но требовали непомерное вознаграждение. Заруцкий достаточно хорошо знал истинную цену этим союзникам. Сапега мог в любой момент нанести удар по Калужскому лагерю с тыла.

Подготавливая наступление на занятую интервентами Москву, города старались подбодрить друг друга и повсюду распространяли преувеличенные сведения о своих силах. Ляпунов широко оповестил страну о том, что на помощь ему идет 40-тысячная рать. Поляки отчасти поверили его воззваниям. Они полагали, что Ляпунов привел под Москву 80 тысяч воинов, тогда как Заруцкому удалось собрать 50 тысяч человек, а Измайлову и Просовецкому - 15 тысяч. В целом, по их подсчетам, в ополчении было будто более 100 тысяч воинов. Приведенная цифра отличалась недостоверностью. Засевшим в Кремле наемникам казалось, что их осадили несметные полчища. Шведы располагали более точной информацией. Посланец Ляпунова доверительно сообщил им, что состав ополчения под Москвой не превышает 6 тысяч человек.

Число воинских людей в ополчении было совсем не велико. Но едва они подошли к городу, в их лагерь стали стекаться со всех сторон москвичи, оставшиеся на пожарище и в уцелевших слободах. Население искало спасения в земском ополчении. Благодаря притоку жителей лагерь осаждавших казался необозримым.

Гонсевскому удалось замирить Москву лишь на несколько дней. Его приставы отправились в разные концы столицы и стали приводить к присяге москвичей, сложивших оружие. Едва население узнало о приближении земских воевод, оно вновь поднялось на борьбу. Приставам едва удалось унести ноги.

В южных предместьях столицы боярскому правительству не удалось восстановить свою власть даже на время. Отряды повстанцев вместе с воеводой Федором Плещеевым прочно удерживали в своих руках Симонов монастырь. Измайлов и Просовецкий после неудачного боя ушли к Андроникову монастырю (Андроников монастырь (Спасо-Андроников, Андроников Спаса Нерукотворного). Основан около 1360 г. как форпост на юго-восточных подступах к Москве для защиты от монголо-татар. Расположен к востоку от Садового кольца, на левом берегу реки Яузы (пл. Прямикова, 10). Назван по имени первого игумена, ученика Сергия Радонежского - Андроника. В XIV -XVII вв.- один из центров переписки книг. Здесь провел последние годы жизни и был похоронен знаменитый художник Андрей Рублев. В XVII -XVIII вв. монастырь обнесен кирпичной стеной с башнями (частично разобраны в XIX в., восстановлены в 1960 г.). Архитектурные памятники: белокаменный Спасский собор (1420-1427 гг.) - одно из древнейших каменных сооружений Москвы (в интерьере фрагменты фресок Андрея Рублева и Данилы Черного), трапезная (1504 г.) с церковью Михаила Архангела, настоятельский и братский корпуса (XVII - XVIII вв.). В 1947 г. объявлен заповедником. С 1960 г. в нем помещается Музей древнерусского искусства и Всесоюзный научный производственно-реставрационный комбинат. Возле стен установлен памятник А. Рублеву.) и заняли его, после чего соединились с Плещеевым у Симонова монастыря. Отряды Заруцкого разбили лагерь поблизости от Никольского Угрешского монастыря, там, где река Угреша впадает в Москву-реку. Монастырь служил прибежищем Лжедмитрию II в дни его последнего похода на Москву. Четырнадцать километров отделяли монастырь от крепостных стен.

27 марта Гонсевский вывел свои войска из Яузских ворот и попытался разгромить силы ополчения и повстанцев в окрестностях Симонова монастыря. Его наступление не имело успеха. Ожесточенные бои в юго-восточных предместьях столицы продолжались несколько дней. Обе стороны избегали риска, сопряженного с генеральным сражением. Скорее, то была проба сил. Противники как бы примерялись друг к другу.

Последняя стычка принесла ощутимый успех русским. Их энергичный и дружный натиск привел к тому, что наемники понесли потери и бросились бежать с поля боя. Смущенный неудачей, Гонсевский не только отказался от новых наступательных действий, но и не посмел оборонять внешние крепостные стены. В ночь на 1 апреля ратники ополчения, не встречая сопротивления противника, перешли реку Яузу и освободили почти всю территорию Белого города. Гонсевский удержал в своих руках лишь небольшую часть белгородской стены от Никитских до Чертольских ворот с прилегающими улицами.

Наступила весна, и вместе с ней долгая и томительная пауза в военных действиях. Ополчение потеряло более двух месяцев, прежде чем смогло возобновить наступление. Уже в первых боях солдаты Гонсевского заметили, что земские люди не слишком доверяют друг другу. По словам московских летописцев, земская рать попусту потеряла много дней из-за великой розни вождей. Когда воеводы сошлись под Москвой, им в самом деле не сразу удалось преодолеть взаимное недоверие и уладить местнические счеты. И все же не распри были причиной непонятной бездеятельности.

Московский «черный люд» оказал ополчению огромную помощь. Когда ополчение несло потери, место выбывших ратников немедленно занимали добровольцы из числа столичных жителей. Не получая постоянных пополнений за счет населения столицы, ополчение не продержалось бы под Москвой и нескольких месяцев. Поступая в казачьи сотни, вчерашние кузнецы, ткачи, плотники, холопы или торговые люди становились казаками. Казачьи отряды превратились в закаленную пехоту, которая стойкостью превзошла дворянское ополчение. Но на первых порах повстанцы были плохо вооружены и не обладали никакими военными навыками.

Собственные силы ополчения были столь невелики, что рассчитывать на немедленный успех не приходилось. Чтобы организовать правильную осаду Москвы, надо было располагать многократным перевесом в силах. Ляпунов и его сподвижники не имели ни многочисленного войска, ни тяжелой артиллерии. При таких условиях штурм Кремля мог принести лишь неудачу. Мало того, Кремль и Китай-город располагали беспримерной по мощности системой укреплений. В руки интервентов попала лучшая русская артиллерия. Никогда еще на столичных стенах не было установлено столько пушек, сколько их видели теперь на кремлевских укреплениях. Осаждавшим нечего было противопоставить их огневой мощи.

Ополчение сделало все, что могло. Ляпунов с отрядами рязанцев занял Яузские ворота. Заруцкий и Трубецкой помогли ему закрепиться в этом решающем пункте, а затем облегли Белый город до Покровских ворот. Прочие земские отряды заняли стены Белого города от Покровских ворот до нынешней Трубной площади на Неглинной. Северная часть стены находилась на некотором удалении от пушек Китай-города, и ее оборону взяли на себя воеводы, только что потерпевшие неудачу на Владимирской дороге - Измайлов, Мосальский и Репнин. Их подкрепили вновь прибывшие воеводы - Иван Волынский с ярославцами, Федор Волконский с костромичами, Федор Погожий с угличанами.

Отряды Ляпунова прикрывали важную в военном отношении Коломенскую дорогу, связывавшую Москву с Рязанским краем. Под контроль замосковных воевод перешли дороги, шедшие из столицы к Ростову и Ярославлю.

Позиции Ляпунова стали ключевым пунктом земского лагеря. С первых дней тут не прекращалась яростная перестрелка. На голову рязанцев сыпались ядра. Враг пытался вернуть Яузские ворота и не дать ратникам укрепиться на близком расстоянии от Китай-города и Кремля. Земским воеводам пришлось устанавливать батареи под убийственным огнем. Не обращая внимания на выстрелы, москвичи помогли ратникам вырыть траншеи и установить туры (плетеные корзины с землей) на пригорке у Петровской церкви. Вторую батарею земские люди установили ближе к Яузе. Когда земские батареи смогли наконец открыть огонь по неприятелю, стены Китай-города и Кремля окутались пороховым дымом. Гул крепостной артиллерии заглушил редкие выстрелы осадных батарей. Ядра отскакивали от стен Китай-города, как горох. Без тяжелой осадной артиллерии нечего было и думать о разрушении мощных башен. Однако выстрелы с батарей причинили потери врагу и вызвали пожары в Китай-городе и Кремле.

Большие надежды руководители ополчения возлагали на своевременную помощь из городов. С нетерпением ждали прибытия казанской рати. Но выступление казанцев задержали как внутренние распри, так и наступившая распутица. Проливные дожди вконец испортили дороги и затруднили подвоз продовольствия. Надвинулся голод.

Трудное время пережили те, кто, повинуясь долгу, отправился освобождать Москву. Еще более тяжкие испытания выпали на долю героических защитников Смоленска. Силы их подходили к концу. Почти два года город жил в условиях вражеской осады. Запасы продовольствия оказались полностью израсходованными. Горожане умирали в муках голодной смерти. Эпидемия довершила дело. К концу смоленской обороны в городе осталось не более 300 - 400 здоровых людей, способных носить оружие. С неслыханной стойкостью они продолжали борьбу.

В королевском лагере знали о потерях смоленского гарнизона и готовились нанести последний удар агонизирующему городу.

На рассвете 3 июня 1611 г. Смоленск был разбужен мощным взрывом. Крепостные стены подле Крылошевской башни рухнули. К пролому спешно двинулись польские штурмовые колонны. Наемники произвели приступ разом с нескольких направлений: в районе западного пролома, у Богословской и Крылошевской башен и против Аврамиева монастыря. Обескровленный гарнизон не мог противостоять их натиску. Большая часть защитников Смоленска погибла с оружием в руках на улицах города. Немногие уцелевшие жители затворились в каменном соборе в центре Смоленска. Взрыв пороха в соборном подземелье положил конец их сопротивлению.

Так кончилась героическая оборона Смоленска, длившаяся почти два года. То был великий подвиг народа, защищавшего Родину. Приняв на себя главный удар армии вторжения, Смоленск сковывал силы Сигизмун-да и стал неодолимой преградой на его пути к Москве.

Вести о гибели Смоленска облетели страну, сея тревогу и отчаяние в сердцах русских людей. Ждали, что из-под Смоленска вся коронная армия двинется в Москву. Но король не желал рисковать с трудом добытой победой и спешил отпраздновать триумф. Его казна была обременена огромными долгами, армия понесла большие потери и практически не могла возобновить наступление.

Предательство и обман открыли перед врагом ворота древней русской столицы. Но непокоренная Москва не помышляла о прекращении борьбы, сколь бы неблагоприятным ни был ход войны. Трудности, с которыми сталкивались прибывшие из провинции ратники и восставшие москвичи, были исключительно велики. Столица раскинулась на огромном пространстве, и земскому ополчению недостало сил на то, чтобы замкнуть кольцо окружения. Тем не менее почти все нити, связывавшие боярское правительство с провинцией, оказались порваны. Снабжение Кремля продовольствием было дезорганизовано. В мае наемники уведомили Сигизмунда о том, что они продержатся в Москве не более трех недель, если им не будет оказана немедленная помощь и если они не получат фураж для лошадей.

Вражеский гарнизон удерживал Арбат (Улица Арбат протянулась от Арбатской площади до Смоленской площади, к западу от Кремля. Названа от арабского слова «рабад» - пригород, предместье. Возникла в XIV -XV вв. в местности Арбат. С XV -XVI вв. по улице проходила дорога на Смоленск. С XVI в. здесь жили дворцовые ремесленники, стрельцы и др. Со второй половины XVIII в.- одна из аристократических улиц Москвы. Во время пожара 1812 г. полностью выгорела. Позднее здесь было выстроено много домов в стиле ампир, в том числе дом (№ 53), где находилась единственная в Москве квартира А. С. Пушкина. В конце XIX - начале XX в. на Арбате были возведены доходные многоэтажные дома. С 1973 г.- заповедная зона, в которой запрещено движение городского транспорта.) и Новодевичий монастырь (Новодевичий монастырь (в честь богородицы Смоленской) расположен в излучине реки Москвы, в Лужниках, на юго-западе Москвы. Основан в 1524 г. великим князем Василием III Ивановичем в честь взятия Смоленска. Находился близ дороги в Смоленск и Литву, являлся важным звеном южного оборонительного пояса Москвы, который образовывали монастыри Донской, Данилов, Симонов и др. Территория монастыря в конце XVII в. окружена кирпичной стеной с 12 башнями: Преображенской (северной, 1687-1688 гг.) и Покровской (южной, 1683- 1688 гг.), надвратными церквами в нарышкинском стиле. Архитектурные памятники: собор Смоленской богоматери (1524-1525 гг., фрески XVI-XVII вв., резной деревянный иконостас 1683-1685 гг. с иконами С. Ф. Ушакова и др.), палаты царицы Ирины с церковью св. Амвросия (XVI -XVII вв.), трапезная с церковью Успения (1685-1687 гг.), кельи и стрелецкие караульни. С 1922 г.- музей, с 1934 г.- филиал Исторического музея. За южной стеной расположено Новодевичье кладбище.), откуда начиналась Большая Смоленская дорога. Сама эта дорога была, впрочем, небезопасна. Она пролегала среди уездов, охваченных восстанием. Шиши (так называли партизан) вооружались вилами, топорами, дубинками, объединялись в отряды и вели войну с интервентами на свой страх и риск. В мае они разгромили дворянский конвой и отобрали казну, которую боярское правительство выделило для найма войска Яна Сапеги.

Сапега вел торг и с боярами и с Ляпуновым. В конце концов он получил от Мстиславского три тысячи рублей и выступил в поход. На марше к Москве сапежинцы обменялись с польским гарнизоном Кремля примечательными письмами. Они потребовали, чтобы гарнизон берег казну, не разбирал бы всех денег и сокровищ, а оставил бы им чем поживиться. Столичное рыцарство отвечало, что солдаты Сапеги не имеют права распоряжаться московской казной и могут брать из нее деньги лишь с разрешения короля. Наемников слепил блеск московского золота, и они готовы были вцепиться друг другу в горло из-за добычи.

Вожди ополчения старались любой ценой не допустить сапежинцев под Москву. Когда стало ясно, что предотвратить их выступление не удастся, Заруцкий решил дать им бой на переправах через Угру под Калугой. Ляпунов предпочел путь мирных переговоров.

Торг с наемниками продолжался целый месяц. Земские люди обещали выплатить долги самозванца, но у них не было звонкой монеты. Бояре и Гонсевский пересилили. Они обязались передать сапежинцам в залог царские регалии ценою в полмиллиона золотых.

Заключив соглашение с Гонсевским, Сапега тотчас объявил войну ополчению. 23 июня его отряды напали на ополченцев в районе Лужников. Неделю спустя Сапега переправился через Москву-реку и попытался овладеть Тверскими воротами. Битва была долгая. Ополченцы наголову разгромили немецкую пехоту Сапеги и захватили хоругвь. Два дня войска отдыхали, после чего стычки возобновились. В течение нескольких часов русское войско отражало натиск врага. Муромский воевода Мосальский стяжал славу храбреца. Позже он сложил голову на поле боя. Но пока военное счастье сопутствовало ему.

Положение с продовольствием в осажденной Москве ухудшилось, и Гонсевский предложил Сапеге возглавить поход за хлебом к Переславлю-Залесскому. В помощь Сапеге боярское правительство выделило воеводу Григория Ромодановского с дворянами и прислугой, а польское командование - несколько наемных рот с обозниками.

Воспользовавшись ослаблением вражеских сил, земские воеводы 5 июля 1611 г. предприняли генеральный штурм. Отряды Ляпунова направили главный удар на угловую башню Китай-города близ Яузских ворот. За три часа до рассвета ратники в полной темноте подкрались к Китайгородской стене, приставили штурмовые лестницы и забрались наверх. Им удалось ворваться внутрь башни. Но неприступные снаружи, крепостные сооружения оказались легко уязвимыми изнутри. Гонсевский послал против Ляпунова отборные силы. Ополченцам пришлось отступить.

Кровопролитный бой завязался в западных кварталах Москвы. На Козьем болотце неподалеку от Неглинной немцы пытались удержать воздвигнутые ими укрепленные острожки. Русские ратники напали на них с такой яростью, с таким презрением к смерти, что те поспешно покинули острожки и в полном беспорядке отступили к кремлевским воротам.

Русские овладели Никольской башней (Никольская башня Кремля - проездная, на восточной стене, выходящая на Красную площадь близ нынешнего Исторического музея. Построена в 1491 г. итальянским архитектором Пьетро Антонио Солари. Квадратная в плане, имела три боевых яруса, верхнюю площадку и отводную стрельницу. По бокам отводной стрельницы - каменные бастионы (срыты в начале XIX в.). Увенчана шатром в конце XVIII в., в 1806 г. перестроена по проекту архитектора К. И. Росси в готическом стиле. В 1812 г. взорвана отступавшими французами, восстановлена в 1816 г. по проекту архитектора О. И. Бове. Башня сильно пострадала от артиллерийского огня в дни октябрьских боев 1917 г. и была восстановлена по личному указанию В. И. Ленина. В 1935 г. на башне установлена звезда.). Триста немцев, засевших там, сложили оружие. Бой перебросился в район Трехсвятских ворот. Ополченцам удалось поджечь пороховой погреб под угловой башней. Прогремел взрыв, и башню окутал густой дым. Мало кому из вражеских солдат удалось выбраться живьем из-под развалин.

Земская рать понесла большие потери при штурме. Но из провинции постоянно прибывали пополнения. В июле под Москву прибыла наконец казанская рать. Используя ее поддержку, Заруцкий после кровопролитного приступа занял Новодевичий монастырь.

Июльские бои значительно упрочили позиции подмосковного ополчения. Земские люди окончательно закрепились на башнях и стенах Белого города и полностью очистили от врага обширный московский посад. Отныне вражеский гарнизон оказался запертым в Кремле, как в мышеловке. Заруцкий занял Новодевичий монастырь, располагавший мощной крепостью. Кто владел монастырем, тот держал в своих руках ключ к дорогам, связывавшим Москву с западными рубежами.

В то время как земское ополчение, истекая кровью, вело бои за освобождение Москвы, ухудшилось военное положение на северо-западных рубежах в районе Новгорода Великого.

Новгород издавна был самым крупным после Москвы городом страны. На новгородском посаде жило многочисленное и богатое торгово-ремесленное население. Новгородское поместное ополчение насчитывало несколько тысяч дворян. Москва поневоле должна была считаться с тем, что происходило в самой обширной из русских земель.

Вольнолюбивый Новгород с крайним неодобрением отнесся к соглашению, заключенному боярским правительством с Жолкевским. Боярам пришлось направить Ивана Салтыкова с ратными людьми, чтобы добиться от строптивых новгородцев послушания. Новгород поначалу отказался открыть ворота перед приспешником Сигизмунда III. Лишь после долгих уговоров Салтыков упросил жителей впустить его в город. Патриоты взяли с боярина клятву, что он не «подведет» в Новгород литовских людей. Но Салтыков и не думал следовать взятым на себя обязательствам. В глубокой тайне он подготовлял почву для захвата крепости. Изменник прекрасно понимал, с какой стороны встретят отпор иноземные завоеватели, которым он служил. И он действовал с чудовищной жестокостью. Когда Шуйский разгромил войско Болотникова, в новгородские тюрьмы были заключены несколько сот пленных повстанцев. В тюрьме они пробыли более двух лет, пока в Новгород не явился Салтыков. Эмиссар боярского правительства отдал приказ о казни всех пленных. Их выводили большими группами, оглушали палицами и топили в Волхове.

В конце концов семибоярщина заставила Новгород подчиниться приказу. Жители Новгорода и Торопца принесли присягу Владиславу. Вскоре же отряды Сигизмунда III прибыли в окрестности Торопца. Солдаты жгли деревни, захватывали жителей и уводили их в плен. Завоевательная война шла полным ходом. Торопчане дали знать новгородцам о своих злоключениях. Тем временем двухтысячный литовский отряд занял Старую Руссу и в марте 1611 г. «изгоном» подступил к стенам Новгорода. Новгородцы отбили нападение. Боярину Салтыкову не удалось осуществить предательские планы, и он тайно бежал из города. По всей Новгородской земле нарастало возмущение против тех, кто верой и правдой служил захватчикам. Салтыков не смог добраться до Москвы. Его опознали и под конвоем вернули в Новгород. Патриоты требовали строгого расследования. Розыск не оставил сомнения в том, что эмиссар семибоярщины сам пригласил «литву» к Новгороду. Салтыкова сначала заключили в тюрьму, а затем посадили на кол вместе с его помощником дворянином Чеглоковым. Что удалось Салтыкову в Москве, не сошло с рук его сыну в Новгороде.

Весть о разрыве новгородцев с семибоярщиной произвела на страну сильное впечатление. Отныне Новгород открыто примкнул к освободительному движению. Его жители известили Ляпунова, что немедленно отправляют под Москву воевод с ратными людьми и артиллерией. Но им не суждено было осуществить свои планы. Шведское вмешательство разрасталось со дня на день.

Нетерпеливый Карл IX торопил своих полководцев с завоеванием Новгорода. Но те должны были сообразовать свои действия с наличными силами и поначалу ставили более скромные цели в необъявленной войне с Россией. Из-под Клушина Делагарди увел остатки шведской армии к Новгороду. По пути солдаты грабили деревни, забирали в плен жителей. 15 августа.1610 г. наемники захватили и разграбили древнюю Ладогу.

Собрав силы, Делагарди напал на Орешек, а затем осадил Корелу. Воевода Иван Михайлович Пушкин был прислан в Корелу царем Василием. Он имел предписание передать город шведам, а население вывести во внутренние уезды. По пути он узнал о свержении Шуйского и принял решение оборонять Корелу до последней крайности.

Воздвигнутая на гранитной скале посреди быстрых вод Вуоксы крепость Корела располагала неприступными естественными укреплениями. Ее крепостные валы опускались почти отвесно в воду. Скрытый под водой частокол мешал вражеским судам приблизиться к острову. Порожистая река стремительно несла свои воды, плохо замерзавшие даже в сильный мороз.

Шведская армия на полгода застряла под стенами крохотной деревянной крепости. Героические защитники Корелы несли потери, болели цингой, страдали от голода, но никто не помышлял о сдаче. Большую помощь гарнизону оказывали отряды русских и карельских крестьян. Делагарди пришлось бросить часть сил на борьбу с партизанами. К февралю 1611 г. из двух тысяч человек, затворившихся в крепости, в живых осталось около ста человек. Оставшись без ратных людей, воевода Пушкин вступил в переговоры с неприятелем. Он дал знать Делагарди, что взорвет крепость на воздух, если шведы откажутся принять его условия. Шведское командование пошло на уступки. 2 марта 1611 г. горстка защитников Корелы покинула крепость. Местный епископ забрал с собой все церковное имущество. Пушкин вывез воеводский архив. Горожане несли имущество в руках.

Захватив Корелу, шведские войска напали на Орешек. Кровопролитный штурм закончился полным провалом. Трупы убитых шведских солдат были сложены на десять возов и увезены в Выборг для захоронения. Под знаменами Делагарди сражалось немало ландскнехтов из разных углов Европы. Тех из них, кто сложил голову под стенами Орешка, шведы побросали в кучу и спустили под лед.

Жестокая завоевательная война против России, развязанная Швецией, не принесла легкого успеха захватчикам. Королю Карлу IX пришлось прибегнуть к дипломатическим средствам, чтобы облегчить задачу своим полководцам. Шведский король слал одно за другим «дружеские» послания московским и новгородским чинам. Прикрываясь личиной друга и союзника, он писал, будто шведские войска вступили в Россию с единственной целью помочь русским общими усилиями очистить страну от поляков. Заверения короля были лживыми от начала до конца. Секретной инструкцией Карл IX предписал Делагарди без промедления нанести удар по Новгороду и занять его. Последующие приказы носили еще более решительный характер. «Все наши действия,- писал король,- должны быть направлены единственно к тому, чтобы присоединить к шведской короне Ивангород, Орешек, Ям, Копорье и Колу».

Письма шведского короля внушили большие надежды Ляпунову, не искушенному в тайнах дипломатической игры. Руководитель ополчения слал в Новгород гонца за гонцом. Он просил новгородцев как можно скорее договориться с Делагарди об отправке в Москву шведского вспомогательного войска.

Новгородцы отбили нападение крупного литовского отряда. Но война лишь началась. Можно было ждать удара сразу с нескольких направлений: из Ливонии, где находились крупные силы, из Литвы и из-под Смоленска. Готовясь к длительной борьбе с Сигизмундом III, Новгород волей-неволей должен был позаботиться об обеспечении тыла. Мир и союз со Швецией казался лучшим выходом из положения.

В марте король Карл IX обратился к новгородцам с новым дружеским письмом. Наступившая распутица благоприятствовала обману. Делагарди не смог выполнить приказ о нападении на Новгород. Его пятитысячная рать застряла в Ижорском погосте и оставалась там всю весну. В поисках продовольствия и фуража солдаты разграбили всю округу.

Подталкиваемые с двух сторон, из Москвы и Стокгольма, новгородцы в конце апреля прислали в шведский лагерь послов «с полной формулой соглашения». Послы добивались подтверждения союзного договора между Россией и Швецией и возобновления совместных военных действий против Речи Посполитой. Они просили Делагарди очистить их владения и помочь изгнать бывших тушинцев из Ивангорода и некоторых других крепостей. В качестве платы за союз и военную помощь новгородские власти - митрополит Исидор, воевода князь Одоевский, дворяне и всяких чинов люди - соглашались уступить Карлу IX «за почесть» несколько заневских погостов.

Едва кончилась весенняя распутица, Делагарди предпринял решительное наступление на Новгород. 2 июня 1611 г. его армия вплотную подошла к волховской крепости. Ляпунов не получил своевременной и точной информации о действиях шведов и не оценил угрозы, таившейся в их вторжении. Придерживаясь линии на союз со Швецией, совет земли направил в Новгород воеводу Василия Бутурлина. Выбор эмиссара не был случаен. Бутурлин не только хорошо знал Делагарди, но и поддерживал с ним дружбу в те времена, когда шведы помогали Скопину освобождать Москву. Земский совет отводил Бутурлину роль нового Скопина. Воевода должен был вторично привести союзное войско Делагарди на выручку русской столицы.

Бутурлин успел снискать славу стойкого патриота. Он категорически отвергал соглашение с Сигизмундом III. С поляками у него были особые счеты. Будучи ранен в битве под Клушином, воевода перенес немалые испытания в плену. По возвращении в Москву он принял участие в патриотическом движении. За это Гонсевский арестовал его и вздернул на дыбу. С большим трудом Бутурлину удалось бежать из тюрьмы и присоединиться к ополчению Ляпунова.

Земский совет повторил ошибку Василия Шуйского. Уповая на то, что шведы помогут освободить Москву, вожди ополчения проявили готовность пойти на территориальные жертвы. Они предполагали расплатиться со Швецией пограничными новгородскими землями. Тем самым они немедленно восстановили против себя новгородцев. Еще недавно Новгород собирал силы в помощь подмосковному ополчению. Теперь их отношения омрачались взаимным непониманием и недоверием. Новгородцы категорически отвергали попытки перекроить их древние границы. Бутурлин так и не сумел договориться с ними об общей линии на предстоящих переговорах со шведами.

6 июня 1611 г. Делагарди принял Василия Бутурлина и новгородских послов в окрестностях Новгорода. Мимо выстроенных двумя шпалерами войск новгородские воеводы, дворяне, купцы и посадские старосты проследовали в шатер шведского главнокомандующего. Первым держал речь Бутурлин. От имени всей земли он просил давнего друга Делагарди, чтобы тот, не мешкая, шел в Москву против поляков, потому что Сигиз-мунд III вскоре, без сомнения, приступит к столице с крупными силами. Новгородские послы поддержали просьбу московского посла. Они заверили шведа, что готовы заплатить наемникам часть денег и передать им на время в залог одну из пограничных крепостей. Нетерпеливый Бутурлин не дал новгородцам закончить речь. Он резко перебил их и спросил Делагарди, какие земли нужны его королю.

Воспользовавшись промахом Бутурлина, шведы тут же предъявили Новгороду заведомо неприемлемые условия. Помимо Корелы Делагарди потребовал уступки Ладоги, Орешка, Ивангорода, Яма, Копорья и Гдова. «Лучше умереть на родной земле,- с достоинством отвечали новгородские послы,- чем поступиться всеми пограничными землями».

Бутурлин вел рискованную игру. Он установил с Делагарди доверительные отношения и присвоил себе право говорить с ним от имени всех новгородцев. Оставшись наедине с прежним приятелем, московский посол под большим секретом сообщил ему о затаенном желании новгородцев призвать на московский трон шведского принца. «Нет сомнения,- добавил он,- что и все московские чины согласятся с этим, если Карл IX сохранит им православную веру». Посулы насчет избрания шведского принца должны были сделать «союзника» более сговорчивым. Опытный дипломат, Делагарди не верил своим ушам. Теперь он не скупился на знаки дружбы по отношению к посланцу ополчения, потчевал его на пирах как желанного гостя.

Переговоры в шведском лагере обернулись тяжелым дипломатическим поражением. Король Карл IX получил то, чего давно домогался. Неофициальное предложение насчет передачи царского трона шведскому принцу развязало ему руки. Делагарди использовал секретную информацию Бутурлина как главный козырь в дальнейших переговорах с Ляпуновым. Не теряя времени, шведские гонцы выехали в Москву. В личном послании Ляпунову Делагарди писал: «Что же касается вашей просьбы в отношении одного из сыновей его величества, которого вы хотите иметь вашим великим князем, то его величество объявил, что отныне вы, русские, в еще большей мере будете пользоваться его великой милостью».

Ляпунов рассматривал шведский проект как средство обеспечить иностранную военную помощь. Он явно не спешил с обсуждением самого проекта. 16 июня 1611 г. Ляпунов отпустил шведских гонцов и направил Бутурлину новые инструкции. Вождь ополчения предложил своему эмиссару довести переговоры со шведами до конца и в случае крайней нужды предложить королю в виде залога Орешек и Ладогу. Насчет будущих династических переговоров Ляпунов мимоходом заметил: «Об условиях избрания шведского принца великим князем мы непосредственно договоримся с господином Яковом Делагарди здесь».

После отъезда гонцов вопрос о шведской кандидатуре на трон был передан на обсуждение Земского собора. К тому времени военное положение под Москвой ухудшилось. Войска Яна Сапеги завязали бои с отрядами ополчения в западных предместьях столицы. Члены собора опасались, что наступление Сапеги будет поддержано коронными войсками из Смоленска.

Дьяки представили на рассмотрение совета земли перевод писем Карла IX и Делагарди, а также отписки Бутурлина. Медоточивые заявления короля произвели на присутствовавших благоприятное впечатление. Однако многие патриоты решительно восстали против шведского проекта. Они резонно указывали на то, что слова шведского короля решительно расходятся с его делами, и высказывались против любых переговоров насчет шведского королевича. Однако Ляпунов все еще надеялся на шведскую военную помощь, и ему удалось настоять на своем. Соборные чины решили послать в Швецию послов для переговоров об избрании шведского королевича. Перед тем как разойтись, они скрепили подписями соборный приговор.

Постановление о том, что шведский королевич «достоин избрания» на царский трон, явилось крупной дипломатической ошибкой. Члены собора оказались жертвами представленной им ложной информации. Расчеты на союз со Швецией не имели под собой реальной почвы.

Делагарди тешил новгородцев разговорами о близком слиянии Швеции и России в неразрывный союз. Ляпунову он обещал военную помощь, а сам стягивал силы для захвата Новгорода.

Ситуация ухудшалась с минуты на минуту. Шведы разбили свои станы подле самого города. Каждый день в их лагерь прибывали подкрепления. Враждебные намерения иноземных войск становились все более очевидными. Шведские фуражиры рыскали в окрестностях Новгорода, забирая все, что попадалось под руку. Спасаясь от грабежа и насилий, жители массой бежали под защиту крепостных стен. Народ требовал отпора интервентам.

Бутурлин поспешил сообщить Делагарди насчет решения Земского собора в Москве. Он вновь и вновь просил назвать время выступления в московский поход. Наконец пелена упала с его глаз. Пока Делагарди действовал с помощью силы, он достиг немногого. Мирные переговоры позволили ему внести раскол в ряды русских и ослабить их волю к сопротивлению. Делагарди видел, что плод созрел, и сбросил маску миролюбия.

Когда Бутурлин убедился в том, что его жестоко провели, он ультимативно потребовал, чтобы Делагарди отвел свои войска от стен Новгорода. Шведы высокомерно отклонили его ультиматум. Осознав опасность, Бутурлин не побоялся нарушить инструкции Ляпунова и стал вооружаться для борьбы с захватчиками. Его стрельцы сожгли деревянные постройки на посаде, мешавшие орудийному огню с крепостных стен. Однако Бутурлин прозрел слишком поздно. Он так долго вел дело с Делагарди за спиной новгородцев, что те утратили к нему всякое доверие. Бутурлин не нашел поддержки ни у воеводы Одоевского, ни у горожан. Патриоты подозревали его в измене.

Многолетняя гражданская война подточила русское общество изнутри. В Новгороде находилось немало псковских дворян и купцов, изгнанных из своего города восставшим народом. Власть имущие опасались, как бы в обстановке войны в Новгороде не повторились псковские события.

Низы волновались и настаивали на решительной борьбе с захватчиками. Верхи считали более надежным путь соглашения. Новгородские купцы ездили в шведский лагерь с товарами почти что до того дня, как заговорили пушки. Когда стрельцы сожгли предместья, это вызвало ропот - «молву великую» в среде состоятельных горожан.

Шведские солдаты рыскали в пригородных слободах. Патриоты решили проучить их. Они собрали добровольцев и произвели вылазку. Сил оказалось немного, да и руководство ими было не на высоте. Шведы одержали верх. Многие новгородские ратники замертво полегли на поле боя. Прочие отступили в крепость. Неудача усугубила разлад, царивший в городе.

Главный воевода боярин Одоевский созвал совет с участием дворян и церковных властей. Мнения на совете разделились. Одни требовали принятия энергичных военных мер и организации отпора врагу. Другие ссылались на приговор земского ополчения и предлагали продолжить переговоры со шведами и добиться соглашения с ними. Воеводы и митрополит склонялись в пользу умеренной партии. Совет разошелся, так и не приняв согласованного решения.

К середине июля 1611 г. Делагарди завершил последние приготовления к штурму. Он знал, чем воспламенить сердца своих ландскнехтов. Солдатам была обещана богатая добыча в Новгороде. За день до штурма Делагарди предпринял ложный маневр. На глазах у горожан шведские эскадроны проследовали к берегу Волхова по направлению к юго-восточной оконечности крепости. Туда же его солдаты пригнали лодки со всего Волхова. На рассвете 16 июля шведы провели ложную атаку. Привлеченные выстрелами и шумом, новгородцы собрали все свои силы подле юго-восточной стены. Тем временем Делагарди нанес удар с противоположной стороны. В утренней мгле немцы-наемники подобрались к воротам и пытались выбить их с помощью тарана. Шотландцы и англичане орудовали с петардой подле соседних ворот. Шведы карабкались на вал на всем пространстве между воротами. Новгородцы отбили их натиск и выстрелами отогнали немцев от ворот. Но шведам помогали предатели. Один из них привел врага к воротам, никем не охраняемым. Он ужом на брюхе пролез по разбитой колесами дороге под ворота и успел отпереть их изнутри. Шведская конница через распахнутые ворота вступила в город. Русские отступили по валу к башням и еще длительное время вели оттуда огонь. Но шведские войска уже проникли далеко в глубь крепости. В ходе боя в восточной части города начался пожар. Население бросилось бежать и запрудило улицы. Воеводы не могли более руководить боем. Ратные люди смешались с мирным населением в огромном бегущем потоке.

С диким озлоблением наемники кололи и резали всех, кто попадался им по пути. Бой еще не затих, а они уже бросились грабить дома. Оказавшись разъединенными, части гарнизона в разных местах пытались остановить натиск. Летописи сохранили имена отважных командиров - стрелецких голов и казачьих атаманов,- которые предпочли смерть плену. Мирное население помогало воинам. На одном из городских перекрестков во дворе засел протопоп Амос с посадскими людьми. Наемникам долго не удавалось овладеть перекрестком. Тогда они вступили в переговоры с Амосом, обещали ему жизнь. Новгородцы отвечали выстрелами. Наемники сожгли двор вместе со всеми его защитниками.

При наличии единого военного командования защитники Новгорода могли бы собрать силы и остановить продвижение неприятеля. Но город был не подготовлен к обороне. Великородный князь Одоевский оказался плохим воеводой. Он не сделал ничего для его спасения. Василий Бутурлин пытался взять на себя руководство боем. Его ставка находилась на обширной площади подле Волхова. Шведы встретили тут наибольшее сопротивление. Казаки и ратные люди бились с неприятелем не щадя живота. Шведы пытались окружить отряд Бутурлина. Тогда Бутурлин прорвался через Волховский мост, на Торговую сторону. Следуя за ним по пятам, на мост вступили вражеские солдаты.

Шведы овладели внешними крепостными стенами, но до победы им было еще далеко. Русские боевые знамена реяли над стенами кремля, неприступной цитадели в центре города. Кремль обладал несравненно более мощной системой укреплений, нежели внешний город. Он был окружен глубоким рвом и подъемными мостами. Его высокие башни и стены были снабжены множеством пушек. Кремль господствовал над всем городом. Штурмовать его без осадной артиллерии было безумием. Однако новгородская цитадель оказалась совсем неподготовленной к обороне. Шведы были буквально ошеломлены, когда несколько позже они обшарили весь кремль и не нашли там даже малых запасов провианта и пороха.

Новгородское руководство допустило роковой просчет в оценке сил противника. Оно помнило о клушинском поражении Делагарди, когда его армия была наголову разгромлена поляками. Оно не забыло о том, что Делагарди не смог добыть силой Корелу и топтался полгода под ее стенами. Оно знало о двукратной неудаче Делагарди под стенами Орешка. У шведского генерала не было ни достаточного количества пушек, ни достаточного числа солдат. Русское командование не сомневалось в том, что врагу не удастся прорваться через внешние городские укрепления. Поэтому оно и рассредоточило силы гарнизона по всей длине крепостного вала. Неоправданная самоуверенность сменилась паникой и растерянностью, когда шведы в течение дня овладели первым оборонительным поясом.

Воевода Одоевский созвал новый военный совет в осажденном кремле. Донесения дьяков, младших воевод и голов обнаружили неутешительную картину. После боя много ратников отступило в кремль. Еще больше тут собралось мирных жителей, спасавшихся от врага. Но кормить их было нечем: кремлевские житницы пустовали. Молчала артиллерия, оставшаяся без пороха.

Под влиянием панических настроений военный совет вынес решение о прекращении борьбы. После многократных совещаний с митрополитом Исидором, дворянами и «лучшими» торговыми людьми главный воевода князь Одоевский выслал к шведам парламентера и объявил о сдаче кремля. Делагарди немедленно ввел в неприступную цитадель полк лейб-гвардии короля.

Новгородские верхи сначала порвали с боярским правительством в Москве, а затем пошли по его стопам. Московская история повторилась, претерпев небольшое видоизменение. Новгородская знать предала национальные интересы так же легко, как московская. Пройдет время, и она попытается возложить ответственность за свое предательство на вождей земского ополчения.

За две недели до штурма в Новгород прибыл гонец земского ополчения. По словам Одоевского и митрополита Исидора, гонец будто бы привез приговор подмосковного Земского собора об избрании на все государства великого Российского царства шведского принца, которого король Карл IX «пожалует даст». Следуя воле земли, новгородские власти и заключили соответствующий договор со Швецией.

Боярин Одоевский и его соратники кривили душой. Шведский перевод приговора московского Земского собора полностью опровергал выдвинутую ими версию. «Все чины Московского государства,- значилось в шведском документе,- признали старшего сына короля Карла IX достойным избрания великим князем и государем Московской земли». Признание шведского принца достойным кандидатом конечно же не было равнозначно его избранию. Совет земли народного ополчения имел перед глазами печальный опыт присяги Владиславу и потому не спешил с избранием на трон шведского королевича.

Новгородская знать старалась изобразить дело так, будто она следовала решению земского ополчения. На самом же деле она предала земское освободительное движение. Образованное под эгидой безымянного шведского принца «Новгородское государство» фактически отложилось от России. Номинальным главой «государства» стал потомок удельных князей боярин князь Иван Одоевский.

Предстояли решающие бои за Москву. Новгородские власти знали об этом, но не позаботились внести в договор пункт о посылке союзных войск на помощь Москве. Земское ополчение было предоставлено его собственной судьбе.

Новгородцы добились того, что Делагарди признал незыблемость древних рубежей Новгородской земли. Соглашение не распространялось лишь на Корелу с уездом, признанную шведским владением. Но для шведов весь договор был не более чем дипломатической уловкой. Престиж Делагарди был основательно подорван клушинским поражением, и теперь он был щедр на обещания, лишь бы довести до победного конца новгородскую войну.

Правительство Одоевского предало города, которые с оружием в руках продолжали борьбу с иноземными захватчиками. Договор предусматривал размещение шведских гарнизонов во всех пограничных замках. Новгородские верхи рассчитывали с помощью мирного договора положить конец состоянию войны. В действительности же они широко распахнули ворота перед завоевателями.

Оказавшись в критическом положении, Василий Бутурлин действовал не лучшим образом. Принужденный покинуть Торговую сторону, он дал волю давно копившемуся раздражению против новгородцев. Не желая оставлять шведам богатую добычу, воевода велел взломать лавки на торгу и забрать из них самые дорогие товары.

Отступив к Броннице, Бутурлин попытался возобновить борьбу со шведами. Со всех сторон в его лагерь стекались уездные дворяне и простые ратники. Но воззвания Одоевского свели на нет все его усилия.

Новгородское руководство пообещало дворянам, что под властью шведского претендента они сохранят в неприкосновенности свои владения и дома, что шведы не будут получать земель в Новгородщине. Соответствующий пункт был внесен в текст мирного договора. Один за другим помещики покинули Бутурлина и вместе с новгородцами принесли присягу безымянному шведскому претенденту.

Делагарди по-своему отблагодарил «старого друга» Бутурлина. Он велел разыскать и вернуть ему имущество, брошенное в Новгороде. Покинутый дворянами, Бутурлин ушел к Москве.

Карл IX отпраздновал победу торжественным богослужением. Он горячо благодарил бога за великие приобретения. Шведский король действовал совершенно так же, как и его племянник Сигизмунд III. Нетерпеливость и упрямство были характерными чертами всех членов семейства Вазы. Карл IX считался с новгородским договором не больше, чем Сигизмунд с московским. Он дал распоряжение о немедленном присоединении новгородских пограничных замков к шведской короне.

Карлу IX не довелось насладиться плодами своего успеха. Он прожил три месяца после покорения Новгорода. Шведский трон перешел к его наследнику - семнадцатилетнему Густаву Адольфу. Сын продолжал двуличную политику отца в отношении России. Заявляя повсюду о своем миролюбии, Густав Адольф вел дело к расчленению России и закреплению за Швецией Новгорода и Пскова. Однажды, выступая в шведском сейме, новый король произнес следующие примечательные слова: «Гордые поляки не раз терпели от русских поражение и одерживали верх только во время внутренних смут в России, действуя подобно коварным и хитрым лисицам; захватив раздираемую усобицами Россию, они вели себя там как хищные львы!» Густав Адольф не заметил того, что шведы сами терзали Русь, но не как лисы или львы, а как шакалы. Некогда Юхан III захватил Ивангород, Нарву, Ям и Копорье, воспользовавшись тем, что гарнизоны этих городов отправились защищать Псков от Батория. Карл IX и его сын прибрали к рукам всю Новгородскую землю после того, как войска Речи Посполитой водворились в Москве и заняли Смоленск.

Борьба с поляками из-за Ливонии временно отошла для Швеции на задний план. Вчерашние заклятые враги заключили перемирие в Ливонии и сосредоточили в России почти все свои армии.

Кровавая гражданская война подорвала мощь русских вооруженных сил. Страна пережила национальную катастрофу. Враги захватили Новгород и Смоленск - главные пункты обороны ее западных и северных границ. Они утвердились в Москве. Подорванное изнутри Русское государство, казалось, было на пороге крушения и распада.