Полиэтническое воспитание

Быстро меняющаяся в наше время национально-культурная ситуация в мире заставляет все чаще думать о том, кто на каком языке говорит и почему, откуда чьи корни, какие народы контак­тировали в прошлом, кто с кем состоит в культурном родстве. В са­мой далекой древности все люди, вероятно, были родственника­ми, однако в дальнейшем пути народов расходились и сходились в разные эпохи и при разных обстоятельствах. Есть, например, на­роды, говорящие почти на одном и том же языке, живущие рядом издавна, но разделенные религиозной преградой, не дающей им мирно сосуществовать. Есть прекрасно уживающиеся друг с дру­гом представители противоположных мировоззрений, не так дав­но (от 200 до 50 лет) вступившие в контакт. События недавнего времени учат нас тому, что отношения между людьми, говорящи-

ми на разных языках, не так стабильны, как кажется на первый взгляд. А ведь в идеале всякое воспитание должно стать полиэтни­ческим.

Для большинства.национальных меньшинств родной язык яв­ляется символом близости с общиной. Это люди, у которых много общих интересов, одна религия, история, идеология. Это надеж­ная гавань, куда можно укрыться на чужбине от невзгод и бурь. Это разделенные с другими принципы воспитания детей, нить, связывающая с родиной, возможность реинтеграции в покинутое общество. Таково положение турков в Германии, испаноязычных. иммигрантов в Америке, китайцев в Швеции, армян во Франции. Но часто бывает так: эмигранты в течение одного поколения теря­ют свою национальность и все то, что связывало их с местом рож­дения, как положительное, так и отрицательное. Забывается даже язык, перестают соблюдаться обычаи и традиции, некому позво­нить на родину, не хочется проводить свой отпуск с прежними друзьями и родными, с которыми нет настоящей близости и раз­деленных интересов. Таково положение немцев в Австралии, вен­гров в Израиле, югославов в Голландии и пр. Конечно, нет правил без исключений. В большинстве стран, имеющих переселенцев, представлены любые варианты аккультурации, интеграции и ас­симиляции. По мере развития средств массовой информации все труднее становится членам семьи собраться вместе не для того, чтобы смотреть телевизор, «говорящий» на неродном языке. Детям неинтересно вникать в те преимущества, которые дает знание дру­гих языков. В итоге родной язык не развивается, а упрощается и «затвердевает» в формах, соответствующих небольшому числу со­храняющихся у него функций.

v Опыт, накопленный разными странами по интеграции детей в общество, показывает, что способы решения этой проблемы нео­днозначны. Иногда обучение ведется на родном языке, а второй преподается в качестве отдельного предмета, или наоборот. Иног­да предметы гуманитарного цикла, в которых особенно ярко пред­ставлена национальная культура, преподаются дважды — на каж­дом из языков. Родной язык изучается как отдельная дисциплина, а язык окружения становится не только объектом изучения, но и средством преподавания. В некоторых случаях либо все предметы преподаются дважды, либо они делятся (одни — на родном, дру­гие — на языке окружения). Количество часов, уделяемое обуче­нию на каждом из языков, меняется в зависимости от школьной ступени. Если детей с особым первым языком немного, достаточ­но распределить их по разным классам школы, собирая вместе лишь для специальной подготовки по родному языку. Тогда второй язык будет усвоен методом погружения (иммерсия). Если их много, то лучше дать первоначальную подготовку на родном языке в тече­ние 1 — 2 лет, а затем переходить к обучению на втором в обычных

школах. Если на родине ребенок был отличником, то, скорее все­го, он будет успешным и на новом месте, хотя не сразу. В любом случае речь идет о необходимости преподавания родного языка, хотя даже и при интенсивном его изучении результаты не всегда обна­деживающие. Некоторые ученые считают, что второй язык может развиться только в той мере, в которой развито восприятие мира на первом языке.

Для выработки положительного отношения к первому языку важ­но понимать, какую роль он играет в мировом сообществе, какие люди учат его и для каких целей он нужен. Собственный успех или неуспех трактуется представителем этнического меньшинства как отношение большинства к меньшинству. Реальная дискриминация по языковому признаку в школе приводит к нежеланию говорить на родном языке. Если познание окружающего мира, происходящее на родном языке, в результате тормозится, а самооценка ребенка снижается, то учебная мотивация и отношение к миру деформи­руются. Известны такие формы обучения, как дополнительное обу­чение в пределах общей программы; вечерние классы; субботние или воскресные школы; гомогенные по составу классы внутри обыч­ных школ (часть программы общая, часть раздельная); смешанные классы (субмерсия); двуязычные классы; смешанные школы; дву­язычные школы. При всем стремлении школы к демократизму ос­тается еще много сфер, где трудно создать одинаковые условия для всех детей.

«Как это чудесно будет знать два языка в совершенстве, да еще разностороннее образование получит, станет бизнесменом...» -мечтают родители детей, уехавших за рубеж. «Не хочет говорить на нашем языке — и все тут. Буквы даже прочитать не может. В школе им вообще никакого образования не дают. Не хочешь учиться — не надо. До наших детей тут никому дела нет», — в ужасе восклицают мамы детей-эмигрантов. Трудный вопрос — определение нормы владения языком у двуязычных детей: уровень их умений говорить и писать на каждом из языков очень разный. Учителя не всегда готовы к преподаванию в ситуации двуязычия. Нужно ведь не только поддерживать исходный уровень родного языка у детей, но и по­вышать его. Специальные учебные пособия начинают появляться лишь в наиболее богатых странах, и то в последнее время. Педагоги род­ного языка, если таковые вообще имеются, вынуждены работать на свой страх и риск, используя случайные пособия, занимаясь переводами с одного языка на другой, ориентируясь на пестрый возрастной состав и разрозненные знания детей.

Система оценок событий за пределами своего микромира, ин­терпретация происходящего, умение общаться с разными лю;п. ми, разбираться, кто чего стоит, чего от кого можно ждать, k,i кому относиться, — этот и подобный ему жизненный омы г и дается в семье на одном ячыкс, а и общестпе на дрмом <

поведения дают ребенку, с одной стороны, родители, с другой -сверстники, телевизионные герои, знакомые. Получается, что при­оритетное значение имеют нормы, выработанные в семье, т.е. те, которые передаются на родном языке. Привычкам (что делать ут­ром, вечером, по воскресеньям; какие реплики подавать, глядя в телевизор; как отмечать дни рождения; кому писать письма; как поздравлять; как убирать квартиру; как обсуждать покупки) дети волей-неволей учатся у своих родителей. Приспосабливаясь к иной культуре, можно научиться соблюдать правила общежития и зако­ны, и тогда это будет аккультурацией, а можно отказываться от всего своего, и тогда это будет ассимиляцией. Однако все эти при­знаки не имеют отношения к внутреннему самосознанию, отчету себе самому «как на духу», которое меняется не так быстро, как внешние привычки. Приспособление к нормам жизни в чужой среде еще не означает интеграции в новое общество. Она становится воз­можной только при действительном изучении языка и культуры иного народа. Противостоит ассимиляции действительный инте­рес к родному языку, подлинное участие в жизни народа.

Вообще двуязычие дается нелегко. Иногда за счет чего-то, иног­да благодаря чему-то. У многих двуязычных детей наблюдаются за­икание, проблемы в отношениях со сверстниками, иногда агрес­сивность. Непонимание своего места в мире переживается тяжело. Жизнь в иноязычной среде, по иным законам, чем дома, — это совсем не то же самое, что частые поездки за границу и хорошее знание иностранных языков. Но в ситуации, когда двуязычие не­избежно, необходимо сделать как можно больше для сохранения психической уравновешенности детей. Родители и учителя обяза­тельно должны всеми возможными способами хвалить ребенка, у которого первый язык иной, чем у доминирующего большинства детей в школе. Они должны хорошо отзываться о школе, о своем решении переехать в другую страну и поощрять позитивное отно­шение детей к обучению. Например, так: «Конечно, трудно, но зато ты будешь знать больше, будешь лучше понимать жизнь, на­учишься преодолевать препятствия. Ты молодец, и самое трудное уже позади». Но иногда, когда и взрослые, и ребенок уже адапти­ровались, а родной язык не вписывается в новый стиль жизни, советуют переходить на один язык в семье. Это рекомендуют преж­де всего и тем семьям, в которых национальность всех членов се­мьи совпадает с национальностью принимающей страны, т.е. в семьях репатриантов.

Социологами доказано, что для многих эмигрантов интеграция в принимающее общество начинается с посещения детьми дет­ского сада и школы. Включаясь в работу родительского коллекти­ва, наблюдая за поведением воспитателя, помогая детям в учебе, следя за тем, как они работают с учебниками, родители начинают лучше понимать, как устроена система образования в новой стра-

не. А школа, в широком смысле, всегда традиционна и консерва­тивна: она передает не сиюминутные ценности, а такие, которые устоялись в определенной культуре. Характерно, что именно в об­ласти отношения к школьному обучению установки эмигрантов и местных жителей отличаются более всего (это статистически уста­новленный факт).

Новая школа обычно соответствует стандарту принимающей страны, т. е. обеспечивает ребенку интеграцию и социализацию, но также часто стремится к европейскому стандарту. Это касается состава изучаемых предметов, оформления учебников, методов преподавания, количества учебных занятий в школе, морали, уров­ня сообщаемых научных знаний. Например, типы письменных со­чинений, работа в малых группах, ролевые игры, предпочтение, оказываемое решению множества легких задач вместо одной труд­ной и т.д. Установка на «посильность» преодолеваемых трудно­стей, отсутствие подсказок, кажущееся равенство старших и млад­ших, контрольные с учебником на парте — в такой обстановке хорошо учится тот, кто может и хочет учиться. Видимость отсут­ствия конкуренции и соревновательного духа на занятиях, кроме спортивных мероприятий, часто лишь видимость. Но это также и та спокойная и благожелательная атмосфера, в которой свободно себя чувствовать может и не особенно одаренный ребенок.

Хорошим тоном считается, если в методических указаниях к учебникам иностранного языка даются рекомендации, как лучше вводить его с учетом родного языка учащихся, чтобы ориентиро-аться не только на большинство, но и на тех, чей первый язык представлен не так широко. Разумеется, учителя должны все время помнить об особой уязвимости иноязычных детей. Но есть и иная сторона этой проблемы. Из-за всяких боязней и страхов некоторые считают себя умнее и лучше всех, начинают вести себя вызываю­ще, «плюют» на общие правила, отказываются «быть, как все» даже тогда, когда такое требование оправдано и естественно. Нельзя не учитывать, что необходимость уделять особое внимание учени­кам с иным языком, учащимся с недостатками развития и отста­ющим замедляет общий темп преподавания. Хотя такая ситуация одновременно учит тех, кто успевает лучше других, быть снисхо­дительным к менее успешным, а это будет требоваться от них на протяжении всей дальнейшей жизни.

Многие, уехавшие за границу, полагают, что все их проблемы связаны с тем, что они не знают язык или знают его недостаточно хорошо. Можно ли выучить в совершенстве второй язык и что для этого нужно — больная тема. Ученые на этот вопрос отвечают так: и в очень пожилом возрасте можно в совершенстве овладеть но­вым языком; известны примеры, когда люди, не пользуясь учеб­никами, схватывали все на лету; отмечены случаи, когда, ни разу не побывав в стране изучаемого языка, его знали на уровне родно-

го. Однако лучше начинать учить язык рано, общаться с носителя­
ми языка, познавать новую культуру изнутри, живя в ней, пользо­
ваться, особенно на начальных этапах, учебником. Все же и этого
может оказаться недостаточно, и вы не продвинетесь дальше ис­
пользования простого'приветствия. С другой стороны, даже ма­
ленький ребенок не гарантирован от неуспеха во втором языке.
Короче говоря, до сих пор неизвестно, как на самом деле проис­
ходит усвоение второго языка.,

В голове у человека вначале доминирует родная речь. Это также значит, что у него сложилось представление о допустимой длине слов, предложений, границах возможностей артикуляционного аппарата, свойственных человеческой речи вообще. Жизненный опыт подсказывает, о чем в принципе могут говорить люди. Кроме того, у каждого есть какой-то минимум знаний о других языках и культурах. Все это подготавливает к овладению новым языком.

Быстрее выучивает новый язык обычно тот, кто готов к этому морально. Например, если это мигрант или представитель языково­го меньшинства, то он знает, на какое время оказался в иноязыч­ной среде, и рассчитывает в связи с этим свои силы, осознавая, что вокруг не всегда понятные, но в принципе доброжелательные люди. Мешает то, что временами ему становится страшно: вдруг, начав говорить на новом языке, он перестанет быть самим собой?

Обычно даже маленький ребенок, воспитывающийся в полиэт­нической среде, может объяснить, кто из окружающих на каком языке, где, в каких ситуациях говорит, и понимает необходимость свободно говорить на разных языках. Говоря с иностранцем, носи­тели языка неосознанно упрощают свою речь: пользуются при­вычным порядком слов, повторяют одни и те же наиболее часто употребляемые слова, предпочитая производные от латинских кор­ней, стараются постепенно прибавлять новую информацию к ста­рой, подчеркивая при помощи интонации и жестов основные мысли и отношения между членами предложения, делают паузы, повторяют то же самое иначе. Повседневное общение в сильной степени определяется рутинными формулами, балансом серьез­ного и иронического, намеками. Ключ к интеграции в общество -овладение всем этим.

Сейчас считается неприличным не знать языков своих пред­ков, не быть знакомым с традиционным образом жизни. Есть севе­роамериканские племена, которые, боясь влияния белых людей, не допускают даже исследователей-антропологов в места своего проживания, хотя могут водить детей в школы, где преподается английский язык. Есть племена, которые до сих пор живут изоли­рованно и очень мало знают о других культурах, что мешает им правильно понимать разные ее проявления. То же произойдет и с ребенком, приехавшим в новое место: он не будет знать тамошних игр, символов, обычаев и может попасть впросак.

Учить язык можно двумя способами: в общении и по учебнику. На самом деле в чистом виде не бывает ни того ни другого. Те, кто овладевает языком в повседневных разговорах, меньше думают о грамматике, а больше о достижении конкретного результата об­щения. Даже на родном языке речь зависит от того, что и как гово­рят собеседники. Неосознанное, приобретенное опытным путем и опробованное в житейских ситуациях знание естественнее и бли­же к норме, чем сознательное, проверенное искусственными тек­стами. Оказывается, что практическое употребление речи — наи­более рациональный путь к овладению вторым языком. Но нельзя обойтись и без элемента сознательности: постоянно следя за своей речью, сравнивая себя с идеалом и устраняя недостатки, т. е. зани­маясь самоконтролем, удается приблизиться к совершенству. Од­ним из важнейших достижений психологии обучения является от­крытие того факта, что человек ничего не забывает. Задача, таким образом, состоит не столько в запоминании, сколько в извлече­нии имеющегося в наличии.

Культура и язык связаны. Понятие «родное» относительно: с одной стороны, на родном языке осуществляется первоначальное социальное и индивидуальное развитие ребенка, формируется личность. С другой стороны, язык, на котором в итоге оказывают­ся сформулированными для самого себя нравственные законы, просчитанными жизненные ориентиры, и есть родной язык инди­видуума. Родной язык должен не мешать, а помогать войти в мир, стать его полноправным гражданином, на каком бы языке ни го­ворили окружающие. Для этого нужно учиться понимать их и быть терпимым.

Полиэтническое воспитание имеет и иной аспект: разработку не универсальных, а адаптированных к конкретным условиям и об­стоятельствам стратегий обучения. В связи с этим нельзя не упо­мянуть имя бразильского философа и педагога Пауло Фрейре (1921 — 1997), завоевавшего мировую известность и признание. Он родил­ся и умер в Бразилии, хотя в течение 15 лет был вынужден рабо­тать в эмиграции, преимущественно в Женеве, а с лекциями вы­ступал по всему свету. Сформулированные им стратегии касаются педагогики, реализуемой в самых тяжелых жизненных условиях, в беднейших странах, при полной неграмотности населения. Поэто­му нельзя сказать, что его труд был ориентирован именно на де­тей: он касается преобразования общества, развития сознания, формирования мировоззрения, стремления к получению образо­вания -- начиная со взрослых. Фрейре считал, что неравенство существует всегда, в силу того что люди относятся к разным ра­сам, разным социальным слоям, разным полам. Причины подав­ления одного человека другим он видел также в религиозных убеж­дениях, политической принадлежности, национальном происхож­дении, возрасте, размерах тела, физической и интеллектуальной

неполноценности. Изменить это можно только через воспитание и образование, приспособленное к нуждам данной местной общи­ны, через ориентацию на общие с соседями усилия. Например, учить читать нужно те слова, за которыми стоят повседневные, необходимые людям понятия. Абстрактные идеалы и непонятные страны далеки от тех, кто в поте лица своего добывает хлеб насущ­ный, но им не чужда надежда на лучшее будущее. Педагог должен приходить к рабочему человеку туда, где он обитает и испытывает повседневную нужду, учить его грамоте и помогать понимать ок­ружающее, показывать мир за пределами обыденного опыта. Веря в людей, Фрейре никогда не отделял теорию от практики, в час­тности, после победы Рабочей партии на выборах возглавил про­грессивную реформу образования в Бразилии. Его творческое на­следие, его человеческие качества, духовная энергия продолжают оказывать огромное влияние на становление системы просвещен­ного и более справедливого общественного устройства в странах Южной Америки, Африки и Азии. Поскольку маргинализация и депривация низших слоев населения свойственны и развитым стра­нам тоже, некоторые идеи Фрейре актуальны и там. В частности, тенденция к разбиванию круговой поруки молчания: благополуч­ные люди и страны не имеют права не знать, как живут те, кто не могут о себе рассказать — просто не имеют ни средств, ни спосо­бов, ни понимания того, что это можно сделать.

Вопросы для повторения

1. Что входит в понятие полиэтнического воспитания? Как большин­
ство и меньшинство должны учиться понимать друг друга?

2. По каким направлениям полиэтнического воспитания важно рабо­
тать в любом детском учреждении?