Глава 3. Постучав в восточную дверь на третьем этаже, можно было услышать Ванбелла, который спросил «кто там?»

 

Постучав в восточную дверь на третьем этаже, можно было услышать Ванбелла, который спросил «кто там?».

— Студент Юдзио и студент Кирито. Мы бы хотели поговорить со студентом Зизеком.

Они назвали свои имена, стараясь не звучать слишком враждебно, потом послышались шаги по направлению к двери, и та яростно распахнулась. Ванбелл ненавистно уставился на них и заговорил голосом, который с лёгкостью долетел до первого этажа через лестничную клетку.

— Как грубо, заявляться без предварительного уведомления! Разве не очевидно, что назначать аудиенцию стоит посредством письма?

Юдзио не успел что-либо ответить, поскольку сзади раздался голос Райоса.

— Пусть будет так. Мы все студенты одной академии. Пусти их внутрь, Ванбелл. Но я боюсь вас огорчить, что я не подготовил чай к этому неожиданному визиту.

—...Лучше бы вам двоим ценить гостеприимство Райоса-доно, — прошипел Ванбелл сквозь зубы и развернулся на каблуках. Юдзио вошёл в комнату, предварительно немного поклонившись, и стал гадать, что за игру они затеяли.

— Что..., — последовавший за ним Кирито уже хотел придать тем же мыслям форму слов, но был остановлен кашлем Юдзио. Они прошли к скамье в центре комнаты. Размер и планировка были такими же, как у комнаты Юдзио и Кирито, но наполнение, например, ковёр на полу или тонкие шторы, развевающиеся от весеннего ветерка, было заменено на более дорогое.

Скамейка длиной три мэру была покрыта шёлковой тканью, щедро набитой хлопком. Ванбелл уселся на правый край и глубоко утоп в ней. Райос проворно расположился на левом крае, положив голову на подголовник, а ноги растянул к столику, отчего складывалось впечатление, будто он спит.

Более того, эти выходцы из знатных семей были одеты в просторные и удобные одежды вместо униформы академии. Райос был одет в светло-красную, а Ванбелл в светло-жёлтую. Яркий блеск был характерной особенностью высококачественного шёлка с Юга. Аромат, доносившийся от чашек на столе, несомненно, исходил от специального зелёного чая с Востока. Райос поднёс к губам чашку, не спеша отпил из неё и, наконец, посмотрел на Юдзио.

—...Итак, что же привело сюда нашего дорогого друга, студента Юдзио, вечером этого выходного дня?

Перед столиком располагалась ещё одна скамейка, но Райос не показывал намерения предложить сесть на неё. Юдзио полагал, что они делают одолжение тем, что только смотрят на них, что было печально настолько, насколько это возможно, и он сказал:

— Моё внимание привлекли неблагоприятные слухи, что ходят вокруг студента Зизека. Хотя я и знаю, что это беспардонно, я пришёл сюда, чтобы дать совет, прежде чем репутация моего соученика будет испорчена.

После этих слов цвет лица Ванбелла стремительно изменился, и он собрался что-то проорать, но Райос остановил его коротким движением левой руки. Потом он засмеялся, слегка скривив ярко-красные губы.

— Хо-хо?.. — мягким тоном проговорил он сквозь пар, поднимающийся из чайной чашки в его правой руке. — Какой сюрприз. Этот студент Юдзио беспокоится о репутации моего друга. Но, к сожалению, я не имею понятия, о каких таких слухах ты толкуешь. Прошу извинить моё невежество, не мог бы ты просветить меня?

—...Я слышал, что Зизек-доно ведёт себя слишком грубо со своим собственным камердинером. Полагаю, это даст вам приблизительное представление.

— Как грубо! — в этот раз Ванбелл не сдержался и громко прокричал, вскочив со скамьи. — Жалкий простолюдин без фамильного имени из далёкой деревни смеет говорить такое мне, старшему сыну знатной семьи четвёртой ступени!

— Не злись так сильно, Ванбелл, — слегка двинул левой рукой Райос, снова затыкая своего лакея. — Хоть мы и вышли из разных семей, сейчас мы являемся товарищами под одной крышей. Ты не можешь делать ему выговор за любые его слова здесь, в академии... Что сказать, вот если это окажется беспочвенным поношением, то будет совсем другой разговор. Студент Юдзио, от кого пришли такие абсурдные слухи?

— Мы оба не хотим зря тратить время, Антинос-доно, так что давайте оставим притворное неведение на другой раз. Ни к чему считать эти слухи беспочвенными. Я слышал это непосредственно от соседей по комнате камердинера Ванбелла-доно.

— Хоо? Так ты говоришь, что камердинер Ванбелла официально передал вам жалобу посредством своих соседей?

— Нет, не совсем так..., — Юдзио непроизвольно прикусил губу. Френика не обращалась к ним лично, потому будет сложно возразить в ответ, заявив перед этим, что это не беспочвенное поношение.

Но ни при каких обстоятельствах он не может пойти на попятную на глазах у ухмыляющегося Райоса, развалившегося в небрежной позе, и Ванбелла, рот которого лукаво искривился, и он резко спросил:

—...Получается, вы двое отрицаете факт неподобающего поведения Ванбелла-доно по отношению к его камердинеру Френике?

— Ммм, неподобающее? Какие изворотливые слова, студент Юдзио. Почему бы тебе не упростить дело и не сказать, что он нарушил правила академии?

— …

Он вновь заскрежетал зубами. Правила академии были действительны только на её территории, но для студента они такие же важные, как Индекс табу или Фундаментальные законы империи, и никто не мог фривольно нарушать их.

Юдзио прекрасно понимал, что даже такой тип, как Ванбелл, не зайдёт так далеко. Но именно это делает поведение Ванбелла, который мог позволить себе всё, что не было запрещено правилами, ещё более злонамеренным. Юдзио глубоко вдохнул и ворчливо сказал:

— Даже... даже если это не запрещено правилами, есть вещи, которые не должен делать элитный мечник, обязанный наставлять новичков.

— Хо-хо. Тогда, студент Юдзио, что же такого сделал наш Ванбелл Френике?

— Э... это...

Юдзио не осмелился попросить Рони и Тейзу дать детальное описание, так что он не знал точно, что это был за «неподобающий приказ», потому он не смог дать незамедлительный ответ.

После этого Райос расставил в стороны руки в преувеличенной манере и сказал, тряся головой влево и вправо:

— Боже, я больше не в силах терпеть это... Что думаешь, Ванбелл? Есть какие-нибудь идеи, о чём говорит Юдзио-доно?

Когда Райос спросил это, Ванбелл, что до этого наклонялся вперёд и волком смотрел на Юдзио, навалился спиной на спинку сиденья и проорал:

— Вообще ни одной! У меня нет ни единой зацепки о том, о чём он толкует. Я не сделал Френике ничего плохого... Потому что она ни разу не сказала мне, что это ей противно! — приглаживая свои пепельные волосы спереди назад, элитный мечник второго ранга злорадно улыбнулся. — Что ж, хотя я приказал кое-что легкомысленное. Ты ведь помнишь о нашем недавнем матче, который закончился, как не прискорбно это признавать, ничьей. После него я с головой ушёл в тренировки. А из-за того, что до сих пор я воздерживался от них, чтобы избежать появления отвратительных мышц, моё тело стало неизбежно ломить от боли. Потому я неохотно велел Френике делать мне расслабляющий массаж каждый вечер, когда мне выпадала возможность принять ванну. Кроме того, было бы обидно намочить её униформу, потому я великодушно позволил ей остаться в одном нижнем белье. Я вообще не могу понять, что такого грубого или неподобающего в этом?

Юдзио ошарашенно посмотрел на Ванбелла, который омерзительно смеялся, и почувствовал в своём сердце буйство незнакомых эмоций.

А была ли необходимость пытаться вежливо разговаривать с таким человеком?

Не будет ли единственный удар меча взамен слов более подходящим для этой трагикомедии?

Юдзио двинул правой рукой, чтобы вытащить меч и бросить вызов прямо здесь и сейчас, но тут он понял, что на талии у него нет меча. Он вздохнул несколько раз и сказал таким спокойным голосом, на какой был сейчас в состоянии:

—...Ванбелл-доно, ты действительно считаешь, что такой приказ... приемлем? Определённо... определённо, это не идёт против правил, но только потому, что подобные запретные вещи ни к чему указывать в правилах. Приказать своему камердинеру снять одежду, такой позор...

— Хахахаха, ахахаххаха!!! — Райос, что оставался безмолвным некоторое время, внезапно взорвался в приступе неистового смеха. Как будто он только и ждал момента, когда Юдзио произнесёт эти слова. — Хахаха. Только подумать, студент Юдзио, я слышу подобные слова из твоих уст, хахаха! Я имею в виду, разве тот здоровенный простолюдин, которому ты сам служил в качестве камердинера, не заставлял тебя раздеваться вечер за вечером?

— Реально, какой неожиданный поворот! Он сам позволял себя раздевать каждый раз, а про других он говорит, что это позорный акт! Хахаха! — присоединился со своим громким смехом Ванбелл.

Юдзио снова осадили необычные эмоции, и он был близок к тому, чтобы наплевать на правила академии, но Кирито топнул по полу каблуком и привёл его в чувство.

В самом деле, раз или два в месяц Голгоссо-сэмпай приказывал ему снять униформу. Но это было с целью проверить состояние мышц и определить, какие группы мускулов требуют дополнительной тренировки. В этом не было ничего неподобающего. Но даже если он начнёт возражать с таким заявлением, это только подольёт масла в огонь, и Райос не прекратит потешаться над ним, начав поливать грязью ещё и Голгоссо. Вот почему Юдзио отчаянно старался держать себя в руках и спокойно проговорил после того, как каким-то образом смог вернуть своё самообладание:

— Мои обстоятельства не имеют к этому никакого отношения. Определённо то, что камердинер Зизека-доно может с трудом терпеть такие приказы, даже если она ничего при этом не говорит. Дополнительных уточнений не требуется, я вынужден направить в администрацию запрос на проведение расследования по этому случаю, пожалуйста, имейте это в виду.

Слушая сзади себя «как вам угодно» вперемешку со смехом, Юдзио поспешно покинул комнату.

Как только дверь за ними закрылась, Юдзио сжал кулак и собрался ударить по стене, но если бы он сделал это своим натренированным кулаком, он бы повредил стену — значит, он снизил бы её Жизнь. Поняв это, он опустил свой кулак. Умышленное разрушение зданий или оборудования академии было форменным нарушением табу, что было слишком высокой ценой для выпуска своего гнева. Ему припомнились старые деньки, когда он мог махать своим топором, будучи преисполненным раздражения, по Гигас Сидару, и как это раздражение внутри него не уменьшалось даже самую малость.

Вместо того чтобы искать способ выпустить гнев, он громкими шагами затопал к своей комнате в западной стороне. Кирито сказал позади него:

— Успокойся ты уже, Юдзио.

Когда он услышал знакомый голос, его раскалённые словно печь эмоции немного утихли, и он глубоко вздохнул. Он замедлил шаг и стал идти сбоку от своего друга.

—...Но, это сюрприз. Я скорее подумал бы, что ты сорвёшься раньше меня.

На слова Юдзио Кирито улыбнулся и хлопнул себя слева по талии.

— Дела приобрели бы дурной оборот, если бы при мне был меч. Но... как я сказал раньше, они явно что-то задумали, и потому каким-то образом я заставил себя просто слушать.

— Правильно, ты говорил что-то такое. Я совсем про это забыл... Так что ты думаешь?

— Оставляя в стороне Ванбелла, Райос провоцировал тебя с какой-то определённой целью. Он предопределил, что Рони с Тейзой расскажут тебе о Френике, и когда ты бы наговорил слишком многое Ванбеллу, он, вероятно, мог бы расценить это как нарушение и наказать тебя максимально суровым образом. Тебе, в самом деле, не следует недооценивать лукавство высшей знати.

— Ты говоришь... Он предвидел моё возмущение и потому позволял Ванбеллу творить подобное?.. Как же это..., — Юдзио остановился посередине коридора и сильно закусил губу. — Это всё из-за того позора, который принёс Ванбеллу поединок со мной. Ты даже говорил мне, что бездумное реагирование на их провокации не принесёт ничего хорошего, говорил это множество раз...

— Не вини себя слишком сильно, — Кирито положил руку на левое плечо Юдзио и сказал необычайно успокаивающим голосом: — Первый экзаменационный матч уже на подходе. Раз мы собираемся стать представителями академии, мы не можем позволить им победить. Так что нам в любом случае не избежать вражды с ними. Но я полагаю, пока что они приберегут этот весёлый спектакль лично для себя. Давай заблаговременно составим письмо в администрацию с просьбой начать расследование. На тот случай, если Ванбелл будет снова докучать Френике.

—...Ага. Звучит отлично. Но что если это именно то, чего они хотят? Поди рыдать перед ними как младенцы было бы более эффективно.

Юдзио легонько коснулся руки Кирито, выражая благодарность, напряжение полностью покинуло его плечи. Райос и Ванбелл были очень сильны как мечники, и в других аспектах они были тоже хороши. Родители каждый месяц посылают им кучу золотых монет, так что они могли покупать себе любую одежду и безделушки, а каждый вечер они могли выйти в город и есть в любом ресторане. Наверняка еда из столовой наскучила им. Если взглянуть со стороны Кирито и Юдзио, жившие на оставшиеся деньги, вырученные ещё во времена службы в Заккарии, это был завидный жизненный уклад.

Вопреки этому, они смотрели на Юдзио ненавистным взглядом и потешались над ним при любой возможности, пытаясь заставить его опустить руки. Но что они от этого получат? Юдзио думал, что понимал это. Что мир состоит не только из хороших людей, но также из плохих. Но разве все они не люди из одного мира, вне зависимости от статуса?

Церковь аксиом учит тому, что всё созданное богиней Стасией является «хорошим», а всё созданное богом Вектором в Стране тьмы — «злым». В соответствии с этим, каждый человек, в сущности, должен быть хорошим внутри. Да, даже Райос и Ванбелл. Если они должны будут скрестить мечи в экзаменационном матче, приложив всю свою силу и применив все свои навыки, а не в случайном матче под влиянием эмоций, даже Райос и Ванбелл должны будут это понять. Определённо.

Юдзио обдумывал это, отворяя дверь в свою комнату и входя внутрь. Прям перед тем, как его друг скроется из виду, он сказал:

— Слушай, Кирито. Экзамен по священному искусству закончен, так что с завтрашнего дня мы возвращаемся к тренировкам!

— Ого, ты так мотивирован!

— Ага... Потому что я должен стать ещё сильнее. Я хочу преподать урок Райосу с Ванбеллом, что уроки фехтования это не так просто, как кажется. Ну, а ты можешь быть уверенным в победе безо всяких тренировок.

Услышав это, Кирито улыбнулся и кивнул.

— Хорошо, в таком случае, позволь показать тебе, насколько строгим может быть обучение, студент Юдзио.

— Вот и отлично... тогда как обычно, перед ужином.

Они оба слегка помахали руками и направились в свои комнаты, чтобы переодеться перед сном, тут его друг неожиданно остановился и сказал с серьёзным выражением лица:

— Юдзио. Постарайся не быть таким вспыльчивым, как недавно. Они наверняка будут опять тебя провоцировать, когда меня не будет рядом.

— Я... я знаю. Stay cool, правильно? — когда он услышал эти священные слова, означавшие спокойствие и помимо этого служившие словами для прощания, Кирито криво улыбнулся и ответил тем же.

 

Может, они удовлетворились, когда смеялись, но Райос и Ванбелл вообще не смотрели на Юдзио на следующий день во время утренних занятий с мечом и даже на послеполуденных специализированных уроках. Даже Ванбелл, который обычно смотрел ненавидящими глазами каждый раз, когда их взгляды пересекались, полностью игнорировал его.

Конечно, Юдзио был рад этому, но вопрос был в том, прекратил ли Ванбелл издеваться над Френикой или нет. Письмо, запрашивающее у администрации академии начать расследование, было написано прошлой ночью и подписано им и Кирито. Если они представят его на рассмотрение, то официально расспрашивать будут их четверых. Но Райос и Ванбелл беспокоятся о своей репутации, потому они постараются избежать такого исхода.

Когда закончилась скучноватая лекция про историю империи, Юдзио разделился с Кирито, который пошёл в библиотеку вернуть книгу, и направился прямо в дортуар — подобное случалось очень редко — и стал там ждать Рони и Тейзу, чтобы рассказать им о развитии событий.

Колокол прозвенел в 4 часа после полудня, как и всегда в установленное время, и явились две девушки. Они бодро поприветствовали его и принялись убираться в комнате. Скучающий Юдзио уселся в кресло и стал наблюдать за Тейзой, которая носилась туда-сюда.

Раньше он предлагал свою помощь в уборке, но каждый раз слышал твёрдый отказ со словами «это моя важная задача!». Но потом он вспомнил, что сам говорил точно так же своему наставнику Голгоссо, потому старался не мусорить в комнате, но даже это было не по нраву Тейзе, которая жаловалась, что от этого уборка теряет свой смысл.

Носясь взад-вперёд со шваброй, Тейза закончила убирать гостиную и спальню за тридцать минут. Она зашла в комнату Юдзио, закрыв за собой дверь, и встала по стойке смирно, приставив пятки вместе со щелчком.

— Элитный мечник Юдзио-доно, докладываю! Сегодняшняя уборка закончена!

В промежутках между её словами можно было неясно расслышать те же самые слова Рони, доносившиеся сквозь закрытую дверь. Похоже, Кирито уже вернулся. Юдзио решил, пусть его друг проинформирует своего камердинера, он слегка поклонился Тейзе в благодарности:

— Хорошая работа. Как всегда, спасибо.

— Нет проблем. Это работа камердинера!

Юдзио удерживал слабую улыбку, которая автоматически появлялась на его лице во время такого обмена любезностями.

— Этто... прости, можно с тобой поговорить минутку? Можешь присесть, — сказав это, он припомнил, что в комнате имелось лишь одно кресло с письменным столом. Юдзио предложил ей сесть в своё кресло, но Тейза вежливо отказалась. Тогда он предложил сесть на кровать у окна.

Тейза выпучила глаза, её щёки немного покраснели, и она кивнула.

— Ааа... ну... тогда, прошу меня простить.

Быстрыми мелкими шажками она подошла к кровати и уселась на край.

Убедившись, что он не нарушает этим никакое табу, приглашая девушку сесть на свою кровать, Юдзио тоже уселся на неё на достаточном расстоянии от Тейзы, развернулся к ней лишь верхней частью тела и заговорил на главную тему с максимально серьёзным лицом:

— Это насчёт Френики... Вчера мы высказали всё Ванбеллу и предупредили его. Этот тип вряд ли захочет разбирательств, потому, скорее всего, он прекратит отдавать Френике «неподобающие приказы». Вскоре я заставлю его как следует извиниться за это, так что...

— Правда?! Огромное тебе спасибо, элитный мечник Юдзио-доно. Думаю, Френика тоже будет рада это услышать.

Глядя на неожиданно заулыбавшуюся Тейзу, Юдзио проговорил с кривой улыбкой:

— Ты уже закончила работу, так что зови меня просто Юдзио. Но ещё... есть кое-что, за что я должен перед тобой извиниться. Я упоминал вскользь вчера, моя дуэль с Ванбеллом стала истоком этого инцидента, и вполне возможно, что они замышляли отыскать повод для моего наказания, когда я наведаюсь к ним в знак протеста... Другими словами, Френику втянули в конфликт между мной и Ванбеллом. Я бы хотел извиниться и перед ней, так что не могла бы ты предоставить нам такую возможность?..

— Вон... как.

Тейза тряхнула своими красными волосами, когда опустила голову, потом задумалась о чём-то и снова посмотрела в глаза Юдзио, легонько мотнув головой.

— Нет, это не твоя вина, элитный... Юдзио-сэмпай. Я просто передам твои слова Френике. Этто... я могу сесть к тебе ближе?

— Эээ, конечно, — кивнул он. Щёчки Тейзы вспыхнули красным, и она передвинулась ближе к нему, достаточно близко, чтобы он мог ощутить тепло её тела. Она уставилась на стену впереди, из её уст послышался шёпот.

— Юдзио-сэмпай, вчера я старалась обдумать это как можно лучше, перед тем, как заснуть. О том, почему элитный мечник Зизек-доно сделал все эти ужасные вещи Френике, почему он сделал всё это, несмотря на то, что он не ненавидел её и не был на неё обижен... Кирито сказал, что дворяне должны сохранять свою гордость. Но... в общем-то, я знала, что среди высшей знати есть такие, которые только и делают, что ублажают себя на своей собственной земле и относятся к женщинам как к игрушкам.

Тейза неожиданно подняла личико и посмотрела на Юдзио очами, которые напоминали цвет осеннего леса, намокшего после продолжительного дождя.

—...Мне страшно. Я уверена, что незадолго после окончания академии я унаследую титул главы семьи Шутлинен и буду обязана выйти замуж за кого-нибудь из знати той же ступени или чуть большей... Что если тот человек, который будет моим супругом, окажется таким же, как Зизек-доно?.. Стоит мне только лишь подумать, что он начнёт вести себя точно так же, без какого-либо зазрения совести, беззаботно станет учинять неприятности окружающим людям... мне становится... так страшно...

Юдзио задержал дыхание и посмотрел в её хмурые глаза.

Он имел представление о чувствах Тейзы, но в то же время эти слова невольно напоминали о различии в социальных статусах её и его. В сравнении с Тейзой Шутлинен, обладательницей такой роскошной знатной фамилии, пусть и шестой ступени, он сам был сыном простого крестьянина без фамилии, и даже можно не заострять внимание на том факте, что он лишь третий сын.

В маленькой отдалённой деревне типа Рулид имеются ограничения на возможный урожай с плодородных земель, а семьям позволено иметь неограниченное количество детей. Тот, кто унаследует дом и дело своего отца, это всегда, практически без исключений, старший сын. Второй же сын, третий и так далее, в зависимости от своего Священного долга, вообще не имели право заводить семью, потому очень часто такие люди доживали до старости без спутника жизни. Если бы не встреча с партнёром Кирито, даже Юдзио бы всю жизнь занимался «службой по вырубке Гигас Сидара», каждый день. Прямо как его предшественник, старик Гаритта.

В этот самый момент он жил в Центральной Центории и смешался со знатными студентами, но он ничего не знал о том, что произойдёт через год, если он не сможет стать представителем академии. Будет замечательно, если он вступит в отряд Имперских рыцарей или наймётся стражником в крупном городе, а если нет, ему только остаётся вернуться в Рулид и работать под руководством старших братьев. Точно можно было сказать, что у него не было абсолютно никакой перспективы получить знатную фамилию.

Потому, когда он оставался безмолвным некоторое время, и Тейза схватилась за его правую руку, он испугался достаточно сильно, чтобы у него перехватило дыхание.

— Эээ... Тейза?!

Дочь знатной семьи шестой ступени с близкого расстояния смотрела в широко распахнутые глаза Юдзио. От серой униформы исходил запах, напоминающий листья сильве.

— Юдзио-сэмпай... я... этто... хочу попросить у тебя кое-что. Ты несмотря ни на что должен стать представителем академии, выиграть в имперском турнире и участвовать в Турнире Союза четырёх империй.

— Это... несомненно, и есть моя цель, но...

— Этто... ну..., — Тейза на мгновение потеряла дар речи, а потом продолжила, с лицом, что стало таким же красным, как её волосы. — Я-я слышала, что если займёшь высокое место в Турнире Союза, то будешь водворён в ряды аристократов, как Азурика-сэнсэй из дортуара новичков-стажёров. Этто... тогда... Я, в самом деле, не должна этого говорить, но... Если ты не станешь Рыцарем Всецелого, прошу... будь моим... моим...

Последующие слова растерялись до того, как могли быть озвучены, Тейза задрожала и склонила голову; Юдзио растерянно посмотрел на её маленькую голову.

Только сейчас он смог понять Тейзу без лишних слов, хотя это и потребовало некоторого времени. Пока он сглатывал слюну, в глубине его разума раздались слова.

Я нацелен участвовать в Турнире Союза четырёх империй и стать Рыцарем Всецелого, чтобы снова увидеть Алису, это единственная причина.

Однако он не мог сказать это Тейзе. Хоть это и будет ложью, он чувствовал, что будет вопиющей ошибкой, отбрасывать в сторону искренние чувства шестнадцатилетней девочки, которая впервые в жизни была перепугана своим неопределённым будущим... нелишним будет сказано, что это его собственный камердинер.

Правой рукой он неуклюже коснулся головы Тейзы и сказал:

— Ага... я понял. Я, несомненно, отыщу тебя по окончанию турнира.

Плечи Тейзы бесконтрольно колыхнулись, когда она услышала эти слова, и она смущённо подняла личико. Улыбка, напоминающая цветочный бутон ранней весной, заиграла на её щеках, по которым искрились слёзы, и Тейза стеснительно задвигала губами:

— Я... я тоже... стану сильнее. Чтобы быть такой же сильной, как Юдзио-сэмпай... чтобы должным образом сказать эти важные слова.