Глава 2. Он приготовился, что Райос и Ванбелл выкинут новый номер, но прошло несколько дней с момента незапланированной дуэли

Он приготовился, что Райос и Ванбелл выкинут новый номер, но прошло несколько дней с момента незапланированной дуэли, а они так ничего не предприняли.

Когда бы они ни пересекались в дортуаре или на территории академии, Ванбелл лишь зловеще смотрел на него, но ничего не говорил и не делал. На всякий случай он рассказал Кирито о происшествии в тренировочном зале и попросил быть осторожнее, но те будто потеряли к ним интерес.

— Это довольно странно... Я думал, они не из тех, кто затыкается после ничьи. Райос ведь даже угрожал..., — Юдзио навалился на спинку удобного кресла и склонил голову вбок, в это время Кирито, сидящий напротив, поднял керамическую чашку и сказал:

— Я тоже не думаю, что они могли так быстро поменяться. Но если подумать, это довольно сложно, докучать кому-то в дортуаре, — на радостной ноте сделал он глоток чая, в котором не было молока.

Неделя, полная неприятностей, наконец, прошла, и сейчас было полдесятого, а завтра будет долгожданный выходной. Они уже закончили ежедневную тренировку, ужин и водные процедуры. Если бы это был обычный день среди недели, они бы уже разбежались по своим комнатам и беспамятно спали, но в последнее время у них сформировалась привычка в последний день недели обсуждать различные вещи вечерком за чашкой чая.

Юдзио взял свою чашку и сделал маленький глоток чёрной жидкости, после чего непроизвольно сгримасничал. Его друг по-настоящему любил этот измельчённый чай, который выращивался в этом имперском регионе, и заваривал его каждый раз, когда была его очередь готовить чай. Но Юдзио он казался слишком горьким, потому он добавил немного молока из горшка рядом, стал помешивать чайной ложкой и посматривать перед собой. Тогда Кирито задал неожиданный вопрос:

— Слушай... какие шалости ты творил в рулидской школе, когда был маленький?

Горечь моментально исчезла, оставив после себя загадочный аромат, Юдзио сделал большой глоток и ответил, пожимая плечами:

— Я скорее был объектом для шалостей. Ты ведь помнишь главу стражи Джинка, который вызвал меня на поединок прямо перед нашим отбытием из деревни, Кирито? Он часто учинял мне пакости... Типа прятал мою обувь, подсовывал насекомых в бэнто или дразнил каждый раз, когда я был с Алисой.

— Ха-ха, шалости детей одинаковы в любом мире... но он ни разу не бил тебя или типа того?

— Очевидно же, — ответил Юдзио с широко распахнутыми глазами. — Никто не может сделать такое. Я полагаю...

—...Потому что Индекс табу строго запрещает это. «Без наличия прочих причин, указанных в других параграфах, никому не разрешено умышленно понижать жизни людей»... Но погоди. Разве прятать обувь это не доставление неприятностей? В Индексе табу есть заметка о воровстве, ведь так?

— Воровство это овладение без разрешения вещью, которая уже кому-то принадлежит. Священные слова, указывающие на право собственности в окне Стасии, меняются, если человек уйдёт из дома или оставит вещь на срок более 24 часов. Так что даже при обоюдном согласии на обмен вещью бывший хозяин может заявить о собственности в течение дня. Когда кто-то забирает без разрешения вещь, он может оставить её где-то в пределах жилища хозяина, статус собственности не изменится, и это не будет считаться за воровство... Не говори мне, что ты забыл даже основные законы, — Юдзио пристально всмотрелся в своего друга, который был «потерянным ребёнком Вектора», тот смущённо затеребил свои чёрные волосы и ответил:

— Т-точно, так оно и есть. Разумеется, я не забыл. Я никогда бы... хммм, погоди. Тогда что с той легендой? Разве попытка того Беркули стащить Синюю розу из логова белого дракона не шла против Индекса табу?

— Слушай, дракон не человек.

— Не-несомненно.

— Возвращаясь к теме, прятать вещи из шалости не противоречит Индексу табу, но если оставишь вещь на улице, она начнёт терять Жизнь, а это уже будет нарушение касательно «уменьшения Жизни чужих вещей», которые будет уже не вернуть. Благодаря этому я находил свою обувь вечером... Но как это относится к тому факту, что Райос и Ванбелл стали такими смиренными? — Юдзио наклонил голову вбок, и Кирито быстро заморгал, будто забыл свой собственный вопрос.

— П-правильно. Этто, в этой академии куча дурацких правил в дополнение к Индексу табу. И среди них есть такой пункт: «Не позволительно проникать в комнату других учеников или персонала без разрешения». Это значит, что Райос и Ванбелл не смогут завалиться сюда и наложить руки на наши вещи, хранящиеся здесь. И так до тех пор, пока мы не забудем что-нибудь ценное в публичном месте..., — почему-то Кирито прервался на этом моменте, но вскоре продолжил объяснять. — Очевидно, мы такого не сделаем. Таким образом, они не могут навредить нашему личному имуществу на манер Джинка-куна из времён твоего беспомощного детства.

— Говорить о «беспомощности» сейчас неуместно. Ммм... ясно. Я не думал об этом в таком ключе, но похоже, на территории дортуара они могут только сквернословить в наш адрес.

— И даже сквернословие может быть расценено как акт нарушения дисциплины, что даёт «право наказания» в случае пересечения определённой черты, — добавил Кирито, ухмыльнувшись при этом.

Право наказания было властью, которой наделялись исключительно элитные мечники в рамках правил академии, и оно могло быть даже названо привилегированной властью учителя. В случае мелкой ссоры или нахальства, что не покрывалось правилами академии, но и не могло быть проигнорировано, элитные мечники могут сами наказать провинившихся подходящим для студентов образом. Кирито, успевший понять это, однажды запачкал грязью униформу Уоло Левантейнна, бывшего студента первого ранга, и тот в качестве наказания устроил между ними состязание на мечах. Память об этом событии до сих пор была для него ясной как день.

Право наказания, в общем, было инструментом, с помощью которого мечники высокого класса могли ниспослать наставление новичкам, но правила академии не ограничивались простыми учениками. Теоретически, они могли наказать и другого элитного мечника, и это могло быть причиной того, почему Райос с Ванбеллом стали вести себя более сдержанно по сравнению с первым годом обучения.

Кирито осушил свою чашку, и Юдзио наполнил её вновь. Потом его друг добавил немного молока и стал медленно помешивать. Аккуратно двигая серебряной ложкой, он о чём-то задумался, но вскоре кивнул и сказал:

— Раз они не могут лезть в наши дела, они лишь могут явиться к нам лично. Соответственно, самым быстрым решением для них будет вызвать нас на бой один-на-один и поразить мечом. Но они уже проделали это с тобой, и тот бой закончился вничью. Что до других вероятностей... остаётся только подкупить меня, чтобы я тебя предал.

— Эээ..., — рефлекторно выдал неуверенным голосом Юдзио, но тут же заткнулся, увидев на лице Кирито хвастливую ухмылку.

— Не волнуйся, приятель. Я тебя не брошу.

— Я... я вовсе не волновался о подобном!...Но оставив в стороне деньги, на момент испугался, что они могут подкупить тебя пирожками с мясом из лавки Готторо.

— Воистину, — серьёзно кивнув на заявление Юдзио, Кирито внезапно взорвался от смеха и сказал: — Что ж, шутки в сторону, я думаю, нам не стоит беспокоиться за наши вещи или из-за их прямой атаки.

Но пока он говорил это, его лицо растеряло улыбку, и он заговорил серьёзно.

— Но они могут предпринять что-то, что не нарушает Индекс табу или правил академии. Я уверен, что они не собираются уступать свои почётные ранги... Ты тоже должен убедиться, что мы ничего не просмотрели, Юдзио.

— Ага, точно. У нас ещё месяц до первого экзаменационного матча. Мы оба должны быть осторожны и быть в достаточно хорошей форме, чтобы победить Райоса и Ванбелла.

— Ага... что сказать, их план мог состоять всего лишь в том, чтобы снизить наш боевой дух простым заявлением, что они сделают что-то. Давай не будем терять хладнокровие. Stay cool.

 

— Что? С-cool?

В ответ Юдзио Кирито отвёл взгляд, кашлянул и сказал.

— Это был, этто, один из секретов стиля Айнкрад. Он означает, что всегда нужно быть спокойным. Так можно говорить и при прощании... типа, ещё увидимся.

— Хе, хорошо. Я запомню. St-stay cool.

Он впервые слышал такое слово, возможно, это были священные слова, как и названия секретных навыков, но когда Кирито громко их произнёс, они показались ему невероятно знакомыми. Он несколько раз повторил их про себя; Кирито выглядел довольно смущённо, затем он хлопнул в ладоши и сказал:

— Ладно, колокол вот-вот зазвенит в 10 часов. Не пора ли заканчивать? И касательно завтра, есть одно дело, которым мне нужно заняться...

— Нет, Кирито. Я не позволю тебе улизнуть в этот раз, — всмотрелся в своего друга он, собирая чайную утварь.

Завтра, в выходной день, они планировали отправиться на пикник — они решили пойти в лес на территории академии со своими камердинерами Рони и Тейзой, чтобы наладить с ними более тесные отношения. Юдзио догадывался, что Кирито попытается найти какое-нибудь оправдание за день до этого. Вздохнув, он сказал:

— Знаешь ли, прошёл уже целый месяц с тех пор, как мы стали их наставниками. Даже к такому как ты очень хорошо относилась Солтерина-сэмпай в прошлом году, когда ты был её камердинером.

— Только вне тренировок на мечах... Навевает воспоминания. Надеюсь, что сейчас с ней всё в порядке.

— Довольно тонуть в своих воспоминаниях. Теперь твоя очередь быть хорошим старшим. Слушай, те двое придут за нами завтра в 9 утра, так что тебе лучше быть готовым к этому времени! — Юдзио свирепо указал на Кирито пальцем, заставляя того сказать «конечно», и встал со своего места. Они оба подхватили свои чайные наборы и отнесли их к раковине в углу гостиной. Юдзио схватил полотенце для протирки, поскольку была очередь Кирито мыть посуду. В Рулид и Заккарии приходилось мыть посуду водой из колодца, но здесь в большинстве зданий имелись трубы с проточной водой, и чтобы получить воду, было достаточно повернуть кран. Когда он впервые это увидел, он принял это за такое же священное орудие, как «Вещающий время колокол», но потом стало очевидно, что в их работе применялся элемент ветра, которым спрессовывалась вода в колодцах в каждом районе и разгонялась по трубам.

Таким образом, вода из крана была особенно чистой, и не было нужды беспокоиться о её Жизни, в отличие от воды из обычного колодца. Дети из деревни Рулид, которым каждое утро приходилось ходить за водой, были бы искренне рады наличию подобного механизма у себя дома — с такими мыслями они закончили мыть посуду и разложили её на полку. После этого Кирито наполнил рот водой прямо из крана, вытер лицо и сильно зевнул.

— Ладно, разбуди меня в 8 завтра. Спокойной, Юдзио.

— 8 слишком поздно! 7! Спокойной, Кирито, — пожелал в ответ Юдзио и добавил кое-что, что вертелось у него в голове. —...Stay cool.

В этот момент его друг, который уже затопал к своей комнате, взглянул на него через плечо и криво улыбнулся.

— Знаю, я сказал, что это фраза для прощания, но не для пожелания спокойной ночи. Используй эту фразу, когда действительно расстаёшься с кем-то.

— Ммм, как запутано. Ладно... увидимся завтра.

— Ага, до завтра, — слегка помахал правой рукой он и исчез в дверях северной комнаты. Юдзио потушил лампу на стене и пошёл к дверям в противоположной стороне гостиной.

Спальная комната, что была всего лишь вдвое меньше комнаты на десять человек в дортуаре для новичков, была начищена до блеска его камердинером Тейзой, не было видно ни единого пятнышка пыли. Он переоделся в длинную белую ночную рубаху и улёгся на мягкую кровать.

Сонливость атаковала его, как только его голова упала на подушку, но когда он только подплыл к пучине сновидений, он кое-что вспомнил из недавнего разговора.

Но они могут предпринять что-то такое, что не нарушает Индекс табу или правил академии.

Кирито беспокоился о Райосе с Ванбеллом. В тот раз он просто кивнул, но это была привычка Юдзио, проглатывать всё, что в него летит.

Со времён детства по настоящее время у Юдзио накопился некоторый опыт в нахождении дыр в законах Рулид, Заккарии и даже этой академии мастеров меча. Но о нарушении Индекса табу, абсолютного закона Мира людей, он даже помыслить не мог... Нет, всего однажды, но это произошло.

И этот момент был восемь лет назад, когда Рыцарь Всецелого Церкви аксиом забирал Алису. Он хотел атаковать Рыцаря топором из драконьей кости, что сжимал в правой руке, но на деле он даже не смог шелохнуться. Даже сейчас, просто думая о том моменте, по какой-то причине он чувствовал резкую боль в правом глазу.

Разумеется, в настоящий момент он не собирался поднимать руку на Рыцарей Всецелого или на Церковь аксиом. Рыцарь, забравший Алису, действовал согласно букве закона, и Юдзио должен получить законное право войти в ворота Церкви и встретиться с Алисой. Чтобы сделать это, Юдзио покинул свою деревню, превозмог множество трудностей и стал элитным мечником в этой академии.

Но если серьёзно задуматься о словах Кирито касательно Райоса и Ванбелла, что они «будут делать всё, что не затрагивает Индекс табу»... будут ли они, пусть и скрепя сердцем, подчиняться абсолютному закону, установленному Церковью ещё при создании мира? Не посчитают ли они в своих мыслях Индекс табу всего лишь мелкой проблемой?..

Нет, даже они не смогут зайти так далеко. Индекс табу был кодексом, что возвышался над властью императора и не оставлял никакого места для сомнения.

Глядя в потолок, окрашенный приглушённо-голубым свечением луны, Юдзио лежал совершенно неподвижно и стал размышлять, почему же он так прилежно следовал законам и просто рубил Гигас Сидар.

Пока он думал об этом, он почувствовал слабую боль в правом глазу. Так что Юдзио прикрыл глаза, вытряхнул из головы свою озадаченность и позволил телу погрузиться в прерывистый сон.

 

Территория академии была огорожена металлической изгородью, и грубо говоря, треть этих земель была лесом. Группа деревьев, покрытая мхом, сверкала в солнечном свете, что проникал сквозь верхушки, и эта картинка напоминала лес из родной деревни, но поскольку Центория располагалась гораздо южнее, обитающие здесь животные были куда разнообразнее. Животные, каких он никогда не видел на севере, типа маленьких лисичек или циановых змей, купались в лучах солнца повсюду, и было ещё множество очаровательных вещей, каких Юдзио ещё не видел, несмотря на прошедший год с начала его жизни здесь.

— Юдзио-сэмпай, ты слушаешь? — внезапно послышался голос, и Юдзио поспешно развернулся назад и ответил.

— Прости, я слушаю... Так что случилось?

— Всё-таки ты не слушал!

Протестующая девушка с развевающимися волосами цвета красных яблок была камердинером Юдзио — Тейза Шутлинен. Он отвёл взгляд от её глаз, что были одного цвета с волосами, и попытался извиниться.

— Этот лес слишком красивый, вот в чём дело... Тут так много редких животных...

— Редких? — Тейза проследила за взглядом Юдзио и пожала плечами в разочаровании. — Эх, всего лишь лиса-кинтоби[1]. Они живут даже на деревьях в городе.

— Хех... Это мне напомнило, ты ведь родилась в столице, Тейза? Твой дом близко?

— Дом моих родителей в восьмом районе, так что между академией и домом пять районов, топать долго.

— Ясно. Хммм, о..., — снова взглянул на Тейзу Юдзио. Униформа новичка, казавшаяся ему грубой в прошлом году, смотрелась на ней неожиданно элегантно. Если бы они не были студентами одной академии, никогда в жизни бы Юдзио, простой дровосек, не удостоился бы чести вести с ней разговор. — Эмм, ты ведь из знати? Я слышал, что особняки знати расположены в районах три и четыре...

Когда он вежливо об этом спросил, Тейза смущённо склонила голову, затем единожды кивнула и мотнула головой два раза.

— Мой отец дворянин лишь шестой ступени... на самом деле, ничего плохого в этом нет. Но только знать вплоть до четвёртой ступени может обладать особняками рядом с администрацией императора. У знати пятой и шестой ступени ограниченная власть. Мой отец всегда говорил, что завидует простолюдинам, которым не нужно бояться власти высоко стоящей знати... Ааа, что я говорю, прости меня..., — думая, что она оскорбила Юдзио, бывшего до мозга костей простолюдином, Тейза низко поклонилась и извинилась.

— Не беспокойся об этом. Кстати говоря... насчёт власти, не все дворяне обладают ей? — спросил Юдзио, припоминая текст общих законов империи, что он учил в прошлом году, за чем последовал незамедлительный громкий ответ: «Не совсем!».

— Властью наделена знать по четвёртую ступень. Знать пятой ступени и ниже сама подчиняется этой власти. Мой отец работает в посольстве секретарём, но есть множество других дворян пятой и шестой ступеней, работающих в замке или административных офисах, кого наказывают за малейшую провинность... что сказать, это дрязги между взрослыми, хоть наказывают их не физически, им урезают жалование.

— В-вон как... Похоже, дворяне тоже плачут.

Почему-то красноволосая девушка залилась румянцем, глядя на Юдзио, и лихорадочно ответила:

— В-вот почему... Раз я дочь дворянина всего лишь шестой ступени, вся моя элитарность заключена в имени, а в остальном я ничем не отличаюсь от простолюдина.

— Ммм..., — издав мычание, которое не звучало ни как согласие, ни как несогласие с услышанным, Юдзио ещё раз задумался о структуре империи.

«Основные права в Империи», установленные верхушкой имперской власти, глубоко пустили корни в жизнь общества. Что сказать, раз все проступки и соответствующая им кара были прописаны в верховном законе, Индексе табу, имперские законы покрывали в основном правила касательно классовой системы граждан. Если быть более точным, эти правила затрагивали взаимоотношения знати и простолюдинов.

Как-то раз, когда они были новичками, кое-какой черноволосый парень задал вопрос старому учителю, отвечавшему за урок правоведения (кроме такого урока был ещё урок священных искусств и истории):

Сэнсэй, почему в империи есть знать и простолюдины?

Учитель, сам бывший знатью низкой ступени, на миг потерял дар речи, а потом ответил строгим голосом:

Согласно давнему пророчеству Церкви аксиом, однажды из четырёх проходов в Горной гряде на Грани, «Северной пещеры», «Западного каньона», «Южного коридора» и «Восточных врат» вторгнется великая армия Сил Тьмы. Чтобы одолеть отвратительных монстров, все рыцари и стражи должны сформировать единую «Армию Мира людей». Чтобы встать во главе этой армии в качестве главнокомандующих, дворяне должны регулярно обучаться владению мечом, учиться священному искусству и укреплять свои тела и мысли.

Честно говоря, когда Юдзио услышал это, он был очень впечатлён, но помимо этого он испытал чувство, которое было трудно описать.

Два года назад Юдзио и Кирито сразились с вторгшейся группой гоблинов в «Северной пещере». К сожалению, вожак гоблинов нанёс ему сильный удар во время драки, и он потерял сознание, однако до сих пор память об их отвратительном облике и звериной речи жила в нём. По совету Кирито он ни разу не заикнулся об этом происшествии в академии. Половина студенток упала бы в обморок, если бы они поведали им самую малость из той истории.

Нечего сказать, Юдзио не хотел бы вновь пережить подобное. Вот почему он искренне восхищался дворянами, которые могли сражаться с мерзкими гоблинами и куда более брутальными орками и ограми на передовой.

Но с другой стороны, прошло уже три сотни и восемь десятков лет с момента, когда богиня творения Стасия дала рождение этому миру. И ни разу на Мир людей не напала армия Сил Тьмы. Это подразумевало, что высшая знать четырёх империй была освобождена от своих ежедневных обязанностей, эти люди жили в здоровенных особняках и давали указания более низкой знати, готовясь к неясному дню, когда придётся сразиться с врагом, которого они даже не видели...

Тейза, идущая рядом с Юдзио, вздохнула, будто смогла прочесть его мысли, и сказала:

—...Так что мой отец мечтает поднять нашу семью хотя бы до четвёртой ступени, чтобы больше не подчиняться высшей знати, до тех пор, пока я не встану во главе семьи как старший ребёнок. Таким образом, я здесь, в академии. Если я смогу стать представителем академии и покажу какой-нибудь хороший результат в имперском турнире, поднять свою семью в ранге будет не так-то сложно... Что ж, я была одиннадцатой во время вступительных экзаменов, так что неважно как я буду стараться, по-видимому, это за пределами моих сил.

Молодая девушка, улыбающаяся со слегка высунутым язычком, показалась Юдзио такой яркой, что он прищурился.

По сравнению с ним, кто поступил в академию из личных целей (вернуть отобранную у него Церковью аксиом Алису), Тейза, стремившаяся своим умением обращаться с мечом принести славу своей семье, казалась истинным воплощением настойчивости знатного человека.

— Нет... ты потрясающая. В конце концов, ты приложила все свои силы, чтобы поступить в академию в числе дюжины лучших и сделать счастливым своего отца, — когда Юдзио сказал это, она резко ответила.

— Это... это совсем не так! Мне просто повезло, что во время демонстрации навыков мне досталась форма, которой я превосходно владею. Отец учил меня ей с трёхлетнего возраста, и, несмотря на это, я заняла лишь одиннадцатое место. Ты гораздо более удивителен, Юдзио-сэмпай. Рекомендательное письмо от начальника стражи это большая редкость, но ты легко получил его и даже стал элитным мечником пятого ранга. Для меня огромная честь быть назначенной твоим камердинером.

— Н-нет, это...

Юдзио заметил, что его реакция наклонять голову вбок и тормошить волосы была в точности как у Кирито, который шёл позади него, потому он поспешно опустил руку.

Тейза назвала это честью, но тот факт, что она была назначена камердинером Юдзио, а Рони — камердинером Кирито, был в лучшем случае повелением Стасии, простым совпадением.

Новые элитные мечники по очереди выбирают себе камердинеров из числа лучших студентов-новичков. Это значит, что в этом году Райос, что был первого ранга, выбирал первым, далее следовал Ванбелл, а потом очередь доходила до Юдзио и Кирито, занимавшие пятое и шестое места, и по идее они могли сделать свой выбор. Но в соответствии со своей заблаговременной договорённостью, Кирито и Юдзио уступили свою очередь и сделали последних двух оставшихся студентов своими камердинерами.

В результате этого на деревянных пластинах, доставшимся им, значились имена Рони и Тейзы. Когда они узнали, что эти студенты являются девушками, они оба потеряли дар речи на короткий момент — Кирито сделал воистину сложное лицо — но Юдзио всё равно думал, что это к лучшему. Поскольку несправедливая причина того, что их никто не взял к себе, заключалась в низком положении их знатных семей.

Разумеется, Рони и Тейза не знали об этой детали выборов камердинеров, и не должны были знать. Юдзио был рад располагать таким камердинером как Тейза, Кирито чувствовал то же... наверно.

Обдумав это, Юдзио разок прочистил горло и перевёл тему на себя.

— Оставляя в стороне мою видимую уверенность в преодолении трудностей, на самом деле я довольно сильно переживал во время вступительных экзаменов. Я смог поступить и даже стать в этом году элитным мечником в основном благодаря Кирито, который учил меня множеству вещей...

Тейза широко распахнула свои красные как осенние листья глаза и прокричала:

— Эээ?! Получается, Кирито-сэмпай сильнее тебя, Юдзио-сэмпай?

— Это меня печалит, но я должен сказать «да»…

Пока Тейза радостно смеялась, Юдзио посмотрел назад через плечо. Он до сих пор беспокоился о том, сможет ли Кирито нормально общаться со своим камердинером, но к удивлению Юдзио, его ушей достигли обрывки быстрой речи.

—...Смело можно утверждать, что есть лишь две стойки, которые может принять мечник, выполняющий взмах из-за головы в высшем стиле Норлангарт. Исключая взмах прямо сверху и справа по диагонали... любое другое направление потребует сменить стойку. Если будешь как следует следить за этим, сможешь предсказать последующее движение. А что касается различий между взмахами прямо сверху и справа по диагонали...

Что ж, оставив в стороне содержание их разговора, похоже, Рони увлеклась его речами.

Когда Юдзио вернул взгляд вперёд, криво улыбаясь, в его голове пронеслась мысль.

Причина, по которой Юдзио обучался владению мечом, заключалась в стремлении воссоединиться с Алисой, у Рони с Тейзой была цель поднять престиж своих семей. Что до Кирито, он утверждал, что у него одна цель с Юдзио, когда бы он его ни спрашивал. Юдзио не собирался сомневаться в своём друге, но временами он чувствовал, что тот тренируется с мечом не ради какой-то цели, а ради самого факта совершенствования своих навыков. Потому что человек Кирито и стиль Айнкрад так походили друг на друга. Более того, порой в Юдзио закрадывалась мысль, что они вообще неотличимы.

К настоящему времени главное, о чём думал Юдзио, был предстоящий экзаменационный поединок с Райосом и Ванбеллом в следующем месяце. Если подумать, было вполне возможно избежать встречи с ними по результатам других матчей, но оставалась вероятность того, что ему даже придётся сразиться со своим другом и наставником Кирито.

Лишним будет сказано, что он вовсе не рассчитывал победить его. Но ещё до этого, он даже не мог вообразить себе серьёзный бой на мечах с Кирито. Каким именно образом он должен взмахнуть мечом, какие навыки применить...

— Р-рядом с прудом ведь подходящее местечко? — внезапно Тейза указала куда-то правой рукой и вырвала Юдзио из размышлений. Посмотрев на место, куда указывал маленький белый палец Тейзы, он увидел берег чудного пруда, плотно заросший порослью. В самом деле, прекрасное место для пикника.

— Ага, хорошо выглядит. Глядите, Рони, Кирито! Давайте остановимся на берегу пруда вон там! — развернулся Юдзио и прокричал это, его друг-уникум показал привычную беззаботную улыбку и слегка махнул рукой.

 

Вчетвером они развернули скатерть, прихваченную с собой, и уселись в круг.

— Ауууу... я такой голодный..., — Кирито принялся в преувеличенной манере тереть свой живот, заставив двух девушек захихикать и открыть плетёную корзинку. Они быстро разложили еду.

— Этто, мы сами это приготовили, так что надеюсь, вам понравится.., — смущённо добавила Рони Арбель, передавая тарелки. Её обычное напряжение сейчас было незаметно. Когда она поняла, что облачённый в чёрное элитный мечник, бывший её инструктором, не будет ворчливым во время сегодняшнего пикника, она решила, что определённо откроется ему в ближайшем будущем.

В плетёной корзинке было нарезанное мясо и рыба, сыр, сладко пахнущий белый хлеб и жареный цыплёнок со специями, завёрнутый в ткань. Роскошное меню было доведено до совершенства пирогом с кучей фруктов.

Пока Тейза проверяла Жизнь еды, Рони возносила молитву богам. Все они прочли священное писание «Аве Админа» — а там Кирито стремглав протянул свои руки. Он запихнул себе в рот здоровенный кусок жареного цыплёнка, прожевал с закрытыми глазами и проговорил, словно шеф-повар:

— Ммм, вкусно. Нисколько не уступает, да даже превосходит еду из «Гарцующей лани», Рони-кун, Тейза-кун.

— Ваааа, правда? — прокричали две девицы со сверкающими лицами, после чего обменялись взглядами и весело засмеялись. Юдзио бестрепетно протянул руку, взял кусочек копчёной рыбы и положил на ломтик ароматного хлеба.

В отличие от обедов, что носила ему Алиса в те давние времена, когда он изо дня в день в одиночку махал в лесу топором, белый хлеб с большим количеством масла обладал вкусом настоящего города. Когда Юдзио только заявился в столицу, его язык был совершенно не приспособленным к местной изысканной стряпне, но теперь он мог искренне насладиться этой вкуснятиной. Почувствовав, что он может подсесть на этот вкус, он решил поблагодарить Тейзу и сказал:

— Ага, по-настоящему вкусно. Но я могу представить, как трудно это было приготовить.

— Ааа, ну... вообще-то...

Когда Тейза снова посмотрела на неё, Рони вежливо ответила:

— Как ты знаешь, новичкам позволительно покидать кампус только в выходные дни, так что мы попросили Кирито-сэмпай купить все необходимые ингредиенты на рынке вчера после занятий. Ты был в библиотеке, Юдзио-сэмпай, так что не знал об этом...

— Эээ... вон как..., — ошеломлённый Юдзио уставился на Кирито, который увлечённо пировал. — Если бы ты рассказал мне, я бы тоже помог... Нет, что более важно, раз ты так усердно помогал, почему ты хотел опять сбежать? Заставил меня переживать из-за этого...

Немного приуныв и при этом также рассердившись, Юдзио ухватил самый большой кусок фруктового пирога и впился в него зубами.

— Ааа... я как раз положил на него глаз... Ну, что тут сказать, по-моему, ты принимаешь это слишком близко к сердцу.

— Оставь меня в покое, блин...

Юдзио посмотрел на смеющегося Кирито, потом развернулся к Тейзе и Рони, которые заморгали в удивлении, и сказал невольно брюзгливым тоном:

— Знаете, он всегда был таким. Он был таким ещё до того, как мы стали стражниками в Заккарии, и даже когда мы отправились к Центории. Хотя он был подозрительным и страшным с самого начала, очень быстро его полюбили дети и даже хозяйки постоялых дворов и ферм, они даже угощали его едой. Тебе лучше остерегаться, Рони, а то тоже попадёшься на его уловки.

Но стало похоже, что опасения Юдзио запоздали, поскольку студентка-новичок с тёмно-коричневыми волосами тряхнула головой с покрасневшими щеками и ответила:

— О, ну как можно называть это уловками... Хоть Кирито-сэмпай и выглядит страшно, я сразу поняла, что в душе он очень добрый...

— Ага, то же самое можно сказать о тебе, Юдзио-сэмпай, — добавила Тейза со слабой улыбкой, и Юдзио отхватил ещё кусок от пирога.

В то же время Юдзио покосился на своего друга, который невинно набивал брюхо, и подумал, что заставит его поплатиться хотя бы раз... Внезапно Рони с Тейзой выпрямили спины и сказали формальным тоном:

— Этто... Кирито-сэмпай, Юдзио-сэмпай, на самом деле, мы хотим вашего содействия.

— Д-да?.. В чём?.. — Юдзио озадаченно наклонил голову вбок, а Тейза глубоко поклонилась и тряхнула головой.

— Я знаю, что не в моём положении это говорить... но это касается предложения о смене инструктора, которое сделал недавно Юдзио-сэмпай. Я хотела бы, чтобы ты замолвил словечко в администрацию академии...

— Ч-что за..., — снова проглотив язык, Юдзио стал перебирать память, упоминал ли он о таком, и наконец, вспомнил об этом. Определённо, несколько дней назад он затрагивал это, сказав Тейзе «Я замолвлю за тебя словечко учителю, так что они должны будут позволить тебе стать камердинером другого человека», пока они ждали возвращения Кирито.

Так значит, эта роскошная еда была чем-то вроде прощального подарка? Юдзио повесил нос от таких удручающих мыслей, но он должен был это подтвердить.

— Этто... то есть, ты хочешь сказать, что не хочешь быть моим камердинером?.. Или это касается Кирито?.. Ведь это не может касаться нас обоих?..

Тейза и Рони подняли опущенные головы, показав на миг недоумённые лица, потом широко замахали руками. Первой нервно заговорила Тейза, сидящая слева от Юдзио.

– Н-нет! Это не про нас, совсем нет! Вообще-то, много кто хочет стать вашими камердинерами... Но я имела ввиду не это. Сделать запрос на смену наставника хочет девушка из нашей комнаты в дортуаре. Её имя Френика. Она по-настоящему хорошая девушка, честная, усердно трудящаяся, сильная, но при этом скромная...

Тейза опустила плечи, и Рони продолжила за неё.

—...Правда в том, что новичок из числа лучших Френика была назначена камердинером довольно строгому человеку... особенно это касается последних нескольких дней, её наказали за мелкую оплошность и приказали сделать нечто такое, что считается неподобающим в стенах академии, и из-за этого она попала в неприятности...

Студентки-новички сцепили пальцы перед собой, их красные и карие глаза стали заливаться слезами. Юдзио отложил кусок жареной курицы на тарелку и с сомнением посмотрел на парочку.

— Н-но... даже элитный мечник не может назначить такое наказание, которое шло бы вразрез с правилами академии...

— Разумеется, этот приказ не противоречил правилам, но даже правила не могут предусмотреть любое действие... И есть такие приказы, которые действуют в рамках правил, но их трудно выполнять студенту-девушке... Как ни крути...

Глядя на то, как Тейза переволновалась и засияла красным, запинаясь в словах, Юдзио мог расплывчато предположить, что за приказ такой отдал этот элитный мечник своему камердинеру по имени Френика.

— Ладно, можешь больше ничего не говорить. Я понимаю её ситуацию. Я хотел бы помочь, но если я правильно всё помню..., — припоминая важные моменты из правил академии, которые он полностью заучил, Юдзио продолжил. — Этто. «Каждый элитный мечник получает камердинера для того, чтобы помочь в оптимизации тренировок. Камердинеры выбираются и назначаются из дюжины лучших студентов-новичков, но при согласии элитного мечника и администрации академии камердинер может быть смещён со своей позиции, взамен которого будет назначен другой камердинер». Вот что говорят правила. В общем, чтобы снять Френику с её службы камердинера, нам понадобится согласие не только администрации, но также и её элитного мечника. Ну, мы можем попробовать убедить его... Как его зовут?

Спрашивая это, Юдзио почувствовал дурное предчувствие, которое ощущал ранее, и нахмурился от этого. Тейза момент колебалась, а потом тихо выдавила из себя имя.

— Умм... Элитный студент второго ранга Ванбелл Зизек.

В тот миг, когда она озвучила это имя, Кирито, молча слушая их всё это время в стороне, горестно проскрипел:

— Этот тип до сих пор выделывает хитрые трюки, хотя матч, что он устроил с тобой, вышел ему боком. В следующий раз избей его по-настоящему.

— Вышел боком, я говорил тебе, была ничья. Но может, именно из-за этого...

Слегка прикусив губу, Юдзио ввёл Тейзу и Рони в курс дела.

— Видишь ли, у меня был матч со студентом Ванбеллом в тренировочном зале несколько дней назад. Он закончился вничью, но похоже, что Ванбелл этим не удовлетворился. Это может быть причиной, по которой он доставил столько неприятностей Френике...

— Блин, издеваться над своим камердинером только из-за того, что не смог выиграть в поединке. Этому типу совсем не к лицу быть мечником, — с горечью в голосе выдал Кирито, но две девушки, похоже, так и не понимали ситуацию полностью. Наморщив брови, Тейза пробубнила голосом, полным сомнений:

— Этто... Ты говоришь, что элитный мечник Зизек сразился с Юдзио-сэмпай вничью, так, этто…, — Тейза замедлила свою речь, и вместо неё продолжила Рони таким же сомневающимся тоном.

— Месть... так это называется?..

— Ага, она самая. Он выпустил свой гнев от поражения на Френику и использовал своё право наказания, отдав ей такой унизительный приказ?..

Как и Ванбелл с Райосом, Тейза и Рони были знатью, однако их семьи были шестой ступени, что приближало их к простолюдинам. Так что нелогичность в действиях ученика второго ранга могла быть им трудно понятной. Их прервавшаяся речь подтверждала, что у них в душе произошёл конфликт мировоззрения.

Юдзио, выросший в отдалённой деревне, основанной первопроходцами, мог понять менталитет Ванбелла, но ни при каких обстоятельствах он не мог ему симпатизировать. Во времена детства сын начальника стражи Рулид Джинк постоянно учинял ему проказы, но мотив этого мог быть довольно простым. Джинку нравилась Алиса, но ему не нравился Юдзио, который был постоянно с ней, и потому он устраивал всякие шалости, типа спрятанной обувки.

Но Ванбелл выплеснул свою злость от неспособности одержать победу в матче против Юдзио на невинного наблюдателя, своего камердинера Френику — на ту, которую он по идее должен доброжелательно инструктировать.

Юдзио знал о существовании понятия «выпустить гнев». Как-то раз в прошлом Юдзио колотил бесчисленное количество раз по земле деревянным мечом, что сделал для него отец, пока тот не сломался. Потому что он обзавидовался деревянному мечу, купленному его старшему брату. Отец надрывно ругал его, что это позорный поступок, выплёскивать подобным образом гнев, и с тех пор Юдзио ни разу так не делал.

Если сломать свой собственный меч или чересчур строго относиться к своему камердинеру, этим определённо не нарушишь Индекс табу, имперские законы и даже правила академии. Но разве это говорит, что «это делать можно»? Разве в этом мире не должно быть чего-то важного, скрытого за законами, написанными в книге, которые должны соблюдаться?..

В тот миг Тейза, по-видимому, озабоченная тем же вопросом, что и Юдзио, пробормотала:

— Я... я не могу этого понять, — она подняла голову и посмотрела прямо на Юдзио. Преемница знатной семьи шестой ступени продолжила, её щеки всё ещё были напыщенными. —...Мой отец всегда говорит это... Наша семья Шутлинен стала знатной только потому, что бывший император приметил на обычной военной службе наших далёких предков. И что нам позволили владеть домом большим, чем у простолюдинов, и нам дали несколько привилегий, и быть знатью это значит взять на себя ответственность за мирное существование обычных крестьян, а когда настанет день битвы, мы должны будем первыми вынуть свои мечи и умереть за них...

На этом месте Тейза остановилась и посмотрела на юг — в сторону центра Центории — своими глазами цвета осенних листьев. Некоторое время она глядела на царственный вид имперской администрации, которая лишь частично виднелась между деревьями. Затем она обратила взгляд обратно на Юдзио и сказала:

— Говоря о семье Зизек, это довольно известная семья, владеющая огромным особняком в четвёртом районе и даже собственной землёй за пределами Центории. Раз так, не должен ли элитный мечник Ванбелл работать ещё усерднее на благо крестьян, чем более низкая знать? Даже если это не указано в Индексе табу, дворянин всегда должен считать, что если он может причинить кому-то вред... Вот что говорил мой отец. Действия Ванбелла-доно могут не нарушать Индекса табу или правила академии... но... Френика плачет в своей постели каждую ночь. Почему... такие вещи дозволены?..

Тейза закончила свою речь, в её обоих глазах показались слёзы. Но Юдзио, которого докучал тот же вопрос, что и её, не знал, что ответить. Рони подала ей носовой платочек, которым Тейза вытерла слёзы. И тогда.

— Твой отец замечательный человек. Я хотел бы встретиться с ним хоть раз.

Юдзио не мог поверить, что этот запредельно спокойный голос исходит от Кирито. Одетый в чёрное мечник, которого боялись все студенты за его опасную искорку в глазах, лихие речи, поступки и за легендарный матч против бывшего старшины Уоло Левантейнна, сейчас медленно говорил, проговаривая каждое слово, смотрел на Тейзу и утешал её.

 

— То, чему учил тебя отец... это мировосприятие, обозначаемое священной фразой «Noblesse Oblige[2]». Знать, которая подразумевает под собой силу, должна использовать её, чтобы защищать бессильных. Ну... можешь думать об этом в таком ключе.

Юдзио посещал уроки священных искусств уже целый год, но такие слова услышал впервые. Но их значение просочилось глубоко в его разум, и он низко кивнул. Голос Кирито тихо разлетелся вокруг подобно весеннему бризу.

— Думать об этом в таком ключе важнее всех законов или правил. Есть вещи, которые не должны быть сделаны, даже если они не запрещены законом.

Такое заявление, по сути, отвергало Индекс табу — а вслед за этим и саму Церковь аксиом, отчего Рони и Тейза в удивлении сглотнули. Кирито не отвёл взгляда от девушек и продолжил говорить непоколебимым голосом:

— Давным-давно, великий человек по имени Святой Августин сказал: «Несправедливые законы это не законы». Вы не можете слепо следовать за законами или авторитетами, какими бы великими они ни казались. Даже если поступки Ванбелла не нарушают Индекс табу или законы, они остаются неправильными. Ни при каких обстоятельствах не может быть позволены поступки, заставляющие плакать невинную девушку. Вот почему кто-то должен остановить его. И в нашем случае сделать это должны...

— Ага... теперь наш черёд блистать..., — кивнул Юдзио и задал своему другу вопрос, который не переставал его волновать. — Но Кирито... Кто определит, справедливы законы или нет? Если каждый будет по своей прихоти это решать, то порядок в мире рассыпется? Как раз поэтому существует Церковь аксиом, которая решает этот вопрос вместо нас, ведь так?

Определённо, Индекс табу не содержит в себе запреты на абсолютно все неправильные деяния. Вот почему Ванбелл имеет возможность срываться на своём собственном камердинере. Но, как и сестра Азария ругала Джинка за его шалости, так и Юдзио с Кирито должны высказать своё мнение Ванбеллу. Но само по себе такое сомнение способно привнести совершенно другое осмысление власти Церкви аксиом.

Бог создал этот мир, а Церковь стала его представителем. Церковь наставляла людей на правильный путь столетиями, не может быть, чтобы она ошибалась, Юдзио думал об этом, не произнося вслух.

Тот, кто заговорил во время молчания Юдзио, был не Кирито, а Рони, молчавшая до сих пор. Обычно она была сдержана, но в этот раз она говорила с огоньком в очах, что немного удивило Юдзио.

— Умм... Я думаю, что немного понимаю то, что хотел сказать Кирито-сэмпай. О мировосприятии, которое не указано в Индексе табу... Ведь речь идёт о собственном правосудии? Не просто следовать законам, но ещё сомневаться в них и проверять, насколько они справедливы... Больше, чем покорность. Это важно, сомневаться во всём...

— Ага, именно так, Рони. Сомневаться во всём это важнейшая черта человека. Важнее, чем самая известная школа фехтования или мастерство меча, — говоря это, Кирито улыбался, и вместе с восхищением в его глазах показались другие глубокие эмоции. Юдзио развернулся к своему другу, который до сих пор был наполнен загадками, несмотря на проведённые вместе два года, и задал последний вопрос.

— Но Кирито, это Авгус... короче тот человек. Кем он был? Он был Рыцарем Всецелого?

— Ммм, полагаю, он был жрецом. Скорее всего, он уже умер, — ответив таким образом, Кирито показал ему ухмылку.

 

 

Посмотрев на Тейзу и Рони, что держали в одной руке пустые ротанговые корзинки, а другой интенсивно махали, пока топали в сторону своего дортуара для новичков, Юдзио снова посмотрел на своего друга.

—...Кирито, у тебя есть какие-нибудь идеи насчёт Ванбелла?

Кирито показал сложное лицо, услышав это, и проскрипел в ответ:

— Ммм... Даже если мы скажем ему прекратить издеваться над ней, очевидно, он не относится к той категории людей, которые послушали бы нас... Но...

— Но... что?

— Ну... оставив в стороне Ванбелла, истинный босс у них Райос, а он, несмотря на всё его лицемерие и саркастичность, не дурак. Глядя на то, как он с лёгкостью добился первого ранга, можно заключить, что он прекрасно разбирается в священных искусствах, истории и правоведении, а не только хорошо владеет мечом.

— Полагаю, да. По крайней мере, это лучше кое-кого, кто попал в дюжину лучших благодаря одной только силе.

— Вообще-то, таких студентов двое.

Они подкалывали друг друга как обычно, но Юдзио понял, что сейчас не время для этого. Так что он побудил:

— Итак?..

—...Райос ведь разделяет комнату с Ванбеллом? Раз так, не кажется ли тебе странным, что Райос оставался спокойным, глядя на то, как Ванбелл выплёскивает гнев на своего камердинера? Слухи имеют свойство распространяться, даже если для него не предусмотрено официальное наказание. Тогда репутация Райоса как его соседа по комнате тоже пострадает. И поскольку гордость играет для них первостепенную роль, такой исход может оказаться для них болезненнее любого наказания...

— Но... это факт, что Ванбелл издевается над Френикой. Не значит ли это, что Ванбелл настолько злобный, что даже Райос не может вмешаться?.. И если причина этого в матче со мной, я должен что-то предпринять любой ценой...

— В этом вся суть, — сказал Кирито с таким выражением, будто ему в нос ударил запах сушёной недже лезта. — Это всё может оказаться ловушкой для тебя, Юдзио. Ты будешь протестовать против действий Ванбелла и в результате всего этого можешь нарушить правила академии... Что-то подобное вполне возможно.

— Эээ? — Юдзио удивлённо вытаращил глаза, услышав такую неожиданную догадку.

— Не может... такого не может быть. Ванбелл и я элитные мечники, пусть и разных рангов. Пока я прямо не оскорблю его, простое предупреждение не будет считаться нарушением. Вообще-то, я больше беспокоюсь за тебя, Кирито.

— Ага, ну... Полагаю, ты прав. Типа, я могу закидать грязью его униформу.

Юдзио кинул короткий взгляд на своего друга, который сказал это совершенно серьёзно. В конце прошлого года Кирито уже оскорбил подобным образом бывшего лучшего студента Уоло, который впоследствии приказал ему участвовать в невероятной дуэли на боевых мечах до первого удара.

— Слушай, когда мы придём в комнату Ванбелла, говорить буду я. А ты просто стой сзади.

— Понял, в этом состоит моя специальность.

—...Спасибо. Сегодня мы попробуем решить дело на словах, а если не получится, направим в администрацию запрос на замену Френики. Как минимум, они хоть услышат про дела Ванбелла. Это должно хоть как-то повлиять на него.

— Ага... ты прав.

Хлопнув по спине Кирито, на лице которого ещё оставалось обострённое выражение, Юдзио направился к дортуару элитных мечников на вершине холма. Возмущение, которое он почувствовал при рассказе о девушке, всё ещё не покинуло его, и его шаги, как это ни странно, ускорились.

Год назад, когда Юдзио не мог отличить право от лева, его назначили камердинером огромного человека по имени Голгоссо Валто, которому, как на него ни смотри, не дашь меньше двадцати лет, и он ждал Юдзио на вершине этого холма.

Здоровенное тело Голгоссо, который был вдвое больше Юдзио, было покрыто стальными мускулами, а на лице были пышные бакенбарды, которые делали своего владельца похожим на имперских львов. Юдзио никогда их прежде не видал, но именно так он подумал о своём учителе, войдя в его комнату.

Голгоссо быстро окинул взглядом нервно двигающегося Юдзио и звучным голосом велел ему раздеться. Юдзио был ошеломлён, но не посмел противиться приказу, и, стянув серую униформу, остался стоять в одном нижнем белье. Потом он оценил его тело с головы до пят неистовым взглядом — Это закончилось со словами Голгоссо: «Хорошо, ты отлично тренирован» в сопровождении яркой улыбки.

Испытав облегчение в глубине сердца, Юдзио накинул униформу обратно. Потом Голгоссо поведал, что сам он не дворянин, вырос в семье стражников как простолюдин и потому-то и выбрал Юдзио, кто был того же происхождения. Последующий год Голгоссо множество раз доставлял Юдзио проблемы своими лихими действиями, но он никогда не относился к нему несправедливо и доброжелательно инструктировал по обращению с мечом. Юдзио был уверен, что Голгоссо, который учил его великолепному стилю Валто, стоит благодарить за успешную сдачу экзаменов так же, как и стиль Айнкрад Кирито.

В день, когда Голгоссо окончил академию и собрался покинуть столицу, Юдзио задал ему вопрос, который не давал ему покоя весь год. Вопрос состоял в том, почему он выбрал его, Юдзио, а не Кирито, у которого было то же рекомендательное письмо от начальника стражи.

Поглаживая свои косматые бакенбарды, Голгоссо ответил следующим образом.

Определённо, он обращается с мечом чуть лучше тебя; я видел это на вступительных экзаменах во время ваших выступлений. Но именно поэтому я и выбрал тебя. Потому что я подумал, что ты относишься к тому типу людей, которые отчаянно рвутся к вершине, прямо как я... Ну, да и в любом случае, студентка второго ранга Рина вцепилась в этого Кирито.

Дико просмеявшись, Голгоссо похлопал своей мощной рукой Юдзио по голове, велел обязательно стать элитным мечником и хорошо относиться к своему камердинеру. Юдзио сдержал слёзы и множество раз кивнул. Он проводил учителя взглядом у школьных ворот и не отрывал взор от широкой спины, пока тот не скрылся из виду.

Голгоссо сказал, что отношения между элитным мечником и камердинером не сводятся к жалкому отношению инструктора и ученика. Юдзио полагал, что не стать ему таким же великим учителем, как Голгоссо. Но он хотел постараться изо всех сил, чтобы в предстоящем году предоставить Тейзе хотя бы кусочек той помощи, что он получил от него. Да — это точно было именно тем, «что куда важнее любых писаных правил», что недавно упоминал Кирито.

Райос с Ванбеллом могут быть не в состоянии постичь подобное. Это было весьма вероятно, поскольку на вступительных экзаменах они специально зачислились ниже тринадцатого места, чтобы не пришлось стать ненавистными камердинерами. Независимо от этого, он должен высказать им то, что должен.

Юдзио толкнул обеими руками фасадную дверь и вошёл в дортуар элитных мечников. Громко ступая кожаными ботинками, он поднялся по ступеням лестницы.