Трикси Луламун

Окраины Мэйнхеттена.

15:30

 

— Пятьсот битсов за ремонт? Да у вас крыша поехала! — недовольство в голосе Трикси росло — Мне всего-то нужна была перекраска!

— Простите, но во время осмотра мы нашли прогнившие доски в полу. Вам повезло, что их обнаружили сейчас: фургончик мог развалиться прямо по дороге, — ремонтнику, видимо, было все равно, что единорожка не сможет заплатить.

— Гнилой пол?! Как он может быть гнилым? Фургон совершенно новый! Даже года ещё не прошло с покупки!

— Новый или не новый, но пол мы поменяли, так что с вас пятьсот битсов, — голос земного пони был твёрдым и уверенным.

— Но это мои последние деньги, — единорожка попыталась надавить на жалость и состроить щенячьи глазки. Никакой реакции.

— Послушай, этот фургон — мой дом, — Трикси повысила голос, меняя тактику, — и я не позволю какому-то никчемному пони вроде тебя снова забрать его! Так что ты сейчас же возьмешь столько, на сколько мы договаривались, или...

В следующий момент единорожка уже лежала в луже у дверей мастерской. Спорить с земным пони, который почти в полтора раза тебя крупнее не самая удачная идея.

— Пятьсот битсов. Когда будут деньги, сможешь забрать свой хлам, — сказал с порога ремонтник и попытался закрыть дверь, но Трикси остановила его телекинезом.

Достав из-под мантии мешочек с золотом, она тяжело вздохнула и бросила его под ноги мастеру. Это действительно были ее последние деньги: всё, что она сумела заработать за прошлые три месяца плюс сбережения на чёрный день.

Пока земной пони пересчитывал монеты, Трикси по-тихому снаряжала свой дом на колёсах в далекий путь. Правда, теперь она уже не знала, куда сможет дойти без единого битса в кармане. Получив подтверждение, что нужная сумма уплачена, единорожка впряглась и медленно зашагала прочь, оставляя за спиной холодный и несправедливый город Мэйнхеттен. Теперь, снова оказавшись на мели, она совершенно не знала, куда дорога приведёт в этот раз. Возможно, стоило вернуться на каменную ферму или же попытать счастья, одурачивая простаков в каком-нибудь провинциальном городишке... Хотя вряд ли есть хоть один, где ещё не слышали о Великой и Могучей неудачнице.

Постепенно городской пейзаж начал меняться на менее унылую степь. Каменные джунгли превратились в одноэтажные дома пригорода, а те в свою очередь плавно переходили в поля, где пони выращивали рожь и овес. Порой встречались одиноко стоящие деревья, дорожные указатели и дома, принадлежащие местным фермерам. День подходил к концу, хотя из-за плотных облаков этого пока не было заметно: пегасы уже несколько часов собирали дождевые облака для орошения посевов. Небо было серым и угрюмым, будто отражая настроение одной несчастной единорожки, медленно тащившей фургон со всеми своими пожитками.

Внезапно на нос Трикси упала небольшая капля. Ещё одна. И ещё... Пытаясь доказать, что день может стать ещё хуже, дождь обрушился на единорожку со всей своей силой. Очень скоро он перерос в настоящий ливень, заставив кобылку остановиться и спрятаться под крышей фургончика. Заперев дверь, Трикси зажгла магией небольшой масляный фонарь, что стоял на столе и, тяжело вздохнув, грохнулась на старый потёртый матрас, что служил ей импровизированной кроватью.

Ливень громко барабанил по крыше, но Трикси это мало беспокоило: пока вода не затекала внутрь, она не казалась большой проблемой. Спать единорожке не хотелось, поэтому она начала рассматривать, что полезного можно в углу, куда она скидывала всё ненужное. Повсюду были различные принадлежности для фокусов, вроде шляпы-цилиндра или волшебной палочки, окончательно отсыревшие фейерверки и конфетти. Все это навевало воспоминания о давно ушедших деньках, когда Трикси могла не только показывать красивые трюки на днях рождения у жеребят. Хотя сейчас она и от такой работенки не отказалась бы — в Мэйнхеттене, кажется, вообще никто не любит магические шоу.

Однако не всё было так уж плохо. Жизнь Трикси, хоть и казалась сложной до невозможности, ей всё-таки нравилась. Да, бывали и тёмные деньки: вспомнить хоть встречу с Твайлайт Спаркл... Обе. Посещение Понивилля принесло фокуснице лишь боль и разочарование, но ведь в конце концов всё вернулось на круги своя. Жизнь кочевника и раньше не была такой уж сладкой, но теперь кобылка знала, насколько хуже её могут сделать ненависть и гордыня. Подумать только: ведь Твайлайт — носительница элемента гармонии, а теперь ещё и принцесса! Кто знает, может, если бы Трикси не смогла тогда избавиться от проклятия амулета аликорна, то, вполне вероятно, сейчас она могла бы быть каменной статуей в Кантерлотском саду... Или ещё чем похуже. Это заставляло кобылку съёживаться. А ещё единорожка была рада, что, перешагнув через себя, она всё же помирилась с Твайлайт.

Внезапно раздался негромкий стук в дверь, на мгновение вогнавший Трикси в состояние ступора.

— Эй! Есть кто-нибудь? Можно у вас укрыться? Льет как из ведра, — голос за дверью явно принадлежал жеребцу.

"Уходи, найди себе другое место", — хотела сказать кобылка, но не смогла: так сказала бы старая Трикси. Поэтому она отворила дверь, впуская внутрь незнакомца.

— Заходите, — тихо проговорила единорожка.

На пороге стоял средних лет единорог, магией пытающийся защититься от ливня. Надо сказать, что это ему вполне удавалось - ни тёмная шерстка, ни светло-серая грива не были мокрыми. Жеребец был крупного телосложения, кое-где были заметны небольшие шрамы, на лице выступала щетина и маленькая бородка. Его кьютимаркой оказался щит на фоне тёмного облака.

— Благодарю, — вытерев ноги, он вошёл внутрь, — прошу прощения за столь неожиданный визит.

Его голос был низким и слегка грубоватым, а слова он выговаривал громко и чётко, и это явно шло ему.

"Какой вежливый", — пронеслось в голове у Трикси, пока она осматривала жеребца.

— Трикси... Луламун? - прочитал единорог надпись на одном из старых плакатов, что висели на стене. - Это ваше имя?

Трикси хотела было ответить, что уже долгое время никто не называл её полным именем, но комок смущения вдруг застрял у неё в горле, поэтому она лишь глупо улыбнулась и кивнула.

— Я Смоук. Приятно познакомиться, — он манерно поклонился.

Единорожка снова попыталась заговорить, но ничего не вышло: слова просто отказывались выходить.

— У меня тут есть немного еды, — жеребец похлопал по сумке, что была у него за спиной, — как насчёт небольшого ужина? Хотелось бы как-нибудь отплатить за крышу над головой.

Говорить дважды было не нужно: с самого утра Трикси ничего не ела, поэтому она радостно закивала и показала, где можно разложиться. Этот день резко превратился из "невероятно плохого" в "сносный".

 

***