Сентября 12:22 реального времени

— Охота на мамонтов не только весьма выгодна с экономической точки зрения. Кроме всего прочего, это весьма увлекательный вид спорта, в полной мере демонстрирующий победу интеллекта над грубой физической силой. Это экстремальный спорт для настоящих мужчин, требующий не только выносливости и силы, но еще и слаженной работы коллектива, дисциплины, умения быстро принимать решения и, разумеется, железных нервов...

Зрелище загона мамонта было и вправду не для слабонервных. Громадная зверюга, размером со средний дачный дом, неслась со скоростью локомотива. Несмотря на внушительные габариты, эти звери обладали весьма шаткой психикой, были склонны к истерикам и легко впадали в панику. Чем бессовестно пользовались пещерные люди.

Алгоритм охоты был сравнительно прост и очень напоминал игру в гольф. Для начала надо было испугать мамонта, придав ему первоначальный импульс. Это было не так-то просто: в спокойном состоянии мамонты отличались крайней меланхолией и были глубоко погружены в себя. Очень важно было направить зверя точно в сторону вырытого котлована. Правильно психологически обработанный мамонт в состоянии устойчивой истерии хорошо держал курс, но двигался строго по прямой, так что ошибка в несколько градусов на старте была чревата неудачей: зверь проходил мимо ловушки.

Путем длительных экспериментов тестеры разработали более тонкий подход. На старте мамонта доводили до определенной точки испуга, в которой зверек уже начинал паниковать, но еще сохранял над собой контроль. Тогда ему на спину забрасывался агент-корректировщик, следящий за курсом и вычисляющий поправку. Потом серией корректирующих раздражителей его выводили точно на азимут. И только после этого доводили до «точки сборки».

Племя Пещерного Тушканчика отчаянно не любило охоту. Во-первых — сначала надо было рыть котлован. Во-вторых, переживший стресс мамонт слабо владел собой, в частности — абсолютно не контролировал желудок. В-третьих — мог изрядно помять. Но мамонтятину любили все.

Была в процессе и некая мистическая деталь. Больше всего на свете мамонты боялись двух вещей. Во-первых — демонического хохота Банзая. Во-вторых — Мелиссу. Последнее поставило в тупик даже Ксенобайта и привело к изрядному конфузу.

Мелисса считала, что без репортажа об охоте на мамонтов видеоматериал об игре будет просто жалок. Но она непременно хотела, чтобы в нем была следующая сцена: несущийся во весь опор зверь на фоне заката, а на переднем плане — она, спокойно ведущая репортаж. Драматизм сцены оценили все, но воплотить ее в жизнь не представлялось никакой возможности. Едва завидев Мелиссу, любой мамонт, в каком бы состоянии он ни находился, панически трубил и менял курс на девяносто градусов.

Так что с репортажем тянули до последнего. Феномен так и остался необъясненным, но Ксенобайт с цинизмом истинного программиста предложил проверить, чего все-таки мамонт боится больше. Поэтому сегодня роль корректировщика курса, сидящего на загривке у зверя, выполнял сам Банзай.

—...четвертая точка корректировки, запрашиваю поправку на пятнадцать градусов влево!

— Принято! Махмуд, точка четыре, корректировка пятнадцать градусов...

Ветер свистел в ушах, не было слышно ничего, кроме громоподобного топота. Банзай, гордо выпрямившись, стоял на загривке мамонта, ухватившись, словно за поводья, за клок густой длинной шерсти.

— Н-но-о-о! Н-но-о, залетные!!! — в полном восторге вопил Дед.

Справа по курсу приближались кусты. Неожиданно из них выскочили три пещерных человека, корча страшные рожи. Двое размахивали сделанным из двух шестов и куска шкуры транспарантом, на котором охрой было криво накарябано «Нет войне!», третий истошно ревел, колотя себя кулаками в грудь. Глаза мамонта закатились, он затрубил и шарахнулся прочь от этого кошмарного сюрреализма.

— Передоз на пять градусов. Двести метров до пятой отметки! Запрашиваю корректировку влево на пять градусов!

— Дед, не выдержит зверюга, общая коррекция за маршрут уже превысила сорок пять градусов!

— Давайте корректировку, я сказал! Пять градусов!!!

Мамонт несся напролом. В его реве уже слышалось истерическое хихиканье, свидетельствующее о том, что нежная психика зверя на пределе. Еще немного — и уже ничто, кроме Мелиссы, не свернет его с курса. Ксенобайт не раз задавался вопросом: куда деваются прошедшие мимо ловушки мамонты? Программист всерьез предполагал, что они, точно нейтрон, проходят насквозь все игровое пространство и вырываются за его пределы, приводя к сбоям в системе, даже собирался в свободное время написать специальный патч.

Последняя точка корректировки приближалась. У кустов справа по курсу стоял одинокий силуэт. Но мамонт, кажется, уже начал терять сцепление с реальностью.

— Ну же, миленький! — взмолился Банзай, изо всех сил дергая зверя за патлы. — Ну взгляни же! Пять градусов! Не губи репортаж, Мелисса же из нас печенки вынет! Пять градусов!

Глаза зверя мигнули и сфокусировались на проступившем из облака пыли силуэте...

У дороги, ссутулившись, стоял Ксенобайт. У него на голове была вылепленная из глины маска, криво изображающая череп мамонта. Сверху была накинута мохнатая шкура, а в руках — что-то похожее на косу. Ксенобайт строго грозил мамонту пальцем.

Мамонт даже не затрубил. Он истерически заверещал. Бег его стал неровен: кажется, у зверя подкашивались лапы. Но Банзай на его загривке торжествующе закричал:

— Азимут взят! Погрешность в пределах допустимого! Вперед, вперед, мой верный слон! Позади закатное солнце, впереди — Вальхалла!

Это казалось невозможным, но скорость мохнатого исполина увеличилась. Земля мелко дрожала от его поступи, ветер стонал, рассекаемый бивнями. Близился момент истины.

И тут глаза мамонта выпучились. Он увидел впереди Мелиссу, и неведомые цепи замкнулись в его электронном мозгу. Впереди был величайший ужас племени мохнатых слонов, и все инстинкты вопили не своим голосом: прочь! Но на загривке ухал, точно филин, Банзай, и этот вектор гнал вперед, складываясь с уже набранной скоростью.

Ксенобайт тайком скрестил пальцы и зажмурился. Больше всего он боялся, что зверь уйдет по некоему результирующему вектору. Но мамонт поступил иначе. Он вдруг встал на дыбы, издав последний отчаянный рев. Банзая катапультировало вперед, мохнатый зверь, влекомый неумолимой инерцией, завалился на спину и покатился, сокрушая все на своем пути, точно перевернувшийся грузовик. Мелисса, сложив руки на груди, продолжала упрямо стоять на месте, прожигая летящую на нее громаду яростным взглядом. Она продолжала стоять, пока туша мамонта не замерла в пяти метрах от нее.

— Спасатели, вперед! — вопил Мак-Мэд.

Четверо охотников быстро растянули здоровенную шкуру и заметались по полю, глядя в небо. Потерять вождя было просто недопустимо, впрочем, экстренное катапультирование уже давно было отработанным охотничьим приемом, так что вскоре начальство благополучно приземлилось в центр растянутой шкуры.

— Неплохо, — сдержанно заметил Банзай после того, как его поставили на ноги и бережно отряхнули от пыли. — Немного тяжеловат на поворотах, но ходовые качества отменные. Ну-с, Мелисса, как репортаж?

— С ума сойти, — дрожащим голосом пробормотала Внучка. Лицо у нее было бледным, коленки тряслись. — Мелисса... Я чуть в обморок не грохнулась, когда эта махина на нас полетела...

Все невольно оглянулись на мамонта. Он лежал в каких-то десяти метрах от ловушки.

— Почему эта зверюга валяется тут, а не в яме?! — ледяным тоном процедила Мелисса. — По сценарию в последний момент я должна была изящно отскочить, а эта мохнатая сволочь — рухнуть в ловушку!

Подошедший к компании Ксенобайт, прищурившись, направился к мамонту. Пощупав его хобот, оттянув веко вверх и задумчиво глянув в помутневший глаз, программист обернулся и торжественно стянул с головы маску.

— Сдох он, — грустно сообщил Ксенобайт. — Инфаркт.

Охотники постягивали с голов шлемы и молча взяли копья на караул.

— Он был хорошим мамонтом, — откашлявшись, торжественно объявил Банзай, — и в следующей жизни, несомненно, станет настоящим слоном. Он был быстр и кроток, никому не причинял вреда и гибелью своей принес нам много мяса. Возблагодарим же...

— Так, — резко оборвала его Мелисса. — Все труды бронтозавру под хвост. Срочно загоните еще одного мамонта для следующего дубля!

— А следующего дубля не будет, — угрюмо заявил Мак-Мэд. — У нас мамонты кончились.