Что это?
Ну и темень несусветная. В глазах рябит, как профилактика на первом.
Я все еще жив?
Холод-то какой. Хотя, кому сейчас тепло!?
Слева по курсу спят мадам и небритый тип с полуполной Efes Pilsener.
В голове кружится золотистые звездочки, вероятно, остатки вчерашнего вечера. Котелок ни бум-бум. Похоже я изрядно набросался и давненько не чувствовал себя оффшорным существом.
Кто эти люди, и как они здесь оказались, а главное, как оказался здесь я?
Девушка весьма симпатична, но судя по моему состоянию, вчера мы ограничились лишь беседой.
Запищал будильник в виде странной и нелепой чёрной зверушки, неизвестной мне.
Время - 15:20
«Пи…» - тянется, кнопка заела. Выбрасываю его в длинную прихожую.
Всё как в старом фильме про Вегас, только моих рядом нет.
У чела звонит телефон. От мелодии у меня отдало в левом полушарии, и я постановил, что музыкальный вкус у парня отсутствует напрочь. Он храпит, как рота откормленных солдат, но от звонка просыпается она и сонным голосом спрашивает:
- Где Инна?
С отсутствующим взглядом предлагаю ей взять телефон, а сам направляюсь в сторону холодильника в поисках алкоголя. По хате разбросаны бутылки Jim Beam и по одному из самых сильных законов они естественно пустые. Совершенно не странное обстоятельство, что кроме двух яиц, банки с огурцами и непонятно каким образом попавшей сюда компьютерной мышки, прочих улик, превративших прекрасное утро в головную боль, в белом ящике обнаружено не было.
Женский голос сообщает, что выпивку я могу не искать.
Огуречный рассол - самое гениальное химическое изобретение человечества всех времен и народов. Маленько поправило.
Одеваю ботинки, с прихожей хочу разглядеть лицо этой особы, но смотрю только на ее грудь, поскольку дама обнажена и ни грамма не стесняется.
Третий, фиксирую я.
Она снова спрашивает:
- Где Инна?
Игнорю её, проверяя, есть ли бумажник в кармане и кредитка. Всё на месте.
Вываливаюсь.
Осмотревшись, обнаруживаю лифт. Значит я точно не в своём районе, что уже весьма весело.
Решаюсь спускаться по лестнице, но вскоре жалею об этом. Этаж походу двадцатый или около того. Растрясываю все, что вчера было выпито и съедено, а видимо всего было вдоволь.
Листая контакты, думая кого-то надо вызванивать срочняком.
Как назло, снова с неизвестного номера прислали многозначительное «Привет». Похоже, это слово имеет значение, после того, как безответно приходит вот уже более месяца.
Бабушка, сидящая на лавочке, осведомляет «сынка», что тот неизвестным образом находится в Иваново. За невестой приезжал, наверняка. Но почему один, всё странно как-то. Друг берёт трубу и, посоветовавшись, решаем, что такси единственно верный вариант в этой неразберихе.
Вот я уже делаю записи в своем ежедневнике, ручкой с надписью «Союз печать Иваново», а за окном мелькает лес и жутко хочется блевать. Леденцы не помогают, но полиэтиленовый пакет из кармашка заднего сиденья наготове. Таксист решается спросить первым о моём плачевном самочувствии. Неуверенно сообщаю, что постараюсь доехать без приключений, сетуя на свой неприхотливый желудок и неизвестную прошлую ночь.
Водила оказался фаном МЮ и мы находим о чём поговорить целых 40 минут, споря, кто в мире лучше играет в футбол.
– Я Иван.
Таксист тянет краба, и я понимаю, что сомневаюсь в ответе о своём названии. Память как будто испарилась, и более странного ощущения я не испытывал давно.
– Саид…
Ваня смеётся и спрашивает, не был ли я в местном клубе сегодня ночью.
Минут шесть я молчу, напрягая извилины.
Завибрировал фон.
«Любимая»???
Догоняю, что это Инна, с которой накануне познакомился на автобусной остановке.
Мыслю, почему же я так её записал…
На том конце провода возгласы:
- Ну ты и коз**, не звони сюда больше!
Мне стало слегка неловко.
Картинка начала потихоньку восстанавливаться. Откинуло в момент, где на кухне разговариваем с тётей Женей, - мамой Инны, а еще чуть раньше едем в Иваново, знакомые всего пару часов и улыбающиеся друг другу.
Вспомнил Снежану, её подругу, к которой мы пошли на день рождения. И…кажется… Андрея, который в клубе был сто пудов побритый (как на дрожжах что ли волосы растут). А самое главное мы всё-таки напились какого-то жёсткого пойла.
Почти пять вечера, а точнее в пятьдесят одну минуту пятого, память ко мне полностью вернулась, и я осознал себя действительно редкостным коз*.
