LVIII. О превратностях вещей

"Нет ничего нового под солнцем"^[2][5][7], --сказал Соломон. И, как Платон считает, что "Всякое знание есть лишьприпоминание", так Соломон говорит, что "Все новое есть лишьзабвенное"^[2][5][8], -- откуда можно видеть, чтоводы Леты текут не только под землей, но и на земле. У одного астрологанаходим мы следующее темное высказывание: "Не будь на свете двух постоянныхвещей (а именно: неподвижных звезд, всегда находящихся друг от друга наодном расстоянии, не приближаясь и не удаляясь; и неизменного ежедневноговращения, которое отсчитывает время), никто не мог бы существовать и одногомгновения". Одно можно сказать с достоверностью: материя не знает покоя и находитсяв вечном движении. Есть два обширных савана, все под собой погребающих, --потопы и землетрясения. Что касается пожаров и больших засух, то они хотя иразрушительны, но не совсем истребляют население. Кони Фаэтона понеслитолько раз^[2][5][9]. А трехлетняя засуха вовремена Илии была только частичной и оставила жителей вживых^[26][0]. Точно так же и пожары, возникающие от молнийи часто наблюдаемые в Вест-Индии, -- действие их местное и ограниченное.Тогда как при потопе и землетрясении, если и случится кому уцелеть, то этообычно люди темные, жители глухих горных мест, не сохранившие памяти опрошлом; поэтому забвение поглощает страну так, словно бы никого в живых ине оставалось. Возьмем хотя бы население Вест-Индии; весьма возможно, чтоэто народ более новый или молодой, чем обитатели Старого Света, и чтобедствие, некогда там происшедшее, было всего вероятнее не землетрясением(как говорил египетский жрец Солону об острове Атлантида)^[261], ночастичным потопом, ибо землетрясения в тех краях редки. Зато реки у нихстоль мощны, что рядом с ними реки Азии, Африки и Европы кажутся ручьями.Точно так же и горы их, Анды, много выше наших; почему и представляетсявозможным, что жители после такого потопа частью уцелели. Что же касаетсязамечания Макиавелли, который главную причину исчезновения памятниковпрошлого видит во вражде религиозных сект и обвиняет Григория Великого вусердном истреблении языческих древностей^[262], то я что-то невижу, чтобы подобное рвение достигало цели или имело длительные последствия;так было и на сей раз, ибо Григорию наследовал Сабиниан, взявшийся завосстановление древностей. Превратности или перемены в небесных сферах не являются подходящимпредметом для моего рассуждения. Быть может, Платонов ВеликийГод^[263], если только мир наш продержится до тех пор, окажетнекоторое действие -- не в смысле воскрешения отдельных личностей (ибо этолишь пустые бредни тех, кто воображает, будто небесные светила имеют болеевлияния на земные дела, чем это есть в действительности), но в смысле общихперемен. Такое же действие и влияние на общий ход вещей, несомненно, имеюткометы. Но у нас принято более дивиться им и следить за их движением, нежелидолжным образом наблюдать их действие, особенно в его взаимосвязях, а именнокакие кометы -- по величине, цвету, направлению лучей, положению в небе идлительности появления -- какое действие оказывают. Мне довелось слышать один пустяк, который, однако же, не хотелось быоставлять без внимания. Говорят, что в Нидерландах (не знаю только в какойих части) каждые тридцать пять лет повторяются в том же порядке все явленияприроды, как-то: большие морозы, проливные дожди, сильные засухи, теплыезимы, холодные лета и так далее. И называется это у них "Примой". Примерэтому я привожу тем охотнее, что, произведя некоторые вычисления запрошедшие годы, обнаружил ряд совпадений. Но обратимся теперь от природы к человеку. Величайшей превратностью вделах человеческих являются смены сект и вероучений. Ведь именно они всегоболее властвуют над умами. Истинная религия зиждется на скале; остальные жеявляются игралищем волн времени. Итак, поговорим о причинах появления новыхсект и дадим по этому поводу некоторые советы в той мере, в какой слабыйчеловеческий разум способен оказывать действие на события такой важности. Когда общепринятая религия раздираема спорами; когда нравы ееслужителей исполнились греха и соблазна, а времена темны и невежественны --тогда должно ожидать появления новой секты, если к тому же явитсянеспокойный и мятущийся дух, чтобы стать ее основателем. Все этиобстоятельства были налицо, когда Магомет возгласил свой закон. Но есть ещедва признака, обязательных для новой секты; иначе нечего и опасаться еераспространения. Во-первых, надо, чтобы она противостояла установленнойвласти и стремилась заменить ее, ибо нет ничего популярнее этого; аво-вторых, чтобы давала простор чувственным страстям. Ибо ересьумозрительная (каковым было в древние времена арианство, а ныне --арминианство)^[264], хотя и сильно воздействует на умы, все же непроизводит переворотов в государствах, разве лишь в сочетании сполитическими событиями. Насаждение новой веры происходит тремя путями:силой чудес и знамений, красноречивыми и мудрыми речами и увещеваниями исилой оружия. Мученичество причисляю я также к чудесам, ибо оно превышает,по-видимому, силы человеческой природы. Туда же склонен я отнести ивыдающиеся примеры необычайной святости жизни. Для борьбы с новыми сектами иересями нет лучшего способа, как искоренять злоупотребления, примирятьнесущественные разногласия, действовать с умеренностью, не прибегая ккровавым расправам; главных же зачинщиков лучше привлекать подкупами имилостями, нежели озлоблять преследованиями. Превратности и перемены в войнах многочисленны, но более всегоподвержены им три вещи: театр военных действий, оружие и способы ведениявойны. В древности войны имели преимущественно направление с востока назапад, ибо персы, ассирийцы, арабы, татары (т. е. все завоеватели) былинародами восточными. Правда, галлы относятся к числу западных; но из ихнабегов нам известны лишь два: один -- на Галатию, другой -- наРим^[265]. Восток и запад не являются, однако, постоянными точкамина небе: так же и о войнах нельзя с точностью заключить, свойственно ли имвосточное направление или западное. Тогда как север и юг являютсянаправлениями постоянными; и редко или даже никогда не случалось южномународу завоевать северный, а бывало как раз наоборот. Отсюда явствует, чтожители северных стран по природе своей более воинственны, будь то влияниезвезд этого полушария или следствие расположения на севере большихматериков, тогда как юг, насколько известно, почти целиком занят морями: илиже (что всего вероятнее) следствие холодного климата северных стран, которыйбез помощи военного обучения всего более укрепляет тела и горячит сердца. Войны наверняка можно ждать при распаде великой империи. Ибо такиеимперии, покуда они существуют, весьма расслабляют население подвластных имобластей, полагаясь для защиты их единственно на собственные свои силы; акогда силы эти иссякнут, то и все рушится, становясь легкой добычей. Такбыло при распаде Римской империи, так было с империей Германской после КарлаВеликого, когда каждый хищник отрывал по куску; так может случиться сИспанией, если станет она распадаться. Крупные государственные объединениятакже порождают войны, ибо, когда могущество государства чрезмерноусиливается, оно становится подобным мощной реке и наверняка выходит изберегов. Так было с Римом, Турцией, Испанией и др. И еще заметим: когда мирнаселен не варварскими племенами, но преимущественно такими, которыевоздерживаются от брака и деторождения, если не имеют средств к жизни (а этов наши дни наблюдается почти повсеместно, исключая Татарию), то нечегоопасаться нашествий. Но когда имеются огромные скопления людей, продолжающихплодиться, не заботясь о средствах к существованию, тогда неизбежно раз илидва в столетие часть этого народа будет наводнять соседние страны; это удревних народов Севера решалось жребием: кому оставаться дома, а кому искатьсчастья по свету. Война неизбежна и тогда, когда народ, ранее воинственный,становится изнеженным и расслабленным, ибо такие государства обычнонакапливают богатства за время своего вырождения; это служит приманкой, аупадок в них доблести поощряет врагов к войне. Что касается оружия, то здесь трудно привести какое-либо общее правило;однако и тут мы видим превратности и чередования. Известно, например, чтоогнестрельное оружие применялось в Индии и что именно его македонцы называлигромом и молнией или колдовством. И мы знаем также, что в Китаеогнестрельное оружие было известно более двух тысячелетий назад. От оружиятребуется, во-первых, дальность боя, ибо тогда оно опережает опасность, каквидно по артиллерии и мушкетам; во-вторых, пробивная сила, в чем артиллерияопять-таки превосходит все тараны и военные машины древности; в-третьих,удобство пользования: чтобы действовали во всякую погоду, были подвижными,легкими и тому подобное. Что касается способов ведения войны, то вначале более всего полагалисьна численность войска; в солдатах ценили лишь силу и храбрость, назначалидни для решающих сражений, т. е. старались решить дело просто в схватке, аискусство боевого строя было неведомо. Впоследствии стали более ценитьумение, а не число, понимать значение выбора местности, хитроумных диверсийи прочего и искуснее располагать войска перед боем. В молодых государствах процветает искусство войны; в зрелых -- науки;затем некоторое время процветает то и другое; в дряхлых же -- ремесла иторговля. Есть и у науки младенчество, когда она только еще лепечет; затемюность, когда она бывает цветущей и пышной; далее, зрелость, когда онастановится серьезной и немногословной; и наконец, старость, когда онадряхлеет. Но не следует слишком долго созерцать вращение колес превратности,не то закружится голова. Что же касается их объяснения, то это лишь собраниепобасенок, а потому для этих страниц непригодно.