Глава II

Разделение истории на естественную и гражданскую, включая в последнююисторию церковную и историю научную. Разделение естественной истории наисторию явлений обычных, явлений исключительных и искусств История делится на естественную и гражданскую. В естественной историирассматриваются явления и факты природы, в гражданской -- деятельностьлюдей. Божественное начало, вне всякого сомнения, проявляется и в той, и вдругой, но главным образом это относится к гражданской истории; более того,оно образует свой собственный вид истории, который мы обычно называемсвященной, или церковной, историей. В спою очередь роль наук и искусствпредставляется нам столь значительной, что мы считаем необходимым выделитьих в особый вид истории, которая, подобно церковной истории, должна, понашему мнению, входить в состав истории гражданской. Разделение естественнойистории на три вида мы будем проводить, исходя из состояния и условий самойприроды, которая выступает перед нами в трех видах и развивается как бы потрем направлениям. Ведь природа или является свободной и развивается своимобычным, естественным путем, как это имеет место по отношению к небеснымявлениям, животным, растениям и вообще ко всем природным явлениям, или жепод влиянием искажений и косности непокорной материи, под действием мощныхпрепятствий утрачивает свое естественное состояние (как в случае чудовищ),или же, наконец, уступает труду и искусству человека, подчиняется его воле икак бы рождается вновь, как это происходит во всех созданиях рукчеловеческих. Поэтому мы и будем делить естественную историю на историюобычных явлений (generationes), историю исключительных явлений(praeter-generationes) и историю искусств, которую мы обычно называем такжемеханической и экспериментальной историей. Первая из этих дисциплинисследует природу в ее естественном, свободном проявлении, вторая --отклонения от естественного состояния, третья -- взаимоотношения природы ичеловека. Мы с особенным удовольствием рассматриваем историю искусств каквид естественной истории, потому что глубоко укоренилось ошибочное мнение,считающее искусство и природу, естественное и искусственное чем-тосовершенно различным, а это убеждение приводит к тому, что исследователисчитают свою задачу полностью выполненной, если они изложили историюживотных, растений и минералов, даже не упомянув об экспериментах в областимеханических искусств '^. Результатом этого ошибочного противопоставленияявилась пагубная идея, согласно которой искусство лишь некий придатокприроды, годный только на то, чтобы довести до конца дело, начатое самойприродой, или исправить какие-то возникающие недостатки, или устранить теили иные препятствия, мешающие ее свободному развитию, но совершеннонеспособный глубоко изменить ее, преобразовать или потрясти до основания.Такое убеждение заставляет человека слишком поспешно отчаиваться в своихспособностях. В действительности же люди должны проникнуться глубокимубеждением в том, что искусственное отличается от естественного не формойили сущностью, а только действующей причиной: ведь вся власть человека надприродой ограничивается властью над движением, т. е. способностью соединятьи разъединять природные тела. Поэтому если имеется возможность сближения илиудаления природных тел, то, соединяя, как говорят, активное с пассивным,человек может все, если же такой возможности нет, он ничего не может. И есливещи располагаются в определенном для данного результата порядке, то неимеет никакого значения, произойдет ли это с участием человека или без егоучастия. Иногда золото плавят на огне, иногда же его находят в чистом виде взолотоносном песке, и здесь его создает сама природа. Точно так же радугаобразуется в небе благодаря прохождению света через влагу облаков, но она жеможет возникнуть и здесь, на земле, при прохождении света через рассеянныеводяные пары. Таким образом, всем управляет природа, ей же подчиняютсяуказанные выше три направления: развитие самой природы, отклонения от ееестественного развития и искусство (ars), т. е. человек в его отношении кприроде. Поэтому есть все основания включить в естественную историю все этитри направления, что в значительной мере сделал еще Гай Плиний,единственный, кто рассматривал естественную историю так, как этого требовалоее истинное значение; но, включив в нее все эти направления, он излагал ихсовсем не так, как следовало, более того, совершенно неправильно. Из этих трех областей первая более или менее разработана, остальные двеисследованы столь слабо и неудовлетворительно, что их следует отнести кразряду требующих разработки (desiderata). Ведь не существует ни одногодостаточно аргументированного и полного описания таких явлений природы,которые бы отклонялись от обычного хода ее развития, будь то какие-тоисключительные создания определенных стран и местностей, или необычные повремени явления, или же, как говорит Плиний, игра случая (casuum ingenia),или проявления каких-то неизвестных свойств, или явления, уникальные(monadica) в своем роде. Я, пожалуй, не стану отрицать, что можно найтислишком много книг, наполненных всякими баснословными сообщениями,фантастическими тайнами, беззастенчивым обманом и написанных лишь дляразвлечения и удовлетворения пустого любопытства, но серьезной и строгойсистематизации всех чудесных явлений природы, тщательно проверенной иподробно изложенной, у нас нет, а тем более нет должных попыток отбросить и,так сказать, публично подвергнуть остракизму получившие распространениевсевозможные лживые измышления и басни. Ведь, судя по тому, как обстоятсейчас дела, если ложные и фантастические представления относительно явленийприроды закрепятся и -- потому ли, что так велико уважение к древности,потому.ли, что не хочется вновь исследовать эти явления, потому ли, чтоподобные вещи представляются замечательными украшениями речи благодаря темсравнениям и аналогиям, которые из них можно извлечь, -- получатраспространение, то потом их уже никогда не искоренить и не исправить. Целью сочинения такого типа (а этот тип сочинений освещен примеромсамого Аристотеля) менее всего будет удовлетворение пустого любопытства, кчему стремятся чудотворцы и фокусники. Наоборот, такое произведение поставитперед собой прежде всего две важные и серьезные задачи: первая из них --исправить ошибочность некоторых аксиом, которые в большинстве своемосновываются на избитых и широко известных примерах; вторая -- найти болееудобный и легкий переход от чудес природы к чудесам искусства. Самое важноев этом деле -- зорко следить за природой, когда она внезапно отклоняется отестественного хода своего развития, чтобы в результате таких наблюденийможно было в любой момент восстановить по своей воле упомянутый ход развитияи заставить природу подчиниться. И я не собираюсь советовать полностьюисключить из этой истории чудесных явлений все суеверные рассказы околдовстве, ворожбе, чарах, сновидениях, предсказаниях и тому подобном, еслисовершенно точно известно, что соответствующее событие действительнопроизошло. Ведь еще неизвестно, в каких случаях и до какой степени то, чтоприписывается суеверию, может быть объяснено естественными причинами. Ипоэтому мы хотя и считаем, что занятия такого рода деятельностью,безусловно, заслуживают осуждения, однако уверены, что в результатевнимательного наблюдения и тщательного изучения этих вещей получим отнюдь небесполезные знания о них, и не только для того, чтобы должным образомразобраться в преступлениях людей, обвиняемых в подобного рода деятельности,но и для того, чтобы глубже проникнуть в тайны самой природы. Следовательно,нужно без колебания вступать и проникать во все такого рода тайники ипещеры, если только перед нами стоит одна цель -- исследование истины. Вы,Ваше Величество, подтвердили правильность этого собственным примером, ибообоими прекраснейшими и ясновидящими глазами, глазом религии и глазоместественной философии, столь мудро и прозорливо проникли в кромешный мрак идоказали, что нет никого более похожего на солнце, которое, освещая дажеклоаки, остается незапятнанным ^. Однако я хотел бы напомнить о том, что этирассказы вместе со всеми суевериями следует излагать отдельно и не смешиватьс рассказом о подлинных и ясных явлениях природы. Что же касаетсярелигиозных рассказов о знамениях и чудесах, то они либо не во всем истинны,либо вообще не имеют никакого отношения к явлениям природы, а потому недолжны рассматриваться в естественной истории. Остановимся теперь на истории покоренной и преобразованной природы,которую мы называем обычно историей искусств. Здесь мне, правда, известнынекоторые работы о земледелии и даже о многих механических искусствах, ночто в этой области самое плохое -- это то, что постоянно остаются безвнимания и игнорируются наиболее известные и распространенные опыты в техили иных практических дисциплинах, хотя они дают для познания природыстолько же, если не больше, чем вещи менее распространенные. Ведь считается,что наука будет чуть ли не осквернена и унижена, если ученые обратятся кнаблюдениям и исследованиям вопросов, относящихся к механике, если толькоэто не какие-то тайны искусства или же вещи, слывущие весьма редкими иутонченными. Над этой пустой и высокомерной заносчивостью с полнымоснованием смеялся Платон, выведя хвастливого софиста Гиппия, беседующего сСократом, честным и глубоким исследователем истины. Когда разговор зашел окрасоте, Сократ в соответствии со своим непринужденным и свободным методомрассуждения воспользовался примером сначала прекрасной девушки, затемпрекрасной лошади, наконец, прекрасной и великолепно выполненной глинянойвазы. Возмущенный этим последним примером, Гиппий сказал: "Я бы, конечно, снегодованием отказался спорить с любым, кто приводит столь низкие и грязныепримеры, если бы меня не удерживали правила вежливости". На что Сократ сиронией заметил: "Ну конечно, как же ты можешь вынести их, если ты одет втакое великолепное платье и прекрасные сандалии" '^. Во всяком случае можно,пожалуй, утверждать наверняка, что великие примеры дают нам не самое лучшееи не самое надежное знание. Именно об этом не без остроумия говорится визвестном рассказе о философе, который, созерцая звезды на небе, упал вводу; ведь если бы он посмотрел под ноги, то смог бы увидеть звезды в воде,но, глядя на небо, он не мог увидеть воды в звездах ^. Точно так же частослучается, что вещи мелкие и незначительные дают нам больше для познаниявеликих вещей, чем великие -- для познания малых. Поэтому очень хорошозаметил Аристотель: "Природа любой вещи лучше всего обнаруживается в еемельчайших частях" ". Поэтому природу государства он ищет прежде всего всемье и в простейших формах социальных связей (мужа и жены, родителей идетей, господина и раба), которые встречаются в любой хижине. Совершенноаналогично природу этого великого государства (т. е. Вселенной) и управлениеим следует искать как в любом первичном соединении, так и в мельчайшихчастях вещей. Пример этого мы видим в том, что известная тайна природы(считавшаяся величайший) -- способность железа под влиянием магнитанаправляться к полюсам -- раскрылась не в больших железных брусках, а всеголишь в иголках. Для меня же, если только мое мнение имеет какой-то вес, совершенноясно, что история искусств имеет для естественной философии в высшей степениважное и основополагающее значение. Я имею в виду такую естественнуюфилософию, которая не стремится погрузиться в туман утонченных и возвышенныхспекуляций, но действенно помогает людям в преодолении трудностей и невзгодих жизни. И она принесет не только непосредственную пользу в данный момент,соединяя наблюдения разных наук и используя наблюдения одной науки винтересах других и тем самым получая новые результаты, что неизбежнопроисходит тогда, когда наблюдения и выводы различных наук становятсяпредметом размышления и исследования одного человека, но и зажжет такойяркий факел, освещающий путь к дальнейшему исследованию причин сущего иоткрытию научных истин, какой еще никогда и нигде не загорался. Ведь подобнотому как характер какого-нибудь человека познается лучше всего лишь тогда,когда он приходит в раздражение, и Протей принимает обычно различные обличьялишь тогда, когда его крепко свяжут, так и природа, если ее раздражить ипотревожить с помощью искусства, раскрывается яснее, чем когда еепредоставляют самой себе. Прежде чем покончить с этой частью естественной истории, которую мыназываем механической и экспериментальной историей, необходимо добавитьследующее: нужно включить в изложение этой истории не только собственномеханические, но и практическую часть свободных наук, а также имногообразные формы практической деятельности, чтобы ничто не было пропущеноиз того, что служит развитию человеческого разума. Таково первое разделениеестественной истории. Глава III Второе разделение естественной истории в зависимости от ее применения ицели -- на повествовательную и индуктивную. Важнейшая цель естественнойистории состоит в том, чтобы служить философии и давать материал для ееформирования; это и является предметом индуктивной истории. Разделениеистории природных явлений на историю небесных явлений, историю метеоров,историю земного шара и моря, историю масс, или больших собраний, и историювидов, или меньших собраний Естественная история по своему объекту делится, как мы уже сказали, натри вида, по практическому же применению -- на два. Ибо она используетсялибо для познания самих вещей, являющихся предметом истории, либо -- какпервоначальный материал для философии. И этот первый вид истории, которыйлибо доставляет удовольствие занимательностью изложения, либо приноситпользу своими экспериментами и который получил распространение именноблагодаря такого рода удовольствию и пользе, должен быть признан значительноменее важным по сравнению с тем, который служит основой и материаломистинной и подлинной индукции и является первой кормилицей философии.Поэтому мы установим еще одно деление естественной истории -- на историюповествовательную и индуктивную. А эту последнюю отнесем к тем областямнауки, которые требуют разработки. И пусть ни величие авторитета древних, ниогромные фолианты современных ученых не мешают никому острым умом проникатьв неизведанное. Мы достаточно хорошо знаем, что естественная история весьмаобширна по своему объему, занимательна благодаря разнообразию своегоматериала и нередко является результатом большого и тщательного труда. Ноесли исключить из нее небылицы, свидетельства древних, ссылки на авторов,пустые споры, наконец, словесные украшения и прикрасы -- все то, что годитсяскорее для застольных бесед и ночных пирушек ученых, чем для формированияфилософии, то она потеряет почти все свое значение. Конечно же, в таком видеона весьма далека от той истории, о которой мы мечтаем. Ведь прежде всегоостаются неразработанными те две части естественной истории, о которых мытолько что говорили, т. е. история исключительных явлений природы и историяискусств, которым мы придаем очень большое значение. Далее, в остающейсятретьей части нашего основного деления, т. е. в истории естественныхявлений, достаточно удовлетворительно разработана лишь одна из пяти частей,со составляющих. Дело в том, что история естественных явлений складываетсяиз пяти взаимосвязанных частей. Первая из них -- это история небесныхявлений, которая охватывает только сами эти явления, как таковые, исовершенно не связана с теорией. Вторая часть -- это история метеоров(включая кометы) и того, что называют атмосферой, однако пока невозможнонайти сколько-нибудь серьезное и ценное исследование природы комет, огненныхметеоров, ветров, дождей, бурь и т. п. Третья часть -- это история земли иморя (насколько они являются едиными частями Вселенной), гор, рек, приливови отливов, песков, лесов, островов, наконец, самих очертаний континентов иих протяженности; но во всех этих явлениях важно прежде всего наблюдать иисследовать их природу, а не ограничиваться их простым описанием. Четвертаячасть посвящена истории общих масс материи (massae materiae communes),которые мы называем большими собраниями (collegia maiora) и которые обычноименуют элементами: ведь не существует описаний огня, воздуха, воды, земли,их природы, характера движения, действия, влияния на окружающее, которые бымогли составить их подлинную историю. Пятая и последняя часть посвященаистории особенных собраний материи (collectiones materiae exquisitae),которые мы называем меньшими собраниями (collegia minora) и которые обычноименуют видами (species). Только в этой последней части проявиласьдостаточно полно деятельность ученых, однако результатом ее было скорееизобилие ненужных сведений (например, всевозможные описания внешнего видаживотных или растений), а не обогащение науки основательными и тщательныминаблюдениями, которые одни только и должны составлять содержаниеестественной истории. Короче говоря, вся естественная история, которой мырасполагаем в настоящее время, как по состоянию исследовательской работы,так и по тому материалу, который в ней имеется, ни в коей мере несоответствует той цели, которую мы перед ней поставили, -- служить основойдля развития философии. Поэтому мы заявляем, что индуктивная история ещеждет своей разработки. Итак, об естественной истории сказано достаточно.