Праведный Николай в Царских Вратах

«Приведши же их, поставили в синедрионе; и спро­сил их первосвященник, говоря: Не запретили ли мы вам накрепко учить о имени сем? 14 вот, вы наполни­ли Иерусалим учением вашим. [...] Петр же и Апосто­лы в ответ сказали: должно повиноваться больше Бо­гу, нежели человекам. [...] Встав же в синедрионе, нек­то фарисей, именем Гамалиил, законоучитель, уважаемый всем народом, приказал вывестъ Апосто­лов на короткое время, а им сказал: мужи Израильские] подумайте сами с собою о людях сих, что вам с ними делать. [...] Отстаньте от людей сих и оставьте их: ибо, если это предприятие и это дело — от человеков, то оно разрушится, а если от Бога, то вы не можете разрушить его: берегитесь, чтобы вам не оказаться и богопротивниками» (Деян. 5, 27—29, 34—35, 38—39).

Батюшкина святость, подобно Оптинским и дру­гим ныне уже прославленным в лике преподобных старцам, для окормлявшихся у него духовно, пользо­вавшихся более или менее продолжительное время его советами, была явна еще при его земной жизни. Об этом, разумеется, не принято говорить до кончины праведника. Но подтверждение этому применительно к отцу Николаю приходилось слышать часто.

Сама мысль об иконе пришла совершенно неожи­данно (и также еще при жизни Старца). Возвращая вскоре после праздника Происхождения Честных Древ Животворящего Креста Господня на полку зеле­ный томик богослужебных миней, невольно пролис­тал вкладыш с иконами. Лик Киево-Печерского пре­подобного на репродукции одной из икон, написан­ной в живописной манере в начале двадцатого века, сильно поразил каким-то необыкновенным сходством с Батюшкой. Невольно вырвалось тогда: «Бот и икона готова.»

После известия о кончине отца Николая, но еще до его погребения, написалось (потом это было опублико­вано в «Русском Вестнике»): «В святость Батюшки мно­гочисленные чада его духовные верят безусловно. Что касается процесса канонизации, то длительность его напрямую зависит от нынешнего духовного состояния народа Божия. День кончины старца Николая — а в действительности его рождения в Жизнь Вечную — можно считать началом этого процесса».

И действительно, вскоре чудесным образом одним священником был записан тропарь Батюшке (старец Николай, на девятый день после кончины, явился свя­щеннику Евгению и продиктовал тропарь). В Санкт-Петербурге написана икона, густо покрывшаяся ка­пельками благоухающего мира в квартире рабы Божией Валентины, в Клину. Но самое главное, были явлены многочисленные случаи милости Божией по молитвам к Батюшке людям, многие из которых даже не видели его при жизни. Обратиться к Праведнику большинст­во из них подвигла книга «Небесный Ангел», написан­ная келейницей Старца монахиней Николаей и напе­чатанная уже двумя тиражами на доброхотные по­жертвования духовных чад Батюшки.

Икона, о которой пойдет речь далее, начала созда­ваться еще до известия о появлении петербургского мироточивого образа. С самого начала было решено, что она должна быть исполнена строго по иконопис­ным канонам. Но, как говорится, скоро сказка сказы­вается, да не скоро дело делается. Надо было дать ме­сто Богу, а не самим пытаться все устроить по своим мыслям, своему расположению...

Прошлой осенью во время одного из самых обыч­ных разговоров о том, что, мол, хорошо было бы напи­сать такую икону, раб Божий Олег, по профессии сто­ляр, неожиданно вызвался изготовить доску, заметив при этом, что у него имеется подходящий для этого материал.

Слово было произнесено. Делу было положено на­чало.

Как оказалось впоследствии, материал был дейст­вительно подходящий: то была липа из Аносиной пус­тыни, получившей среди богомольцев девятнадцатого века наименование «Женской Оптины». Дерево было со знаменитой липовой аллеи, посаженной вокруг мо­настыря специально для делания сестрами Иисусовой молитвы. При восстановлении обители засохшее дере­во спилили. Трижды вытаскивал его Олег из разо­жженного костра. Несколько лет распущенная на дос­ки липа естественно сохла в одинцовской квартире. Тем временем Олег мечтал делать иконные доски; ис­кал специальную литературу, ходил консультироваться к старым мастерам.

И вот первая его доска. Скрепляется она, как и бы­ло принято некогда, в стародавние времена, осетровым клеем. Кроме обычных шпон, с тыльной стороны укре­пляется доска кленовыми «рыбками». На лицевой — вырезается ковчег. И возникает — невольно — образ озера, на котором жил и служил Батюшка... Наступает время положить левкас. Он должен быть особо проч­ным. Ибо не для покойного пребывания в храме, а для непосредственного служения людям, хождения среди них создается сей образ. Доска переезжает в древний Звенигород. Приступает к своей части соборного тру­да раба Божия Нина. С молитвой Богу, Его Пресвятой Матери и Батюшке начинает она его: «одевает» икону в рубашку из тонкой паволоки, тщательно пропитывая ее левкасом.

Такой, белоснежной, и предстала она пред иконо­писцем. Сие заключительное действо создания образа происходило уже у стен древнего, основанного люби­мым учеником Игумена Земли Русской монастыря, излюбленной обители Русских Государей.

Но прежде — задолго до того, как легли на белую доску первые яркие вапы (краски), — тщательно обсу­ждалась иконография будущего образа.

Батюшка изображен во весь рост, на фоне неба, объединяя мир дольний с миром горним. Он в темно-коричневой рясе, подобной тем, в которых некогда ходили насельники древней Северной Русской Фиваиды. На главе его, обрамленной белыми, словно светя­щимися, власами, — сиреневая епископская скуфья с крестом,. Сообщающиеся в книге Батюшкиной ке­лейницы схимонахини Николаи сведения о тайной архиерейской хиротонии Старца в годы гонений мно­гим почему-то не дают покоя. К чему бы это? Ведь ни в заглавии книги, ни в основном тексте — не пишется о нем как о Владыке. Не именуется он и Нектарием — именем, данным ему в монашеском постриге; только упоминается об этом факте жизненного пути Батюш­ки (фотографии старца в монашеском облачении при­ведены в книге). Что касается хиротонии, то она была, повторяем, тайной, на открытое архиерейское служение он, по некоторым причинам, не вышел. Более того, Батюшка сам благословил поминать его как «Ни­колая».

«Нет бумаг, справок, свидетельств, заверенных пе­чатями-подписями», — деловито, вполне по-советски («нет бумаги — нет и человека»), глаголют ныне совопросники века сего.

Но ведь это же ныне хорошо известная политика двойных стандартов. Почему-то в тайный монашеский постриг с именем то ли Марк, то ли Михаил (точно так до конца и неизвестно) и архиерейскую хиротонию М.А. Новоселова (ныне причисленного к лику святых) и в десятки других подобных возведений в сан — без документов, подписей и печатей — верят, а вот в слу­чае с отцом Николаем поднимают шум. Думается, что все это нужно лишь для того, чтобы опорочить саму книгу, в которой раздражающий критиков момент за­нимает всего несколько строк. Сан этих трогательных нынешних заботников «о букве» (один из них, напи­савший недавно книжку, лично вменил при жизни Старца его благословение ни во что) не должен нас вве­сти в заблуждение. Ведь и фарисеи во времена Христа были отнюдь не рядовыми людьми (мирянами, по-на­шему): жизнь они, как известно, вели благочестивую, постоянно читали Писание, много молились. Только место Бога (и Благодати Его) у них занимал Закон...

В руках на иконе Батюшка держит сосуд со зна­менитым, Иерусалимским, маслицем, которым пома­зывал, обычно скрепкой, многочисленных паломников, а также образ Святого Благоверного Великомученика и Страстотерпца Царевича Алексия, сидящего на ко­ленях у Святого Великомученика Григория Русского. Печатать этот образ отец Николай благословил 8 июня 2002 года, когда, как пишет матушка Николая, «Ба­тюшка, подобно светоносному Ангелу, в последний раз освятил своими стопами землю». Получали иконки — уже в память Праведника — приехавшие на погребе­ние Старца, как один из оставленных им нам Заветов...

Над головой Батюшки дуга Царских Брат — клад­бищенских ворот на Острове, расписанных монахом-иконописцем по его благословению незадолго до кон­чины. Основным сюжетом росписи послужило видение летом 1919 года бывшего матроса с крейсера «Алмаз», чудесно спасенного Богом через угодника Своего свято­го Праведного отца Иоанна Кронштадтского, опубли­кованное в книге «Россия перед Вторым пришестви­ем». Многие уже видели эти фрески: Нерукотворенный образ Господа нашего Иисуса Христа — Царя Небесно­го... Пресвятая Богородица — Царица Неба и земли... Святые Царственные Мученики... Друг Царей, Муче­ник Григорий Русский... Воистину Царские Врата!

На иконе же изгиб их напоминает и о других Цар­ских Вратах, в которых Старец стоял 87 лет. Он и днесъ (сегодня! сейчас!) стоит в них — один из великих свя­тых предстоятелей за нас, за Россию, за мир перед Гос­подом и Его Пречистой Матерью.

В упомянутой нами книге «Небесный Ангел» есть строки, наполнившиеся после написания Батюшкиной иконы еще более глубоким, особым смыслом: «Уходя в Вечностъ чрез эти Царские Брата, Старец оставил нам духовное завещание: любовь к Церкви Божией, мо­литву за дарование России Царя, любовь к Отечеству Земному... Всё, что возводит в Отечество Небесное».

Но разве мог враг спокойно взирать на это остав­ляемое нам Старцем зримое выражение его завета? И вот еще при жизни Батюшки оно подвергается явно­му нападению, да еще какому... Написанный одним монахом, по благословению Старца, образ Мученика Григория, другим монахом, по благословению высокого духовного лица, был залит масляной краской. Но Бог, как известно, поругаем не бывает. Образ, чудесным об­разом очищенный при помощи святой воды — в нази­дание безумно противящимся воле Божией, — сохра­нился. Нас же этот случай заставляет задуматься над тем немаловажным обстоятельством, что отнюдь не всякое послушание, как это нам часто пытаются вну­шить, выше поста и молитвы, а только то, которое не противно воле Божией. Знать же эту волю можно, лишь обладая наивысшим Божиим даром — даром рассуж­дения или пользуясь советами старцев, признанных всею полнотою Православия — народом Божиим.

Царскими Вратами начинается мир горний. Небо, звезды небесные. Выходящая из облака — в сиянии — Десница Божия, Перст Которой указует на централь­ный медальон Царских Брат — Святого Царя-Муче­ника. Словно Сам Господь указывает предстоящим об­разу причину всех наших нынешних нестроений и по­казывает путь преодоления их — искреннее и неложное покаяние. (Вспомним в связи с этим и еще один предсмертный завет нам Батюшки — «Чин Со­борного покаяния в грехах русского народа» и «Молебное пение о спасении Православного Отечества на­шего Российского и народа нашего от богоборческого ига жидовского и обольщения близ грядущего анти­христа».)

 

* Факт известный, но исполнители названы так и не бы­ли. А как лечить болезнь, не ведая ее причин, не вскрыв и не очистив гнойник? Впрочем, последнее — дело Врача душ и телес наших, о чем усердно молим Его.

Справа и слева в мире горнем запечатлены фигуры двух святых в полный рост: Царя Иоанна Васильеви­ча Грозного и Василия Блаженного. Причина их появле­ния на иконе не только в том, что Батюшка — не­ложный чтитель Государей Третьего Рима — благо­словлял молиться Первому Русскому Царю, и то, что сам был в известной мере подражателем подвига свя­того Василия Блаженного.

Батюшке в 2000 году принесли на благословение об­раз трех святых: Василия Блаженного, Иоанна Грозного и Мученика человека Божия Григория. Старец, благо­словив образ, спросил: «А почему меня здесь не написа­ли?» «Отче! А где вам подобает быть написанному?» — Батюшка указал место: между Василием Блаженным и Иоанном Грозным В этом было не только указание Ба­тюшки на свое место там, у Престола Божия, но и прикровенное благословение писать ему икону...

..Мир дольний. Батюшкины ножки в валеночках (как он любил ходить) стоят на песчаной почве Острова, поросшей травами и цветами. Среди них, с одной сторо­ны, любимый его (забитый злыми людьми и исцелен­ный им) кот Липа, в час освобождения Батюшкиной ду­ши от тяжких земных уз изронивший на подоконник свои кошачьи слезинки. С другой — жившие среди мно­гочисленных голубей при его келлии две белые горли­цы — также не поглаженные людской злобой...

Далее, у самого берега — часовня Святителя Нико­лая и храм во имя того же Святителя, в котором Ба­тюшка служил последние сорок лет.

От служения в этом храме его... отстранили, назна­чив на его место молодых священников, не дав даже пенсии. Воистину, даже «лисицы имеют норы, и пти­цы небесные — гнезда; а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову» (Лк. 9, 58). (Вдумайтесь в это, люди!) Тем временем печатаются книжки: и те, кто проделывал все это со Старцем, на снимках стоят вме­сте с ним и улыбаются. Выходят фильмы, в которых о Батюшке говорят те, кого он и в келлию к себе не бла­гословлял пускать. Впрочем, обо всем этом говорят Евангельские иконы, где, кроме Господа с Апостолами, сидит еще один персонаж...

За храмом и часовней на иконе — Псковское озеро, пестрящее белыми парусами. На таких-то кораблецах плыли к Батюшке паломники со всей Матушки-России, а нередко и из-за ее пределов. Плыли под парусом наде­жды на милость Божию по Батюшкиным молитвам...

К написанию образа раба Божия Инна, профес­сиональный иконописец, приступила 10/23 января 2003 года.

Шли воистину Царские дни:

9/22 января — кончина Святителя Филиппа, Ми­трополита Московского (1569), словно пославшего ровно через триста лет (день в день!) Царю-Мученику верного Друга, молитвенника за все Его Святое Семей­ство — Григория Ефимовича Распутина.

** Родился он 9 января 1869 года. День этот был судь­боносным для Царственных Мучеников. В 1901г. в этот день скончалась бабушка Царицы Мученицы — Англий­ская Королева Виктория. В 1905 г. в С.-Петербурге силами, враждебными России, были спровоцированы известные безпорядки. «Тяжелый день! — записал в дневник Царь-Мученик. — В Петербурге произошли серьезные безпо­рядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца. Войска должны были стрелять в разных местах го­рода, было много убитых и раненых. Господи, как больно и тяжело!»

10/23 января — Преподобного Павла Комельского, иже на Обноре реце, благолепную раку к мощам которого Собственным попечением соорудили в 1912 г. Царственные Мученики.

11/24 января — убиение в Петропавловской кре­пости Мучеников Петроградских: Великих Князей Павла Александровича, Димитрия Константиновича и Георгия Михайловича, а также Великого Князя Нико­лая Михайловича (1919).

12/25 января — день тезоименитства святой Му­ченицы Великой Княжны Татианы Николаевны.

13/26 января — Преподобного Елеазара Анзер-ского, Соловецкого чудотворца, по молитвам которого родился Наследник Престола Первого Царя из Рода Романовых Михаила Феодоровича — Алексей (буду­щий Царь Алексей Михайлович).

14/27 января — убиение в Ташкенте Великого Князя Николая Константиновича (1918).

Некогда Великий Таинник Божий, Преподобный Варсонофий Оптинский заповедал Преподобному Ни­кону: «Замечайте события вашей жизни. Во всем есть глубокий смысл. Сейчас они вам непонятны, а впослед­ствии многое откроется... Случайного ничего нет в на­шей жизни. Даже то, что кажется нам пустяками, име­ет свой смысл...»

В день начала писания образа иконописцу неожи­данно были выданы документы на дом, получить кото­рые так скоро и так легко она уже и не надеялась. Рас­тиравшей же краски и помогавшей писать фон иконы рабе Божией Татиане пришел в этот день образочек Царственных Мучеников с землей из Ипатьевского до­ма, о котором она и не помышляла В этой воистину Серафимовской любви — весь наш Батюшка, от которого воистину никтоже тощ и неутешен отъиде, Сходство иконописного облика с земным — одна из самых сложных проблем для иконописца. Она хорошо известна нам по иконам тех канонизированных подвиж­ников последнего времени, представление о внешнем облике которых мы имеем по многочисленным фотогра­фиям: лик на иконе должен напоминать знаемый нами земной образ, но не копировать его подобно фотографии или рисунку с натуры. С Божией помощью достичь это­го подобия удалось: и фигура, и лик — все Батюшкино!

Произошло это в доме, откуда перед самой роспи­сью Царских Врат, на Острове, диктовался по телефо­ну прямо на Остров текст видения матроса Силаева (книги с текстом у Батюшки не оказалось, т. к. он по­дарил ее в один из монастырей); а позднее отсюда же, в первые посмертные часы, монах одной из москов­ских обителей Антипа объяснял, также по телефону, Батюшкиным послушникам, как выложить гробницу со сводом по оптинскому образцу.

Позже на том столе, где произошло чудо рождения иконного образа Старца, уже после молебна состоя­лась поминальная трапеза. За столом собрались те, кто, пусть и в разной степени, оказались причастными к этому соборному труду: священник Алексий, рабы Бо­жий Олег, Нина, Сергий, Инна, Татиана, Тамара, Алек­сий, Лев и иже с ними Батюшкины чада.

...Работа была завершена, икона подписана и по­крыта олифой вечером 10/23 февраля в воскресенье. Наступили, таким образом, новые литургические су­тки. А на следующий день отмечалось полгода Батюш­киной памяти. Такое «совпадение», дерзнем предполо­жить, свидетельствует о том, что понесенные труды Ба­тюшкой благословлены.

Завершающий этап работы выпал на дни праздни­ка Сретения Господня.

Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему с миром...

Икона «Праведный Николай в Царских Вратах» уходит в мир. Она идет к вам, люди! Батюшка идет с молитвой по Руси!

Да не ползок путь сей будет, направи его, Всесвятая Одигитрие, якоже Сама веси, ко славе Сына Твоего, Господа нашего Иисуса Христа. Аминь.

Сергей Фомин,

член Союза писателей России

12/25 февраля 2003 года

Иверской иконы Божией Матери ¹⁵

Мироточение образа «Праведный Николай в Царских Вратах»

«Во вторую седмицу Великого Поста 18 марта 2003 года около 17 часов литографический оттиск не­давно написанного образа протоиерея отца Николая (Гурьянова) замироточил крестом по стеклу иконной рамки.

В память дня обретения иконы Божией Матери «Державная» на крестном ходе в Москве (15 марта 2003 года) знакомый православный фотограф раб Бо­жий Сергий подарил мне фотографический снимок недавно написанного образа Старца Николая. Вечером того же дня у меня был в гостях отец Серафим, прие­хавший в Москву из Дивеевской земли. Он-то и благо­словил меня распечатать сразу же пришедшийся по душе образ великого Старца.

Утром раздался звонок молодого священника из Челябинской области. Отец Александр только что приехал на короткое время по своим церковным делам и просил меня устроить ему поездку в одну под­московную квартиру, где мироточат многие иконы.

18 марта 2003 года, приобретя для иконки дере­вянную в стекле рамку, вместе с отцом Александром и его пономарем Александром, рабом Божиим Дмитри­ем мы оказались в необычной квартире. У порога нас встретило небесное благоухание. Хозяйка квартиры разрешила положить иконку на полку среди множест­ва мироточащих и кровоточащих святых икон. И, о чу­до (!), сразу же, как только мы зашли в Небесную ком­нату, на иконе отца Николая Псковоезерского появи­лась слезинка мира прямо на образке Цесаревича Алексия и Григория Нового. По всей иконе с внешней стороны стекла буквально на глазах крестообразно стало образовываться благоуханное миро: сверху вниз и справа налево. Подошла еще группа паломников. Все видели это чудо.

На следующий день многие счастливые люди уви­дели это чудо на православной книжной ярмарке в Черниговском переулке. На ярмарке из глаза Старца Николая полилась крупная мироточивая слеза. Через всю икону появился православный, осьмиконечный крест. Верхняя перекладина состоит из слов, вторая, широкая — мироточивая, третья же, наклонная пере­кладина — в самом низу.

Мы все, нижеподписавшиеся, заверяем о чуде Бо-жием, где Господь и Бог наш Иисус Христос показал людям знак особой любви и благодати к Праведному протоиерею отцу Николаю.

Свидетели о чуде Божием: иеромонах Серафим (Ниже­юродская обл.), священник Александр (Челябинская обл.), миряне — рабы Божий Димитрий (г. Москва), Александр (Челябинская обл.), Сергий (Владимирская обл.), Сергий (г. Москва), Александр (Владимирская обл.), Ирина (г. Мо­сква), Валентина (Московская обл.), Надежда (Московская обл.) и другие ¹⁶.