Э та формулировка не объясняет каким образом это соединение возможно, как совершенное человечество могло быть во Христе без ипостаси.

 

Монофизитство

Термины: «одна природа», «из двух естеств», «тело человека» и «человеческое тело»

После смерти св. Кирилла, в Александрийской среде находятся противники этой формулы, но безусловно признающие авторитет свт. Кирилла. Опираясь на фразу "единая природа Бога Слова воплощенная" - и выводят новое учение – монофизитство – одна природа. Другое название - евтихианство. Евтихий - монах, в Конст-ле стал продвигать это учение. Он говорил об одной природе во Христе.

Он соглашался говорить о двух естествах до соединения, но не в самом соединении.

Евтихий отказывался исповедовать Христа единосущным нам по-человечеству. "Как может быть тело Господа и Бога единосущным нам".

Евтихий различал термины: " тело человека " и " человеческое тело ". Он говорил что во Христе есть нечто человеческое, но не есть тело человеческое (капля масла в море, т.е. тело вроде бы есть, но и его нет), поэтому стоит говорить только о Божественном.

Православные отсюда обвиняли монофизитов в докетизме. Все что в Евангелии говорится о человечестве - видимость и кажимость. Антропологический минимализм. Нет челов.–нет проблем.

Существуют различные формы монофизитства.

Северианство – единая природа, в которой есть и божественные и человеческие качества. Халкидонский орос казался им прикрытым несторианством... Богословие этого монофизитского большинства было, прежде всего, систематизацией учения святого Кирилла.

Два крупнейших руководителей сирийского монофизитства конца V-го и начала VI-го века: Филоксен Иерапольский и Севир Антиохийский. Именно система Севира стала официальной догматической доктриной монофизитской церкви, когда она окончательно в себе замкнулась, — и сирийских яковитов, и коптов в Египте, и армянской церкви. Это было, прежде всего, формальное и словесное монофизитство. О Богочеловеческом единстве эти монофизиты говорили, как о “единстве природы,” — но μία φύσις значило для них немногим больше, чем μία ύπόστασις халкидонского ороса. Под именем “естества” они разумели именно “ипостась” (Севир это прямо отмечает); в этом отношении они были довольно строгими арестотеликами, и реальными или существующими признавали только “особи” или “ипостаси.” Во всяком случае, в “единстве природы” для них не исчезало и не снималось двойство “естественных качеств” (термин святого Кирилла). Поэтому уже Филоксен называл “единое естество” сложным. Это понятие “сложного естества” и является основным Бог системе Севира — μία φύσις σύνθετоς Богочеловеческое единство Севир определяет именно как “синтез,” “составление,” σύνθεσις. И при этом строго разграничивает “составление” от всякого слияния или смешения, — в “составлении” не происходит никакого изменения или превращения “составляющих,” но они только “сочетаются” неразрывно, не существуют “обособленно.”

Подводя итоги, можно сказать, что монофизиты были консервативны в духе богословия святого Кирилла Александрийского. Халкидонский собор спас мир от оголтелого Евтиха, но не выработал общеприемлемых положительных решений, что и послужило причиной мощной монофизитской реакции.

Христология блж. Феодорита Кирского: предпосылки, этапы становления, достоинства и недостатки. «единое Лицо», «восприятие» <…> «по намерению», «естественное единство», «усвоение».

Феодорит (393–466) стал епископом Киррским в 423 году. Кир был маленьким городком в окрестностях Антиохии, где Феодорит проводил все свое время. Помимо активной пастырской деятельности он занимался богословием и ревностно опровергал еретиков, оставшихся от прежних времен, – ариан, аномеев, маркио-нитов. После смерти Кирилла в 444 году Феодорит остается единственным значительным богословом на всем Востоке. В это время он сосредоточивает свои усилия на борьбе с учением крайнего «кирилловца» Евтиха, архимандрита одного из Конст-льских монастырей. Евтих продолжал активно бороться с несторианством (хотя ни Нестория, ни его последователей, в Конст-ле уже не было) и договорился до того, что начал отрицать единосущие человечества Христа нашей человеческой природе.

В своем христологическом исповедании Феодорит искал “средний” путь, “путь евангельских догматов”... Но он оказывается представителем Антиохийской школы, в христологии которой сказалось с самого начала напряженное отталкивание от аполлинаризма.

Феодорит прежде всего показывает полноту человечества во Христе, его неизменность в соединении. Он исходит из факта домостроительства, как из дела и откровения Божественного милосердия и любви. Только при восприятии полного человечества с разумною душою достигается спасение. Если бы Спаситель не был Богом, тогда спасение не осуществилось. И если бы он не был человеком, то Его страдания, Его “спасительная страсть,” были бы для нас бесполезны. Отсюда Феодорит приходит к исповеданию Христа Богом и человеком... Соединение естеств он мыслит нераздельным. Два естества соединены в едином Лице, в единстве жизни, έν πρόσωπоν, — нужно заметить, что Феодорит резко различает понятия “лица” и “ипостаси,” и ύπόστασις для него остается синонимом φύσις... воплощение есть восприятие, и восприятие всецелого человека... Образ соединения “божественной природы” с человеческой, Феодорит обозначает, как вселение, связь, общение, единство, — ένоίκησις, συνάφεια, ένωσις. В человеке, в “видимом,” скрыто обитало Слово, как в храме, и проявлялось в нем своими действиями... Божество нераздельно соединено с человечеством, но Феодорит прежде всего подчеркивает “различение естеств,” “особенности естества”...

Иными словами, то, что Феодорит имеет в виду, соответствует истинно православным понятиям, но в то же время терминология, которой он пользуется для выражения этих понятий, не вполне передает его мысли. Заслуга Феодорита состоит прежде всего в его оппозиции Евтиху и в несомненном влиянии его идей на атмосферу Халкидонского собора.

 

10. Халкидонский орос: достоинства и недостатки

Необходимость нового собора стала очевидной (Собор 1 августа 449 года в Ефесе. Председатель на нем Диоскор. Собор оказался “разбойничьим”...). Он был созван в Никею, уже при новом имп. Маркиане. Но открылся в Халкидоне, 8-го окт. 451 г. Это и был новый (четвертый) В.С., закрепивший в своем знаменитом вероопределении (“оросе”) догматические итоги противонесторианского спора.

Источники Халкидонского ороса:

А) Богословие свт.Кирилла

Б) Томос папы Льва Великого (К собору 449-го года папа Лев прислал свое знаменитое послание (“томос”), адресованное Флавиану Констант.му. На разбойничьем соборе оно было замолчано. В Халкидоне оно было принято с утешением и восторгом. Томос, богословие которого можноопределить как богословие здравого смысла. Неоспоримым преимуществом Томоса было то, что при отсутствии малейшего намека на несторианство в нем отстаивалась полная реальность двух природ Христа.)

В) Работа отцов 4ВС.

Халкидонский орос: «Последуя святым отцам, все согласно научаем исповедовать одного и того же Сына, Господа Нашего Иисуса Христа, совершенного в Божестве и совершенного в человечестве; одного и того же истинно Бога и истинно человека, из души разумной и тела, Единосущного Отцу по божеству и единосущного нам по человечеству, во всем подобного нам корме греха, Рожденного прежде вв. от Отца по божеству, а в последние дни нас ради и нашего ради спасения от Марии Девы Богородицы по человечеству; Одного и того же Христа, Сына, Господа, Единородного, в двух естествах неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно познаваемого, так что соединением нисколько не нарушается различие естеств, но скорее сохраняется особенность каждого естества и они соединяются во единое лицо и единую ипостась..».

Близость к “соглашению” 433 года сразу видна.

Халкидонское вероопределение было хорошо сбалансировано и должно было удовлетворить все партии. Так, напр., апофатические наречия: первые два, «неслитно, непреложно» направлены против монофизитства; вторые два, «нераздельно, неразлучно» – против несториан. Однако монофизиты возражали и против этой сбалансированной формулы, особенно из-за вставленного и чуждого Кириллу выражения «в двух природах», заменявшего кирилловское «единство двух природ». В словах «сохраняется особенность каждой природы, сходящейся в одно Лицо и одну Ипостась» монофизитам чудилась победа антиохийцев, а «две природы» действовали на них как красный плащ на быка. Они наотрез отказывались видеть другую возможность интерпретации, ту, которая как раз и выражала истинные взгляды сторонников Кирилла: «одно Лицо и одна Ипостась» значили не новое лицо или ипостась, а от века существующую ипостась Слова, второго Лица Св. Троицы. Но надо сказать, что халкидонская формула этого отождествления ипостаси Логоса с «ипостасью соединения» ясно и безоговорочно не утверждала. Именно эта проблема и явилась пробным камнем как для антиохийской, так и для александрийской христологий. Антиохийцы считали, что два естества сходятся в одну ипостась, представляющую собой не Логос, а нечто новое, ранее не существовавшее. Из Кирилловых доводов непосредственно следовало, что у человека Иисуса не было человеческой личности, – ее заместило в нем Божественное Слово. Против этого-то и восставали антиохийцы. Но если согласиться с их доводами и отвергнуть веру Кирилла, то невозможно мыслить Христа иначе, чем как два лица!

Таким образом, центральная фраза халкидонского ороса могла быть истолкована по-разному. Трудно сказать, была ли эта двусмысленность преднамеренной или же большинство отцов собора, будучи сторонниками Кирилла, проглядели возможность двоякого толкования. Как бы то ни было, составители ороса сознательно сформулировали его таким образом, чтобы раз и навсегда установить границы, за которые человеческая мысль не должна заходить в своих поисках истины.

Итак, Халкидон так же не объяснил образ соединения. Халкидон сделал ограждение от ересей (Аполлинаризм, Несторианство, Монофизитство). Орос, оказался несмотря на его сбалансированность неполным и на поверку никого не удовлетворил вполне, создав в то же время новые затруднения.