Я не хочу обижать Инну и потому не спрашиваю ее – ну неужели за три недели знакомства до похода в загс нельзя было найти время хотя бы посмотреть вместе телевизор?

 

«Вышла замуж за одного, а оказалась замужем совсем за другим человеком», – стереотип, согласно которому ищут причины своего неудачного супружества многие молодые женщины. Нет, совсем наоборот. Выходя замуж, вы в силу душевной лености, глупости и детского упрямства не пожелали поверить в то, что получаете в мужья живого человека, а не выдуманного героя своих девичьих грез. Часто это бывает и с теми женщинами, которые выходят замуж за человека разведенного. Они знают, что жена его была занудливой (легкомысленной), требовала унылого уединения в четырех стенах (не давала ему покоя, приводя толпы друзей), устраивала сцены из‑за бокала пива (была законченной алкоголичкой), перестала заботиться о муже после того, как родился ребенок (совсем не занималась ребенком, повесив его на отца с бабушкой). Короче, змея, каких мало. И тут всплывает еще одна аксиома, в которую столь же упорно не желает верить слабая половина человечества: вам суждено стать для своего избранника повторением его предыдущей змеи. Он будет предъявлять вам те же самые претензии. Это неизбежность, которая оправдывается в девяносто четырех случаях из ста. Все ваши конфликты, хотя и будут проистекать внешне в совершенно иной форме, будут носить ту же самую подоплеку, что и его конфликты с бывшей женой. И коль уж вы решились выйти замуж за такого человека, заранее приготовьтесь к тому, что от вас потребуется куда больше мудрости, терпения, жертвенности, чем от первой жены. Вам, второй, будет прощаться еще меньше, чем прощалось первой. Ведь к первому браку люди всегда испытывают более трепетное отношение, чем к последующим, поскольку, направляясь в загс впервые, все, как правило, искренне верят в то, что это – навсегда.

 

Чтобы правильно составить фоторобот того, кто может оказаться для вас неприятным незнакомцем вскоре после свадьбы, имеет смысл также поближе познакомиться с его родителями. Это потом, после загса, с ними можно не общаться, если они такие уж дремучие зануды. И посмотрите на его детские фотографии, чтобы выяснить, на кого из родителей похож ваш избранник и с кем из родителей он в детстве проводил больше времени. Если вас на пороге встречает суетливая шумная мамочка вашего парня, кормит ужином, рассматривая так, что вы давитесь картофельным пюре, а отец, выглянув на минуту в прихожую, равнодушно бросает вам «здрассьте!», знайте, что вам придется жить со вздорной, капризноватой, избалованной копией этой мамочки, только что мужского пола. И знайте, что ваша семейная жизнь в значительной степени будет мамочке некоторое время подотчетна, пока вы не найдете приемлемую модель для того, чтобы корректно из‑под этого контроля уйти.

 

Очень часто девушки, которым повезло встретить «хорошего» избранника, т. е. не уличного «крутого парня», а покладистого, воспитанного, добросовестного, зарабатывающего, практически непьющего компьютерщика или оператора пэйджинговой связи, наблюдают у него дома при знакомстве с его родителями именно такую картину. Правда, тут нужно правильно определить степень клиничности случая, например, одна моя подруга (а ее история любви длится семь лет у меня на глазах, она безумно и взаимно любит мужчину, с которым они никак не поженятся, потому Что поочередно уходят к другим партнерам, стажируются за границей, участвуют в стильных проектах и перфомансах, но недавно я поняла, что все у них в конце концов будет хорошо) некоторое время встречалась с парнем, о котором все говорили, что это наилучшая для нее партия. Просто невероятная партия! Это известный актер, любимец публики, который до того встречался с записными светскими львицами, но мою Алину полюбил по‑настоящему, и она в первое время искренне пошла навстречу действительно очень богатому внутреннему миру этого человека, более того, хвасталась мне, что получила невероятно искусного любовника. Но потом они резко расстались – она сказала Юрию, что не может ему лгать, так как любит своего прежнего парня, который на тот момент разрывался между ней и своей юной сожительницей, которую сдуру умудрился к себе привязать. Она сказала, что достаточно любого знака со стороны ее Леши, и их с Юрой отношениям немедленно придет конец. И тут Юрий стал делать просто невообразимые вещи. Он привлек в союзники маму Алины, и та поначалу стала на его сторону. Ее, конечно, несколько раздражало то, что Алина с Лешей никак не дойдут до загса, это сейчас она поняла, что не вправе лезть в личную жизнь своей умной дочери, просто не понимая законов жизни, выработанных двоими любящими людьми. Сначала Юрий приходил ежевечерне к маме Алины, вынуждая ее отсиживаться и отсыпаться до утра у нас с мужем, он говорил ей вещи вроде таких: «Я слышал, что Алексея ваша дочь не устроила в постели, потому он ушел к другой. А вот меня она устраивает совершенно». Ему как‑то не приходило в голову, что он выживает этим мою подругу из собственного дома, ведь мама Алины, к примеру, свято верила в то, что ее дочь будет «делать это» только в законном браке. Он стал искать встреч со мной, как с ближайшей подругой, и выспрашивать об Алине ну просто интимные подробности. Однажды он пригласил меня домой (мы с мужем тогда жили временно в Питере, и я была в статусе человека, живущего в гостях), мы засиделись допоздна, и все это время над нашими душами висела его мама, встревая в наш разговор с идиотскими замечаниями, даже не задумываясь о том, что ее сын уже, вообще‑то, лысеть начинает, и странно она поступает, рассказывая мне, незнакомому человеку, о его недостатках и прошлых девушках. А когда уже поздно ночью он стал стелить мне диван, мама снова сунула нос в комнату, сказав, что постелила мне в своей комнате. Я еле отбилась от ее навязчивого гостеприимства… и поняла, что Алина категорически отказалась от «выгодной партии» именно после того, как побывала в его семье и поняла, что это такое.

Я читала, что у Франца Кафки в отношениях с родителями происходило примерно то же самое, это и помешало ему создать собственную семью, о которой он, тем не менее, мечтал. Мы же говорим о вашей обычной женской жизни, лишенной, скорее всего, желания иметь дело с сумасшедшими гениями. Потому, если вас вынесло на «хорошего парня», в семейных традициях которого вы обнаружили подоплеку случая очевидно клинического – знайте, что это, как и мужской алкоголизм, тот случай, когда лучше прервать отношения, даже если парень ну просто золотой. Вам не удастся избавиться от диктата бесцеремонной матери, даже переехав на съемную квартиру, потому что она, эта мама – в нем самом. Она в его крови. И это безнадежно. Вы, скорее, сама станете сумасшедшей истеричкой, задавливающей в себе свое отчаяние от ее попыток жить с вами вместо него и от его врожденного бессилия этому противостоять.

Но если вы все‑таки полюбили этого человека и исполнены решимости помочь ему обрести самого себя, избавиться от материнского диктата, то способ у вас есть только один – заменить диктат матери собственным диктатом. Если при этом вы сильная волевая натура, привыкшая самостоятельно зарабатывать деньги и решать свои проблемы, при этом вам не свойственно отгораживаться от проблем дорогого вам человека, вам придется признать, что тандем «бой‑баба и мужчина‑тряпка» – это про вас. Вас это не смущает? Вам все равно, что о вашем тендерном внутрисемейном перевороте будут злословить соседки? Ну и правильно. Главное, чтобы хорошо было вам, и в постели, и на кухне. К тому же такой мужчина, хотя обычно и числится неисправимым бабником до брака, после свадьбы становится примерным семьянином и помыслить не может о том, чтобы пойти на вечеринку без вас, если вы, конечно, сами не скажете ему, что предпочитаете отпустить его одного. Все очень просто, он будет по‑своему бояться вас так же, как он боится своей матери. Он будет бояться нарушить ваш уклад, вами заведенные размещения посуды на полочках и традиции семейного уик‑энда. Такой мужчина обычно не гонится за молоденькими женщинами, та, которой удается занять в его сердце место его матери, чаще всего – женщина его возраста. Алинин Юрий к примеру, сейчас, встречается с женщиной, которой, как и ему, 36, мы по‑прежнему приятели, он кое‑что мне рассказывает, и, хотя он не любит своей новой пассии, хотя он по‑прежнему видит в Алине своего кумира, он замечательно отзывается о талантах и достоинствах этой новой своей подруги. Я видела их вместе на одной ярмарке и про себя тут же решила, что вызревает еще одна успешная семейная пара.

Однако поставив на такого мужчину, вы должны продумать заранее свою кампанию и провести ее молниеносно, во всяком случае, первый ее этап. Заключаться он должен в обзаведении собственным «плацдармом», на котором вы будете отстреливаться. Тут самый верный ход – досвадебная жизнь вместе. Более того, без нее вы, наверное, и не подвигнете своего кавалера на такой шаг, как отнести заявление в загс. Лучший сценарий – вы снимаете квартиру. В ней постепенно размещаются:

а) его вам подарки. Мужчины такого типа обычно дарят много сентиментального барахла, вроде кактусов, даже если вы очевидно не ботаник; картинок в рамочках, призванных пробудить в вас нечто, одному ему понятное. Разумеется, его фотография должна висеть на самом видном месте;

б) его личные вещи, которые вам нужно заполучить любой ценой. То есть вы можете завести их для него после того, как он пару раз переночует у вас. Купите ему тапочки, бритвенный станок, его любимые дезодорант, туалетную воду, мыло, зубную пасту – подсмотрите у него в ванной;

в) «продукты» его умственного труда – какие‑нибудь рабочие блокноты, над которыми он о чем‑то думает, приходя к вам на кофе, и его журналы по космическому конструированию, если он изобретает космический корабль;

г) его рубашка на плечиках в шкафу, которую он залил кофе, когда вы неожиданно сели к нему на колени, и которую вы затем постирали, выдав ему новую, заблаговременно для такого случая припасенную.

 

Решайте за него все сами. Он к этому привык. Нет, он от вас этого не ждет, однако будет испытывать некоторый дискомфорт, если ничего такого вы себе не позволите. Но не в форме «мы сделаем так‑то и так‑то…», а «я хотела бы…» Пусть это будет решение пойти в гости не к Васе, а к Мише на Новый год или цвет кухонного полотенца, покупать которое вы едете в супермаркет. Но если он вдруг робким голосом возразит вам и скажет, что хотел бы чего‑то противоположного, соглашайтесь с видимым умилением, дав понять, что отказываетесь от принятого решения лишь потому, что вам хочется порадовать любимого. Будьте уверены, уж его‑то мамочка ради него от своего решения не откажется даже в мелочах.

 

Чаще, как можно чаще, говорите «мы» вместо «я» и «ты». В принципе, это хорошо действует на подкорку любого мужчины, которого вы хотите подвести к мысли о необходимости превратить гражданский брак в законный. Только не делайте этого слишком навязчиво и не к месту в присутствии его мужской компании (у слабых мужчин очень сильна привязанность к его мужской компании, обычно она неизменна в своем составе и объединена общим делом, чаще всего профессиональным интересом). Уж эти ребята хорошо знают, какой он мягкий и инфантильный, и ему не хотелось бы, чтобы перед ним это подчеркивали еще и вы. Ваше «мы» должно быть рассчитано только на него и не на кого другого. Особенно оно важно, когда речь идет только о его неприятностях. Например, на работе не приняли его рационализаторское предложение или признали отвратительным перевод Басе с японского. Говорите ему, что «мы» обязательно что‑нибудь придумаем, что у вас в голове возникло несколько идей по этому поводу и что вы сейчас еще немного подумаете и ему все связно изложите. Не беспокойтесь, он и без вас все чудесно решит, но ощущение того, что правильный выход он нашел в том числе благодаря и вашей поддержке, от него никуда не денется. Недаром ведь Юрий, запомнивший, что я, сидя с ним в баре, расцвечивала его излияния репликами «позвони ей сегодня вечером» или «сегодня лучше не звони», до сих пор всем говорит, что я ему очень помогла в тот период жизни. Просто такой человек изначально настроен на то, что рядом с ним должна появиться женщина, создающая хотя бы видимость поддержки.

Не упускайте возможности решительно оттереть его маму от всех важных семейных дел. Вам незачем объединяться с ней для приобретения коллективного подарка к юбилею папы, вы сделаете папе пусть менее ценный и эффективный, но свой подарок. Тем более не позволяйте ей взять в свои руки все приготовления к свадьбе, дайте ей почувствовать себя на ней статистом. Этот урок она запомнит надолго. И, даже если вы заметили, что он скрывает от нее, насколько далеко зашли ваши отношения, не бойтесь быть наглой, в ее понимании, конечно, если у вас уже есть основания быть уверенной в своих силах. Звоните ей домой и говорите: «Витя еще не вышел? Ох, в ванной? Прошу вас, пожалуйста, скажите ему, что я просила купить хлеб и майонез». И не дайте ей опомниться для того, чтобы начать задавать вам дурацкие вопросы, которые заставят вас разволноваться из‑за той ерунды, которую она начнет вам пороть, вынуждая вас делать в ответ то же самое.

 

Но никогда, ни в глаза, ни за глаза, не говорите о ней ничего плохого. Лучше уж подсыпьте ей толченого стекла. Но плохо говорить – ни‑ни. Он примет ваши правила игры, даже зная наверняка, что вы ее терпеть не можете, он удовольствуется тем, что вы дипломатически называете ее по имени‑отчеству. Но если вы скажете ему, наконец, правду о том, какая стерва его мать, он может взбунтоваться и перечеркнуть одним махом все хорошее, что до этой минуты так ценил.

 

И не надейтесь, будто что‑то изменится с годами в его характере. Люди, как мы уже заметили в начале этой главы, с возрастом не меняются. Скорее, наоборот, – чем старше человек, тем менее гибким и подвижным он становится в своих привычках и наклонностях.

 

«БЕЛАЯ СКАТЕРТЬ, РАЗБИТЫЕ БЛЮДЦА…»

 

Изначально мужчина жаждет комфорта. Хотя большинство мужчин – прирожденные поросята, они гораздо больше нуждаются в комфорте, чем может показаться на первый взгляд. Точнее, хотя бы в небольших элементах комфорта, которые они могли бы воспринять как знак внимания к своей персоне. Например, покупки новых тапочек или предложенной вами бутылочки пива за пять минут до начала трансляции футбольного матча иногда оказывается достаточно, чтобы мужчине захотелось пораньше приходить домой.

У меня есть подруга Настя. Дальше я, очевидно, частенько буду ее цитировать. Она очень «простая» дамочка и словесными перлами меня просто поражает. Я ей на супруга своего жаловаться недавно затеяла, мол, каждый новый абзац его научных изысканий – это такой перл, что прямо чечетку перед ним надо станцевать. А уж долгожданная покупка лампочки в настольную лампу – подвиг такой, что выйти навстречу ему в прихожую я должна с лавровым венком. Его проблемы так сложны, что, когда он их, наконец, решает, складывается впечатление, что вечный двигатель все‑таки найден, а человечество прямой дорогой пришло в коммунизм. И ему обязательно надо об этом сказать, иначе все его достижения в его же глазах немедленно потускнеют. Не то, что мы, женщины… «А то как же, – хитро заметила Настя, – их надо хвалить, их надо поддерживать, их надо по шерстке, а мы что? Мы и так про себя все знаем, мы самодостаточные».

Сразу давайте определимся с темами, которые являются для мужчины наиважнейшими. Прежде всего, это его здоровье. И, между прочим, это та единственная ваша проблема, к которой готов серьезно относиться он. Его раздражает, когда вы переживаете из‑за того, что поссорились с подругой или на работе вступили в серьезные противоречия с сотрудниками, исповедующими иную точку зрения. Такие ваши проблемы – для него не проблемы вообще. Он в принципе ничего не имеет против того, чтобы ваших подруг раз и навсегда смыло бы какой‑нибудь волной, а словосочетание «женщина работает» вызывает у него на рефлекторном уровне внутреннюю язвительную усмешку, которую лишь его поверхностный образовательный лоск заставляет сдержать. Но когда вы случайно опустили палец на раскаленную сковородку и шматок кожи остался на ней, а из кухни донесся ваш душераздирающий стон, он метнется на помощь, собственноручно нальет в коньячную рюмку подсолнечного масла, опустит туда ваш пальчик, вспомнит полузабытое: «Успокойся, маленькая, сейчас пройдет», даст успокоительное, перенесет вас в постель, укроет пледом и сам дожарит эти чертовы драники. Правда, испортит, но все равно приятно. Мужчина боится умереть от простуды, каждый его чих кажется ему предсмертным, и он очень ценит, когда в ситуациях с его недомоганием вы порхаете вокруг него как сестра милосердия.

Вот он пришел с работы, утверждая, что его знобит и голова у него тяжелая. «Переработался, надо же!» – замечаете вы про себя и принимаетесь расстегивать пуговицы его пиджака, попутно становясь на цыпочки и нежно целуя в подбородок, одновременно с озабоченным видом прикасаясь ладонью к его «пышущему жаром» лбу. Проводите его до дивана, укройте пледом и предложите вздремнуть до ужина, попутно спросив, будет он ужинать в обычное время или ввиду его недомогания лучше прекратить приготовления и подать ему еду в постель, когда, наконец, у бедного больного проснется аппетит и появятся силы поесть. (Про бедного больного говорить вслух не надо, равно как и предлагать покормить его с ложечки, иначе сами расхохочетесь и все испортите.) Этот спектакль стоит того, чтобы его играть. Просто большинство наших женщин настолько с ходу отвергают полезность такого понятия, как «психология», что с ними неприятно общаться – достойным сожаления кажется их сознательное нежелание прожить воистину человеческую жизнь. Честное слово, не хочется здороваться с соседями после тех обрывков бездарных и беспомощных скандалов, которые доносятся иногда до меня из‑за соседских стен. Вы понимаете, что нормальный мужчина не будет изо дня в день жаловаться вам на то, как у него все болит, потому что это просто не заложено в природе «среднего» мужчины, за исключением, конечно, тех случаев, когда у человека действительно серьезные проблемы со здоровьем и его постоянные недомогания стали частью вашей семейной повседневностью. Но здесь это, как правило, просто реальность, с которой вы вынуждены считаться, так же как с собственным пристрастием к халве и окрашиванию волос в тон «бургунд». Не беспокойтесь, слишком часто такое показательное выступление повторять не придется. А даже если и придется чаще, чем вы думаете, ну и что? Разве в иные моменты вам не кажется, что из ваших отношений ушла та нежность, которая присутствовала тогда, когда вы были просто бой – и герл‑френдами? Разве не охватывает вас иногда ностальгия по тем временам, когда в каждом троллейбусе, на каждой лестничной площадке вы норовили прикоснуться друг к другу? Вот она, чудесная возможность возродить былое бурное проявление любви, муж сам невольно предлагает вам сценарий. Хотя так ли уже невольно? Помню, мы с моими Настей и Эллой гуляли как‑то (это у нас так называется поход по магазинам с заходами на чашечку кофе), как вдруг зазвонил Настин мобильник и, поговорив несколько секунд с мужем, Настя повернулась к нам и с перекошенным побледневшим лицом сказала: «Девочки, с Игорем плохо, я побежала…» Она действительно побежала к метро, заставляя прохожих недоуменно оглядываться на нее. На следующее утро она позвонила и, облегченно вздохнув, рассказала, что ничего страшного не случилось, Игорю показалось, что у него высокая температура, на самом деле оказалось где‑то 38. В общем, все нормально, он сейчас на работе. Я подумала, что, наверное, Игорь затеял этот экстренный вызов жены ради удовольствия увидеть в дверях ее смертельно испуганное личико и мгновенно повысить свою мужскую самооценку. А возможно, ему просто стало скучно сидеть одному дома вечером.

Ваша демонстрация предельного страха за его драгоценное здоровье для него – как бальзам на рану. Но тут есть опасность того, что вы позволите ему заиграться, и он станет злоупотреблять вашим желанием успокоить и поддержать его. Такой сценарий я переживала с отцом своего ребенка достаточно долго. Нет, я не хочу злословить о человеке, у которого действительно очень плохое здоровье и множество незалеченных хронических болячек. Но когда в период моей одержимости Яшей я рассказывала своим друзьям о том, что все его срывы, комплексы и дрянное отношение ко мне проистекают из моральной изношенности в борьбе с болезнями, мои друзья цинично усмехались, за что я готова была их убить, и говорили – так какого врача вам посоветовать, к какому знаменитому специалисту вас записать в очередь? Или он думает выздороветь от того, что пилит и обвиняет во всем тебя? Я возражала – просто он действительно болен… так, что ему никакой врач не поможет. Все мои ребята острили, что я напрасно заранее хороню своего возлюбленного – он, дескать, и меня переживет. Дай Бог, конечно, – но живет же пока. Хотя умереть после моего ухода обещал однозначно.

Здесь есть и такая проблема, как крен в другую сторону. Пока одни мужчины тщетно пытаются подвигнуть свою жену посидеть рядом с ним пять минут на диване, встревоженно измеряя температуру и гладя по голове, другие ежедневно танцуют балет под рабочим названием «Умирающий лебедь». Между прочим, это очень удобная в некотором плане для мужчины позиция. У моей знакомой есть муж, который не может участвовать в перевозке купленного только что холодильника, потому что ему нельзя поднимать тяжести; он не может врезать в дверь замок, потому что в юности резал себе вены от несчастной любви и теперь у него плохо действует кисть правой руки; он не может в мороз вынести на балкон белье, чтобы жена, распарившаяся во время стирки, не выбегала на холод, – потому что у него хронический бронхит; он не может вдеть нитку в иголку, когда жена поранила руку, потому что у него плохое зрение; и уж точно обрывает супругу, когда та, всхлипывая, рассказывает о том, как ни за что ни про что нахамили ей в очереди и изругали последними словами, хотя она ни в чем не виновата, – потому что у него слабое сердце, и ему может от волнения стать плохо. Этот персонаж, муж моей приятельницы… впрочем, к этому наша компания привыкла настолько, что когда звонит Светка и говорит, что надо тащить в перетяжку диван, мой муж, а одновременно мужья еще пары‑тройки девчонок из нашей старой компании пишут в своих ежедневниках на ближайший день «Света, помощь». Подозреваю, что этот диван ее муж мог перенести в машину, попросив помочь водителя и на пять минут пригласив соседа… но Светка привыкла к тому, что такие оказии в ее доме проживаются очень болезненно, и вообще любая мужская работа в доме является синонимом вселенской катастрофы, потому что нужно снова просить, заискивать, готовиться к возможному раздражению в ответ. Надежды на то, что должен же человек осознать, что мужей подруг раздражает его беспомощность (точнее, образ немощного и слабого, очень выгодно нацепленный им в семейной жизни), я уже давно не питаю. Он привык к такому положению вещей. Оно его целиком устраивает, и я даже не знаю, есть ли смысл говорить с подругой о том, что ей пора сменить тактику поведения. Ведь на ее плечи в этой семье переложена далеко не только обязанность организовывать подобного рода мероприятия. Думаю, вы понимаете, что в их доме давным‑давно всем стало ясно, что домашняя работа сведет ее мужа в могилу, потому постельный режим с газетой у телевизора на диване во время его пребывания в пределах квартиры – единственно для него возможный. Свету это все страшно измучило, но она пока не решается перейти к тихим бессловесным контрмерам в ответ. К примеру, поехать одной в отпуск. Она ведь никогда этого не делала. Поехать и отдохнуть от этого вечного мужского нытья. Вынудить его рискнуть кожей рук, потому что придется же ему хоть когда‑нибудь помыть посуду, ведь на месяц чистой посуды в доме не хватит. Кроме того, она не представляет, как это можно оставить мужа без ужина. Она завидует мне, когда я еще могу позволить себе посидеть в больничном сквере с беременной подругой, а она уже вынуждена бежать домой. Потому что я могу объяснить мужу технологию дальнейшего обращения с отваренным в кастрюльке рисом и приготовленным к обжарке луком, успокоив его тем, что займет эта адская кухня всего десять минут. Светкин же супруг в ответ на такое дикое, по его мнению, предложение, просто взвоет в прямом смысле слова и посчитает себя жертвой заговора садисток, взявших в оборот его жену. Между тем я уверена, что ей нужно просто пережить это вытье несколько раз подряд, настояв на своем, – но ни в коем случае не дать мужу понять, что она взялась его воспитывать. Ведь, поясняю, я отнюдь не считаю, что ей нужно менять этого своего жуткого человека на какого‑то другого. Она ведь любит его и нуждается в нем, хотя очень страдает оттого, что семейная жизнь превратилась в неподъемный конвейер.

Прежде чем вы начнете воспитывать мужа, который не желает ударять дома палец о палец, продумайте должное обоснование своим действиям. Ведь в случае, если вы – неработающая женщина, давать вам какие‑то советы было бы просто глупо, и вам необходимо перейти к следующей теме нашего разговора, – потому что в вашей семье все соблюдено в соответствии с классическим каноном, определенным самой природой. Ваш муж охотится, а вы должны поддерживать домашний очаг. Признаться, я очень завидую женщинам‑домохозяйкам. Это единственная категория женщин, вызывающая у меня тайную зависть, потому что они, обеспеченные материально и могущие без спешки творить в области домашнего уюта и своеобразной фирменной кулинарии, сами вольны решить, насколько скучно или насыщенно они проживают свою жизнь. Одна моя подруга, которая мечтает быть домохозяйкой, говорит: я бы делала с утра все дела, отводила в садик ребенка, стирала, быстренько готовила «основу» ужина и отправлялась бы в город на все выставки, все вернисажи, я бы гуляла, сначала одна, потом с ребенком, я бы, наконец, успела прочитать все, что хочу, я бы с таким удовольствием сидела одна под зонтиком в маленьком кафе с чашечкой кофе и смотрела, какие нарядные и красивые идут мимо меня люди. Потом мы с сыном собирали бы в парке всякие листочки‑чешуйки и клеили из них красивые панно. И к вечеру я бы встречала мужа счастливой и просветленной, и мне не обязательно было бы перегружать его занятую своими заботами голову моими сегодняшними ощущениями, ведь у меня столько друзей, которые с удовольствием, наконец, воспримут то, что у меня есть время на общение.

Но существуют и совсем другие домохозяйки. Старшая сестра моей близкой подруги очень удачно «схватила», что называется, очень богатого человека, родила двоих сыновей, к которым раньше были приставлены няни, а теперь они уже в садике, куда их возит шофер. Больше она ничем не занималась, правда, раньше ее муж с удовольствием покупал ей туры в самые разные страны, но теперь она почти не путешествует, потому что «уже всюду была». Я беседовала с ней, она не может внятно рассказать ни об одном из своих впечатлений. У нее постоянные приливы хандры, и она из тоненькой красавицы (была потрясающе красива!) превратилась в медлительную полную женщину с двойным подбородком, а ведь ей только 33 года. Она хорошо знает, что ее Алик с ней не разведется, потому что это человек, для которого развод с матерью своих детей лежит за рамками человеческой морали. Но она теперь все чаще жалуется, что боится, не начнет ли Алик изменять ей. Меня поражает ее, человека, у которого есть все, упорное стремление казаться и быть куда более непривлекательной и нежеланной, чем те мои девочки‑знакомые, у которых нет ничего, в том числе и ее внешних данных. Моя подруга говорит, что у ее сестры начались ссоры с Аликом, потому что она донимает его нытьем и неспособностью организовать быт в доме – ведь няни и домработницы часто не могут подвигнуть ее внятно сформулировать пожелания хозяев и задания на день. Алик попытался ее успокоить, объяснить, что просто прошло то время, когда влюбленность, медовые месяцы, ожидание сыновей наполняли ее душу, что теперь ее должно тянуть к чему‑то новому и ей нужно прислушаться к голосу своих чувств, выбрать себе увлечение, а уж он‑то не поскупится и оплатит любое хобби, которое она изберет (тут он ненавязчиво посоветовал ей среди прочего и фитнесс‑клуб). Она подумала‑подумала и выбрала: уцепившись за слова мужа о том, что ей нужно ежедневно бывать на людях, она поступила на платное отделение университета и теперь занимается… психологией. У Алика прибавилось и забот (ее же надо туда возить!), и головной боли, потому что дома – постоянный вопль о контрольных и рефератах, которые он должен искать для нее в Интернете, которым сама она пользоваться не умеет.

 

Если вы домохозяйка, неважно, интеллектуальная красавица или ноющая уставшая от безделья дама бальзаковского возраста, вам уж никак не следует делить с мужем домашние обязанности. Он предоставил вам возможность жить за его счет именно потому, что оплачивает таким образом возможность ежевечерне возвращаться в уютный дом и видеть в нем сексапильную женщину.

 

И не терроризируйте мужчину вопросами типа: «Что сегодня изменилось в нашем доме?» Если вы просто обратите его внимание на новые занавески или свежие накрахмаленные простыни, то заслужите не только комплимент, который может вам показаться дежурным, но и, что еще важнее, отметку в его памяти, мол, дома‑то у нас действительно уютно. Мужчине не свойственно фиксировать в голове детали интерьера, красиво переставленные цветочки. Он видит всю эту красоту в комплексе, хотя вряд ли может перечислить с закрытыми глазами, из чего она состоит и какими средствами достигается. Часто бывает так, что женщина (это свойственно дамам холерического темперамента) советуется с мужчиной о таких вещах, как выбор полиэтиленовой картинки‑плаката в ванную или смена штор, таким образом она стремится подчеркнуть в глазах мужчин важность затеваемых ею домашних преобразований. Но когда мужчина, полагая, что все эти мелочи так важны для его жены, что он обязан вникнуть в них, начинает перебирать и оценивать варианты, оказывается, что жена давно уже выбрала и новые шторы, и новую картинку, и завтра она пойдет все это покупать, а разговор затеян лишь для того… чтобы было о чем поговорить. Кажется, мелочь, не заслуживающая внимания, но у меня на глазах десятки семейных ссор развивались по нарастающей именно из‑за такой вот ничтожной мелочи, когда жена вынуждала мужа высказать мнение по вопросу, который для нее был уже давно неактуален.

Многие женщины говорят, что их раздражает, когда мужья вторгаются советами и действиями в «домашнюю» часть жизни. Конечно, приятно сказать назавтра подружкам по работе, что «мой вчера делал пиццу». Но как представишь, что потом после этой пиццы придется убирать кухню, забрызганную маслом и усыпанную тертым сыром и кусочками колбасы – мужчины ведь по определению не умеют аккуратно пользоваться теркой, улыбка тут же сползает с губ. Поэтому я всегда чуть заметно вздыхаю, когда обнаруживаю, что мне грозит появление «мужчины с теркой» на моей собственной кухне и стараюсь как‑нибудь мужчину от этого предмета отвлечь. Например, «Лапушка, а давай ты почистишь лук, а я зато вместо тебя потру все остальное». Конечно, есть вероятность, и очень большая, что он скажет: «Милая, да я вовсе не хочу, чтобы ты вообще сегодня что‑либо делала!» Тогда вам останется тягостно сглотнуть слюну, понимая, что уборка неминуема – правда, утренняя, ведь нельзя же шваркать веником на кухне в то время, как мужчина ждет сияющих глаз в качестве благодарности за подгоревший блин с сырым месивом сверху, поглощенный исключительно после того, как его удалось залить банкой кетчупа (активированный уголь ни в коем случае глотать перед мужчиной не следует, улучите момент, когда он отвернется, а еще лучше, держите таблетки в кармане халата или домашнего платья, раз уж учуяли, что мужчина сегодня собрался быть паинькой). И пока на вашей кухне совершается этот угодный мужчине сегодня разгром, – вместо малообременительного риса с карри, который вы хотели приготовить, – не злитесь, а вспомните свою вечно раздраженную и нервную маму, которая посвятила вам жизнь, потому что отец ушел от вас, привив ей на всю жизнь ненависть к мужчинам, вспомните свою тетю, которая будет, вероятнее всего, умирать в доме престарелых, вспомните свою бывшую однокурсницу Лену, которая так и живет одна в заводском общежитии, вспомните девочку с третьего этажа, инвалида‑колясочницу… Никто и никогда им не станет делать эту подгорелую противную пиццу, за которой стоит все то хорошее, что женщине хотелось бы в жизни испытать. А вы – о незапланированной уборке…

Впрочем, жажда кухонных подвигов находит на мужчин редко. Обычно это симптом того, что вы им все еще небезразличны. Это для них часть эротической игры в тот вечер, когда им хочется, чтобы игра эта состоялась. Моя собственная практика показывает, что мужчине действительно кажется, что кухня – это его подвиг, призванный быть оцененным. Ну – оцените, что делать? Все же давайте будем объективными и признаем, что тяжести вроде вытряхиваемого ковра таскают все‑таки они, а не вы.

Безусловно, абсолютно нормальным является то, что в иных семьях домашние обязанности разграничены раз и навсегда, и полы, к примеру, в доме традиционно моет муж. Именно так заведено в моей семье. Муж делает уборку гениально – он, в отличие от меня, служил в армии, и там некий старшина, о котором он часто рассказывает, научил своих солдат делать это молниеносно и качественно. Нет, правда, для мужа непереносимо то, что в моем исполнении этот процесс слишком затяжной и мешает спокойно передвигаться по дому. Он убирает вполне сносно… я его этому научила, водя его с собой после уборки по квартире, показывая пальцем клубки пыли: «Грязь!!! Вот она!!!» Хотя уборка квартиры – это такое занятие, которое лучше прятать от мужчины, раз уж вы традиционно делаете ее сами. Тут мне анекдот вспомнился. Встречаются две женщины, и одна другой говорит: «Что мне делать, муж мой меня уже совсем не хочет!» Подружка ей советует: «А ты сделай, как я. Высмотри в окно, когда он будет к подъезду подходить, разлей воду по полу, будто уборку делаешь, только перед этим трусики сними и надень старую юбку покороче. Нагнись над ведром попой к дверям – будто тряпку выкручиваешь… Сразу бросится!» Ну, вняла дамочка совету, видит: идет супруг с работы, пьяненький, еле на ногах стоит. Она по совету все быстренько сделала, стала в позицию, муж вошел… помедлил секунду и как ошпаренный назад кинулся. Побежал к соседу, мол, пусти переночевать. Наутро сосед спрашивает: «А чего ты так испугался?» А муж нашей героини в ответ: «Эх, браток, допился я совсем, завязывать надо. Вчера такое привиделось, когда домой зашел: будто вода у нас разлита, и стоит посредине комнаты гном. Щеки – во! И бородища до колена». В общем, вы выглядите не самой сексуальной женщиной, убирая квартиру на глазах мужа, ждущего, когда это безобразие закончится, и уж подавно неумно поступаете, если стирка‑уборка у вас занимает выходные. Почему‑то многие женщины не задумываются над тем, как много они выиграли бы, отказавшись от странной традиции заниматься в субботу бытовыми хлопотами. Ну не безумие ли лишать себя уик‑энда с завидным постоянством, лишать себя удовольствия проснуться с мужем без будильника, поприставать к нему, зная, что в ближайшие часы спешить вам некуда, тем более – начинать, как полоумная, убирать квартиру так, будто к вам едет ревизор.

 

Вы просто обязаны сами ликвидировать такую проблему, как выходные, обеспечив отдых мужу. Это необходимо хотя бы для того, чтобы ваша семья стала в меньшей степени казаться мужчине обузой, в большей – источником удовольствий и радостей.

 

И если уж вам так хочется заняться в субботу своей любимой стиркой‑уборкой, отправьте мужа на это время на рынок закупать недельный запас овощей и сыровяленой колбасы. Что? Не справится? Пробовали? С покупками продуктов мужчины справляются лучше нас. Во‑первых, их труднее заставить купить то, что им всовывают, во‑вторых, опасаясь вашего гнева, ваш мужчина постарается очень добросовестно отнестись к своему поручению. А пояснить ему, что перемещение сумок с рынка в ваш дом – очень тяжелое и потому сугубо мужское занятие, по‑моему, не трудно.

«Ты женился на мне – женщине, личности, а не на кухарке!» – утверждают многие дамы. Тем не менее, приготовленная еда – это, в том числе, залог благостного и доброго отношения мужчины к вам. И напрасно вы полагаете, что есть мужчины примитивные, для которых вкусно поесть действительно важно, и есть мужчины понимающие, потому непривередливые и питающиеся по утрам овсянкой. Все мужчины одинаковы. Я не знаю большего ненавистника кухни, чем моя подруга Настя, но именно ей в этом смысле «повезло»: мама ее Игоря замечательно готовит, отдавая предпочтение салатам, а не жареной картошке. Настя как‑то с удивлением сказала мне, что была в гостях у Игоря и оказалось, что салат из крабовых палочек там – блюдо на каждый день, а вовсе не праздничное. Я объяснила ей на пальцах, что и по занимаемому времени, и по цене на нужные продукты готовить его «на каждый день» очень удобно и приятно. Но готовить каждый день крабовые палочки она так и не начала. Вообще, она начала готовить только после того, как вышла замуж, это произошло три года назад. Помню один из первых экспериментов ее фирменной «кухни», когда она додумалась поджарить на сковородке суповой набор в надежде, что получится что‑то вроде жаркого. Тогда я попала к ним на ужин, и хруст жареных костей под искренний наш с Игорем смех и едва не рыдания ее, памятен мне до сих пор. А уже на этот Новый год нам с мужем, празднуя его у Насти, пришлось совершить «подвиг во имя дружбы», как принято говорить у нас в компании, и одним съесть целый противень курицы с черносливом. Чтобы эта позорная курица не попалась другим.

Однажды вечером я приехала к Насте поковыряться в Интернете. Настя, как всегда, тут же занялась разглагольствованиями о мифологии – она филолог. За пять минут до возвращения Игоря она спохватилась, что на кухню даже не заглядывала, потому мы быстренько стали соображать ужин. Выяснилось, что Настя собиралась нынче во второй или третий раз в жизни делать котлеты, предыдущий опыт, видимо, оказался довольно удручающим… Игорь увидел нас на кухне, присел на диванчик, да так и остался сидеть, внимательно следя за всеми моими манипуляциями. В какой‑то момент это разглядывание стало не то что неприличным, а просто вызывающе‑сексуальным. Внутренне содрогаясь, я дожарила котлеты, по инерции сделала салат и соус, потом мы молча ели в гнетущей тишине, которую Настя тщетно пыталась разрядить шутками вроде: «Ну вот, подружка, надо тебя поваром ко мне приглашать, а то Игорь то, что я готовлю, с таким аппетитом не наворачивает!» И все мы понимали, что для ее мужа это мое показательное выступление на его кухне в качестве Женщины, Готовящей С Удовольствием И Без Раздражения, явилось своего рода сексуальным катализатором. К счастью, Настя это тоже поняла и теперь катастрофы вроде курицы с черносливом случаются лишь иногда. Кстати, муж меня за это выругал. Он сказал: «Тебе не понять… Но эта твоя готовка перед ним – еще хуже для нее, чем если бы ты с ним переспала в ее квартире на ее постели».

 

Лучше всего для вас, если вы опасаетесь чрезмерного вторжения мужа в вашу кухонную жизнь, провести однозначную демаркационную линию, разграничивающую – какое вмешательство вам приятно, а какое – нет. Возможно, вы просто стесняетесь в присутствии мужа что‑то готовить, потому что осознаете, насколько вы еще начинающая хозяйка, и опасаетесь учинить на его глазах что‑нибудь идиотское, например высыпать сухой рис из пакета прямо на сковородку в надежде, что он как‑нибудь распариться и станет мягким естественным образом. Тогда скажите ему, что вы хотели бы, чтобы он отдыхал на диване, пока вы готовите, или сделайте основную часть работы, пока его нет. На самом деле, это очень серьезная проблема, потому что многие мужчины поначалу действительно считают, что вы можете готовить пищу точно так же, как их мама, не понимая, что это попросту невозможно.

 

Не в последнюю, если не в первую очередь, отношения с отцом моей дочери у меня разладились из‑за кухни (опять вернемся к клиническому случаю). Как я уже отметила, свой внутренний мир он искренне считает центром Вселенной. Возможно, оно так и есть, но что‑то очень уж неуютно и холодно рядом с этим жить. Мои собственные занятия и мысли никогда не представлялись ему ценностями, равнозначными его собственным хотя бы в отдаленном приближении. Он уверял меня, что принес себя мне в жертву, потому что его любимым состоянием является молчание и отсутствие людей рядом. Потому он посчитал, что меня необходимо как‑то занять, хотя именно в это время я и перестала катастрофически успевать все сделать. Но его не устраивал вариант, когда он «молчит», а я попутно занимаюсь собой, например читаю или где‑либо вне дома занимаюсь своими делами. В его представлении наиболее гармоничным могло бы быть мое порхание по кухне в приготовлении трапезы. Он особенно напирал на то, что каждый ужин в нашей совместной с ним жизни должен быть именно трапезой – длительной, неспешной, с большим количеством блюд на столе. Поначалу эта его вожделенная картина, призванная олицетворять мир в доме, меня заворожила, но вскоре я поняла, что попросту выдыхаюсь. Приготовление ужина начиналось часов в пять, сюда же включался и ежедневный поход в магазин, так как, согласно заведенному им порядку, он ежедневно выдавал мне деньги на продукты, им предписанные, считая, что покупка их тоже является частью ритуала ужина. Но чего не сделаешь ради любимого. Придя с работы, я топала на рынок, потом в достаточно далеко расположенную кулинарию, потом начинала готовить обязательное мясное блюдо, несколько салатов, он появлялся на кухне, чтобы подбросить идею запечь еще какие‑нибудь идиотские бутерброды, например со шпротами, луком и положенными сверху чипсами, которые и на вид‑то производили ужасное зрелище. Так мы толклись на кухне (напомню, это называлось «меня занять»), постепенно стрелка часов ползла к одиннадцати вечера, и он начинал бурчать, что для его больного желудка и не менее больной печени вредно есть так поздно. Наконец мы садились за стол. Больше всего мне хотелось проглотить наспех несколько ложек салата, запить их хоть чем‑нибудь и бежать мыть гору использованной в процессе приготовления пищи посуды, чтобы потом принять душ и рухнуть в постель спать. Но есть, простите, трапезничать, полагалось тоже, согласно ритуалу, неспешно и торжественно. Если эта трапеза еще приправлялась каким‑нибудь ненавистным мне КВНом, мои муки вообще становились невыносимыми, ведь я была лишена возможности поговорить о чем‑нибудь, не имеющем отношения к плоским шуткам по телевизору. Удивляюсь, что после этого меня еще хватало на хороший секс. Но, повторяю, пока я еще твердила себе, что чего не сделаешь ради любви.

Зато по утрам, когда он уходил на работу, я шла в кухню и наслаждалась возможностью просто есть, с особым удовольствием таская тушеную картошку руками из утятницы и отгрызая колбасу прямо от палки.

Естественно, готовя еду, мы то и дело ссорились. Он настаивал на том, что я все делаю неправильно, что овощи следует сначала обжарить, а потом тушить, а моя реплика: «Моя мама так всегда делала, и я помню, что было очень вкусно» приводила его в ярость. Он прочитывал в моих словах другой подтекст: «Прожив почти шесть лет замужем, я, слава Богу, ни разу не была обвинена в том, что плохо готовлю!» Подразумевалось, что прошлого у меня нет. Он неустанно повторял: «Тебе пятнадцать лет, и до меня ты никого не знала, ты была забитой такой темной дубинушкой, а теперь ты – в круге света!» Я говорила себе, что это «перчинка» наших отношений…

О чем же мы разговаривали? Безусловно, о его стихах. Наверное, это была единственная тема, которая одинаково воодушевляла нас обоих, и я до сих пор с грустью и ностальгией вспоминаю те вечера, когда под его диктовку переписывала начисто его произведения. Больше, наверное, ни о чем. Он очень любил слушать истории о моих друзьях и знакомых, но вскоре оказалось, что это болезненная тема. Рассказывая о чем‑либо, например о том, что Настя с Игорем переехали жить в квартиру тети кого‑то из них, а тетя будет жить вместе с мамой, я тут же оказывалась засыпанной множеством вопросов: его интересовало и когда именно произошел переезд, и кто и куда перепрописался, и даже какого цвета в тетиной квартире электросчетчик. Меня раздражала и его привычка по‑своему оценивать коллизии, о которых я рассказывала. Например, он злился и ругался со мной, когда я упоминала о том, что у моей подруги есть парень или муж или она собирается ехать отдыхать с новым знакомым. Он воспринимал подобную информацию очень болезненно, как некий удар по нему, как будто бы все мои подруги были его личными знакомыми и прежде состояли с ним в интимных отношениях, а теперь вдруг изменили ему. И я стала интересоваться совсем иными направлениями психологии, нежели теми, которые были предметом моих наблюдений прежде.

Мой нынешний муж, наоборот, олицетворяет иную крайность, так как больше всего на свете он любит со мной поговорить. И у нас уходит много времени на то, чтобы говорить о самых отвлеченных вещах. Когда я рассказываю об этом Насте, она начинает беспокоиться о том, что они с Игорем почти не говорят. Во‑первых, он очень поздно приходит с работы, ведь он обслуживает компьютеры одной из ведущих телекомпаний. Во‑вторых, Настя повернута на своей мифологии и своей персоне, и вообще очень эгоистичная дама, которую другие люди интересуют лишь постольку поскольку. Это, кстати, очень легкий в общении тип личности, потому, видимо, мы и дружим уже много лет. Говорят они о подарках родственникам на день рождения, о быте, о немногочисленных общих знакомых, но лишь вскользь, а когда она начинает рассказывать о чьих‑либо похождениях, он недовольно хмыкает – опять, мол, Санта‑Барбара.

Надо сказать, что я уже достаточно давно поняла, что жизнь общих знакомых и друзей семьи – наипоследнейшая тема для обсуждения с мужем. Как‑то Настя, пожелав поговорить со мной о своем о женском, – кстати, у меня было то же намерение (лишь недавно я поняла, почему профессия психолога в России еще долго не будет высокооплачиваемой: в отличие, например, от чопорных англичанок, которые больше всего боятся, как бы соседка не стала подсматривать за ними в замочную скважину, и которые просто вынуждены обращаться к психологу для того, чтобы груз невысказанного их не разорвал, наши женщины такой потребности практически не имеют – у нас это все делается бесплатно, путем удивительного для той же англичанки разговора с подругой) – назначила мне встречу в кафе. Я предвкушала «вкусный» разговор, но невольно нахмурилась, когда увидела, что она входит в кафе с мужем Игорем. Юная моя Настя до сих пор по привычке всюду водит Игоря с собой, за что я ее не осуждаю, помня себя в первый год супружества, однако все чаще и чаще ее уверенность в том, что неразлучность – форма проявления любви создает неловкие ситуации, как, например, на недавнем моем дне рождения, где ее муж, замечательный, в общем‑то, человек, но человек явно иного круга и склада мировоззрения, периодически невольно отравлял мне, имениннице, существование своим обреченно‑тоскливым взглядом человека, попавшего не в свою компанию и напряженно ожидающего какого‑нибудь казуса. Мне было неловко за них обоих, когда Настя, человек тоже довольно новый в моей компании близких людей, начинала расшифровывать Игорю вполголоса смысл непонятных и странных для него тостов, которые провозглашали люди, с коими подобные «мероприятия» у нас производятся уже лет двенадцать. Следовательно, вам нужно подумать, прежде чем куда‑либо взять с собой мужа или, тем паче, отправиться с ним туда, где, возможно, ваше присутствие изначально никогда и не предполагалось. Кажется, что это мелочь, но еще одна моя знакомая пара разошлась после трех лет мучений, истерик и страшных скандалов из‑за того, что мой приятель‑журналист, женившись, не стал отказываться от своего прежнего многолетнего «мальчишника», однако его молодая жена, которая, кстати, благодаря этой мужской компании, куда был вхож ее брат, с будущим мужем и познакомилась, безапелляционно считала, что после похода в загс молодые обязаны обречь себя исключительно друг на друга. Впрочем, о месте друзей в жизни вашей семьи мы поговорим чуть позже. Пока же я сижу в кафе у окошечка и вижу, как вошедшая в сопровождении мужа Настя ищет меня взглядом. У меня сразу исчезло желание говорить иначе как на общие темы, потому что взгляд Игоря был достаточно красноречив (Игорь – классический «семьянин», он удивляется тому, что его супругу продолжают волновать те же проблемы, что и до замужества). Настя начала мне что‑то рассказывать об Элле, нашей общей подруге, которая снова впала в депрессию, перегружая своей тоской наши телефонные линии, но тут Игорь всем корпусом повернулся к жене, и Настя примирительно залепетала: «Все, не буду, не буду, Санта‑Барбару не буду!» Я внутренне разозлилась – как раз из‑за «Санта‑Барбары» я на другой конец города и притащилась, а совсем не для того, чтобы выслушивать воспоминания о том, как мы когда‑то защищали дипломы по редкой тогда у нас специальности «женская психология». Каюсь, я подругу «наказала»: завидев знакомого, который, не поняв, что я не одна, предложил прогуляться несколько кварталов, я немедленно согласилась.

Наивно полагать, что лучший способ расположить мужа к своим друзьям и подругам – это неустанно провоцировать ситуации, в которых все оказываются вместе. Лучше сразу, с первых месяцев замужества, приучить мужа к тому, что ваши друзья и ваша семейная жизнь – равновеликие и параллельные понятия, и что все – и он, и вы, и пришедшая к вам в гости подруга – будут ощущать себя куда более комфортно, если по случаю прихода гостьи муж съест свой ужин в кресле у телевизора, а вы с подружкой или приятелем надежно оккупируете кухню, «впуская» мужа лишь покурить. Вовсе не обязательно, чтобы при появлении хозяина дома возникала неловкая пауза, вынуждающая равно покраснеть и вас, и гостью. Нет, даже если за секунду перед тем говорившая о чем‑то сокровенном гостья вдруг резко замолчала и еще не нашлась, о чем заговорить с хозяином, сами заполните эту паузу, например просто ласково прощебечите что‑то вроде: «Заинька, я вконец обленилась к вечеру, пожалуйста, поставь подогреть чайник». Немедленно переключитесь на мужа, чтобы он не давился сигаретным дымом, понимая, что вы с нетерпением ждете его ухода, а гостья убедится еще раз воочию, что приходит она в дом все‑таки к семье, а не к вам одной, следовательно, обязанность ладить с хозяином дома лежит на ней в любом случае.

Нужда в кратком или подробном пересказе мужу того, о чем вы говорили с друзьями, находится в зависимости от того, насколько мужу это любопытно и насколько «ваших» друзей он считает «нашими». Если Настин Игорь категорически морщится, не понимая, почему дома нужно о них говорить (сам он – одинокий волк, его круг общения – знакомые на работе, но никак не вне ее), мой муж, наоборот, с неподдельным интересом относится к бедам моих подружек и часто вытирает им слезы вместо меня, давая советы и уединяясь с ними для болтовни, когда я занята. Вам имеет смысл вскользь упомянуть о том, что у кого‑то из ваших друзей и подружек снова проблемы – это косвенно будет располагать мужа к вашему с ними приятельствованию, ведь человека, у которого неприятности, рука не поднимается оттолкнуть. Если кто‑то из ваших друзей слишком проблемен, его присутствие в разговорах с мужем лучше дозировать, чтобы не спровоцировать раздражение этим человеком. Если ваши друзья изначально кажутся мужу нелепыми, то лучше уж сразу жестко дать понять ему, что, борясь за свое право быть с друзьями, вы не остановитесь ни перед чем, вплоть до развода. Любящий муж вас поймет и, в конце концов, примет ситуацию такой, как она есть.

Разумеется, не нужно перебарщивать. Хотя всякое, конечно, случается. Ну представьте – вы с мужем собрались вдвоем, без компании, отметить его день рождения. И тут вам звонит приятель, находящий в пограничном состоянии, он просит вас о встрече. Вы понимаете, что сказать «нет» было бы бесчеловечно, но в то же время вы осознаете и то, что обидите супруга, равно как и то, что у него есть все основания закатить вам семейный скандал. Тем более что есть риск того, что в случае, если альтруизм в вас все‑таки победит и вы отправитесь на Патриаршие пруды прогуливать и «проговаривать» друга, окажется, что, во‑первых, проблема была не столь уж и острой, во‑вторых, что и сам он обескуражен тем, что вытащил вас в такой вечер – конечно, если вы скажете ему об этом уже при встрече. Я сама была в такой ситуации и, прочитав во взгляде мужа, что неприятного объяснения не избежать, сказала приятелю, – мол, конечно же, я готова его выслушать и поддержать, но вот незадача: ему придется подождать, я не могу выбежать немедленно, потому что в духовке вот‑вот дозреют праздничные блюда, сама я должна снять вечернее платье и надеть брюки, чтобы не пугать публику, к тому же мне еще нужно время, чтобы корректно все мужу пояснить. Понятно, что мой друг категорически запретил мне ехать его выручать ценой собственного семейного праздника, однако я, поскольку его голос свидетельствовал, что он действительно находится в апофеозе нервного срыва, не менее настойчиво потребовала: «Приезжай к нам и попразднуй с нами, а заодно и поговорим». Не скажу, чтобы поначалу муж обрадовался, но я убедила его в том, что сценарий наших действий запланирован все же кем‑то свыше, значит, все идет по плану, к тому же клиент нам, профессиональным психологам – настоящий подарок!

Справедливо замечание о том, что муж будет относиться к вашим друзьям в соответствии с тем, как вы относитесь к его друзьям. Однако тут бывают взаимоисключающие ситуации. К примеру, моя подруга Инна, сойдясь три года назад с молодым мужчиной, идеально вписалась в круг его друзей, его старую компанию, устоявшуюся с детства. Почти все в этой компании – семейные пары, отдающие, однако, по‑прежнему, предпочтение дискотечно‑клубному времяпрепровождению. За детьми их смотрят вечерами бабушки и дедушки, компания же каждый вечер собирается то в баре, то в клубе игральных автоматов, и развлечения состоят из танцев и дегустации спиртных напитков. Недавно, например, Инка рассказывала, что парень, предложивший в качестве танцплощадки свою дачу, вдруг отключил мобильник и исчез, у всех «пропал выходной», потому что компания не представляет себе иного развлечения, например похода в кино парами, чтения книг или игр с детьми. Инна приветствовала такой образ жизни и до встречи с этим парнем, следовательно, в его компании она оказалась полностью своей. Наша же компания на ее друга действует отпугивающе, он делает все возможное, чтобы уклониться от общения с нами. Однажды, привезя Инку ко мне домой, он остался ждать в машине, пока мы болтали, и я несколько раз просила подругу позволить мне выйти и пригласить его к нам. Она уверяла, что это бессмысленно, потому что он решительно откажется. Неудивительно – видимо, пребывание в кругу, где больше говорят, чем поют и пляшут, действовало на него удручающе, ему было попросту неловко молчать.

Но часто получается так, что друзья жены – это друзья, а друзья мужа – собутыльники. Иногда это действительно так, всем мужским компаниям времяпрепровождение со спиртным более свойственно. Здесь нужно вовремя почуять опасность и, возможно, потребовать отказа от компании, несущей в дом раздор, действительно под угрозой развода, а то и пойти на него, потому что я убедилась на практике, что иногда это просто необходимо. Как‑то спустя полгода после свадьбы прибегает ко мне моя племянница и, трясясь от рыданий, жалуется, что ее молодой муж ежедневно приходит домой за полночь, ему нет дела до приготовленного с любовью и фантазией ужина, он валится спать в свитере и джинсах, потому что в компании его коллег (людей интеллектуального труда!) пьют много и долго, а наутро зло говорит жене, что ему нет нужды спешить домой, потому что с нею неинтересно, а вот «с Колей – да, с Колей во сто крат интереснее, чем с тобой», дескать, «что ты мне можешь рассказать, кроме своей биографии, которую я уже вдоль и поперек изучил». Я не решилась предложить племяннице подать заявление на развод, лишь посоветовала заняться собой – выйти на работу, хотя бы для того, чтобы не пылились в шкафу нарядные одежки, почаще общаться с прежними подругами, причем не перегружать их жалобами и слезами, а больше слушать их рассказы, выбираться с ними, как в прежние времена, в бар и на кинопоказы, раз уж дома никто не жаждет видеть ее перед глазами. Племянница долго мучилась от этой супружеской отчужденности, но затем вняла моему совету, навестила подруг, постепенно у нее появились и новые друзья. Муж ее в конце концов взялся за ум, увидев, что именно из‑за попоек, ставших нормой жизни, его карьера терпит крах, и бросился догонять ровесников, которые, разумеется, ушли за это время в профессиональном отношении далеко вперед. Теперь в этой семье другая крайность – племянница просит меня поговорить с ее мужем, объяснить ему, что нельзя же так зацикливаться на одном человеке – на ней. Нельзя страдать от того, что она всегда занята, что у нее свой мир, и жаловаться на то, что она уделяет ему мало внимания, что для него это невыносимо, что только с ней ему по‑настоящему интересно.

Как бы ни рад был мужчина вашему вниманию к его состоянию здоровья, не перегружайте его страхами о собственном здоровье. Ему век бы не видеть жены, которая только и знает, что ноет и жалуется на то, как плохо она себя чувствует. Я видела несколько раз, как эта причина становилась яблоком раздора между супругами даже в гостях, когда жена начинала говорить о том, что ей нехорошо, а муж, очевидно, уже привыкший к тому, что ей становится нехорошо всякий раз, когда он оказывается в компании, злобно на нее шипел. Мужчина чувствует себя ужасно, когда жена говорит ему, что занемогла. Сказывается разница в мужской и женской привычке к психологии подтекста, склонности к чувствительности, к нежности слов и жестов. В ситуации, когда жене плохо, муж предлагает вызвать «Скорую помощь» (которую она вызывать не хочет, боясь, что ее положат в больницу) или отнести ее на руках в зубную неотложку, когда ночью ее изводит зубная боль. Женщина же, когда недомогает мужчина, бросается лечить его ласками, поцелуями, нежным нашептыванием на ушко. Мужчине это приятно, но сам он в большей степени умеет и чувствует себя обязанным оказывать конкретную помощь, а не чувственно‑эмоциональную. Когда же женщина говорит о своей болезни, мужчина просто паникует и раздражается.

Моя беременность стала роковым событием, разделившим нас навсегда с отцом моего ребенка. Надо сказать, что я не встречала мужчины, который мечтал бы о ребенке в большей степени, чем он. Тем не менее, страх того, что может что‑то произойти (он готов был однажды силой вытащить меня из ванной, говоря, что это чревато выкидышем, в результате довел до слез) сочетался в нем с абсолютной непривычностью уступать женщине, находящейся даже в таком уязвимом положении. Искренне боясь общественного транспорта, он уговаривал меня поменьше выезжать в город, однако ему не пришло в голову взять на себя кухонные обязанности или хотя бы отказаться от приготовления многоступенчатых ужинов. Каждый мой тягостный вздох или легкий стон приводил его просто в истерику, он говорил: «Ну потерпи ты!», но в голосе ясно читалось паническое желание «не видеть, не слышать, не знать» ничего о моем дискомфорте. Отказываясь перестроить наш внутренний домашний распорядок, он готов был поминутно обвинять меня в недостаточной бережливости и аккуратности. Он готов был убить меня, когда на четвертом месяце беременности я засобиралась в Киев на важный для меня профессиональный семинар, но категорически не желал отказаться от постоянно включенного телевизора, хотя одновременно с токсикозом его любимые телепередачи стали для меня просто невыносимыми, а, видя кривляния юных КВНщиков, я стремглав летела в уборную. Я так и не смогла объяснить ему, что беременной женщине эстетические и эмоциональные услады, психологические разрядка и комфорт куда важнее обязательных прогулок по графику, нужного количества ежедневных фруктов и мечтаний о том, как все произойдет в светлом будущем.

Он не выдержал моей беременности. Он оставил меня в своей огромной квартире и ушел жить к сестре, чем привел меня в невиданную многодневную истерику. Моему же бывшему, как мне казалось, супругу и моим друзьям, отправившимся к нему на разговор, он искренне пытался доказать, что все продумал и взвесил, что, боясь за ребенка, он решил дать мне полное спокойствие и «убрал» себя из пределов моей ежеминутной досягаемости, понимая, что придирками и обидами вынуждает меня нервничать. Примерно так же он рассуждал, мотивируя свой отказ навещать меня в больнице и не желая, так сказать, заставлять, опять же, переживать бурные эмоции и волноваться. Он искренне полагал, что я должна забыть о нем в эти месяцы и сосредоточиться на ожидании малышки… Так длилось до самых родов, когда я собрала вещи и уехала рожать в провинцию, твердо зная, что назад мы с дочкой вернемся не в эту квартиру, чего отец моего ребенка не простил мне до сих пор. Но я вовремя поняла, что даже самая великая любовь не выдерживает конкуренции с фактом появления на свет ребенка, который имеет право на обеспечение ему нормальной жизни – именно потому, что сам он, этот ребенок, не просил давать ему жизнь, ему ее навязали, следовательно, он имеет право на полноценную компенсацию.

 

Как вы уже догадались, я подвожу вас к мысли о том, что мудрая опытная женщина сто раз подумает, прежде чем решится уйти к другому мужчине ради того, чтобы еще раз пережить ощущения зарождения и апофеоза страсти.

 

Многие женщины испытывают жуткое потрясение, поймав себя на страшной мысли – из брака ушла любовь. Приход мужа домой с работы не вызывает у них уже никаких эмоций, кроме заботы о том, что, как всегда, все по хозяйству сделать не успела, придется доделывать уже в присутствии путающегося под ногами мужа, сейчас надо накрывать ему стол, затем – гора немытой посуды. Не возникает и мысли о том, чтобы подойти к нему в прихожей и поцеловать в шею, уткнувшись носом в его плечо. И он, молча переодеваясь, не бежит на кухню, чтобы шутливо потрепать и потягать вас за ушко. Привычка? Возраст?

Очень многие живущие в очень успешных браках дамы говорят, например, такое: раньше, в первые годы, я ощущала, что этот человек мне настолько родной, что иногда спросонок вместо «Коля» я звала его «мама». В этом кроется опасность для судьбы ваших будущих сексуальных перспектив. Очень хочется упиваться максимальной близостью, радостно осознавать, что муж вам настолько близкий и родной, что вам совсем не совестно при нем выдавливать прыщ. И ваша откровенность друг с другом настолько физиологична… что проходит еще некоторое время, и вам становится неловко заниматься с ним любовью. Для вас он действительно заменил маму, а заниматься сексом с мамой – ну это уж слишком!

Очень тяжело уловить ту грань, на которой любимый превращается в «мужа». Вы не можете передать этого словами, но в вас поселился некий внутренний цензор, не позволяющий вам стонать и извиваться в его объятиях в момент наивысшего наслаждения, к тому же неловко уже и проявлять себя в этом наслаждении. Он, по привычке, все еще пытается практиковать ваши любимые ласки, но вы уже не можете расслабиться настолько, чтобы ваши страстные стоны огласили квартиру. А он ведь только этого от вас и ждет. Поразительно, но мужья некоторых женщин, обращавшихся ко мне за консультациями, говорили, что нервозная атмосфера в квартире и постоянное недовольство женой имеет под собой основанием тот факт, что уже несколько лет мужчина тщетно пытается уговорить жену позволить ему ласкать ее так же нетрадиционно изысканно, как в первые месяцы половой жизни. Он говорит, что ему психологически важно довести ее до подлинного наслаждения, «расщемить» свое ущемленное ее непонятной ему сдержанностью мужское самолюбие. При этом ему совсем неважно, что она уже не такая тоненькая, как в первый год отношений, опыт совместной жизни не отбил у мужа охоту видеть, как в его руках получает удовольствие его жена.

Женщины, которых удалось спровоцировать на этот разговор, признают, в свою очередь, что чувствуют себя сексуально неудовлетворенными именно по причине того же самого внутреннего тормоза, который вынуждает их сдерживаться и дистанцироваться в постели от мужа, хотя потом они плохо себя чувствуют именно потому, чт