Камерные инструментальные произведения Прокофьева 40-50х годов

`Соната для скрипки и фортепиано №2 Ре мажор (1944)`

`Соната для скрипки и фортепиано №1 Фа минор (1938-46)

В сонате для скрипки и фортепиано, посвященной Д. Ойстра- ху, классицистские, прежде всего бетховенские черты, соединены с признаками, типичными для русской эпической музыки XIX века. Соната обобщает разные пласты русской песенной культуры, охватывая их более широко, чем это было раньше в советской музыке, и тем самым во многом способствуя спасению фольклора от натиска псевдофольклорности. Лирические темы произведения вбирают в себя элементы эпического монолога-сказа (тема-рефрен I части), древнерусского песнопения (второй эпизод I части), героического славления (побочная партия II части, написанной в форме рондо-сонаты), пейзажно-изобразительной лирики (III часть), финал с его сложным размером (5/8 7/8 8/8) заставляет вспомнить "Весну священную" Стравинского, скифские образы Прокофьева времен "Семеро их" и свидетельствует об устойчивости неофольклорной тенденции в творчестве Прокофьева в целом и в камерном жанре в частности. Как и Стравинский, Прокофьев объединяет сложную ритмическую структуру музыки с последовательной мо- тивной работой. В качестве же мотива он берет типичную фольклорную попевку в пределах квинтового звукоряда: Попевочная главная тема финала исчерпывает себя в драматической разработке. Как вывод из драматического развития воспринимается возвращение хорального эпизода-песнопения I части. Это не только арка к I части и структурное обрамление в цикле, что свойственно Прокофьеву, но и акцентирование важнейшей смысловой функции темы. В первую интонацию данного центрального лирического образа сонаты композитор вплетает мотив популярной песни "Вечерний звон", которая дана не как цитата, а как едва уловимая аллюзия. Она вносит в музыку оттенок ностальгической грусти, стоящей за образностью этой песни на слова элегии И. Козлова, и дает возможность для более широких смысловых толкований произведения. Расширение понимания замысла за счет различных знаков, которыми являются цитаты, аллюзии, становится одной из устойчивых общих тенденций в творчестве позднего Прокофьева. В сонате таким символом отчасти является даже типично структурный элемент — квинта. Квинта — главное интонационное ядро всего сочинения — имеет в нем двойную символику: интервала русской песни (по словам Глинки, квинта — "душа русской музыки") и остова европейского трезвучия. Мастерское и тонкое обыгрывание квинтовости86 в сонате, постоянный (но не навязчивый) акцент на ней вносят дополнительную смысловую идею: квинта становится как бы символом устойчивости, обретенной истины (в таком же звучании квинта была в завершении хорового действа "Семеро их"). Соната для скрипки соло отмечает важный поворот в творчестве Прокофьева и в советской музыке этого периода к детским образам в недрах неоклассического стиля. Детское как олицетворение чистоты, естественности, радости помогало противостоять окружающему разгулу лжи, всему неправедному. Известно, что композитор адресовал сонату юным исполнителям, и отсюда некоторые особенности сочинения — бодрый, светлый характер, простота фактуры, лаконизм и четкость формы. Однако при кажущейся простоте звучания соната содержит тонкую мотивную работу и присущий Прокофьеву метод кадрово-монтажного построения. Последний придает сочинению красоту истинного мастерства.

В 9-й сонате для фортепиано, продолжающей линию развития камерной музыки к светлой, чистой и мудрой лирике, стиль ком»- позитора предстает в откристаллизованном и совершенном виде. Это почувствовал первый исполнитель сонаты С. Рихтер: "Чем больше ее слушаешь, тем больше ее любишь и поддаешься ее притяжению. Тем совершеннее (разр. моя. — Л. Н.) она кажется"87. Соната особенно близка "Мимолетностям" — тонкостью, отточенностью каждого штриха, интонации, филигранностью фактуры. Родство с "Мимолетностями" проявляется во многих аспектах. Образы сонаты картинны, повествовательны. Они представляют собою как бы цепь взаимосвязанных миниатюр. Таковы все этапы экспозиции I части: светлая, чистая и нежная лирика главной темы; "нестрашно" пугающие реплики связующей; ласковая распевность побочной, интонационно близкой к теме "Бесподобный народ" из оперы "Война и мир"; хрупкость и ласковость хроматических нисхождений в заключительной партии. На всех эпизодах отсвет нежности, чистой улыбки ребенка. Единый тон разнохарактерных тем подкреплен динамикой (все темы начинаются с р), ремарками (с1о1се в главной и побочной I части) и гармонически (лейтгармонией, объединяющей главную и побочную темы, становится большой мажорный септаккорд). Характерен для стиля композитора повествовательный склад некоторых тем (главная,связующая), песенная, русская природа интонаций с трихордами, метрической свободой. Показателен и метод развития: варьирование, расцвечивание, раскрытие разных граней одного и того же образа и синтезирование интонаций в разработке. Даже обший тональный план цикла квинтовый: Новым для Прокофьева в сонате является прием подготовки в Коде каждой части тем последующих частей88. Это своеобразный принцип "прорастания", широко развитый в музыке XX века, но известный и ранее, например в "Картинках с выставки". В отличие от опыта многих, Прокофьев не устанавливает непрерывной связи между разделами и каждую часть заканчивает подчеркнутым кадансом в основной тональности, то есть в данном случае появление материала из последующей части не становится связкой между ней и предыдущей частью. Принцип, использованный Прокофьевым, скорее можно сравнить с зачином сказки, в которой сообщается кратко о том, что произойдет далее.

`Соната для скрипки соло Ре мажор (1947)`