Когда Эйдан дочитала последнее письмо, глаза ее увлажнились. Каково это было – любить кого-то так сильно и потом всю оставшуюся жизнь прожить с ощущением утраты?
Каллен изливал свои чувства на страницах писем, пока не опустошил свое сердце. Но все же он по-прежнему не отказывался от поисков своей Мойры. Среди документов было множество запросов, касающихся иммигрантов из Ирландии по фамилии Фитцгиббон. В толстой папке, содержащей сведения, собранные частным сыскным агентством в Нью-Йорке, хранились сведения о всех Фитцгиббонах, попавших в страну легально и нелегально. Наконец в последней папке она нашла местную газету с некрологом ее матери.
Поиски, длившиеся всю жизнь, закончились смертью.
Эйдан встала, расправляя затекшие мышцы. В это время в дверь постучали.
За порогом стояла Чарити, уже поднявшая руку, чтобы постучать снова.
– Я думала, вы задремали, – улыбнулась она. – Меня прислала за вами Бриджет. Лаборант дожидается в библиотеке, чтобы провести тест.
– Спасибо, Чарити. – Эйдан спустилась вслед за ней по лестнице, снова отметив про себя, что все в этом доме знали о происходящем. Здесь не было никаких секретов.
Она остановилась на пороге. Каллен сидел за письменным столом. Росс и, видимо, лаборант беседовали у окна.
Все они взглянули на нее.
Каллен встал из-за стола и встал с ней рядом. Ей показалось, что он будто хотел защитить ее от чего-то.
– Простейший анализ, какой мне когда-либо делали, – усмехнулся он. – Поскребли мне щеку трижды – на всякий случай – и конец делу.
Он повернулся к молодому человеку в резиновых перчатках.
– Патрик, это Эйдан О’Мара. Эйдан, Патрик – лаборант из больницы Святого Брендана. Он проведет тест.
– Мисс О’Мара! – Молодой человек протянул ей длинную пластиковую палочку с чем-то напоминающим крошечную расческу на кончике. – Пожалуйста, поскребите ею во рту с минуту, а потом опустите ее в эту пробирку.
– Поскрести? Я думала, ее нужно просто приложить.
– Это одно и то же.
Эйдан выполнила его указания и увидела, что крошечная щеточка легко отделилась от пластикового держателя, когда она опустила его в пробирку.
– А теперь еще раз, – сказал он, подавая ей вторую пластиковую палочку.
Эйдин провела крошечной щеточкой по другой стороне рта и опустила ее в новую пробирку.
Лаборант проделал с пробиркой ту же процедуру и вручил ей третью палочку.
Когда тест был закончен, молодой человек обратился к Каллену:
– Вы получите результаты с курьером в течение двух дней, мистер Глин, может быть, раньше. Как вы и просили, мы проводим этот тест в первоочередном порядке.
– Благодарю вас, Патрик.
Когда он ушел, Эйдан прижала руку к груди, изумляясь бушевавшим в ней чувствам. Казалось бы, она должна была испытывать облегчение. Решение теперь было в умелых, профессионально действующих руках. Так или иначе и она, и Каллен скоро узнают правду.
Старик коснулся рукой ее плеча. «Кого он хочет успокоить, меня или себя?» – подумала Эйдан.
– Ну что, все было не так уж сложно?
Эйдан улыбнулась:
– Проще не бывает.
– В самом деле. Я попросил Шона отвезти меня в Глинкилли. Хочешь проехаться со мной?
Она была готова отказаться, как вдруг ей в голову пришла мысль.
– С удовольствием. Я сказала Чарити, что помогу ее отцу со счетами фермерского кооператива, если я здесь задержусь. Похоже, он этому обрадовался. А поскольку у меня два дня свободных, это самое меньшее, что я могу для нее сделать.
Каллен приподнял бровь.
– Ты умеешь сводить баланс?
– Я этим занималась, когда работала в банке. Надеюсь, вы не будете против?
– Нисколько. А ты с нами не хочешь? – обернулся он к Россу.
– Мне очень жаль, но у меня здесь дела. – Росс направился к двери.
– Я только возьму сумку и спущусь к машине, – сказала Эйдан.
– Вот это новое крыло школы, – Каллен с гордостью указал на здание училища, носившего его имя, где мастера умело подобрали новый камень к старому, так что новое крыло было невозможно отличить от оригинальной постройки.
– А вот здесь встречаются члены кооператива фермеров.
Каллен бросил взгляд на Чарити, вызвавшуюся сопровождать их и представить Эйдан своему отцу.
Машина остановилась, и Шон поспешно вышел, чтобы открыть заднюю дверь.
– Сколько у меня в распоряжении времени? – обратилась Эйдан к Каллену.
– Час, если нужно, и два. Этого достаточно?
Эйдан рассмеялась.
– Я не знаю, в каком состоянии у них дела, но я буду готова, как только вы скажете.
– Мисс О’Мара, машина ждет.
Прошло почти три часа, пока старинный «Роллс-Ройс» не остановился у подъезда фермерского кооператива. Эйдан и Чарити вышли на солнышко в сопровождении четырех улыбающихся мужчин.
У открытой дверцы машины каждый из них пожал Эйдан руку, поблагодарив за оказанную помощь.
– Если у вас будет случай посетить нас снова, мы будем иметь честь пригласить вас на ужин, – сказал отец Чарити.
– Благодарю вас. Если я еще когда-нибудь вернусь в ваш чудесный город, я сочту за честь воспользоваться вашим приглашением.
Один из мужчин, приподняв шляпу, обратился к Каллену:
– Прекрасная молодая леди, не правда ли, сэр?
Остальные кивнули.
– Все у нее так просто получается. Она волшебница с цифрами. Все у нас теперь сходится, и мы не забудем, чему она нас научила сегодня.
Эйдан обняла Чарити, решившую не возвращаться в Глин Лодж, а вернуться домой с отцом.
Машина тронулась, а мужчины долго еще махали вслед.
Каллен повернулся к Эйдан:
– Ты, похоже, произвела на них сильное впечатление.
– На самом деле все было очень просто. Я показала им несколько способов, как выйти из положения, когда доходы не сходятся с расходами.
– Это было очень любезно с твоей стороны.
Эйдан покачала головой.
– Если ты не возражаешь, голубушка, у меня есть кое-какие дела.
– Конечно.
Ее походка приобрела пружинящую легкость. Она была не до конца откровенна с Калленом. Ей не просто понравилось работать с фермерами; она была счастлива вернуться к работе.
* * *
Эйдан сидела в саду на каменной скамье, наблюдая за плескающимися в фонтане птицами. Плеск воды и аромат роз принесли ей ощущение покоя. Она была рада своему уединению. Здесь, в одиночестве и тишине, ей удалось усмирить свое смятение.
Столько сомнений. Многое из того, что она всю жизнь считала само собой разумеющимся, теперь оказалось призрачным, недостоверным.
С одной стороны, она хотела забыть обо всем услышанном сегодня утром. Было больно представлять себе образ испуганной молодой женщины, насильно оторванной от всего, что было ей знакомо и близко, и оказавшейся в чужой непривычной среде. С другой стороны, это объясняло отсутствие нежности между ее бабушкой и дедом и жадную, неистовую привязанность бабушки к дочери – ее единственному ребенку.
Была ли ее мать плодом любви Мойры и Каллена? Как бы Эйдан ни желала отвергнуть эту мысль, она была не в состоянии окончательно от нее отказаться. Она сравнивала улыбку своей матери и улыбку Каллена, пухлую нижнюю губу, намек на ямочку на подбородке, изгиб бровей. Хотя у деда и бабушки волосы были темные с едва заметными серебряными нитями, ее мать рано поседела. Теперь, увидев Каллена, она поняла, что седина ее матери походила на его серебряную гриву.
Менее чем через двое суток она узнает правду.
Она не могла дольше оставаться на месте. Поднявшись со скамейки, она пошла по извилистой тропинке, ведущей из розария в заросли, и вскоре оказалась перед деревянным коттеджем.
Изнутри послышался громкий лай. Дверь распахнулась, и Росс с улыбкой ее приветствовал.
– Я вижу, вы решили здесь осмотреться. Не хотите ли зайти?
– Спасибо.
Он придержал дверь, и Эйдан вошла в очаровательный коттедж.
Ее, с интересом принюхиваясь, окружили собаки.
Повинуясь негромкой команде Росса, они отступили.
Сквозь широкие окна лился солнечный свет, образуя на деревянном полу узоры из света и тени.
– О, как красиво! – Эйдан с интересом оглянулась по сторонам.
Деревянные балки на потолке придавали комнате деревенский вид. Светлая штукатурка стен словно наполняла комнату светом. Удобная, но строгая обстановка говорила о том, что дом этот принадлежит мужчине. Стена сплошь из книжных полок была уставлена томами в кожаных переплетах.
– Ваша юридическая библиотека?
Росс кивнул:
– Часть. У меня есть офис и в Дублине.
Росс провел ее в маленькую кухню, где сквозь целиком стеклянную стену был виден вымощенный кирпичом дворик.
– Я как раз собирался выпить холодного чая. – Он указал на стоявший на столе кувшин. – Хотите?
– Да, спасибо.
Пока он наполнял два стакана, Эйдан осмотрела кухню. Небольшое помещение было прекрасно оборудовано: выложенный испанской плиткой пол, мраморная доска длинного кухонного стола, стулья и круглый обеденный стол со стеклянной поверхностью, идеально вписавшиеся в просторный фонарь-эркер.
Росс подал ей стакан из матового стекла.
– Давайте посидим во дворе и погреемся на солнце, пока оно не зашло.
Эйдан открыла стеклянную дверь и вышла. Росс последовал за ней. Выскочили и собаки и тут же умчались куда-то.
Удобные мягкие кресла располагали к беседе. Голубая обивка была подобрана в тон голубых керамических горшков, в которых росли красные розы и плющ.
– Я вижу, вы любите все красивое.
Он пристально на нее посмотрел.
– Да, люблю. Поэтому и не могу отвести от вас глаз.
Она слегка покраснела и отвернулась, делая вид, что разглядывает растения.
– Понятно, почему вы предпочитаете этот дом Глин Лодж.
– Многие считают меня глупцом за то, что я пренебрегаю роскошью ради простоты.
– Но этот дом не простой, он очарователен.
Слегка улыбнувшись, он отпил чай.
– Вы прочли письма и документы Каллена?
Эйдан кивнула.
– Нашли в них ответы на ваши вопросы?
Эйдан усмехнулась:
– Скорее они вызвали у меня еще больше вопросов. Я пыталась выбросить из головы все эти новые подробности, но перестать о них думать просто невозможно. Каждый вопрос влечет за собой другой.
– Какой, например?
– Например, почему бабушка так изменилась, когда умер дед.
– В каком смысле изменилась?
Эйдан пожала плечами:
– Она казалась… освобожденной. Все эти разговоры о поездке в Ирландию. Она походила на девушку, собиравшуюся на первый бал. И потом моя мать. Почему она не была похожа на своих родителей? Ни лицом, ни фигурой. А еще ее ранняя седина. Когда умерли ее родители, у них была только легкая проседь. Мама поседела сразу после сорока, и на момент смерти у нее была густая серебристая копна волос.
– Как у Каллена, – кивнул Росс.
– Вам это кажется забавным?
Он покачал головой.
– Я думаю, это семейная черта, и хотя вы пытаетесь все отрицать, вы начинаете верить.
– Может быть. – Она поставила стакан на стол. – Но необходимо нечто большее, чем седина или несколько любовных писем, чтобы убедить меня, что все, во что я верила всю жизнь, – ложь.
– Такое случается намного чаще, чем вы думаете. Взрослым детям сообщают после смерти родителей, что они приемыши, или они узнают, что та, кого они называли матерью, была на самом деле их бабушкой, покрывшей ошибку слишком юной дочери. Как бы мы того ни хотели, жизнь не укладывается в строгие рамки.
– Даже когда знаешь, что такое случается с другими, трудно с этим смириться. Отнеслись бы вы так философски, случись такое с вами? Что, если бы вам пришлось уличить во лжи мать?
Улыбка оставалась на его лице, но какое-то странное выражение мелькнуло в его глазах.
– Чтобы уличить во лжи мою мать, мне нужно было бы знать ее. А поскольку она исчезла из моей жизни еще до того, как я научился говорить, это было невозможно.
Эйдан ощутила приступ сожаления и раскаяния.
– Простите. Я не имела права…
Он оглянулся и с заметным чувством облегчения поднялся с места.
– Каллен, Эйдан и я пьем холодный чай. Хотите к нам присоединиться?
– Спасибо, с удовольствием.
Каллен удобно устроился в кресле рядом с Эйдан и потрепал бросившихся к нему навстречу собак.
Росс принес ему стакан с чаем.
– Понравился тебе сад, милочка?
– О да! Почти так же, как и дом Росса.
Каллен улыбнулся.
– Много вечеров провели мы здесь в горячих спорах. Хотя должен признаться, что в моем случае горячность объяснялась бутылкой хорошего вина.
– Оттуда же и головная боль по утрам, на которую вы мне часто жаловались, – рассмеялся Росс.
Эйдан легко могла себе представить Росса и Каллена, обсуждавших здесь дела, политику или ситуацию в мире. Она взглянула на Росса.
– И кто же одерживал верх в спорах?
– Победителей не было, – твердо заявил Каллен. – Ирландцы понимают, что все удовольствие от спора не в собственной победе или в поражении противника, но в самом процессе.
– Так вот это откуда у меня. Отец часто обвинял меня в пристрастии к спорам. Теперь я понимаю, что это говорила во мне ирландская кровь.
Каллен улыбался, но взгляд его сделался острее, и она отчетливо ощущала, что он ищет в ее лице свои черты. А разве сама она не делала то же самое, когда думала, что он этого не замечает?
Росс молча наблюдал за ними обоими.
– А что тебе еще нравится? – Каллен прихлебывал свой чай, продолжая изучать ее.
– Хорошая литература.
– Художественная или историческая?
– Историческая. Я обожаю биографии, – не задумываясь, ответила она.
Каллен и Росс взглянули друг на друга.
– А в музыке какие у тебя вкусы?
– Я вообще люблю музыку, но особенно классическую. Оперную больше всего.
Каллен приподнял бровь.
– А любимая опера у тебя есть?
– Я люблю все, что я слышала. Но всегда плачу на «Чио-Чио-сан».
Он улыбнулся.
– А сама ты играешь на чем-либо?
– Я никогда не училась, поэтому играю плохо. Но я играю на пианино для собственного удовольствия. А иногда и на скрипке могу сыграть мелодию-другую.
– А другие увлечения? – улыбнулся он. – Мне следует пояснить. Есть что-то, о чем ты могла бы рассказать?
Эйдан рассмеялась. Ей нравилось это поддразнивание.
– Любимого мужчины у меня нет, если вас это интересует. Я люблю работать в саду. Это у нас было общее с мамой.
– Твою мать удачно назвали. Ее тезка, моя мать, развела сад, которым восхищались все в нашем графстве. Воткни она в землю сухой прут, и он бы у нее расцвел.
Каллен заметил, что улыбка на лице Эйдан погасла.
– Прости меня, голубушка. Я не хотел у тебя ничего выпытывать. Это просто… – он развел руками. – Когда я тебя слушаю, мне кажется, я знал тебя всю жизнь. Я забываю, что для тебя все это ново и непривычно.
Эйдан взяла его за руку, сама удивившись этому своему жесту.
– Вы хороший человек, Каллен Глин, и я не хочу причинить вам лишнюю боль после всего, что вы уже вынесли. Я признаю, что я озадачена сходством между членами моей семьи и той, которую вы так долго искали. Но я не могу отречься от своих близких из-за нескольких совпадений.
Не выпуская ее руку, он допил свой стакан и встал.
– Ты права, разумеется. Прости старику его нетерпение. Мы скоро получим ответы. Не вернуться ли нам в Глин Лодж и посмотреть, что нам Кэйтлин приготовила на ужин?
Он обернулся к Россу.
– А ты пойдешь с нами?
Росс отрицательно покачал головой.
– Не сегодня. У меня тут есть кое-какая работа.
– Ты можешь заняться ею позже. Давай, пошли с нами.
– Я полагаю, вам с Эйдан есть о чем поговорить. Быть может, я зайду попозже на чашку кофе.
– Что же, тем хуже для тебя. – Каллен взял Эйдан под руку. – По дороге я покажу тебе мои любимые розы. Мы с Мойрой когда-то собирались засадить ими весь наш сад.
Росс долго смотрел им вслед, а потом снова опустился в кресло и почесывал Мэйо за ушами, пока Миф ее не оттеснил.
– Ревнуешь? – Он еще раз взглянул на старика и молодую женщину, идущих по тропинке рука об руку. – Что ж, мне это чувство тоже знакомо.
6
– Бриджет, – Каллен откинулся на стуле, в то время как она убирала его тарелку, – не забудьте сказать Кэйтлин, что это была самая лучшая семга, какую я когда-либо пробовал. А ты что скажешь, милочка?
– Я согласна, – ответила Эйдан. – А эти крошечные картошечки и морковочки прямо с грядки! За такую свежесть с вас бы в ресторане взяли немало.
Встав из-за большого стола, они разместились за маленьким круглым столиком у окон, выходящих в сад. Весь последний час они говорили о книгах и о музыке, обнаружили, что любят одних и тех же композиторов и исполнителей.
Если Каллен наслаждался каждым новым таким открытием, Эйдан испытывала странное чувство от такой близости к постороннему, в сущности, совершенно чужому человеку. Хотя чем больше времени она с ним проводила, тем менее он казался ей чужим.
– Может быть, десерт и кофе нам принесут в библиотеку?
– Только кофе. После этого великолепного ужина у меня для десерта не осталось места.
Каллен с улыбкой обратился к Бриджет:
– Только кофе, Бриджет. Мы пойдем в библиотеку.
В библиотеке он заметил, что она рассматривает фотографии, лежащие на столе.
– Это ваша мать? – она указала на полную женщину, обнимающую юного Каллена.
– Да. – Он подошел и остановился рядом с ней. – Ты бы ее полюбила.
В его голосе звучала нежность.
– А это Росс? – Она взяла в руки фотографию в рамке, чтобы получше ее рассмотреть.
– Да. В то время он у меня только что поселился.
– Такой молодой? – спросила она с удивлением. – Я хочу сказать, я думала, что он ваш поверенный.
– Так и есть. Считается одним из лучших юристов в Ирландии. Окончил здесь университет, потом учился в Оксфорде и у вас в Америке, в Гарварде.
Эйдан присмотрелась к фотографии.
– Но здесь ему…
– Шестнадцать, – усмехнулся Каллен. – Трудно узнать в этом юнце блестящего адвоката, умеющего расположить в пользу своего клиента судей и присяжных по всей Ирландии.
Бриджет принесла на подносе серебряный кофейник, молочник и сахарницу и разлила по чашкам кофе.
Эйдан и Каллен уселись в креслах у камина.
– Что ты думаешь о Россе? – спросил Каллен, размешивая в чашке сахар.
Эйдан пожала плечами. Она предпочла бы не отвечать на этот вопрос.
– Он обаятелен и умен. И, несомненно, предан вам.
– Не более, чем я ему.
– Но ведь вы не родственники.
– По закону нет. Но без Росса Делани я бы сейчас здесь не сидел.
– Что вы имеете в виду?
– Много лет назад Росс спас мне жизнь. Я был по делам в Дублине и встретил в пабе старого приятеля. Мы порядком выпили и когда я вышел, то пошел не в ту сторону и оказался в незнакомых местах. В моем состоянии я был находкой для грабителей, и парочка таких на меня напала. Я слабаком не был, но с этими двумя мне было не справиться. Они меня чуть было не прикончили, как вдруг один из них свалился, другой завопил, и тут же оба скрылись в темноте.
– Это Росс пришел вам на помощь?
Каллен кивнул.
– Он появился откуда ни возьмись и схватился с ними. Я был весь в крови с головы до ног, и этот худощавый паренек, который с виду и мешка с картошкой не в силах был поднять, дотащил меня до гостиницы, принес в мой номер и вымыл, прежде чем уложить в постель и позвать врача. – Каллен нахмурился при воспоминании. – Утром я проснулся один. Я ходил по улице, где мы встретились, и описывал его всем встречным. Никто не знал, кто он такой. Но наконец уличная девица сказала мне имя этого парня – Росс Делани. Она показала мне, где он обычно ночевал, там я его и нашел. Он спал у входа на заброшенную фабрику, и на его одежде все еще была моя кровь.
– Он спал на улице?
– Да.
Эйдан вспомнила, что сказал ей Росс. Мать оставила его, когда он еще не умел говорить.
– А где же была его семья? Кто его вырастил?
– Насколько мне известно, он сам себя вырастил. До восьми лет он жил с отцом. А когда тот в пьяном виде жестоко его избил, Росс сбежал из дома.
Эйдан вспомнила, что она ни разу не видела, чтобы Росс выпил хоть каплю спиртного. Теперь она поняла почему.
– Он просто сбежал? В восемь лет? Куда мог сбежать ребенок в таком возрасте? Как он мог выжить?
– Он прятался на улицах. Узнал от других парней, где можно было найти объедки получше и где безопаснее спать.
– А как же учеба?
– Когда я его впервые встретил, он нигде не учился. Я предложил ему деньги за то, что он спас мне жизнь. Он отказался, хотя я видел, что он отчаянно нуждался. – Каллен повертел в руке свою чашку. – В нем было какое-то внутреннее благородство, и я расположился к нему. К тому времени я разбогател, но мне не с кем было разделить мое богатство. Поиски Мойры были безрезультатными, и мне нужно было что-то или кто-то, на ком бы я мог сосредоточиться. Моей миссией стало извлечь этого парня из нищеты.
– Как вам удалось убедить его довериться вам?
Каллен улыбнулся.
– На это потребовалось много времени, но я могу быть очень убедительным, стоит мне захотеть. Я привез его сюда и нанял ему учителей, чтобы посмотреть, на что он способен. К их удивлению и к моему собственному, мы обнаружили у него пытливый острый ум, и так как он долго был предоставлен самому себе, он во многом превосходил своих ровесников. Вскоре он так преуспел в учебе, что я понял – он может достичь всего, что захочет.
– А его семья? Он не пытался их найти?
Каллен отрицательно покачал головой.
– Они плохо с ним обращались и бросили его раньше, чем он их. Зачем ему было оглядываться назад?
И в самом деле, зачем? Эйдан перебирала в памяти все, что она услышала о Россе Делани.
– Вот так волей причудливой судьбы уличная драка дала мне сына, которого у меня никогда не было. И, как настоящий сын, он живет теперь одной жизнью со мной.
– Это очень великодушно с вашей стороны.
– Ничуть. Он на самом деле спас утопающего. Я тонул в жалости к себе. Хотя я нажил состояние, я сильно пил и в моей жизни не было цели. Сначала я думал, что оказываю этому парню благодеяние. Но в конечном счете это Росс помог мне, научил меня. Услышав о выходках его отца, я бросил пить. Сейчас, в редких случаях, когда я даю себе волю, стоит мне только вспомнить, сколько некоторым людям пришлось вынести из-за пьянства близких, как меня это мгновенно отрезвляет. Это Росс привлек мое внимание к бедности горожан и показал мне, как можно использовать мое состояние, чтобы изменить ситуацию. Я был слишком эгоистичен, чтобы думать о чем-то кроме своей боли, пока Росс не указал мне выход. Так что, видишь ли, милочка, его любовь и преданность вознаградили меня многократно. И это Росс, отказавшийся прекратить мои поиски, нашел в конце концов твою мать, а ее смерть привела меня к тебе.
– Как удивительно сложились обстоятельства…
В этот момент вошел Росс, сопровождаемый Мэйо и Мифом.
– Бриджет сказала мне, что вы здесь.
Каллен указал ему на кресло рядом с Эйдан:
– Садись, погрейся у огня.
Показалось ли это ей или на самом деле старый хитрец при каждой возможности подталкивал их друг к другу?
– Мы отлично побеседовали. Уверен, ты не удивишься, что мы обнаружили много общего.
Включая чувство по отношению к некоему загадочному человеку!
Эта мысль поразила Эйдан. Она переводила взгляд с одного на другого.
Несомненно, ее влекло к Россу Делани. И она была убеждена, что и его влекло к ней, насколько такой человек, как он, мог это чувствовать.
Но это не означало, что они подчинятся своему чувству. Через двое суток она улетит в Америку. Почему при этой мысли она вдруг вся похолодела?
– …правда, милочка?
Эйдан вздрогнула.
– Простите, я задумалась.
Она заметила, что Росс наблюдает за ней слишком уж пристально, и краска бросилась ей в лицо.
– Нет нужды извиняться. День был насыщенный для нас обоих. – Каллен ласково ей улыбнулся. – Нам обоим нужно хорошенько выспаться.
– Тогда спокойной ночи.
– Спокойной ночи, голубушка. Я с нетерпением жду завтрашнего утра. Росс, ты не проводишь Эйдан в ее комнаты?
– Нет. – Эйдан обернулась к Россу: – Вы оставайтесь с Калленом. Спокойной ночи.
Она отвернулась, чтобы не видеть опасный, влекущий призыв в его глазах, отозвавшийся в ее собственном сердце.
Эйдан стояла у окна, устремив взгляд в залитый лунным светом сад. Легкий ветерок доносил до нее аромат роз, разворошивший еще больше ее чувства.
Она должна была бы чувствовать усталость. А она, наоборот, была полна энергии. Она пыталась объяснить свое состояние подъемом, испытанным ею за работой в фермерском кооперативе. Но это было бы ложью. Правда, она скучала по работе. Ей не хватало приятного волнения, которое она испытывала, складывая колонки цифр, и того удовлетворения, с которым она сводила баланс. Но сейчас причиной ее беспокойства была не работа, а мужчина.
Росс.
Она ощущала его отсутствие за ужином в большей степени, чем она готова была себе в этом признаться. Это ощущение мучило ее, как сердечная боль, которую ничем нельзя было утишить или унять. А когда он вошел в библиотеку, она сбежала, как жалкая трусиха.
Ей хотелось остаться. Слышать этот звучный, бархатный голос, блаженно замирать под огнем его страстного взгляда.
Она желала его. Желала ощутить прикосновение его рук, его губ. Она ощутила этот призыв, как только увидела его. И когда он имел дерзость коснуться ее, поцеловать ее, у нее в груди поднялся океан страсти, в котором ей угрожала опасность утонуть.
Эйдан вздрогнула. В ее жизни были мужчины: коллеги, друзья, любовники. Но ни один не возбуждал ее так, как этот человек. Никому из них не удавалось так захватить ее в плен.
Не задумываясь о последствиях, она сняла пижаму и надела аквамаринового цвета шелковое платье. Набросив на плечи лежавшую на кресле шаль, она спустилась вниз.
На освещенной луной тропинке, вдыхая холодный свежий воздух, она надеялась охладить голову, но эта свежесть только усилила в ней потребность спешить дальше.
Она шла быстро, сердце ее колотилось. Она отказывалась думать о том, на что она идет. Быть может, это было слишком смело, но у нее оставалось так мало времени. А Росс был ей так нужен, так необходим.
У коттеджа из темноты появились две собаки с приветственным лаем, который так же внезапно стих.
Эйдан оглянулась. Хотя она не слышала голос Росса, но она знала, что это он отозвал собак.
И тут она его увидела. Росс стоял в тени, он так и не переоделся.
– Я боялась, что ты уже спишь, – выговорила она, задыхаясь.
– Я ждал тебя. – Он подошел ближе и за руку привлек ее к себе.
– Ты знал, что я приду?
– Я молил об этом небо.
– А если бы я не пришла?
– Я бы сам пришел к тебе. – Не сводя с нее глаз, он провел рукой по ее волосам. – Ты не оставила мне выбора, я должен был быть с тобой.
– Росс, я…
– Ш-ш-ш-ш. – Он прижал палец к ее губам и увлек за собой в коттедж.
Его руки погрузились в ее волосы, губы слились с ее губами. Его поцелуй был так жаден и горяч, что, казалось, обжигал ее. Он прижимал ее к себе так крепко, что она ощущала его близость всем своим существом. Она чувствовала, как с каждым тяжелым дыханием вздымалась и опускалась его грудь. Их сердца бешено стучали в унисон.
Шаль с ее плеч упала ей под ноги. Его руки взялись за «молнию» на спине ее платья, и оно легко соскользнуло на пол.
Его поцелуи прокладывали горячий влажный след по ее шее к ключицам. Освободив ее от лифчика, он нашел губами твердый сосок – и она задохнулась под потоком хлынувших на нее ощущений.
Жар. Ей было так жарко, что она едва могла дышать. Свет. Под закрытыми веками ее ослепил калейдоскоп цветных лучей.
Желание. Пылкое страстное желание овладело ею, и она поняла, что хочет его прямо сейчас, хочет до дрожи. Каждое прикосновение его губ, языка, его ловких, умелых пальцев разжигало ее все сильнее, пока этот огонь полностью не поглотил ее.
Ноги у нее подкосились, и она вцепилась в его плечи, чтобы устоять.
Когда он поднял голову, чтобы перевести дух, она начала срывать с него рубашку. Пуговицы с треском рассыпались по полу. Она отбросила рубашку в сторону и взялась за ремень.
С его помощью вся ее одежда тоже оказалась на полу.
Теперь ничто не мешало им насладиться друг другом.
Эйдан провела пальцами, а потом и губами по его плечам и груди и с затаенной радостью услышала его стон удовлетворения.
– В постель, – едва вымолвила она.
– Слишком далеко.
Они рухнули на софу.
Свободные наконец от всех ограничений, они соединились в урагане желания, потрясшего их обоих.
Голова ее шла кругом от его прикосновений. Всякая мысль о чем-либо немедленно улетучилась.
– Я знал, – прошептал он ей на ухо. – Впервые тебя увидев, я знал, что ты будешь здесь у меня, со мной.
– Откуда ты… – Она не договорила. Его пальцы довели ее до крайней степени возбуждения.
Она ухватилась за него, глаза ее расширились и потом медленно закрылись. Он не давал ей времени опомниться, перевести дыхание. Сильными, уверенными пальцами он терзал ее.
