Детство, революция, университет

 

Василий Васильевич Леонтьев (Wassily Leontief) родился 5 августа 1905 года в Мюнхене в семье Василия Васильевича и Златы Бенционовны Леонтьевых. Его детство и юность прошли в Санкт‑Петербурге.

 Прадед Василия по отцу, Иван Леонтьев, принадлежал к династии купцов‑старообрядцев, торговал тканями и имел ситценабивную фабрику. Отец будущего ученого в молодости организовывал забастовки на фабрике своего деда и раздавал прокламации, однако позже остепенился и стал профессором экономики Императорского Санкт‑Петербургского университета. Мать будущего нобелевского лауреата, дочь богатого купца из Одессы, была дипломированной учительницей, изучала историю искусств, знала четыре языка.

 Гражданский брак они заключили в Лондоне. Чтобы ребенок родился в законном браке, буквально перед рождением сына Злата и Василий обвенчались в Мюнхене. Через три недели маленький Василий был крещен в Спасо‑Преображенской Колтовской церкви в Санкт‑Петербурге.

 По возвращении на родину Василий Васильевич стал профессором экономики Императорского Санкт‑Петербургского университета. Семья Леонтьевых жила насыщенной интеллектуальной жизнью. Частыми гостями были представители петербургской творческой интеллигенции, а знаменитый художник Петров‑Водкин написал портрет 8‑летнего Васеньки (был утрачен при выселении семьи Леонтьевых в 1919 году). Родители Василия разделяли оппозиционные настроения русской интеллигенции, время от времени оказывали материальную помощь представителям подпольных партий, предоставляли временное убежище нелегалам в Финляндии, где семья имела дачу на Карельском перешейке. У мальчика, который рос в таком окружении, формировались живой интерес к происходящему и активная жизненная позиция. Уже в 11 лет он беспрепятственно участвовал в митингах и демонстрациях.

 Василий получил домашнее образование. В роли преподавателей выступали мать будущего экономиста и студенты‑репетиторы. С 1919‑го по 1921 год он провел в школе, чтобы получить аттестат.

 В 15 лет Василий поступил на социально‑экономическое отделение факультета общественных наук Петроградского университета. Постепенно его внимание переключилось с философии и социологии на экономику. В спорах с товарищами по вузу он называл себя меньшевиком и критиковал экономическую политику большевиков. Для профилактических бесед Василия не раз вызывали в Петроградскую ЧК и он спорил со следователями во время ночных допросов. В 1922 году Леонтьева арестовали за расклейку прокламационных листовок в знак протеста против высылки петербургских интеллигентов на «философских пароходах».

 В 1923 году у Леонтьева вышел его первый печатный труд – перевод книги Карла Шефера[243] «Классические системы стабилизации валюты»[244], а спустя два года он стал дипломированным экономистом. В это же время молодой ученый написал аналитическую статью на историческую тему, посвященную развитию казуального и нормативного методов в философии. Статья готовилась к публикации в петроградском журнале «Анналы», который издавал историк Евгений Тарле[245], однако была запрещена цензурой. Леонтьев понял, что не сможет заниматься наукой в Стране Советов и решил уехать.

 

 

Немецкий период

 

Леонтьев подал заявку на выезд за границу для продолжения образования в аспирантуре Берлинского университета. Ученого не торопились выпускать из страны, но осуществлению его планов помог случай. У Леонтьева диагностировали саркому (как выяснилось впоследствии, ошибочно), после чего визовые службы пришли к выводу, что выезжающий за рубеж ученый – не жилец, и выдали разрешение.

 Одна из первых научных статей, опубликованных Леонтьевым в Берлинском университете, была посвящена анализу баланса народного хозяйства СССР в 1923–1924 годах. Ученый предпринял первую в экономической практике попытку представить в цифрах производство и распределение общественного продукта с целью получения общей картины кругооборота хозяйственной жизни. Статья была написана на немецком языке и опубликована в октябре 1925 года. Русский перевод появился два месяца спустя, в декабрьском номере журнала «Плановое хозяйство», издании Госплана СССР. Иосиф Сталин, ознакомившись со статьей, назвал ее «игрой в цифири», что предрешило судьбу данной методологии в СССР на несколько десятилетий вперед.

 

«Основное положение, которое объясняет высокие темпы развития советской экономики, достаточно просто. …Необходимо сократить потребление, понижая таким образом жизненный уровень масс, в то же время заставляя их работать в поте лица»

 

Леонтьев работал над докторской диссертацией под руководством немецкого экономиста, философа и социолога Вернера Зомбарта[246] и крупного статистика‑теоретика Владислава Борткевича[247]. Темой его работы было исследование народного хозяйства как непрерывного процесса.

 Большую известность получила статья Леонтьева «Хозяйство как кругооборот»[248] (1928), ставшая важным шагом к созданию теории и методологии «затраты – выпуск». Пол Самуэльсон (см. очерк 22. Пол Самуэльсон), который считал Леонтьева своим учителем, много лет спустя писал к переизданию этой статьи на английском языке: «По велению счастливого случая я встретил моего Мастера молодым и с тех пор, побуждаемый его мудростью и знаниями, продвигался вперед без усилий».

 В 1927 году Леонтьев без отрыва от написания диссертации начал работать в Институте мирового хозяйства при Кильском университете, занимаясь изучением производной статистического спроса и кривой предложения. Защита диссертации на тему «Круговорот экономики» прошла в 1928 году в Берлинском университете. «[Соискатель] не получил вообще никакого руководства со стороны его академических преподавателей. Он пришел к своей существующей на сегодня позиции совершенно независимо от них, можно сказать, вопреки им. Очень вероятно, что он будет отстаивать эту научную точку зрения и в будущем», – написал в отзыве на работу научный руководитель Леонтьева Борткевич.

 В эти годы Леонтьев провел ряд оригинальных исследований по изучению эластичности спроса и предложения, статистическому измерению промышленной концентрации, использованию кривых безразличия для объяснения некоторых закономерностей международной торговли. В его работах сильная математическая составляющая сочеталась с глубоким пониманием экономических процессов.

 В 1928 году китайское министерство железных дорог предложило Леонтьеву контракт на работу в качестве советника по экономическим вопросам. Однако за год он не сумел добиться удовлетворительных результатов (рассчитать оптимальный вариант системы путей сообщения и грузоперевозок) и поэтому не стал продлевать контракт и вернулся в Киль.

 

 «Затраты – выпуск»

 

В 1931 году молодой ученый получил приглашение от Уэсли Митчелла, директора Национального бюро экономических исследований США, знаменитого специалиста по статистике и анализу экономических циклов, и переехал в США. Бюро собирало колоссальные объемы информации, здесь трудились такие гиганты науки, как Милтон Фридман (см. очерк 20. Милтон Фридман) и Саймон Кузнец[249], будущие нобелевские лауреаты, однако огромные массивы информации практически не обрабатывались. Леонтьев не встретил интереса к своим исследованиям и через год принял приглашение экономического факультета Гарвардского университета. В Гарварде его заявку по построению первой таблицы «затраты – выпуск» для США восприняли скептически.

 Леонтьев первым из экономистов задействовал вычислительные машины в экономических исследованиях. Хотя возможности техники того времени значительно ограничивали применение новаторского метода межотраслевого баланса.

 Анализ по методу Леонтьева был предвосхищен теорией французского экономиста XIX века Анри Вальраса, который первым предположил, что всеобщее равновесие в экономике определяется взаимозависимостью различных факторов в хозяйственной жизни государства. Вальрас впервые предложил использовать для расчета математические уравнения. В дальнейшем ученые регулярно обращались к системе взаимозависимости, но только для анализа влияния одного или нескольких факторов на определенный показатель. Более объемный анализ многочисленных факторов представлялся невозможным. Метод Леонтьева и вычислительная техника, которая необычайно быстро прогрессировала, открывали широкие перспективы для экономических изысканий.

 

Результат масштабных исследований американской экономики 1919 года Леонтьев представил в виде 44 объемных таблиц, где были сведены в единую систему количество произведенной продукции и затраты на ее выпуск. У Леонтьева был принцип: публиковать только работы с полным количественным анализом. Поэтому в научной периодике результаты исследований стали появляться только с 1936 года, и приблизительно в это же время ими заинтересовалось правительство США.

 

Научная общественность долгое время не принимала всерьез работы Леонтьева. 1930‑е годы были временем Великой депрессии, и гораздо большей популярностью среди экономистов пользовалась теория англичанина Джона Кейнса (см. очерк 12. Джон Кейнс), предлагавшего решать проблемы с помощью государственного вмешательства.

 В 1939 году к методу Леонтьева впервые обратилось Бюро трудовой статистики США. Модель «затраты – выпуск» была использована для того, чтобы предсказать, как всеобщая занятость и занятость по секторам будет изменяться по мере того, как экономика переходит от мира к войне и обратно. С этого времени методологическая база Леонтьева сыграла огромную роль в развитии занятости населения как экономического фактора.

 В 1941 году вышла в свет первая книга Леонтьева «Структура американской экономики в 1919–1929 годах: эмпирическое применение анализа равновесия»[250], в которой содержался межотраслевой баланс для 41 отрасли и матрица Леонтьева для десяти секторов американской экономики. В 1944 году Леонтьев представил аналогичные расчеты до 1939 года.

 

Опубликованные исследования показали возможности нового метода экономического анализа. Леонтьев получил ряд заказов от правительства Франклина Рузвельта. Для «Нового курса» метод «затраты – выпуск» стал отличным инструментом для государственного регулирования экономики, особенно при необходимости ее структурной перестройки в ходе войны и после ее окончания.

 

В 1943 году Леонтьева назначили руководителем Русского экономического подразделения стратегических служб в Вашингтоне для планирования поставок по ленд‑лизу[251]. Леонтьеву поручили способствовать перестройке советской экономики в соответствии с требованиями военного времени. Под его руководством была построена матрица «затраты – выпуск» для экономики Германии, которая служила основой для выбора целей ВВС США.

 Поскольку во время войны проблема безработицы отсутствовала, то о Леонтьеве на время забыли. Однако после окончания войны и перехода экономики на мирные рельсы вопрос с безработицей вновь стал актуальным. Исследование экономики, перестроенной под военные нужды, привело Леонтьева к изучению экономических проблем разоружения. Он считал, что его задача состоит в том, чтобы, используя методику «затраты – выпуск», не только рассчитать издержки производства оружия, его воздействие на смежные отрасли экономики, но и определить наиболее рациональный подход к конверсии[252], удешевить ее и сберечь рабочие места. Позже в соавторстве с Фэй Дьючин[253] были опубликованы работы «Военные расходы»[254] (1983) и «Перспективы автоматизации труда» (1986)[255].

 В 1946 году Леонтьев стал полным (действительным) профессором Гарвардского университета, а через два года основал Гарвардскую лабораторию экономических исследований, которая стала научным центром по дальнейшей разработке и практическому применению метода «затраты – выпуск». В 1953 году в Гарвардском университете Леонтьев возглавил кафедру политической экономии имени Генри Лиса. Еще через год его избрали президентом американского Эконометрического общества[256].

 

Мировое признание

 

Леонтьев продолжал работать над усовершенствованием своей методики, которая оказалась универсальной. Исследователь установил, что и в плановой, и в переходной, и в развитой экономике конкурентного типа методология «затраты – выпуск» показывает блестящие результаты. Выводы ученого подтверждались положительным опытом многих стран, которые использовали методологию в государственных программах социально‑экономического развития. Большое значение разработки Леонтьева имели в развитии экономики Франции, Нидерландов, Норвегии. В Италии был специально принят закон, позволявший иностранцам получать сведения о национальной экономике и участвовать в ее развитии. В Японии Леонтьева считают отцом «японского экономического чуда». С конца 1950‑х годов исследования на основе межотраслевых связей стали быстро развиваться и в странах с плановой экономикой.

 Логика исследовательского поиска вывела ученого к очередному открытию. Применяя новую методику, Леонтьев доказал, что для США выгоднее экспортировать труд и импортировать капитал. Внешнеторговые преимущества, известные еще со времен Давида Рикардо (см. очерк 04. Давид Рикардо), демонстрировали относительный характер. Это открытие получило название «парадокса Леонтьева» и подтолкнуло ученого к более углубленному анализу мировой торговли.

 В 1958 году по приглашению академика Василия Немчинова[257] Леонтьев впервые более чем за 30 лет приехал в СССР, где образовалась группа ученых – энтузиастов межотраслевого баланса. Леонтьев прочитал лекцию в Институте мировой экономики и международных отношений АН СССР. На основании впечатлений от этой поездки Леонтьев написал статью «Спад и подъем советской экономической науки»[258], которая вошла в его книгу «Экономические эссе: теории и рассуждения»[259] (1966).

 К концу 1960‑х годов Леонтьев доработал систему экономического анализа. Ему удалось избавиться от многих упрощений, принятых для сокращения вычислительных операций, серьезно усложнить «статическую» модель, превратив ее в «динамическую», а также добавить показатель требуемого капитала к конечному спросу и величине продаж.

 

«Истинное продвижение вперед может быть достигнуто только путем итеративного процесса, в котором улучшение теоретических формул поднимает новые эмпирические вопросы, а ответы на эти вопросы в свою очередь ведут к новым теоретическим выводам»

 

Знаком наивысшего признания стало присуждение Леонтьеву в 1973 году Нобелевской премии «за развитие метода «затраты – выпуск» и за его применение к важным экономическим проблемам».

 

Помимо граждан США Леонтьева и Кузнеца, нобелевским лауреатом по экономике также стал советский ученый Леонид Канторович (1975).

 

Леонтьев, обладавший преподавательским дарованием, воспитал несколько поколений исследователей‑экономистов. В Гарвардском университете, где он много лет читал курс экономической теории и вел проблемные семинары, среди его студентов были будущие нобелевские лауреаты Пол Самуэльсон и Роберт Солоу[260]. В течение 11 лет он был председателем общества молодых ученых, которое выделяло стипендии для многообещающих студентов и аспирантов. Его школу в Гарвардской лаборатории прошли такие известные специалисты, как Уолтер Айзард[261], Холлис Ченери[262], Джеймс Дьюзенберри[263], Энн Картер[264], Карен Поленске[265], Питер Петри[266], Фэй Дьючин и многие другие.

 В 1975 году в возрасте 70 лет ученый переехал в Нью‑Йорк для организации Института экономического анализа (открыт в 1976 году) при Нью‑Йорском университете, в котором возглавил работу по проблемам мировой экономики. В то же время он стал официальным консультантом ООН по проблемам анализа и прогноза развития мировой экономики на основе метода межотраслевого баланса.

 Под руководством Василия Леонтьева и под эгидой ООН была проведена грандиозная работа по сбору и обработке статистических сведений по всему миру. Результаты были опубликованы в 1977 году в монографии «Будущее мировой экономики»[267], переведенной на 11 языков, в том числе и на русский. Именно в этом труде Леонтьев впервые исследовал влияние социальных и хозяйственных факторов не только непосредственно на экономику, но и на окружающую среду.

 

Забота о России

 

Во второй половине 1980‑х годов Леонтьев со свойственной ему прямотой критиковал курс «рейганомики»[268]: «Представим, что капитан, уволив большую часть команды, приказывает поднять паруса и, дождавшись сильного попутного ветра, дующего в ту сторону, где корабль ждет максимальная прибыль, отдает команду отправиться в путь. Заодно он приказывает рулевому оставить штурвал, не мешать ему свободно крутиться, предоставляя кораблю возможность плыть, куда дует ветер. Многих пассажиров такое путешествие может позабавить, но не стариков, больных, бедняков, спущенных за борт в дырявые шлюпки».

 Перестройка в СССР дала возможность Леонтьеву чаще бывать на родине. В 1988 году он был избран иностранным членом Академии наук СССР. Возможность делиться опытом и мыслями на родном языке, по признанию ученого, приносила ему глубокое личное удовлетворение».

 В интервью газете «Правда» в 1989 году Леонтьев предупреждал, что переход «от плана к рынку» должен быть поэтапным и постепенным, а либерализацию цен можно осуществлять только при возможности их регулировать и жестком контроле над инфляцией.

 Леонтьев раскритиковал книгу американского экономиста Маршалла Голдмана, который рекомендовал Михаилу Горбачеву приступить к далекоидущей рыночной реформе, разрушающей всю систему централизованного планирования. Леонтьев призывал не забывать тот факт, что в 1970–1980‑е годы СССР показывал темпы роста, равные американским и превосходящие западноевропейские. Великий экономист рекомендовал советскому лидеру «найти и поддерживать оптимальный баланс между регулированием и свободной игрой рыночных сил» и впоследствии сокрушался, что тот не последовал его совету. «Спилить дерево куда легче, чем посадить саженец и вырастить его… Хотя Россия нашла свою роль в мировом разделении труда, эта роль ограничена поставкой сырьевых ресурсов… Главная проблема, с которой столкнулась Россия, – плохое качество менеджмента», – комментировал ученый происходившие в России в начале 1990‑х процессы.

 

«…Мы имеем перед собой результат советского эксперимента. Полный отказ от рыночного механизма и частного предпринимательства постепенно снизил производительность всех отраслей советской экономики до такой степени, что, несмотря на неизменно высокий уровень инвестиций, производство начало падать. Это привело к полному краху экономики и всей советской общественно‑политической системы»

 

В 1991 году в Санкт‑Петербурге по инициативе мэра города Анатолия Собчака и Василия Леонтьева был создан Центр социально‑экономических исследований, которому Леонтьев согласился дать свое имя. В 1990 году появился русский перевод его «Экономических эссе»[269], в 1994 году был опубликован сборник «Избранные статьи»[270], а в 1997‑м – книга «Межотраслевая экономика»[271]. Благодаря консультационной помощи Леонтьева происходило расширение прогностических исследований на основе модификаций и обобщений модели «затраты – выпуск» в Институте народнохозяйственного прогнозирования РАН, Институте экономики и организации промышленного производства СО РАН, Институте макроэкономических исследований Минэкономразвития России.

 В 1996 году Леонтьев в составе группы экономистов, среди которых были американские лауреаты Нобелевской премии: Кеннет Эрроу[272], Лоуренс Клейн, Джеймс Тобин[273], Роберт Солоу, – и пятеро российских экономистов: Леонид Абалкин, Олег Богомолов, Валерий Макаров, Станислав Шаталин, Юрий Ярёменко[274], – подписал обращение к президенту России Борису Ельцину. Светила мировой экономической мысли изложили ему основы новой экономической политики. Ученые писали о необходимости взять под государственный контроль основные сектора экономики, обращали его внимание на то, что только государству под силу переориентировать инвестиции с непродуктивной сферы (спекулятивные финансы, средства роскоши) на создание производственного капитала и социальное обеспечение. Они указывали на последствия создавшейся экономической ситуации, которая неизбежно приведет к обнищанию населения, разрушению среднего класса, социальной деградации населения.

 В интервью газете «Комсомольская правда» 93‑летний Леонтьев поставил окончательный диагноз российским реформам: «Власти не смогли создать элементарно цивилизованных условий существования для тех, с кого начинается предпринимательство… А ведь с этого надо было начинать… Нельзя было столь бездумно раздавать остатки, пусть отсталой, но все еще мощной советской экономики».

 

Леонтьев отличался удивительным жизнелюбием. Он увлекался парусным спортом, и его излюбленным сравнением были «морские» детали: парус, каравелла. Он также слыл завзятым рыболовом и был известен как ценитель вин.

 

Василий Васильевич умер 8 февраля 1999 года в Нью‑Йорке. В последний путь его провожала любимая супруга, поэтесса Эстель Маркс, автор наиболее полной биографии семьи Леонтьевых «Геня и Василий», дочь Светлана Альперс, известный искусствовед, профессор Калифорнийского университета, два внука и четыре правнука.