Моуринью – «особенный» соперник 3 страница

Не стоило прерывать Леса: это лишь подстегнуло бы его. Какой трудяга, а! Он даже был профессором химии в университете Манчестера. Дэйва Бушелла, который управлял английскими футбольными школами для детей до 15 лет, я нанял после ухода на пенсию Джо Брауна. Джим Райан был со мной с 1991 года. Мик Фелан до 1994 года играл несколько лет у меня в «Манчестере», а потом в 2000 году стал моим помощником, притом очень ценным. Пол Макгиннесс был со мной с самого моего первого дня в клубе. Сын известного игрока и тренера «Юнайтед» Уилфа Макгиннесса, Пол и сам был неплохим футболистом, а я сделал его тренером академии.

Как правило, главный тренер приводит с собой своих помощников, и они остаются с ним в течение всего срока действия его контракта. В «Манчестере» у нас несколько другая ситуация, потому что мои ассистенты становятся первоклассными специалистами, которых мечтают заполучить к себе остальные клубы. Например, моего помощника Арчи Нокса переманил к себе «Рейнджерс», причем прямо за две недели до финала Кубка обладателей кубков 1991 года. Мне пришлось взять с собой на игру в Роттердам Брайана Уайтхауза и привлечь к работе всех, кого только можно.

Когда после финала я стал искать себе нового помощника, Нобби Стайлз сказал мне: «Почему бы тебе не повысить Брайана Кидда?» Брайан давно уже был в клубе, где проделал просто гигантскую работу по созданию сети поиска местных талантов, куда привлек своих старых приятелей, бывших игроков «Манчестера» и школьных учителей, хорошо знавших окрестности. Это было лучшее, что Брайан сделал для нас: его работа дала просто великолепные результаты. Так что я назначил его своим помощником. Он смог преуспеть на новой должности, потому что стал хорошим другом для игроков и помог нам улучшить тренировочный процесс. Он немало времени провел в Италии, наблюдая за командами Серии А, а потом применял полученные знания у нас в клубе.

В 1998 году он ушел на пост главного тренера «Блэкберн Роверс», и я сказал ему тогда: «Надеюсь, ты знаешь, что делаешь». Когда тренеры уходят от тебя, они всегда интересуются твоим мнением. В свое время я не смог уговорить Мартина Эдвардса перебить предложение, которой «Рейнджерс» сделал Арчи Ноксу. Что же касается Брайана, я не был уверен, что он создан для работы главным тренером. Стив Макларен – другое дело. Я говорил Стиву: «Ты должен подобрать себе правильный клуб, правильного босса». Это всегда самое главное. Тогда им интересовались такие клубы, как «Вест Хэм Юнайтед» и «Саутгемптон».

Вдруг совершенно неожиданно Макларену позвонил Стив Гибсон, председатель совета директоров «Мидлсбро». Когда он спросил моего совета, я сказал: «Даже не раздумывай, соглашайся». Брайан Робсон всегда благосклонно отзывался о Гибсоне, несмотря на то что его уволили с поста главного тренера «Мидлсбро». Гибсон был молод, бодр и всегда готов раскошелиться. У них была отличная тренировочная база, так что я смело сказал Стиву: «Давай, эта работа ждет тебя».

Хороший организатор, решительный и открытый для всего нового, Стив идеально подходил на должность главного тренера. У него был отличный характер, а сам он буквально кипел энергией.

Карлуш Кейруш, еще один представитель плеяды моих помощников, был блестящим тренером. Просто блестящим. Выдающимся. Он очень умный, педантичный человек. Нанять его мне посоветовал Энди Роксбург: мы тогда начали активно интересоваться игроками из Южного полушария и нуждались в соответствующем тренере, не из Северной Европы, который знал бы, кроме английского, один или два других языка. Энди ясно дал понять, что Карлуш – выдающийся наставник. Он тогда тренировал сборную ЮАР, поэтому я позвонил Квинтону Форчуну, чтобы узнать его мнение. «Потрясающий тренер», – сказал Квинтон. «Насколько потрясающий? Каковы его рамки?» – спросил я. «У него нет рамок», – ответил Квинтон. «Что ж, этого мне более чем достаточно», – подумал я.

Когда Карлуш приехал в Англию в 2002 году на переговоры, я встретил его в своем тренировочном костюме; он же был одет как с иголочки, очень вежлив и обходителен. Он произвел на меня такое глубокое впечатление, что я сразу же предложил ему работу. Не будучи формально главным тренером клуба, он не раз исполнял многие мои обязанности и часто занимался решением таких вопросов, которые совершенно не обязан был решать.

– Мне надо поговорить с тобой, – позвонил мне как-то Карлуш в 2003 году, когда я отдыхал на юге Франции. «Что за срочность? Кто за ним гонится?» – подумал я. – Мне просто надо поговорить с тобой, – повторил он.

Поэтому он прилетел в Ниццу, а я взял такси до аэропорта, где мы нашли относительно тихий уголок.

– Мне предложили возглавить мадридский «Реал», – сказал он.

– Я хочу сказать тебе две вещи. Первое: ты не можешь отказаться от такого предложения. Второе: ты покидаешь очень хороший клуб. Не исключено, что ты продержишься на посту главного тренера «Реала» не больше года. Но в «Манчестере» ты можешь проработать всю оставшуюся жизнь, – сказал я.

– Я знаю, – ответил Карлуш. – Для меня это просто такой огромный вызов…

– Карлуш, я не собираюсь тебя отговаривать. Если я это сделаю, а через год «Реал» выиграет Лигу чемпионов, ты будешь корить себя, что зря отказался, ведь ты мог бы быть с ними. Но говорю тебе: это та еще работенка.

Через три месяца он уже собирался увольняться. Я сказал ему, что он не имеет на это права. Я прилетел в Испанию и встретился с ним в его квартире, мы вместе пообедали. Я сказал ему: «Не уходи. Продержись до конца сезона. А потом мы снова будем работать вместе». В тот год я не взял себе первого помощника: был уверен, что Карлуш может ко мне вернуться. Я распределил его обязанности между двумя хорошими тренерами: Джимом Райаном и Миком Феланом – и не стал подыскивать замену. Впрочем, у меня был разговор по этому поводу с Мартином Йолом примерно за неделю до того, как Карлуш позвонил и сказал, что с «Реалом» у него ничего не получается. Мартин произвел на меня впечатление, и я уже собирался отдать ему пост своего помощника, но затем позвонил Карлуш. И тогда мне пришлось сказать Мартину: «Извини, но твое назначение пока придется отложить». У меня не хватило духа объяснить ему, почему именно.

Помощник главного тренера в «Манчестер Юнайтед» – заметная должность. Хорошая площадка для старта самостоятельной карьеры. Когда Карлуш во второй раз ушел от меня в июле 2008 года, я понимал, почему он уходит: ведь его родина, Португалия, звала его, играла на его чувствах. Но это была ошибка. Он мог бы стать следующим главным тренером «Юнайтед», потому что подходил по всем параметрам. Да, он мог быть эмоционален, но он, без сомнения, лучший среди всех, кто со мной когда-либо работал. Он всегда говорил обо всем честно и прямо, он мог подойти ко мне и сказать: «Я недоволен вот этим или тем».

Работать с ним было одно удовольствие. Он был моим ротвейлером. Он мог войти в мой кабинет и сказать, что нам надо что-то сделать, после чего расписывал на доске план. «Да, хорошо, Карлуш, – говорил я, погруженный в свои мысли, – я тут занят слегка». Но это хорошая черта: постоянно хотеть, чтобы работа была сделана.

В тот год, когда я решил отказаться от ухода в отставку, у нашей команды был очень сильный состав, хотя мы и потеряли Петера Шмейхеля и Дениса Ирвина. Что это был игрок! Мы всегда называли его Денис Восемь-Из-Десяти Ирвин[2]. Быстрый и ловкий, очень сообразительный, он никогда не подводил, никогда не вляпывался в истории. Помню игру с «Арсеналом», в которой Денис позволил Деннису Бергкампу забить гол. На пресс-конференции меня спросили, разочарован ли я Денисом, и я ответил: «Ну, он со мной уже много лет, и за все эти годы он ни разу не совершил ошибки, так что, я думаю, можно простить ему одну сегодня».

Самым трудным было найти нового вратаря. После того как Петер Шмейхель решил покинуть нас, чтобы выступать за лиссабонский «Спортинг», а мы упустили Эдвина ван дер Сара, я гадал, кто сможет занять место в воротах «Манчестера». Раймонд ван дер Гау был отличный, надежный голкипер, который вкалывал на тренировках как проклятый, но он просто не дотягивал до позиции первого номера. Марк Боснич, по моему мнению, был страшно непрофессионален, о чем мы должны были знать, подписывая его. Массимо Таиби просто не подошел нам и вскоре вернулся в Италию. Фабьен Бартез был голкипером мирового уровня, чемпионом мира 1998 года. Но, думаю, рождение ребенка во Франции повлияло на его концентрацию, потому что он постоянно мотался на континент и обратно. Он был хороший парень, неплохо умел отражать удары и работать с мячом ногами. Но если голкипер теряет концентрацию, то жди беды.

Когда в команде узнали, что я ухожу в отставку, игроки сильно расслабились. До этого я постоянно держал их в тонусе, чтобы они думали, что каждая игра – это вопрос жизнь и смерти, что мы во что бы то ни стало должны победить. Но тут я отвлекся, мои мысли улетели слишком далеко, и я все думал, кто же заменит меня. В таких условиях естественно для человеческой природы позволить себе расслабиться и сказать: «В следующем году меня здесь больше не будет».

В «Манчестере» все так привыкли ко мне, что никто не знал, что будет дальше. И объявить об отставке было ошибкой. Я понял это уже к октябрю 2000 года. К этому времени я только и думал о том, чтобы сезон поскорее закончился. Не получал удовольствия от работы и проклинал самого себя: «Ты повел себя глупо. Зачем ты вообще упомянул об отставке?» Все стали играть гораздо хуже, чем раньше. У меня возникли сомнения по поводу собст венного будущего: куда пойду, что буду делать? Я понимал, что буду сильно скучать по всепоглощающей работе в «Манчестере».

Сезон 2001/02 мы провели неубедительно. Заняли третье место в Премьер-лиге, а в Лиге чемпионов дошли до полуфинала, где проиграли леверкузенскому «Байеру». В итоге в первом сезоне после моего решения не уходить в отставку мы не завоевали ни одного титула – и это после трех побед подряд в чемпионате Англии!

В то лето 2001 года мы сильно потратились, купив Руда ван Нистелроя и Хуана Себастьяна Верона. К команде также присоединился Лоран Блан, после того как я продал Япа Стама, что было моей ошибкой, о чем я потом не раз говорил. Почему я купил Блана? Нам нужен был игрок, который мог бы наставлять и организовывать нашу молодежь. Первая часть того сезона запомнилась мне выходкой Роя Кина, кинувшего мяч в Алана Ширера (и удаленного за это с поля) в матче с «Ньюкаслом», который мы проиграли со счетом 3:4, а также наш невероятный камбэк 5:3 в матче против «Тоттенхэма» 29 сентября 2001 года. После первого тайма «шпоры» вели со счетом 3:0, по голу в наши ворота забили Дин Ричардс, Лес Фердинанд и Кристиан Циге. А затем мы одержали одну из величайших волевых побед в нашей истории, забив во втором тайме пять мячей.

Что за приятные воспоминания! Еле-еле волоча ноги в раздевалку на перерыв, на который мы ушли с тремя пропущенными голами, игроки были готовы к выволочке. Вместо этого я присел и заявил: «Хорошо, я скажу вам, что мы будем делать. Мы забьем один гол во втором тайме и затем посмотрим, куда это нас приведет. Мы займемся этим сразу после стартового свистка».

Капитаном «шпор» в то время был Тедди Шерингем, и когда команды возвращались на поле после перерыва, я увидел, как Тедди остановился и произнес: «Сейчас нам важно не дать им забить быстрый мяч». Мне врезалось это в память раз и навсегда, а мы забили на первой же минуте.

Складывалось ощущение, что из «Тоттенхэма» кто-то выпустил воздух и они сдуваются, тогда как с нами все происходило ровно наоборот. До конца матча оставалось еще 44 минуты, мы продолжили атаки и забили в итоге еще четыре раза. Просто невероятно. Положение «Тоттенхэма» в английском футболе делало эту победу еще более ценной, чем аналогичный выигрыш, скажем, у «Уимблдона». Победа над великим футбольным клубом в такой манере – результат исторический, ей-богу. Видели бы вы нашу раздевалку после матча: игроки качали головами, как будто не могли поверить в то, что они сейчас совершили.

Предупреждение Тедди, сделанное своим партнерам по команде в тот день, отражает наше умение внушать соперникам страх своими ответными голами. Существовало такое мнение, которое мы только поощряли, что забить нам гол означало обязательно спровоцировать нас на месть с еще худшими для противника последствиями. Мало кто мог позволить себе расслабиться, играя с нами: большинство всегда ожидало ответного удара.

Я часто показывал на часы во время матчей, но не для того, чтобы завести свою команду, а чтобы напугать чужую. Хотите знать, каково это – быть тренером «Манчестер Юнайтед»? Посмотрите последние 15 минут любой нашей игры. Иногда создавалось такое впечатление, что какая-то сверхъестественная сила заставляла мяч залетать в сетку. Словно в воротах находится пылесос, который вот-вот засосет в себя мяч. Футболисты как будто знали, что сейчас забьют. Это происходило не всегда, но каждый раз мои игроки были уверены, что это обязательно случится. Отличное качество для команды, скажу вам.

Я всегда рисковал. Мой план: не паникуй до тех пор, пока у тебя в запасе есть как минимум 15 минут. Сохраняй спокойствие до последней четверти часа игры. Вот после этого уже можно поддаться эмоциям.

Как-то раз мы играли в Кубке Англии против «Уимблдона», и Петер Шмейхель пошел в атаку, оставив на средней линии Дениса Ирвина, которому противостоял один из форвардов соперника. Шмейхель был на чужой половине поля две минуты, после чего «Уимблдон» выбил мяч в направлении своего высокого нападающего, но маленький (173 см росту) Ирвин смог отобрать его и вернуть обратно. Великолепное было зрелище. Шмейхель был очень смелым вратарем, и они с Бартезом любили играть за пределами своей штрафной. Из Бартеза вышел бы неплохой полевой игрок, хоть и не такой классный, как он сам думал. Однажды во время турне по Таиланду он долго требовал от меня поставить его вперед, так что я уступил и выпустил его во втором тайме на поле вместо ван Нистелроя. Остальные игроки спокойно гоняли туда-сюда мяч, тогда как Бартез бегал с высунутым языком, настолько он в итоге был обессилен.

Никто никогда не выходил на поле «Олд Траффорд», думая, что сможет заставить нас сдаться. Нас невозможно было деморализовать. Выигрывая 1:0 или 2:1, тренер команды противника понимал, что в последние 15 минут мы будем драться как львы. В наших матчах всегда присутствовал фактор страха. Вгрызаясь в каждый сантиметр поля, постоянно врываясь в штрафную, мы тем самым задавали противнику вопрос: «Сможете ли вы выдержать это?» В своих неистовых атаках мы проверяли на прочность характер обороняющейся команды. И они знали это, понимали, что стоит им только дать слабину, и мы их сделаем. Это не всегда срабатывало, но если у нас получалось, какое же это было удовольствие – победить в концовке встречи! Игра всегда стоила свеч. Редко кому удавалось остановить нас, как это случилось в 2000 году, когда Люк Чедвик был удален с поля за фол последней надежды в домашнем матче с «Ливерпулем», который мы проиграли. Все остальные наши игроки просто были в чужой штрафной. В матчах против нас соперник часто был вынужден отводить назад всех своих игроков, так что на организацию контратак у него уже не оставалось сил.

В том матче со «шпорами», казалось, нас уже можно было хоронить. Но, как я сказал в конце того сезона: «В кризисное время лучшее, что ты можешь сделать, – это успокоить людей». Мы забили пять мячей во второй половине игры, два последних гола были на счету Верона и Дэвида Бекхэма. Но к той встрече у нас уже явно наметились проблемы во вратарской. В октябре Фабьен Бартез допустил две грубейших ошибки в матче Лиги чемпионов против «Депортиво», а затем мы проиграли дома 1:2 «Болтону» и 1:3 в Ливерпуле, снова из-за ошибки Бартеза. В игре с «Арсеналом» 25 ноября наш французский вратарь сначала отдал пас прямо в ноги Тьерри Анри, который не преминул этим воспользоваться, а затем погнался за мячом в своей штрафной и промахнулся, что снова позволило Анри забить. В итоге – поражение со счетом 1:3.

Декабрь 2001 года начался не лучше: мы проиграли «Челси» дома со счетом 0:3, и это было наше пятое поражение в десяти последних играх чемпионата Англии. Но после этого дела стали потихоньку налаживаться. Уле Гуннар Сульшер вместе с ван Нистелроем составили отличную пару форвардов (Энди Коул ушел от нас в январе в «Блэкберн»), и в начале нового года мы возглавили таблицу Премьер-лиги. В матче против «Блэкберна» Руд ван Нистелрой забил в десятой встрече подряд (а мы выиграли 2:1), и к концу января 2002-го мы опережали ближайшего соперника на четыре очка.

После чего в феврале 2002-го я объявил о том, что не уйду в отставку.

Как только вопрос с отставкой решился, наши результаты резко пошли в гору: мы выиграли 13 из 15 матчей. Я отчаянно хотел попасть в финал Лиги чемпионов 2002 года, который должен был пройти в моем родном Глазго. И был настолько уверен, что мы будем там, что даже занялся поисками гостиницы. Я пытался успокоиться, но желание вывести свою команду на поле стадиона «Хэмпден Парк» было слишком уж велико.

В полуфинале против леверкузенского «Байера» в ответном гостевом матче немцы трижды сумели вынести мяч с ленточки. В итоге – ничья по сумме двух встреч, и они проходят дальше за счет двух голов, забитых у нас дома: в матче на «Олд Траффорд» отличились Михаэль Баллак и Оливер Нойвилль. Кстати, в Леверкузене тогда играл молодой Димитар Бербатов, который в 2008 году пришел к нам из «Тоттенхэма».

Но по крайней мере я остался у руля команды. В новогоднюю ночь, в день моего рождения, вся моя семья собралась в отеле «Олдерли Эдж». В первый раз за многие месяцы мы снова были вместе: Марк, живший в Лондоне, Даррен, Джейсон и Кэти. Все заговорщики снова были за одним столом.

Когда игроки услышали от меня новость о том, что я остаюсь, я внутренне приготовился к потоку острот, направленных в мой адрес. Нельзя сделать заявление такого масштаба и не получить в ответ кучу подколок.

Больше всех отличился Райан Гиггз: «Ой, нет, я не могу в это поверить, – сказал он, – а я ведь только что подписал новый контракт».

 

Глава четвертая

С новыми силами

 

На старте сезона 2002/03 меня просто переполняла энергия. Казалось, будто я только что поступил на совершенно новую работу. Все сомнения, одолевавшие меня из-за предполагаемой отставки, ушли прочь, и я был готов обновить состав после нашего первого с 1998 года сезона без завоеванных трофеев. Я был просто взбудоражен от того, какие кардинальные перемены ожидают нас. Знал, что смогу создать новую команду победителей, что у нас для этого есть прочный фундамент.

Годы с 1995-го по 2001-й были для нас золотым временем: за шесть сезонов мы пять раз выиграли чемпионат Англии и я впервые победил в Лиге чемпионов. В начале этого периода мы ввели в состав несколько футболистов из нашей собственной академии: игроками основы стали Дэвид Бекхэм, Гари Невилл и Пол Скоулз. Тогда, после поражения со счетом 1:3 от «Астон Виллы», телевизионный комментатор Алан Хансен заявил: «С детьми вы не сможете ничего выиграть», но это никак не могло повлиять на мое желание омолодить состав.

После тройной победы в Премьер-лиге, Кубке Англии и Лиге чемпионов в 1999 году мы допустили ошибку, продав Япа Стама. Цена в 16,5 миллиона фунтов казалась мне более чем достойной, и я сомневался в его способности вернуться на прежний уровень после операции на ахиллесовом сухожилии. Но это была ошибка. Сейчас я хотел бы раз и навсегда покончить с разговорами касательно ухода Стама: нет, его автобиография никак не повлияла на мое решение продать его. Да, я позвонил ему сразу после выхода книги в свет, ведь Стам обвинил нас всех в том, что мы пытались переманить его к себе без разрешения его тогдашнего клуба «ПСВ».

– О чем ты вообще думал? – спросил я.

Но это абсолютно никак не повлияло на мое решение. Вскоре после этого на нас вышли представители итальянской «Ромы» с предложением продать им Япа за 12 миллионов фунтов. «Мне это не интересно», – сказал я. Через неделю появились эмиссары из «Лацио», и, когда цена достигла 16,5 миллиона фунтов, я задумался. Япу было уже почти 30 лет, и нас беспокоила его форма после разрыва ахилла. В любом случае, это была ужасная ситуация. Мне было очень нелегко рассказать ему о его предстоящем уходе, ведь он был порядочным человеком, ему нравилось выступать за наш клуб, а фанаты его обожали. Я пытался поговорить с ним на тренировке за два дня до закрытия трансферного окна, но когда дозвонился ему на мобильник, Яп уже уехал домой. В итоге мы встретились на заправке возле автострады, расположенной ровно на полпути от тренировочной базы к его дому.

Я знал, что смогу бесплатно заполучить ему на замену Лорана Блана. Всегда уважал Блана как игрока, и мне следовало гораздо раньше приобрести его, ведь он был так хладнокровен и хорош в отборе мяча. Думал, что его опыт поможет раскрыться талантам Джона О’Ши и Уэса Брауна. Но уход Стама был настоящей ошибкой.

В своих тренерских схемах я всегда отводил большую роль центральным защитникам, и приобретение Рио Фердинанда летом 2002 года было для нас большим успехом. В том году мы обязаны были сыграть в финале Лиги чемпионов в моем родном Глазго. Это был бы особенный матч для меня – выступить против мадридского «Реала» на родине, на том самом стадионе, где я впервые в жизни посмотрел финал европейского турнира, когда тот же «Реал» разгромил франкфуртский «Айнтрахт» со счетом 7:3. Я выступал тогда за «Куинз Парк», что позволило мне пройти на стадион через главные ворота и увидеть игру из зоны для школьников. Я ушел с матча за три минуты до конца, пытаясь не опоздать на автобус, потому что мне надо было утром на работу. Конечно, я пропустил все послематчевое празднество, а ведь в те годы их устраивали нечасто. «Реал» провел шикарный парад с кубком и танцами в парке. И я это все пропустил. На следующее утро, изучив фотографии в утренних газетах, я сказал себе: «Вот же черт, не увидел всю эту красоту».

Тогда, в 1960 году, «Хэмпден Парк» собирал 128 тысяч болельщиков. Чтобы выбраться со стадиона после важных игр, требовалось пробежать несколько километров: надо было как можно быстрее добраться до конечной станции и оттуда уже ехать на автобусе. До остановки надо было бежать 5–6 километров, но, по крайней мере, это позволяло нам забраться в автобус. Остальным же приходилось выбираться пешком, и очереди растягивались на километры, целые километры. Папаши тормозили грузовики и люди отдавали по шесть пенсов, чтобы только залезть в кузов. Таким был еще один путь со стадиона. Это было бы незабываемое событие для меня, если бы я смог привести в 2002 году «Манчестер Юнайтед» в это священное для меня место. Но, увы, финал прошел без нас, и «Реал» выиграл его со счетом 2:1.

Еще одним крупным свершением в том сезоне стало то, что Карлуш Кейруш занял пост моего ассистента. В предыдущем сезоне «Арсенал» сделал дубль, выиграв Премьер-лигу и Кубок Англии, а наш капитан Рой Кин был изгнан из ирландской сборной прямо перед самым чемпионатом мира в Корее и Японии, так что мне было над чем поломать голову при подготовке к новой кампании. После того как Роя удалили с поля в матче с «Сандерлендом» за удар локтем Джейсона Макэйтира, я отправил его делать операцию на бедре, что позволило нам не беспокоиться о нем в течение четырех месяцев. Но старт у нас выдался неудачным: мы проиграли дома «Болтону» и «Лидсу» в гостях. В первых шести играх чемпионата мы сумели победить всего два раза и занимали лишь девятую строчку в таблице. Тогда я решил рискнуть и отправил несколько игроков к хирургам в надежде, что во второй половине чемпионата они вернутся и встряхнут команду.

В сентябре 2002-го в меня полетели все стрелы. Если дела идут неважно, публика обязательно начнет критиковать тебя – это непременный атрибут тренерской должности. К тому же пресса никогда меня особо не любила, и рассчитывать на ее поддержку я не мог. Никогда не был с журналистами накоротке, никогда не делился с ними историями, не спорил с ними, за исключением, пожалуй, Боба Кэсса из газеты «Мейл он Санди». Так что у них не было причин любить или поддерживать меня в суровые времена. У других тренеров было больше опыта и умений по общению с журналистами, возможно, некоторым из них это позволило дольше продержаться на своем посту, но не факт. В конце концов, упадет ли нож гильотины на тебя или нет – зависит только от результатов.

Пресса всегда готова проехаться по тебе. Как только у нас плохо шла игра, в газетах обязательно появлялись заголовки: «Твое время истекло, Ферги, пора на покой». Старая шутка, да на новый лад. Ты можешь смеяться над этим, но не стоит уделять этому слишком большое внимание, поскольку истерика сведет тебя с ума. Учитывая успех, которого добивались мои команды, в прессе не раз появлялись и хвалебные статьи в мой адрес: журналисты при всем желании не могли их избежать. Но если тебя называют гением, будь готов к тому, что тебя будут называть и дураком.

Мэтт Басби любил говорить: «Если твоя команда показала плохую игру, зачем читать газеты? Я никогда их не читаю». А ведь он жил в эпоху, когда пресса была еще не столь влиятельна, как сегодня. Мэтт всегда скользил на гребне волн восхваления и осуждения, не особо заботясь ни о том, ни о другом.

Вне зависимости от того, плохо или хорошо шли у нас дела, тренировочная база была для нас священным местом. Наши стандарты подготовки, наша концентрация, наша работа – все оставалось на высоком уровне. Рано или поздно эти постоянные усилия приносили свои плоды в дни матчей. Если у игрока «Юнайтед» не идет игра, он начинает чувствовать себя неуютно, поскольку ситуация выходит из-под контроля. Даже лучшие игроки время от времени теряют уверенность; сам Кантона иногда сомневался в себе. Но если на тренировках царит правильная атмосфера, игроки знают, что могут рассчитывать на помощь своих одноклубников и персонала команды.

Дэвид Бекхэм был единственным известным мне игроком, на которого его собственные ошибки не оказывали никакого влияния. Он мог провести худший матч в карьере и все равно быть уверенным, что выступил отлично. А укажи ты ему на его ошибку, он просто бы отмахнулся от твоих слов. Дэвид обладал какой-то невероятной самозащитой в этом плане. Не знаю, влияло ли здесь его окружение или нет, но он никогда не мог согласиться, что провел плохую игру, никогда не мог признать, что допустил ошибку.

Надо отдать ему должное: в своем роде это прекрасное качество. Сколько бы ошибок он ни совершил (в моих глазах, а не в его), он все равно просил мяч. Его уверенность никогда не ослабевала. Но Дэвид – исключение из правил; большинство футболистов и тренеров постоянно сомневаются в себе. А пристальное внимание общественности пробивает в итоге любую броню, неважно, откуда исходят удары – от публики, прессы или фанатов.

Мы достигли своей нижней точки в начале ноября, когда проиграли со счетом 1:3 последнее манчестерское дерби на стадионе «Мэйн Роуд». Эта игра осталась у меня в памяти благодаря ошибке Гари Невилла: он замешкался с мячом, его перехватил нападающий «Сити» Шон Гоутер и забил нам второй гол. После матча я высказал игрокам все, что о них думаю – средство, к которому я прибегал лишь в самых крайних случаях. Раздевалка после проигранного дерби – не лучшее место на земле. Перед матчем мой старый друг (и ярый фанат «Сити») Кит Пиннер спросил меня: «Раз уж это последнее дерби на «Мэйн Роуд», может, придешь выпить с нами после матча?»

Удивленный такой наглостью, я ответил: «Если мы выиграем, то почему бы и нет?»

Когда я уже садился в автобус после проигранного матча, зазвонил телефон, и я услышал голос Пиннера.

– Ты где? – спросил он. – Ты разве не придешь к нам?

– Иди к черту, – ответил я так или как-то вроде того. – Не хочу тебя больше видеть.

– Не умеешь ты проигрывать, – засмеялся Пиннер, и я не смог отказаться и выпил с ним.

Потом в концовке сезона Гари Невилл заметил: «Это был переломный момент для нас. Мне казалось, фаны после этого повернутся к нам спиной».

Иногда тебе необходимо быть предельно честным с болельщиками, даже честнее, чем с игроками. Они ведь не дураки. Если ты критикуешь всю команду в целом, а не отдельных игроков, да еще и публично – то ничего страшного. Тренер, персонал, игроки – все могут взять на себя часть вины за провал. Правильно высказанная критика будет воспринята благосклонно, как коллективная ответственность.

После этого мы были вынуждены поменять свою игру. Мы стали чаще и быстрее доставлять мяч вперед, перестали концентрироваться исключительно на его владении. Удержать мяч у себя не было проблемой, если на поле выходил Рой Кин. Как только он появился у нас в клубе, я сразу же сказал всем: «Этот парень никогда не отдаст сопернику мяч». Владение мячом – настоящая религия «Манчестер Юнайтед», но без активных действий на половине соперника это лишь пустая трата времени. А нам как раз стало не хватать настоящей остроты в атаке. Имея в нападении такого игрока, как ван Нистелрой, тебе требуется лишь оперативно снабжать его мячом. Быстрые пасы, прострелы с флангов вразрез между защитниками – вот что было нужно, и именно это должно было привести к результату.

Мы пробовали впереди Диего Форлана, много играли через Верона, Скоулза и Кина в середине поля. Верон часто открывался, Скоулз мог ворваться в штрафную, Бекхэм действовал по всему краю справа, а Гиггз – аналогично слева. У нас была просто фантастическая команда, а наши нападающие были лучше всех. Ван Нистелрой был чрезвычайно упорен в своих попытках забить, Бекхэм мог поразить ворота десяток раз за сезон, а Скоулз – и того больше.

Фил Невилл был также просто великолепен в центре полузащиты; это был не игрок, а мечта. Он вместе с Ники Баттом были моими главными помощниками. Все, что они хотели, так это лишь играть за «Манчестер Юнайтед», они никогда не думали о том, чтобы уйти из команды. Но иногда тебе приходится отпускать и таких игроков, когда ты понимаешь, что причиняешь им больше вреда, чем пользы, например, используя их только на заменах или как дублеров игроков основного состава.