Параджен центр по созданию и подготовке биосинтов, местоположение не установлено

ГОРОД ЗУОКВАН, ПРОВИНЦИЯ ШАНЬСИ, КИТАЙ

Июня, 2060

На город обрушилась артиллерия. Еще яростнее и ближе, чем раньше. Мэй Хао остановилась у окна и разглядывала клубы дыма и языки пламени на фоне китайского города. Пожары тоже стали ближе. Партиалы продвигались вперед и китайская штаб-квартира была уже не в безопасности. Мэй отошла от окна и побежала по коридору, держа стопку карт в одной руке и армейский спутниковый чемоданчик в другой. До нее уже доносился спор двух генералов.

- Мы должны перенести штаб-квартиру, - сказал генерал Ву. Мэй была его помощницей и для нее не было удивительно, что он говорит об отступлении. Он показал себя трусом с того дня, как она познакомилась с ним. Она влетела в комнату и положила карты на стол; он раскатал карты, не узнавая ее. Мэй открыла чемоданчик, пока он изучал их.
- Чертова армия удерживала эту линию неделями, - сказал он, проводя по неясной линии, проведенной через центр города красным восковым карандашом; линия была неясной по необходимости, потому что нельзя было с точностью сказать, какие здания удерживались армией в данный момент. - Теперь они прошли дальше, - продолжил генерал Ву, - по крайней мере, до сюда и, вероятно, еще дальше, - он ткнул пальцем в карту, словно точно знал куда надо. - Так или иначе, здесь больше не безопасно.

Генерал Бао раздумывал некоторое время, прежде чем ответить, хотя, Мэй знала, что это скорее из чувства такта, а не из-за нерешительности. Бао был противоположностью Ву во многих отношениях: он был молодым, в то время как Ву был старым, он был высоким и привлекательным, а Ву был круглым и некрасивым, он был храбрым - Ву был трусливым. Его раздражала осторожность и трусливость старика, но Ву был старшим генералом, а Бао всегда был очень дипломатичен.
- Мы не можем бегать вечно, - в конце концов, сказал он. - На нас была возложена оборона этого города, хотя с каждым днем того, что нужно защищать становится все меньше и меньше. У нас недостаточно сил, как вы и говорите, отбросить БиоСинтов назад, но позиция должна быть перенесена куда-нибудь.

- Ха, - сказал Ву, небрежно махнув на него рукой. Ву не имел чувства такта, как Бао: - Ты поднимешься и умрешь. Гражданская часть города мало нас интересует, наша единственная и настоящая цель - защита завода по производству боеприпасов, - он ткнул толстым указательным пальцем в центр, где находился завод. - Вот, что мы должны защищать, и наше сегодняшнее отступление сделает нашу позицию по его защите только лучше.

В комнату вбежал адъютант, поклонился каждому из генералов по очереди и протянул мягко светящийся планшет: - Генерал Бао Ксю Куин, послание с вышки.

Бао взглянул на Ву и взял планшет, читая быстро, пока его пальцы перелистывали фото.

- Плохие новости, без сомнения, - сказал Ву. - Как близко они сейчас, ученик, в пяти милях? В одной?

- Они в трех милях от нашей позиции, - сказал Бао, глядя на планшет, а Мэй было видно лишь движение, которое приковало его внимание. Он смотрел видео с поля битвы, вероятно, в прямом эфире. От взгляда на его лицо становилось ясно, что у защитников все было не очень хорошо. - Они быстро продвигаются. Возможно, настало время перенести наш штаб, - он взглянул на Мэй и та скромно потупила взгляд. - По крайней мере, ради безопасности персонала.

- Вот теперь ты говоришь здравые вещи, - сказал Ву, - даже, если маскируешь их под обеспокоенность. Вопрос в том, куда. - Он посмотрел на карту. - Враг не может пронзить сердце, которое не может найти. Лучше всего штаб-квартиру спрятать в университете, здесь; у них нет причин искать нас там и у них не будет возможности отыскать нас в лабиринте студенческого городка.

- Если сможем до него добраться, - сказал генерал Бао, показывая на карту. - С ползущей вверх по бульвару армией БиоСинтов и вот с этим каналом здесь, я думаю, университет будет скоро отрезан, - он задумался на мгновение, а потом указал на другую часть города. - Если вы должны оставить сердце армии там, где враг сможет его пронзить, вам нужно хотя бы защитить его оружием. Под библиотекой Зуоквана глубокие катакомбы, легко обороняемые и незыблемые. Мы должны туда перенести нашу штаб-квартиру и, когда придет время, защищать ее куда более надежно, чем здесь.

- Мы будем вынуждены защищать ее ценой наших жизней, - сказал Ву, - потому что отступать будет некуда. - Он указал на левый нижний квадрант на карте. - Городская черта отрежет нас от спасения задолго до того, как они схлестнутся с нами напрямую. Кажется, остается только одно место, где мы можем устоять.

Мэй знала ответ задолго до генерала; она подозревала, на самом деле, что Партиалы своим наступлением попытаются выбить их в единственное безопасное место.

- Завод по производству боеприпасов, - пробормотал Бао, озабоченно глядя на карту. - Не нравится мне все это. Эти дьяволы будут знать, где мы находимся и смогут уничтожить одним ударом и нас, и завод. Это и так самое ценное, что есть в городе, мы не можем сделать его еще более значимым.

Ву покачал головой: - Он ценный не потому что они хотят его уничтожить, а потому что хотят его использовать. Их наступление на остальную часть Китая провалится, если у них не будет поставок с завода, так что они не решатся уничтожить его полностью. Там мы будем в безопасности от артналетов, а наши наземные войска пока еще достаточно сильны, чтобы защитить завод.

Бао на мгновение задумался, но Мэй знала, что у него нет выбора. Это действительно было единственное место, куда можно было отступить. И если Мэй казалось, что это отличная ловушка, у генералов не было выбора, как шагнуть в нее. Бао кивнул, хотя по глазам было ясно, что он недоволен решением: - Значит, завод.

- Объявляй мобилизацию своих войск, - сказал Ву, оттесняя Мэй от чемоданчика. - Я мобилизую свои и, соответственно, обновлю наши карты. У нас есть связь?

- Да, сэр, - ответила Мэй. Ву сел, включил сенсорный экран, вызывая карту Зуоквана и обновляя схему расположения войск, которые передвигал туда-сюда, словно пешки на шахматной доске. Изменения будут переданы по всей сети всем командирам подразделений, что позволит согласовать все действия на основе команд генерала и позволит генералам контролировать защиту всего Китая. Вся война может вестись через этот чемоданчик и можно не бояться шпионов... до тех пор, пока вы полностью владеете этим чемоданчиком. Мэй все время держала его при себе.

Завыла сирена и в унисон с ней зазвонили телефоны у обоих генералов. Бао выругался и закончил отдавать приказы своим людям, поглядывая на входящие сообщения: - Дьяволы уже здесь, - сказал он. - Мы должны немедленно уйти. Ву закончил возиться с чемоданчиком и поднялся на ноги, принимая плащ, который Мэй подала ему. Солдаты устремились к своим командирам, чтобы защитить их и отвести в безопасное место; Мэй уже слышала выстрелы на улице снаружи. Ву выбежал из комнаты, оставив Мэй закрывать чемоданчик. Бао, который был более галантным, остался, чтобы подождать ее: - Мои люди отведут нас к вертушкам, мисс.

- Спасибо, - сказала она, награждая его благодарной улыбкой. Она взращивала в нем притяжение к себе, которым потом сможет воспользоваться и манипулировать им, как Ву передвигал войска на сенсорном экране. Теперь же это влечение проявлялось в том, что он старался защитить ее - типичная реакция для влиятельного человека, которая сейчас сработала в ее пользу. Не то, чтобы она была в опасности из-за "дьявольской армии"; она уже могла ощущать присутствие Партиалов внизу, связавшись с ними, когда они вошли на первый этаж. Они умело побеждали, а она передала им свое расположение, предупреждая, чтобы не подходили. У нее были конкретные приказы: Не позволить пока захватить генералов. Не позволить себе раскрыться. В приказах не было никакого смысла, но она подчинялась им, как всегда это делала. Для чего и была создана.

Ее звали Херон и она была шпионкой Партиалов.

 

 

ПАРАДЖЕН ЦЕНТР ПО СОЗДАНИЮ И ПОДГОТОВКЕ БИОСИНТОВ, МЕСТОПОЛОЖЕНИЕ НЕ УСТАНОВЛЕНО

Января, 2058

Первое, что она ощутила - звук.

Она не знала, что это звук, потому что она вообще ничего не знала; в ее жизни был самый необходимый минимум, чтобы это можно было назвать жизнью. Ребенок, находясь в утробе матери, чувствует тепло и движение, слышит звуки и голоса, видит свет и тьму сквозь плотный красный фильтр тела своей матери. Его мозг начинает обрабатывать эти ощущения еще до того, как закончит формироваться, - это ненасытная обучаемая машина, которая воспринимает мир еще до того, как понимает, что мир вообще существует. Младенец настолько привыкает к голосу матери, что в первые минуты после рождения даже плачет с ее интонациями.

Мозг БиоСинтов способен на большее.

Звуки, которые она воспринимала, не имели для нее никакого смысла, но звуки были постоянным, поэтому стали для нее приятными. Если бы она знала слова, она назвала бы их голосами, писками и звуком мягкого течения воды в своей капсуле. Доктора приходили и уходили, жизненно важные параметры сканировались и записывались. Аппараты жужжали, гудели, пищали и шуршали. Ее отцом был генный секвенсор*, а матерью - трубка для подачи питательных веществ. Они были ее миром, она прислушивалась к ним с таким сознанием, о котором человеческий зародыш и помыслить не мог.

Потом у нее появилось зрение, сгусток светочувствительных клеток стремительно формировался с обратной стороны ее глаз. Она видела мир не красным, а голубым, прозрачные стенки ее капсулы пропускали достаточно света, чтобы она поняла, что такое темнота. Фигуры двигались по ту сторону от темно-синих стен, приходили и уходили, говорили, но она не знала, что или кто это был и зачем приходил. Вскоре после этого у нее развилась мускулатура и она поняла, что у нее есть руки, ступни и ноги и каждая из частей тела действовала сама по себе, независимо от ее собственных мыслей и команд. Со временем она научилась двигать ими - руки плавали взад-вперед в питательной жидкости, пальцы сгибались и разгибались. Руками она ощупала свое лицо; когда она случайно ткнула себе в глаз, она почувствовала боль. Тело становилось все более управляемым, она ткнула себе в глаз еще раз, просто, чтобы понять, сможет ли она это сделать. Было больно, ей не нравилась боль, но это было новое ощущение. В капсуле, которая была создана для нее и ради нее, это стало первым, что она сделала сама. Ее боль стала заявкой на становление личности.

Ее выращивали около трех месяцев. Ростом она была тридцать дюймов** и весила около двадцати фунтов***. Внутренняя оболочка ее капсулы расширялась и она продолжала расти.

Ее волосы и так уже были слишком длинными для младенца, но вскоре они выросли еще длиннее и плавали в капсуле перед ней, колыхаясь от ее движений. Руки вытянулись, ноги утолщились, грудь и живот заполняли пространство до тех пор, пока не упирались в стенки капсулы, окружающей ее. Это ощущение было новым, но не тревожило ее; такая плотность успокаивала, давая ощущение безопасности и защиты. Через шесть месяцев она была почти пять футов**** ростом, если бы она стояла; когда тело достигало своего размера, оно также начинало менять и форму. То, что человеческая девушка назвала бы половой зрелостью, для нее же это было лишь очередной стадией лабораторного развития. Ее конечности стали длинными и тонкими; бедра раздались; грудь, вместо небольшой неровности, стала округлой, изогнутой. Позднее она узнает, что подобное происходит, когда у девочки начинается менструация, но она-то сама была стерильной, словно живая кукла. От этого она не видела никакой выгоды, но и беспокойства подобное тоже не вызывало, просто она не знала ничего другого.

Она перестала расти, когда в ней было уже пять футов восемь дюймов****, ее скелет приобрел свою окончательную форму и размер: пластины черепа закрылись и срослись, зубы прорвались сквозь девственную плоть десен. Она росла в капсуле на протяжении девяти месяцев, но ее тело, по объективным оценкам, было как у девятнадцатилетней.

У нее был разум ребенка, а база знаний как у беспомощного младенца.

24 сентября 2058 года, человек в резиновом комбинезоне сорвал герметичную пломбу ее капсулы, поднял крышку и открыл разгрузочный клапан в нижней части. Теплая вода, в которой она выросла, с ревом уносилась прочь; мембрана, что держала ее, разорвалась и она вывались клубком со спутанными конечностями. Резиновый человек поймал ее и положил на пластиковую каталку, а толпа людей в комбинезонах и масках окружили ее, стягивая ее ремнями, ощупывая, подталкивая и тыча в нее. От внезапного холода ее пробрала дрожь; ее руки и ноги, уже выросшие до полного размера, не могли оказать сопротивления, поскольку никогда не использовались. Ее вырвало в последний раз остатками амниотической жидкости и она впервые сделала вдох, ощущение было новым, болезненным и ужасно иллюзорным. Люди говорили те же самые слова и на том же самом языке, который она слышала на протяжении месяцев, но без резервуара с водой слова звучали резко и пугающе.

- Эта - не пилот, - сказал голос.

Она понимала, что это слова, но не понимала их значения.

- Она создана для шпионажа, - сказал другой. - Группа Тета.

- Фигуристая, - сказал первый голос. - Будет весьма привлекательной, когда ее наполнят.

- Привлекательная или нет, будь осторожен, - сказал второй голос. - У Тета нет в комплекте такого чувства, как симпатия.

- Шутишь.

Мужчина покачал головой: - Такое тело и мозг как у змеи. Страшно, аж жуть как.

Пробы и тесты были проведены. Мужчина взялся за каталку и покатил ее прочь. Внезапно, вся комната, казалось, начала двигаться вокруг нее, огромная и яркая. Остальные доктора остались позади. Когда она проехала мимо, они перешли к следующей капсуле, открывая клапан, сливая жидкость и распрямляя еще одно мокрое, дрожащее тело на низкой пластиковой каталке. Легкие девушки заработали, заставляя ее дышать, и она выдавила из себя протяжный рваный крик.

Мужчина, который вез ее, беззаботно что-то насвистывал.

 

Здесь и далее примечания переводчиков:

*sequencer - программа упорядочения, задатчик последовательности

**30 дюймов = 76,2 см.

***20 фунтов = 9,07 кг

****5 футов = 1,52 м.

*****5 футов 8 дюймов = 1,77 метра