Что такое подклад и как с ним бороться? 10 страница

– Я вернулась за вещами, – бесцветным тоном ответила Лада.

На Лильку словно ведро ледяной воды вылили. Она обмякла, отстранилась, схватилась за стенку, беспомощно взирая на сестру.

– Вынеси мне их, пожалуйста, – тем же тоном попросила та.

– Может, хоть зайдешь?..

– Нет. Вынеси мои вещи.

– Но… какие именно? – пролепетала Лилька.

– Любые. Без разницы, – сказала Лада равнодушно, даже не переступив порог.

– Ладно, – повесив голову, Лилька сделала несколько шагов в сторону своей комнаты.

И тогда я вышла из‑за двери и решительно схватила ее за руку:

– Нет! – повернулась я к Ладе. – Ничего она тебе не вынесет. Если тебе нужны твои вещи, пойди и возьми их сама.

– А твое какое дело?! – неожиданно грубо рявкнула Лада. – Ты что здесь вообще делаешь? Вон отсюда!!!

Она еще что‑то выкрикивала, гнала меня вон, потом плакала и умоляла Лильку вынести ей хоть какую‑нибудь мелочь, выглядя при этом совершенно невменяемой.

По щекам Лильки текли слезы, и она несколько раз порывалась пойти в свою комнату за вещами, но я крепко держала ее за руку. Сама же Лада так и не вошла в квартиру.

– Ника, – вдруг еле слышно шепнула мне подруга. – А давай ее в квартиру втащим! Ты же борьбой занимаешься, ты сможешь… Свяжем, если понадобится… И будем искать хорошего экстрасенса. Или психиатра… Сама видишь – она не в себе, она никогда такой не была!

Я чуть заметно кивнула и сделала небольшой шажок к порогу.

– Дурочки, – застонала Лада, и в ее голосе появились разумные нотки. – Мне же будет плохо. Знаете, как мне плохо будет… в любом случае будет.

С этими словами она повернулась и спешно ушла к лифту. Я заметила, как снова шевельнулась на полу тень, отбрасываемая кем‑то из‑за угла. И в тот же момент мой кулон стал стремительно теплеть.

– Лада, подожди, вернись! – закричала Лилька и бросилась за порог. Всей моей силы и ловкости едва хватило, чтобы поймать ее за руку, втащить в квартиру и захлопнуть дверь прежде, чем загадочный хозяин тени появился из‑за угла.

– Пусти, что ты де… – начала было Лилька, но в этот момент в дверь снова постучали. Решив, видимо, что сестра вернулась, Лилька потянулась к замку, но я перехватила ее руки.

– Стой спокойно. Это не Лада.

– А кто?! – Глаза Лильки наполнились ужасом, а я и сама едва сдерживалась, чтобы не запаниковать. Тем более что кулон был уже почти горячим. Мы стояли неподвижно, так и держась за руки, и прислушивались к каждому шороху. Посмотреть в глазок ни одна из нас не решилась.

Стук повторился. Я сильнее сжала ладони подруги, из последних сил пытаясь выглядеть спокойной, даже сумела изобразить какую‑то ироничную улыбку. Потому что если Лилька увидит мой страх – не избежать паники…

Еще несколько секунд мертвой тишины и напряжения. И вдруг с той стороны раздался голос:

– Не хотите открывать, значит? Думаете – спаслись? Как бы не так! Я вам сейчас устрою, сами ко мне прибежите, как миленькие…

Голос был не Ладин однозначно. Он мог в равной степени принадлежать мужчине и пожилой женщине – скрипучий, неприятный, злобный.

Лилька завизжала. Я тоже не выдержала и, слабо осознавая, что делаю, ударила ногой в дверь. Железная дверь стойко выдержала такое испытание, правда, огласив грохотом весь подъезд. А вот с той стороны этого явно не ожидали. Там кто‑то охнул, и семенящие шажочки спешно потопали к выходу. Я разом пришла в себя, потушила в кухне свет, метнулась к окну и осторожно выглянула. В освещенном тусклым фонарем дворе никого не было. Какое‑то время я так и стояла у окна, пока ко мне не присоединилась Лилька.

– Кто там был? – шепотом спросила она.

– Никого.

– Наверное, на другую сторону вышли…

Ах да, как же я забыла – тут ведь сквозной подъезд!

– И что теперь будет?

– Успокойся, распустила нюни! – грубовато ответила я, пытаясь побороть таким образом собственный страх и дурные предчувствия. – Это ведьма нас пугала, вот и все. Ей, видишь ли, плохо из‑за того, что мы ту гадость сожгли, и она хотела добыть при помощи Лады какую‑нибудь вещь из дома. Да не вышло, вот и злится.

– А Ладу выручить так и не получилось…

– Ну, не все сразу. Чтобы выручить Ладу, надо найти эту проклятую куклу, или что они там сделали… Но для начала мы должны немного успокоиться, отдохнуть, особенно ты. Да‑да, и не спорь!

Я проводила Лильку в ее спальню, усадила на диван, сама побежала на кухню, приготовила чай и бутерброды. Когда вернулась с ужином, то увидела, что во всех комнатах, коридорчике, даже туалете и ванной включен свет, а моя подруга лихорадочно завешивает окна поверх штор старыми покрывалами.

– Ты что это, Лиль?

– Страшно…

Я снова усадила ее на диван, едва ли не силком накормила, потом включила маленький телевизор, находящийся в комнате.

– Надеюсь, так тебе будет спокойнее.

Лилька кивнула:

– Извини, Ника, я, наверное, вела себя по‑дурацки. Все случилось так внезапно, что я не успела опомниться… Но теперь постараюсь взять себя в руки!

– Да ладно, обе мы здорово перепугались. Так ведь и было чего бояться! Нам обеим нужно успокоиться и, что бы ни случилось, не поддаваться панике.

Час или два мы молча пялились в экран, где шли дурацкие сериалы, в смысл которых я и не подумала вникать. Лилька, уверена, тоже – она просто вперила глаза в одну точку, то ли задумавшись, то ли прислушиваясь…

 

Вдруг Лилька резко вскочила и выключила телевизор:

– Тихо! По квартире кто‑то ходит!

Несколько секунд мы обе напряженно слушали, и я действительно уловила, как что‑то пару раз еле слышно шаркнуло в коридоре. И как она только это услышала сквозь шум телевизора!

– А ты дверь заперла?

– Вроде да…

– Может, это твои кошки?

Лилька приподняла край оконной занавески, достающей почти до пола. Все три кошки отдыхали на мягком коврике под батареей. Они не спали, настороженно глядя по сторонам, и звуки в коридоре они никак не могли производить. Впрочем, теперь уже все было тихо.

Мы переглянулись.

– Надо пойти проверить, – сказала я.

Вооружившись подручными средствами – табуреткой и тяжелым подсвечником, – мы осторожно вышли из комнаты. Везде царила тишина, и никакого вражеского вторжения не обнаруживалось. Мой кулон был холоден, и это внушало оптимизм. Первым делом проверили входную дверь – она была заперта.

Мы обошли квартиру, заглядывая во все укромные местечки, и снова ничего подозрительного не нашли.

– Может быть, послышалось? – неуверенно спросила я, когда мы вернулись в спальню.

В этот момент откуда‑то из‑за двери раздался звон разбитой посуды.

– Ох уж эти кошки, – пробормотала Лилька и помчалась на кухню. Я направилась за ней, но в двери оглянулась – все три кошки по‑прежнему сидели под батареей, настороженно глядя на дверь.

На полу кухни обнаружился разбитый графин, до сих пор мирно стоявший на верхней полке шкафчика в качестве украшения.

– И как они туда залезли, – недоумевала Лилька, орудуя веником.

– Лиль, – сказала я. – Это не кошки. Кошки так и сидят под батареей.

– Но как? Я же видела, как в коридоре мелькнул хвост Дымочки!

– Сидит под батареей твоя Дымочка, посмотри! И, прошу заметить, она никуда не выходила.

– Ника, ты меня пугаешь! Я четко видела… как что‑то дымчатое пробежало под ногами. Что же это могло быть?!

Одновременно с этими словами из гостиной донеслось тоненькое «дзинь», словно разбили хрустальный бокал. Мы опрометью понеслись туда, по дороге заглянув в Лилькину спальню. Кошки по‑прежнему находились там, и не похоже было, чтобы они покидали свое место. А в гостиной на стеклянной полке серванта мы увидели горку битого хрусталя, бывшего еще недавно парой бокалов, приготовленных для свадьбы.

– Что это было? – упавшим голосом прошептала Лилька.

– Это нас хотят напугать, только и всего, – ответила я, со страхом чувствуя, что кулон теплеет. Не сильно, так, предупреждающе. Причем больше с правой стороны. Я медленно скосила туда глаза…

Нет, в темном углу справа не обнаружилось никаких порождений тьмы. Но что‑то мелкое и темное мелькнуло у моих ног и, как мне показалось, юркнуло под шкаф. Я наклонилась и заглянула – под шкафом, разумеется, никого и ничего не было.

Мигнул свет. Нет, не погас, просто на несколько секунд стал очень тусклым, а потом – невероятно ярким, после чего опять приблизился по степени накала к керосиновой лампе.

– Ой, что‑то с электричеством! – обеспокоенно засуетилась Лилька. – Как бы компьютер не сгорел, и холодильник… Однажды такое уже было.

Мы посмотрели друг на дружку, без слов понимая суть проблемы. Когда мигает свет, нужно срочно отключать все приборы, а лучше всего – вообще вырубить электричество на щитке. И в другой раз это была бы не проблема, но теперь… Еще не хватало, чтобы квартира, ко всему прочему, погрузилась во тьму!

– А может, именно этого от нас и добиваются? – догадалась Лилька. – Ну, чтобы мы выключили свет. И тогда тут вообще такое начнется!

Из спальни Лилькиных родителей раздался негромкий треск и что‑то звякнуло.

– От нас добиваются, – ответила я, крепко сжимая запястье подруги, – чтобы мы сами, обезумев от страха, пришли к ведьме с покаянием. Ты же помнишь ее слова. Нам бы сейчас дать деру ко мне, но я не знаю, на что мы нарвемся на улице. Идти‑то далеко. Эх, была бы у нас машина…

– У нас есть машина, но водить я не умею. Что же… О, придумала – Костя!

– Костя?

– Ну да, жених Ладкин! У него есть машина! Заодно и объясним ему причину поведения Лады, а то он, наверное, не так все понял…

– Надо позвонить, ведь ему тоже грозит опасность, – согласилась я.

– Сейчас, только отключим холодильник…

Вдвоем, настороженно оглядываясь, мы прошлись по квартире, отключая все электроприборы и гася свет везде, кроме кухни. Свет в течение этого времени отчаянно мигал, а затем снова загорелся ровно.

– Вот гадость! – выругалась Лилька. – Это нарочно было так сделано!

Из гостиной донесся тихий, тоненький смешок. Мы, стоявшие в этот момент в коридоре, пулей влетели в кухню и захлопнули дверь. Лилька схватила мобильник.

– И минуты здесь больше не останусь! – бормотала она, отыскивая номер. – Алло, Костя? Это Лиля…

Я придвинулась поближе, рассчитывая услышать ответ. Лилька кивнула и включила громкую связь.

– И чего? – донесся насмешливый мужской голос. Судя по фоновому шуму, Костя как раз ехал в автомобиле.

– Костя, у нас в квартире творится какая‑то чертовщина! Здесь затаилось что‑то страшное! Мы дома одни, я и подруга, родители в больнице, – затараторила Лилька. – Пожалуйста, забери нас отсюда, отвези к подруге домой, нам грозит опасность!

– Ага, щас, разбежался, – хмыкнули с той стороны. – И с какой радости, скажи на милость, я должен это делать? Твоя хваленая сестрица предпочла мне какого‑то урода? Вот пусть он и везет вас, куда хотите.

– Костя, ты все не так понял! Ты не знаешь всего! Ладку приворожили, она сама не понимает, что творит, ее спасать нужно!

– Ну, так я и думал, что она какой‑нибудь финт выкинет. Если она таким образом пытается возобновить отношения, то ничего у нее не выйдет, так ей и передай. Нашли дурака! Приворожи‑или ее, смотри ты! А инопланетяне ее, случаем, не похитили?

– Костя, подожди! Костя! Тебе тоже грозит опасность, как и всем нам! Во всем виновата страшная ведьма, мой папа уже попал в больницу…

– Знаешь что, пугай этими страшилками своих подружек! И не звони мне больше. У меня уже есть другая девушка, порядочная, не такая, как твоя сестра!

Раздался щелчок, связь прервалась.

– Козел! – закричала Лилька. – Гад!..

Вдруг она осеклась и уставилась прямо перед собой. Я повернулась туда же. Дверь кухни была стеклянной, а напротив нее располагалась ванная. И сейчас сквозь щели по периметру двери ванной пробивался электрический свет, хотя я готова была поклясться, что мы его везде, кроме кухни, выключили.

Лилька приложила палец к губам. Я замерла, прислушиваясь. В мертвой тишине квартиры четко донеслось шарканье старческих шагов и причмокивание, а несколько секунд спустя дверь ванной, запертая на шпингалет, резко дернулась, словно в нее ударили изнутри.

Лилька заорала, бросилась к окну, похоже, собираясь туда выпрыгнуть. Возможно, это было бы выходом, если бы не решетка. Но моя подруга, похоже, от страха мало что соображала.

Ее охватила самая настоящая паника, грозившая передаться и мне. Спас кулон. До сих пор я как‑то забыла о нем, лишь теперь обратила внимание: он был теплым, но не раскаленным. Значит… Значит, не все было так плохо, как нам пытались внушить.

Я поймала Лильку за руку и стащила с подоконника на пол.

– Что нам делать? Что делать… что делать… – бормотала она, совершенно потеряв голову.

А и правда, что нам было делать? Я запоздало припомнила разговор с тетей Ксеней, которая неоднократно предупреждала меня насчет таких случаев.

– Значит, так, – строго сказала я Лильке. – Есть в доме церковная свечка?

– Где‑то была, – с готовностью ответила она. – Да, мы на Пасху куличи святили… была свечка.

Она открыла ящик кухонного стола, забитый всякой всячиной, покопалась в нем и вытащила согнутую, пыльную, но явно церковного производства свечку.

– Вот и хорошо, – кивнула я, зажигая ее. – А теперь слушай меня: сейчас мы пройдем по квартире, и что бы вокруг ни происходило – не бойся. Мы эту погань выкурим.

– Ты всерьез думаешь, что свечка поможет? – не поверила Лилька.

– Не сомневайся, – кивнула я. – Если боишься, держи меня за руку. И спички прихвати – свеча может погаснуть, придется снова зажигать.

 

Начала я с кухни. Подняв горящую свечку, я медленно перекрестила ею окно, затем по очереди все углы кухни, и последней – дверь. После чего решительно распахнула ее.

В ванной света не было. Не торопясь, я горящей свечой перекрестила дверь ванной и вошла внутрь. Внутри никого не оказалось, и я по очереди перекрестила уже здесь все углы.

Так мы обошли всю квартиру. Свечка трещала, коптила, оплывала черными разводами. Лилька с некоторым испугом держалась за мою левую руку, а я неожиданно поняла, что, слишком сосредоточившись на своей работе, словно приобрела некое шестое чувство, особенное зрение, позволявшее видеть прежде невидимое. Это было что‑то похожее на липкую паутину, змеящуюся по углам и со злобным шипением сгорающую на маленьком огоньке моей свечи. Окно Лилькиной спальни я перекрестила, наверное, раз десять – отчего‑то мне чудилась непонятная опасность, исходящая от него – или, может быть, подстерегающая за ним. Это же подтвердил и мой кулон, изрядно нагревшийся, когда я подошла к этому окну. Я вспомнила, что с этой стороны цоколь дома очень низкий, на него взберется и ребенок.

Кошек нигде не было видно. Наверное, они попрятались, лучше меня почуяв то неладное, что творилось в квартире.

В гостиную мы вошли в последнюю очередь. И вот тут я, все тем же своим новым чутьем, уловила на полу какое‑то движение. Что‑то двигалось под шкафами и тумбочками вдоль стены, и это была однозначно не кошка…

Не останавливаясь, мы тем же манером «обработали» три угла и окно гостиной, а когда приблизились к последнему, четвертому углу, я подняла свечку вверх… и вдруг заметила это. Бесформенное серое мохнатое существо размером с котенка‑подростка, но больше ничем на него не похожее, в панике металось от стенки к стенке, но по какой‑то причине не могло к ним приблизиться. Странно, что Лилька смотрела в ту же сторону и не видела ничего необычного. А существо прошмыгнуло между нами и юркнуло в тот угол, перед которым мы стояли.

Я размашистым жестом перекрестила угол. Существо тут же выскочило из него, как ошпаренное, и с тоненьким противным писком понеслось к выходу. Дверь, разумеется, была заперта, но непостижимым способом этой твари удалось просочиться на ту сторону. Мне даже показалось, что я слышу удаляющийся топот маленьких лапок в гулкой пустоте подъезда…

Лилька огляделась по сторонам, прислушалась:

– Ника, ты слышала? Что‑то вроде пискнуло?

– Кошки, наверное, – как можно беззаботнее ответила я, решив ее не пугать, трижды перекрестила входную дверь и потушила свечку. Все было закончено, а мое восприятие окружающего стало таким, как обычно. Разве что нахлынула огромная усталость, как если бы я отмыла всю квартиру от грязи.

– И все? – спросила Лилька недоверчиво.

– Все. Видишь же, больше ничего не происходит.

– Надолго ли?.. Ой, Ника, ну мы и глупые!

– Это почему?

– Такси же можно заказать! А мы не догадались сразу, только страха лишнего натерпелись! Костя, гад, не приехал…

– И хорошо! Потому что мы с тобой сейчас опасные пассажиры.

– Не поняла?

– Даже если машина будет исправной, а водитель опытен и трезв, все равно у транспорта с нами на борту больше шансов попасть в аварию, чем у пьяного лихача. Не хотела я тебе говорить, но тетя Ксеня меня предупредила – пока такое творится, твоя семья находится в группе особого риска.

Лилька все поняла и молча кивнула.

– Значит, ночевать будем здесь, – сделала вывод я.

Мы проболтали еще около часа, но больше ничего не случилось. Зато кошки выбрались из своих укрытий и прибежали к нам на кухню, выпрашивая лакомства. Такое их поведение я сочла хорошим знаком.

Лилька постелила мне в своей комнате на диване, я и прежде там ночевала. Вот только неуютно мне было теперь – отчего‑то до сих пор казалось, что от окна этой комнаты исходит угроза. Но я ничего не сказала – пугать Лильку не хотелось.

 

Проснулась я оттого, что кошка, улегшаяся спать поверх моего одеяла, вскочила и куда‑то побежала – прямо по мне, наступив на лицо. Я недовольно потянулась, сбрасывая ее, на секунду открыла глаза… И в тот же миг остатки сна улетучились, и я почувствовала, как мои волосы становятся дыбом.

Отодвигая штору на окне и покрывало, завесившее ее сверху, в форточку медленно и осторожно просовывалась рука. Я рывком села, протерла глаза – нет, это было не продолжением моих кошмаров, а самой настоящей реальностью – бледная рука с зажатым в ней пузырьком из‑под витаминок. Крышки не было, из чего я поняла, что содержимое пузырька сейчас будет выплеснуто в комнату.

Соскочив с дивана, я одним махом взлетела на стол, стоящий у окна, и крепко вцепилась в запястье зловещей руки. За окном раздался испуганный крик, мелькнуло белое пятно лица, а опасный сосуд, едва не выпавший из ослабевших пальцев, перекочевал ко мне. После чего его содержимое было все же выплеснуто – прямо в форточку. Теперь за окном просто взвыли, а я резко отпустила руку, и она исчезла за окном. С той стороны послышался звук, словно на землю уронили тяжелый мешок.

Под окном раздалась истошная ругань вперемешку с воем и торопливые удаляющиеся шаги. Я поспешила вышвырнуть пузырек подальше, закрыла форточку и задернула штору.

– Что там такое? – приподнялась на локте Лилька, протирая глаза.

– Да вот, проверяю, закрыта ли форточка. Все в порядке, – ответила я и пошла в ванную мыть руки.

 

– Не обманывай меня, Ника, – сказала Лилька, когда я вернулась. – Я все видела. Просто сомневалась, сон или нет. Но когда ты руки мыть побежала…

– Ну что ж – видела так видела. – Я устало улыбнулась и снова полезла под одеяло. – Теперь уже, пожалуй, можно спать спокойно.

– Да – спокойно? А Лада? Слушай, если верить той бабульке, ну, что надо куклу какую‑то искать… то где ее еще искать, как не у них дома!

– Наверное, – согласилась я. – Только как попасть в чужую квартиру?

– У них не квартира, а домик с участком. Я же рассказывала – это в нашем старом поселке, где мы прежде жили. И собак, насколько я помню, они никогда не держали…

– Предлагаешь совершить налет?

– Ну, хотя бы подойти к забору и посмотреть, что да как. Не сейчас, конечно, а днем.

Я нехотя согласилась:

– Ладно, Лиль, утром встанем – разберемся…

Звонок мобильника прервал мои слова. Лилька вскочила, схватила его с тумбочки.

– Алло, мама, что случилось?!

– Извини, что разбудила, – донеслось по громкой связи. – Просто хочу знать, как ты там одна и все ли с тобой в порядке?

– Все хорошо, и я не одна – ко мне Ника пришла… А в чем дело, что‑то с папой?!

– Да с папой ничего, утром домой вернемся. Сегодня ночью Костя попал в аварию. Мне только что звонила его мать, просила помочь…

– Как?!

– Никто понять не может. И трезвый был, и тормоза работали исправно. Как он ухитрился вылететь с трассы и врезаться в этот столб…

– Он жив?

– Жив, но в тяжелом состоянии. А машина всмятку. Это случилось около полдвенадцатого ночи.

Они еще о чем‑то говорили, а я пыталась прийти в себя от услышанного. Костя попал в аварию через полчаса после разговора с Лилькой! И что было бы с нами, если бы он все же согласился нас подвезти?! Вот тебе и опасные пассажиры…

 

Старые дрова в сарае

 

Тем не менее уснула я мгновенно. Проснулась, когда за окном забрезжило, и увидела, что Лилька торопливо одевается.

– Ты, Ника, как хочешь, а я пойду посмотрю, что там и как!

Тогда я вылезла из‑под одеяла и тоже стала одеваться.

Она повела меня через дорогу, мимо моего квартала, в самые глубины необъятного девятнадцатого поселка. Я бывала здесь и раньше, но в такие дебри не углублялась.

– Смотри, Ника, там мы когда‑то жили, – указала Лилька на скромный небольшой домишко на углу очередной улицы. – А вон там…

Я все поняла. Дом за высоким забором с глухими железными воротами, на который указывала сейчас Лилька, принадлежал милой семейке Куцых.

На воротах красовалась какая‑то табличка, но надпись была плохо различима в рассветных сумерках. Я хотела подойти поближе и прочесть, но резкий голос сзади заставил меня вздрогнуть.

– На прием явились, ранние пташки?

Мы разом обернулись. В соседнем дворе за невысоким заборчиком стояла полная женщина в пуховом платке и с ведром угля в руке.

– На прием пришли, говорю? – повторила она. – Так нету их никого. Валентину час назад «Скорая» увезла, я грузить помогала.

– А что с ней? – спросила я.

– Да кто его знает, что оно такое: лицо и руки покрылись такими жуткими волдырями, что смотреть страшно. Ни на ноги встать не могла, ни слова сказать, только каталась и мычала. Татьяну тоже забрали – она, наоборот, бегала и орала, как полоумная, еле поймали, так ее, наверное, прямиком на «Победу» свезли. И сынок с ними поехал. Так что не ждите зря, приема сегодня не будет. Никого их нету.

«Победой» в нашем городе неофициально называли психбольницу, расположенную возле поселка с таким же названием.

– А Лада? – прошептала Лилька, меж тем как тетка развернулась и зашагала к своему дому. – Тетенька, постойте! Так они втроем уехали? Не вчетвером?

– А кто там четвертый? – обернулась тетка. – Втроем они живут, втроем и уехали. Впрочем, я в их дела не мешаюсь и в гости не хожу. Чего и вам советую, – добавила она с нажимом и скрылась за дверью.

Я подошла к воротам и прочла‑таки надпись на табличке:

– Часы приема экстрасенса… Прием учениц…

– Ничего ж себе! – фыркнула Лилька. – Экстрасенсы какие нашлись, прием ведут! Еще и учениц принимают!

– Теперь им предстоит только прием лекарств, и возможно, силком.

Лилька мрачно ухмыльнулась, порылась в карманах и вынула маркер.

«Обращаться в психбольницу «Победа», третий корпус, шестое отделение», – вывела она внизу таблички, умело повторяя шрифт.

– Добавь: спросить графиню Батори, – хихикнула я и толкнула калитку.

Медленно и со скрипом она открылась. Видимо, запереть ее никто не догадался.

Лилька уставилась на меня:

– Слушай, Ника, похоже, это шанс.

– Вообще‑то это противозаконно, – сказала я и первой шагнула во двор. Собак вроде бы не наблюдалось.

– Да кому они нужны, – отмахнулась Лилька, закрывая за собой калитку. – Судя по этой тетке, с соседями у них не лучшие отношения.

Дом, старый, низкий, казалось, вросший в землю, расположился в самой глубине двора, за высокими деревьями и многочисленными хозяйственными постройками. Лилька сразу же бегом побежала к нему, а я не спеша пошла следом по асфальтированной дорожке мимо двойного ряда облупленных сарайчиков. Возникло непонятное желание заглянуть в них, но я спешила за Лилькой.

В доме кто‑то был. Из трубы тянулась тонкая струйка дыма, а в подслеповатом окошке из‑за плотной шторы пробивался электрический свет.

Низкая дверь тоже оказалась незапертой. Лилька распахнула ее, и мы обе, не колеблясь, шагнули внутрь. Для этого нам пришлось преодолеть две маленькие ступеньки вниз.

– Как склеп какой‑то! – буркнула я, а Лилька закричала во всю глотку:

– Лада!

Никто нам не ответил. Я толкнула еще одну дверь, и мы оказались в темном коридоре с низким потолком, из которого вело четыре двери.

– Точно, склеп, – согласилась со мной Лилька. – И она тут, моя бедная сестренка… Лада! Ты где!

Из‑под одной двери пробивался свет, и мы, ободряюще посмотрев друг на друга, одновременно взялись за дверную ручку.

Это была кухня. Большая, но неуютная и темная, с низким потолком. Тусклая лампочка освещала ее слабо, а оконце было завешено, так что дневной свет в эту кухню практически не попадал.

Ладу я не сразу узнала. В старом линялом халате, со стянутыми в узел волосами, она старательно драила пол тряпкой без помощи швабры. На плите булькало какое‑то варево. Увидев нас, она выпрямилась, и в ее глазах отразился страх.

– Зачем вы сюда пришли? – забубнила она скороговоркой. – Уходите, уходите. Они скоро вернутся, ой, будет плохо…

– Лада, да что с тобой! – заплакала Лилька и попыталась обнять сестру, но та отстранилась, все бубня: «Уходите, уходите скорее». Жутковато было видеть ее такой, эти пустые глаза, лишенные всякого выражения, настолько не вязались с прежней Ладой, какую я знала… Неужели кому‑то нужна ТАКАЯ невеста!

– Ты одна здесь? – спросила я.

– Да, одна, если не считать… – Лада осеклась на полуслове, боязливо оглянулась и ответила: – Одна, одна. Но они, они скоро вернутся, они обязательно вернутся…

– И зачем тебе все это нужно? – прервала этот лепет Лилька. – Лада, ну хватит уже дурить, пойдем домой! Они если и вернутся, то очень нескоро, их в больницу увезли.

– Нет, нет, мне нужно все успеть…

Показалось ли мне, но за зашторенным окошком мелькнуло что‑то темное. Видимо, не показалось, потому что Лада резко втянула голову в плечи и вздрогнула:

– Идите, идите отсюда! Вам же будет хуже! И мне…

С этими словами она мягко, но настойчиво вытолкала нас за дверь кухни, потом по коридору и в конце концов выставила во двор.

Конечно, я вполне могла вытащить ее оттуда силком, но понимала, что пользы от этого не будет никакой. И не тащить же ее силой по улице!

– Идите отсюда скорее, – пробормотала Лада тем же испуганным голосом, оглядываясь. Я тоже оглянулась, но никого во дворе не увидела.

Лада, недолго думая, заскочила обратно в дом и заперлась изнутри.

 

– Ну ничего ж себе! – выдохнула Лилька. – Лада! Ты что делаешь, открой!

Только тут я поняла, какого дурака мы сваляли. Вместо того чтобы без толку уговаривать Ладу, нам следовало искать в доме ту проклятую куклу! А теперь что делать?

Я в раздумье побрела по дорожке вдоль ряда сарайчиков по направлению к калитке. Кулон еле ощутимо, но все же дал понять – не все там благополучно, в тех сарайчиках. Я насторожилась, прислушалась – со стороны сарайчиков не доносилось ни единого звука, и к ним не вело никаких следов.

Но все же – что это такое мелькнуло тогда за окном? Если бы вернулся кто‑то из хозяев, то вошел бы в дом и выставил незваных гостей.

– Ника, мы что, просто так уйдем? – жалобно спросила Лилька.

– Подожди…

Я еще раз и еще прошлась мимо ряда сарайчиков. Нет, все же там было что‑то не так.

Тем временем Лилька решительно вернулась к дому и заколотила в дверь кулаками, что‑то кричала, но я не обращала на нее внимания. Я пыталась понять, представляют собой сарайчики опасность или нет. Выходило, что для меня они вроде бы не опасны, но что‑то недоброе в них есть, есть…

Странно, думала я, обычно в таких дворах хозяева держат живность, каких‑нибудь кур или кроликов, а уж без собак и кошек частных домов вообще не бывает. Здесь же не было и намека ни на что живое. А этот дом… просто склеп какой‑то! Даже цветов на окнах нет, и сами окна наглухо завешены. Ужас! Сама‑то я всегда любила солнечный свет, не терпела ни зашторенных днем окон, ни темных очков, и просто не могла понять, как вообще можно жить, так отгородившись от солнышка и заменив его тусклой лампочкой. Как кроты какие‑то!

Страшновато было, конечно, но я решилась. Подошла к крайнему сараю, повернула щеколду и распахнула дверь.

И ничего страшного там не оказалось. Загородка с углем и поленница свежих, пахучих дров. В углу – лопаты и грабли. Ничего необычного.

Я закрыла дверцу и пошла заглядывать во все сарайчики подряд. Старая мебель, мешки с какими‑то сыпучими материалами, еще какая‑то рухлядь, дрова…