Покинутое жителями еще после первой катастрофы поселение Корогод славилось тем, что к нему до сих пор нельзя было подойти незамеченным. Практически все заброшенные населенные пункты Зоны утонули в густых зарослях кустарника или молодняка; от некоторых, например, Заполья или Иловницы, не осталось и следа, а Корогод до сих пор стоял, окруженный болотами, и был отлично виден с любого направления. В сравнении с видами тридцатилетней давности пейзаж вокруг деревни все-таки изменился: лес отвоевал у бескрайних полей примерно треть территории, а крупные острова среди болот превратились в участки непроходимых джунглей, настолько на них разросся кустарник, но в целом все осталось таким же, как прежде. Держать курс на руины поселка было легко, даже когда до цели оставалось еще несколько километров.
Когда группа выбралась наконец из леса и устроила короткий привал на опушке, внимательнее всех отнеслась к изучению дальнейшего маршрута Ольга. Она прошла немного вправо, постояла у края раскинувшегося перед группой болота, изучила через оптический прицел вид далеких развалин и вернулась к товарищам. О результатах своих наблюдений она никому не доложила.
Да ее никто и не спрашивал. Андрей сидел у дерева, прикрыв глаза, а Скаут и Татьяна лежали пластом, и все, что им было сейчас интересно, – отдых и баночка энергетика.
После старта у озера Кринка Андрей позволил сделать лишь два коротких привала и категорически запретил использовать любые стимулирующие напитки или таблетки. Измотанная четверка довольствовалась водой и галетами из сухпайка. Никакие мольбы и стоны на Лунева не подействовали. Единственное, чем он облегчил участь товарищей, было обещание, что на следующем привале им будет позволено открыть одну из трех припасенных каждым ходоком банок энергетического напитка.
Все без исключения ходоки отлично понимали, что Лунев не лютует, а действует сугубо рационально. Не в том дело, что Андрей предвидел массу трудностей впереди и берег энергетик на крайний случай, – нет, Старый исходил не из фантазий, а из точного расчета продолжительности пути. До цели оставалось от двух до шести часов ходу, в зависимости от ситуации. Энергетик, на рецепте которого озолотились некоторые ученые Приграничья, был особенным напитком, вовсе не таким, как его аналоги на Большой земле. После приема он начинал действовать минут через пятнадцать, но лишь через четыре часа эффект достигал своего пика, на котором держался еще около четырех часов, а затем медленно шел на спад. То есть «взбодриться», как настоятельно требовал Скаут, имело смысл только выйдя на окраину Корогода. Что сейчас, собственно, и произошло.
Лунев первым распечатал банку и осушил ее, не отрываясь, залпом. Подавать дополнительные команды не потребовалось. Остальные последовали примеру лидера, причем осушили свои банки тоже в один прием.
– Подойдем к цели, пейте по второй, – сказал Андрей. – Эффект усилится и продлится. Должно хватить почти на сутки. Не выберемся за это время, выпьем по третьей, будет еще полсуток в запасе.
– А последствия? – с опаской спросила Татьяна.
– Обычные. – Андрей пожал плечами. – Когда отпустит – слабость, нервное истощение и непреодолимая сонливость. Сутки крепкого сна, и все пройдет.
– Кошмар какой-то. – Татьяна опасливо взглянула на баночку с нарисованным тигром.
– Стимуляторов без последствий не бывает. Нет, если не злоупотреблять и ограничиться одной банкой в сутки, то не будет вообще никаких побочных эффектов. Но в рейде так не всегда получается.
– Никогда так не получается, – уточнил Скаут. – А иногда и по десять банок в сутки приходится высасывать. Некоторых потом на неделю в госпитале закрывают. В психиатрическом отделении.
– Но ведь это... ненормально! Так относиться к своему здоровью нельзя!
– Здоровье, сударыня, – это кондиция живого организма, – напыжившись, изрек Скаут. – Мертвый нездоров по определению. Мне так один доктор сказал, когда я в психушке после недельного рейда очнулся. Иногда лучше здоровье слегка подпортить, чем вовсе его лишиться. Вместе с жизнью. Согласны?
– Лучше не ходить в такие долгие рейды!
– Ну, тогда уж вообще – лучше не ходить в Зону, а работать бухгалтером в Конотопе.
– Почему там? – сдерживая смех, вдруг спросила Ольга.
– А почему не там? – В глазах у Скаута сверкнули веселые искры. – Славный городок. Тишина, покой, музеи, натовская военная база, там жвачку можно на молоко выменять.
– Вы энергетик пили или что покрепче? – стряхивая дремоту, спросил Андрей. – Очнулись, как вижу?
– Еще пять минут, командир! – Скаут сделал вид, что массирует ноги. – Ходули перегрелись, пусть остынут. Нас же никто не догоняет. Оля, я прав?
– Я никого не чувствую.
– Ну вот!
– Не возражаю, отдыхайте. – Лунев поднялся и неторопливо спустился к болоту.
Тропа вела прямиком через топь, но пространство для маневра все-таки имелось. Андрей сразу приметил тропинку, которая пролегала правее места привала и уводила на ближайший кустарниковый остров. Лунев хорошо помнил, что с той стороны острова болото кочковатое, но без сюрпризов, и в ширину всего метров двести. Дальше начинался пологий подъем вплоть до окраины поселка. По сути опасным был только первый участок пути, до острова.
– Левее бы пройти. – Рядом встала Ольга. – Вон там. Видишь, вдалеке на краю леса халабуда?
– Сарай? Старый склад химикатов?
– Да, химудобрений. Вот точно напротив него есть сухая тропа.
– Но там нет тропы в сектор.
– Может, нет, а может, есть. – Ольга пожала плечами. – Механик говорил, что здесь тропа снова расширяется. До полутора километров. До склада как раз метров восемьсот. Если мы сейчас на середине тропы, получается нормально.
– Здесь тоже можно пробраться. – Андрей указал на высоченные, как верблюжьи горбы, кочки правее позиции. – Вот по ним. Главное – не соскользнуть, ноги не переломать.
– Ноги ладно, тут пиявок... море. И бросаются, как пираньи, вмиг всей стаей. Облепят, устанешь отдирать.
– И ты туда же. – Андрей усмехнулся. – Байки сочинять.
– Серьезно, сама видела.
– Как всю кровь из человека высосали, – насмешливо подбодрил спутницу Андрей.
– Не всю, но много. Только он не от этого загнулся. Часа через три порезался, когда на привале тушенку открывал, – руки от слабости дрожали, остатки крови из него и вытекли. Эти пиявки ему какую-то дрянь впрыснули, кровь не останавливалась вообще. Мы и бинтами, и жгутом, и прижигали... все без толку. Оказалось, кровь у него в сосудах не задерживалась, просачивалась потихоньку. И в желудок, и в легкие...
– Да уж, не смешно. – Андрей хмыкнул. – Тем более – не резон с кочек падать. Надо шесты для опоры срубить. Возьми Скаута, займитесь.
– Хорошо.
Ольга вернулась к месту привала, но долго в одиночестве Андрей не пробыл. К нему подошла Татьяна. Некоторое время она молчала, потом вздохнула и прижалась Андрею к плечу.
– Пока от меня больше проблем, чем пользы, да?
– Пока. – Лунев обнял ее за плечи.
– Спасибо, подбодрил, – тихо сказала она.
– А ты хотела, чтобы я начал тебя уговаривать? – Андрей чуть отстранился и попытался заглянуть Татьяне в глаза.
– Нет. – Она не захотела встречаться с Луневым взглядом.
– Ты винишь себя в гибели Бражникова?
– А как ты думаешь? – Татьяна снова вздохнула.
– Думаю, да, и думаю, что напрасно.
– Хочешь сказать, это судьба?
– Нет. Это война. Локальная, тайная, но такая же трудная и жестокая, как любая другая.
– Война, – задумчиво повторила Татьяна. – За что? За какие идеалы или территории? За вот это болото и другие сектора Зоны? Кому они нужны?
– Война всегда идет не за что-то, а с какой-то целью. В девяноста процентах случаев – с целью обогащения. Все, что происходит в Зоне, не исключение. Люди здесь воюют за контроль над территориями, где производятся артефакты. То есть зарабатывают деньги.
– А не люди? Нас ведь пытаются остановить телепаты, контролеры, как вы их называете. В чем их интерес?
– В том же.
– Не думаю, что они желают заработать на торговле артефактами. Мне кажется, их мотивы близки к мотивации любого сопротивления. Зона – их дом, и они пытаются защитить его от чужаков, от нас.
– Все не настолько просто. – Андрей покачал головой. – Уверен, восемь из десяти мутантов вообще не имеют мотивации. Ими движут инстинкты и чувство голода. Но оставшиеся двадцать процентов, те, кто сохранил остатки разума, не просто сопротивляются нашему вторжению в Зону. Они готовят ответный удар. То, что происходит сейчас на базе, убедительное тому доказательство. Не знаю, что это – начало контрнаступления или разведка боем, но обитатели Зоны не намерены ограничиваться изгнанием чужаков из своего дома. Они желают выйти за его пределы и расширить зону своего обитания.
– И ты считаешь, что штаб этого войска находится в Тринадцатом секторе?
– Не знаю. Но генерал, скорее всего, считает именно так. И пока у нас имеются только подтверждения его правоты, ни одного опровержения. База атакована из Тринадцатого, без сомнений, нас пытаются задержать вполне разумные, но все-таки мутанты, плюс к тому у нынешней истории имеется богатая предыстория. Если взглянуть на нее с высоты сегодняшнего положения, все стыкуется без существенных зазоров. Факты складываются в четкую картину. Не хватает лишь последнего крупного фрагмента. Остапенко считает, что мы отыщем его в Тринадцатом секторе. И чем ближе мы подходим к цели, тем больше я согласен с генералом.
– Допустим, все так, как ты говоришь, но... – Татьяна чуть отодвинулась: – Нас только четверо, да и то... можно сказать, трое! Если в секторе штаб и главная база этих... разумных мутантов, что мы сможем сделать?
– Там будет видно. – Андрей пожал плечами. – Одно я знаю точно: Остапенко никогда не посылает людей на абсолютно безнадежные задания. Хотя бы один шанс из тысячи у нас есть, я уверен. Что это за шанс, на что рассчитывает генерал, я не знаю. Но этот старый гэбэшник определенно в курсе чего-то такого, что поможет нам справиться с заданием.
– Чего? В курсе чего конкретно?
– Не знаю, сказал же!
– А если и не узнаешь?
– Тогда мы не справимся.
– Голова идет кругом от такой непоследовательности! – возмутилась Татьяна. – Почему Остапенко сразу не сказал, хотя бы тебе, в чем конечная цель миссии?!
– Скорее всего, чтобы никто не смог у меня это выпытать. – Андрей улыбнулся. – Или выудить из моей памяти с помощью телепатии. Вспомни себя три месяца назад. Перед отправкой в Зону Остапенко изрядно накачал тебя химией вовсе не для того, чтобы сгладить стресс, который испытывают все новички. Он опасался, что о твоей шпионской миссии узнают телепаты.
– Ни разу не вспомнила о шпионской миссии, – призналась Татьяна. – До самого возвращения на базу думала, что действую правильно и по собственной воле.
– Этого Остапенко и добивался. Чтобы ты максимально вошла в роль и даже во сне не вспоминала о своей тесной связи с контрразведкой. В моем случае химия не требуется. Остапенко уверен, что я сделаю верные выводы, и не зная цели нашей миссии.
– Все понятно. – Татьяна наконец оторвала задумчивый взгляд от болота и перевела его на руины поселка вдалеке. – Еще одна мертвая деревня в аду. Не понимаю, как вы можете любить эти жуткие места. Почему вас всех, как магнитом, тянет в Зону?
– Я отвечу, когда мы вернемся, – пообещал Андрей. – Если к тому времени ты не найдешь ответ сама.
Сзади послышались смешки и топот. Лунев обернулся и удивленно посмотрел на приближающуюся парочку. Было удивительно, но, похоже, от вражды между Скаутом и Ольгой не осталось и следа. В чем причина такой резкой смены настроения, в первую очередь у Ольги, Старый не мог себе даже представить. Не энергетик же на нее так повлиял.
«Может, просто расслабилась? Контролеры далеко, других тварей поблизости тоже не видно... А может быть, дело не в этом. Чем меньше нас становится, тем больше она понимает, насколько мелочны ее капризы и придирки. Все может быть».
Срубленные Скаутом посохи источали аромат сосновой смолы, что вместе с бодрящим действием энергетика и наметившимся улучшением морального климата в группе поднимало настроение и вселяло уверенность даже в раскисшую было Татьяну. Когда же удалось без проблем миновать опасный участок, на котором в жиже между скользкими кочками действительно кишело несметное количество пиявок, настроение поднялось до уровня, граничащего с эйфорией. Впервые за весь рейд никто из ходоков не пострадал, даже не оступился на скользких пружинящих кочках, и ни с кем не поругался, что было, на самом деле, еще важнее.
Очутившись на острове, ходоки побросали палки и взялись за ножи. Кустарник здесь рос невысокий, чуть выше пояса, но густой и цепкий. Как выразился Скаут, по нему проще было бы катиться, чем сквозь него идти.
– Он только с краю такой, дальше пореже станет, – пообещала Ольга. – А в центре острова его вообще нет. Там земля какой-то дрянью пропитана, ничего не растет.
– Дрянью? – с опаской переспросил Скаут. – Аномальной?
– Не знаю, белой такой. Как будто соль выступила. Фон вроде бы невысокий. Детекторы тоже молчат.
– Белая дрянь? – Скаут хитровато ухмыльнулся. – Ладно, понюхаем.
Он сделал вид, что насыпает что-то на запястье и втягивает носом. Пантомима получилась забавной, только концовку этюда Скаут почему-то смазал. Артистическая маска вдруг сползла с его лица, уступив место выражению беспокойства. Он опустил руку и принюхался к воздуху, затем снова понюхал руку и снова – воздух.
– Что-то... не пойму. – Скаут беспокойно оглянулся. – Откуда-то... несет...
Он снова принюхался.
– Чем несет? – Ольга тоже потянула носом воздух. – Ничем таким... разве что болотом.
– Что, никто не чувствует? – Скаут шагнул к Ольге и снова принюхался.
– Эй, полегче. – Та усмехнулась. – Не собачки, чтобы снюхиваться!
– Я серьезно. – Скаут взглянул на Лунева. – Старый, ты тоже не чувствуешь? Дымом тянет.
– Каким?
– Каким, каким... дымным. – Сталкер снова завертел головой. – Вроде ничего не горит.
– Может, тебе снова кто-то на мозги присел? – предположила Ольга. – Сними перчатку, «Джокера» в кулаке зажми, поможет.
– Никто мне не присел! – Скаут указал на восточную оконечность острова: – Вон дым! Кусты горят!
– Там тоже, – сказала Татьяна, указывая на запад. – И там.
Она махнула в южном направлении.
– Где что горит? – Ольга удивленно повертела головой. – О чем вы толкуете?
– Ты не видишь? – удивился Скаут.
– Нет.
– А, ну это потому, что рост у тебя метр на шпильках. Давай подниму.
– Ага, разбежался! Лишь бы пощупать, готов что угодно придумать.
– Там, действительно, горит, – сказала Татьяна.
– Ладно, верю, – снисходительно проронила Ольга.
– Надо пошевеливаться. – Андрей подтолкнул обеих спутниц вперед. – Пока и на севере не полыхнуло.
– Ветер оттуда, не должно, – возразил Скаут. – Нет, а кто поджег-то? Мы некурящие, бычки не бросали, искры из глаз у нас тоже не сыпались. Не пиявки же запалили!
– Не пиявки. – Андрей оглянулся, пытаясь высмотреть кого-нибудь на том месте, где недавно отдыхали ходоки, но никого не увидел.
Продолжив движение на север, Лунев едва не сбил с ног Ольгу, которая вдруг встала как вкопанная.
– Ты чего?
– Нам туда нельзя! – прошептала девушка, указывая взглядом на развалины Корогода.
– Опять контролеры?
– Да. И много.
– А с ними кто?
– Никого. Теперь они никого не ведут, но это еще хуже. Они не отвлекаются на контроль подопечных. Думают только о нас. Скоро мы это почувствуем.
– А как задницы подпалит, мы почувствуем еще скорее! – нервно заявил Скаут. – Глядите, заполыхало! Огонь быстрее поезда несется!
– Но ветер же... – Андрей тревожно оглянулся. – С другой... стороны.
– Не знаю, откуда ветер, но лучше бы нам поднажать. – Скаут натянул маску.
– Какой дым... едкий, – закашлявшись, сказала Татьяна. – И густой.
Андрей и Ольга переглянулись. По мнению Лунева, никакого особо едкого дыма вокруг не было. Кустарник вообще горел, будто хорошо высушенный хворост, почти без дыма. А между тем его, как и всю Зону, ежедневно орошало с серых небес по нескольку часов кряду. Теоретически кустарник должен был действительно дымить густо и едко.
– Так, так. – Ольга прищурилась и решительно шагнула навстречу приближающейся огненной стене. – Полыхает, говорите?
– А ты не видишь?
– В том-то и дело. – Ольга усмехнулась. – Где полыхает? Там?
Она указала в южном направлении.
– Да, там.
– Сильно горит?
– В полный рост.
– Занятно. – Ольга двинулась к южной оконечности острова, ступая по старым следам группы.
– Маску все-таки надень, – сказал Андрей.
– Я не горю, ты же знаешь.
– Саламандра нашлась. Надень маску, сказано!
– Ладно-ладно. – Ольга нехотя натянула фильтрующую маску и перчатки.
Метрах в десяти перед стеной огня она остановилась и обернулась.
– Здесь?
– Да. – Андрей кивнул.
Ольга раскинула руки, будто бы наслаждаясь идущей перед огненным валом волной жара, и замерла. Зрелище было не для слабонервных. Сообразив, что сейчас произойдет с Ольгой, Татьяна тихо охнула и вцепилась в рукав Луневу.
– Вы с ума сошли! Оба! Отзови ее немедленно!
– Спокойно. – Андрей похлопал спутницу по руке. – Она справится.
– С чем она справится?! Силой мысли погасит огонь?! Что за бред?!
– Заметь, я только сказал, что она справится.
– Оля! – сдали нервы и у Скаута. – Хватит! Не надо подвигов! Старый, что она задумала?
– Ты тоже не понимаешь? – Андрей усмехнулся. – Тогда просто смотри и удивляйся.
Огненная стена поглотила Ольгу и двинулась дальше, прямиком на ходоков. Татьяна в очередной раз вскрикнула и попятилась. Скаут остался рядом с Андреем, но занервничал пуще прежнего и весь подобрался в полной готовности драпануть, едва командир даст отмашку. Лунев стоял спокойно, даже расслабленно, словно смотрел не на грозную стихию, а всего лишь на ее изображение на большом экране.
Огненный вал продвинулся еще на несколько метров, но вдруг сбавил обороты и замер на месте, не дойдя до Андрея и Скаута совсем немного. Что интересно – когда огонь остановился, каким-то чудом исчез идущий от него жар. О дыме, даже о намеке на запашок гари, нечего и говорить. Они улетучились еще раньше, когда в огненную стену вошла Ольга.
– Блин, – стягивая маску, проронил Скаут. – Туфта?
– Иллюзия. – Андрей подошел к пылающей стене и запустил руку в самое пекло.
Секунд через пять он сделал два шага назад, одновременно выводя из пламени Ольгу.
– Поклон, книксен, – несколько раз хлопнув в ладоши, попросил Скаут. – Советский цирк умеет делать чудеса. Я только не понял, это массовая галлюцинация или что-то другое?
– Как вы можете тут стоять, жар невыносимый! – приблизившись к троице, сказала Татьяна. – И дышать нечем.
Она прикрывалась от огненной стены ладонью и прижимала к лицу маску.
– Вот тебе и ответ, – сказала Ольга. – Каждого из нас обрабатывает свой контролер. Татьяне достался самый талантливый... как всегда.
Она не взглянула на Лунева, но Андрей заметил, что это стоило ей определенных усилий. Все-таки какой-то оттенок ревности в ее отношении к Андрею и Татьяне присутствовал. Отчасти это льстило самолюбию, но в целом было скорее отрицательным моментом. Группа только-только начала забывать о мелочных ссорах. Да и вообще сейчас было не до выяснения отношений.
– И как ее... разгипнотизировать?
– Никак. – Ольга пожала плечами.
– О чем вы говорите, какой гипноз? – Татьяна спряталась за спину Андрею. – Мы так и будем тут стоять, пока не превратимся в шашлык?
– Идем. – Андрей указал на северо-восток. – Контролеры там?
– Они в Корогоде. – Ольга мотнула головой на север. – Но зайти им во фланг не получится, не надейся. Учуют.
– А тебя? Они ведь пока «на троих соображают», тебя не трогают.
– Значит, они еще не в курсе, сколько нас осталось. Скольких чуют, стольких и прессуют. Но дальше открытое место, меня увидят.
– Все равно идем туда. Пусть думают, что напугали.
– Слышите? – вдруг насторожился Скаут.
До слуха ходоков донесся тонкий протяжный свист.
– Да, облом. – Андрей раскинул руки, оттесняя товарищей назад.
С восточной стороны острова в болоте послышался громкий всплеск, а затем глухой взрыв и многочисленные шлепки комьев грязи, взметнувшейся к небу и вскоре упавшей обратно в трясину.
– Недолет, – прокомментировал Скаут. – Из подствольника саданули. Выходит, не только контролеры нас встречают? Какие-то стрелки с ними.
– Они сами и есть стрелки, – уверенно возразила Ольга. – Надо сразу на север идти. По приближающейся цели навеской труднее попасть.
– Зато прямой наводкой стрелять – одно удовольствие, – запротестовал Скаут. – Нельзя вперед!
– У тебя есть предложение получше? – спросил Андрей. – Все вперед. Рысью!
Вторая граната разорвалась на острове, но по-прежнему далеко от группы. Гранатометчиками невидимые стрелки, кто бы это ни был, контролеры или их очередные невольные помощники, были паршивыми. Третий взрыв, громыхнувший на западном берегу острова, только подтвердил эту догадку. Группа на предельной скорости миновала центр острова – действительно, голый, будто плешь, и покрытый крупными белыми кристаллами, напоминающими соль – и с разбегу врезалась, как в морскую волну, в новую полосу кустарника. На северной оконечности острова кусты были гораздо выше, почти в рост, но не такими густыми, так что скорость продвижения упала незначительно. Когда впереди забрезжил просвет, Андрей приказал остановиться и двинулся на разведку.
Так совпало, что очередной навесной выстрел из подствольного гранатомета хлопнул именно в тот момент, когда Лунев выглянул из зарослей. Андрей без труда засек точку, с которой стреляли. Гранатометчик прятался в развалинах на самой окраине Корогода, получалось, метрах в трехстах от позиции Андрея. Для работы из «вала» с оптикой – расстояние идеальное. Пусть только высунется. Вот только высовываться противник, похоже, не собирался.
Кустарник справа зашуршал, и рядом с Андреем замерла Ольга.
– Ты их видишь? – шепотом спросила она.
– Нет, а ты?
– Трое спускаются левее, двое справа заходят, все с автоматами. Действительно не видишь?
– Не вижу, сказал же!
– Только куриной слепоты нам не хватало. – Ольга прицелилась и сделала три выстрела подряд.
Ответный огонь был неприцельным, но одна из коротких очередей срезала верхушки кустарника довольно близко от позиции ходоков. Андрей сдал назад и поманил за собой Ольгу.
– Попала? – когда они выбрались из зарослей, спросил он.
– Нет. – Ольга помотала головой. – Или пули их не берут. Левофланговый вроде бы дернулся, но не упал. Как шел, так и дальше двинулся, даже не захромал.
– Знакомая ситуация, тебе не кажется? Если у них при себе особо мощные артефакты из Тринадцатого сектора, пули их не возьмут.
– Как и нас.
– Зато нас всех «берет» гипноз. Кроме тебя. Вот и получается, ты одна против пяти вооруженных телепатов. – Андрей попытался подражать интонациям Ольги: – Тебе оно надо?
– Против шести. – Ольга кивком указала на юг. – Та тварь, которая нам кровавый душ на озере устроила, скоро присоединится к этой пятерке, я ее чувствую.
– Тем более. Короче, больше никакой самодеятельности, поняла?
– А если вас всех снова прижмет?
– Вот тогда действуй по обстановке.
– Я и действую.
– Я пока в норме.
– Это ты так думаешь. Хоть раз послушай меня, Старый, хотя бы из чистого любопытства.
– Ну, излагай, – нехотя разрешил Андрей.
– Они не выпустят нас с этого острова.
– Интересно, как им это удастся? – Лунев снисходительно усмехнулся. – Вшестером весь периметр не проконтролируешь.
– Им и не надо контролировать периметр. Они контролируют нас. То есть вас. Ты думаешь, после того, как ты разгадал фокус с «пожаром», тебя отпустило? Ничего подобного. Контролеры до сих пор сидят у тебя на мозгах и, будь уверен, сидят не просто так, а гадят по полной программе. Пока что ты относительно адекватен, но очень скоро поплывешь и перестанешь себя контролировать. Ни «Джокер» не поможет, ни амулет.
– Но почему ты так решила?!
– Да потому, что я чувствую – те трое идут по твою душу. А двое, которые заходят с востока, контролируют Скаута и Татьяну. Контролеры отлично понимают, что ты самый опасный, и действуют наверняка. Когда к ним присоединится шестой, достанется и мне.
– Ты же не поддаешься гипнозу.
– У меня к нему повышенная устойчивость. Но поддаюсь, как и все. Вспомни, как осенью мы бродили по Припяти, там мне тоже досталось. Или сегодня в лабиринте. Механик признался, что в первый раз бродил по нему сутки. Я выбралась за полчаса. Но ведь все равно вляпалась! Так что, когда шестой скажет своим приятелям, что нас четверо, они перераспределят силы, и ловушка захлопнется.
– И что ты предлагаешь? – Лунев готов был допустить, что Ольга права, хотя признать ее аргументы убедительными он не мог. Поверить в свою неадекватность было трудно.
– Я должна уйти, пока не попала под тот же пресс, что и вы.
– И кто выведет нас с острова, когда... контролеры навалятся всей бандой?
– Если у меня все получится, они не навалятся.
– Если! – Андрей невесело усмехнулся. – А если нет? Что ты задумала?
– Не скажу!
– Суеверная, что ли? Сглазить боишься?
– Боюсь, что тебя «разговорят» контролеры.
– У Остапенко научилась интриговать?
– Думай, как тебе нравится. Я пошла?
– С богом, – сдался Андрей. – Сколько нам ждать?
– Вы дождетесь, – уклончиво ответила Ольга. – Минут через пять вам не захочется покидать остров ни за какие деньги. Могу поспорить.
– Это к Скауту, я не любитель пари.
На этом и расстались. А в том, что отсутствие интереса к пари бережет деньги, Андрей убедился не через пять минут, а всего-то через минуту. Шаги и шелест голого кустарника позади Ольги еще не стихли, а Лунев уже почувствовал, как ему на мозги начинает давить чужая воля. Для самоуспокоения Андрей все-таки зажал в кулаке «Джокера», а верный амулет и вовсе взял в зубы, но ничего не помогло. Как и предсказывала Ольга. Сколько контролеров навалились разом – трое или четверо, – Андрею было уже неинтересно. Телепаты легко пробили обе защитных оболочки и подавили волю человека. Как выбраться из-под этого пресса, Лунев себе не представлял. Да вскоре и перестал об этом думать. Все, что ему хотелось, – это усесться посреди соляной плеши в центре острова в позу «лотос» и погрузиться в медитацию. Или просто завалиться спать. Это был тоже неплохой вариант, с точки зрения новых хозяев тела и разума Андрея.
Где-то в глубине сознания все-таки теплились остатки осмысленного отношения к себе и происходящему вокруг, но все, на что эти крупицы самосознания были способны, – это отвлеченно наблюдать и делать выводы. Никаким решениям они не содействовали.
Андрей видел, как к нему приблизились Скаут и Татьяна, как оба бросили оружие, рухнули на колени, а затем уселись рядом с командиром, но сказать им он ничего не мог. Да они и не услышали бы. Они пребывали точно в таком же ступоре, как и Лунев.
Прошло какое-то время – может, минута, а может, час, Андрей потерял ощущение времени, – и справа затрещали кусты. Повернуть голову было нереально, не осталось сил, к тому же не хотелось. Но боковым зрением Лунев все же увидел четыре фигуры в безразмерных серых балахонах. Оружия в их руках он не заметил, но и самих рук видно не было. Скорее всего, автоматы у «балахонов» все же имелись, но они прятали оружие под одеждой.
«Не в артефактах дело, – сообразила загнанная в подвал сознания адекватная часть личности Лунева. – Эти парни сами ходячие артефакты. Но пули от них отскакивают вовсе не в силу мистических причин. Дело в балахонах. Видел я такие в той самой лаборатории, где мой амулет изготовили. Но тогда это были экспериментальные образцы. Вот и еще одно доказательство того, что Остапенко прав. Лаборатории Казакевича, черные ангелы, Тринадцатый сектор – все это звенья одной цепи».
Кустарник затрещал и слева, но кто и в каком составе подошел к плеши с восточного направления, Андрей вовсе не надеялся увидеть. Оставалось ориентироваться по звуку. Похоже, оттуда подошли двое. Если это были контролеры, получалось, что теперь их полный комплект. Одно было странно: все шестеро остановились метрах в двадцати от троицы ходоков, будто бы опасаясь двигаться дальше.
«Чего они ждут? Нас же можно брать голыми руками. Или просто расстрелять, как бутылки на полигоне. Даже спьяну не промажешь. О чем они размышляют? Совещаются? Опасаются подвоха?»
Андрей так и не узнал, чего опасались контролеры или о чем они совещались. В одну секунду ситуация кардинально изменилась, и дальше Луневу стало не до размышлений, включились рефлексы и въевшиеся в подкорку боевые навыки.
Мысль о бутылках на полигоне вдруг материализовалась, только немного не так, как представлял себе Андрей. Позади западной четверки врагов раздался звон разбитого стекла. До обоняния Лунева донесся резкий запах керосина и каких-то химикатов, а затем Андрея окатила волна жара. На этот раз горячая волна была не воображаемой, а самой настоящей. Секундой позже хлопнули еще две разбитых склянки, и почти сразу Лунева отпустило. Прийти в себя после такой психической перегрузки было непросто, но Андрей и не приходил. Он полностью положился на рефлексы.
Трое из четырех «балахонов» полыхали синим пламенем, но, видимо, пока не понимали, насколько это опасно. Четвертый не спешил тушить товарищей. Он развернулся к Андрею спиной и, пытаясь вычислить, где прячется партизан-поджигатель, уставился на кусты, из которых прилетели бутылки с зажигательной смесью. Лунев на месте контролера поступил бы проще – выкосил бы часть растительности длинной очередью и уж после смотрел, что там да как. Но телепат привычно полагался, в первую очередь, на свое аномальное чутье и держал автомат стволом в землю. Вот почему он и не отреагировал, когда ему прямо в лицо прилетела четвертая бутылка. Склянка летела очень быстро – метатель был явно натренирован на такие броски – точно в лоб – и оттуда, откуда, по мнению контролера, прилететь не могла. Вот почему он и не успел ни уклониться, ни присесть.
Звон разбитого стекла на этот раз затерялся в диком реве твари. Пытаясь погасить пламя, контролер скинул капюшон и принялся хлестать себя по щекам, но в результате только сделал хуже. Вслед за лицом загорелись руки, горючая жидкость стекла в рукава и за пазуху, через миг пламя вырвалось уже из-под среза плаща, и контролер заполыхал пионерским костром от макушки до пяток. Вернее – наоборот.
Внимание «горячей четверки» окончательно переключилось на себя любимых – контролеры на примере четвертого наконец-то поняли, что им угрожает, если не будут приняты меры, – и Лунева отпустило окончательно. Андрей оставил тварей наедине с их заботами и решительно двинулся навстречу оставшейся восточной парочке врагов. Попытку одного из контролеров атаковать телепатически Андрей проигнорировал. С одним телепатом его защита справлялась легко. У Лунева даже мелькнула мысль, что «Джокер» и амулет пытаются реабилитироваться, – пси-удар прошелся будто бы по касательной, даже не вызвал головокружения. Как бы демонстрируя устойчивость к таким атакам, Андрей вскинул «вал» и угостил «балахона» короткой очередью. Пули вполне ожидаемо не пробили спецодежду контролера, но обескуражили и заставили врага сделать несколько шагов назад. Второй телепат не стал дожидаться, когда человек угостит его парой свинцовых тумаков, и резко нырнул в кусты. Андрей снова прицелился в первого, но тот последовал примеру напарника и освободил восточный маршрут отхода. Андрей сдал назад, собираясь вернуться и буквально за шиворот вытащить товарищей из опасного местечка, однако в этом отпала необходимость. Татьяна и Скаут были уже на ногах и ковыляли к командиру, ежесекундно оглядываясь на катающихся по земле и поджигающих кустарник контролеров.
– Бегом, бегом, не тормозим! – Андрей махнул рукой. – За мной и не отставать!
Подожженный горючей смесью кустарник трещал, едва не заглушая рычание и вопли телепатов, а заодно и команды Лунева. И дымил он теперь, действительно, густо и едко, по-настоящему, без фокусов. Ветер быстро разнес дым по всему острову и очень скоро отрезал ходоков от беснующегося противника. Группа натянула маски и двинулась по кочкам в направлении пологого склона перед поселком.
– А Ольга? – крикнула Татьяна. – Где Ольга?
– Она догонит! – Андрей притормозил, пропустил подругу вперед и слегка подтолкнул. – Скаут, шире шаг!
– В голове... гудит, – признался сталкер. – И холодно, как в морозильнике. Что они с нами сделали?
– Ничего особенного, береги дыхание, нам в таком ритме теперь долго топать. – Андрей окинул внимательным взглядом руины Корогода. – И влево поглядывай. У телепатов автоматы без подствольников были. Кто-то у них в резерве остался.
– Как думаешь, те четверо сгорели? – выдержав для приличия минутную паузу, снова спросил Скаут.
– Очень на это надеюсь. Не знаю, что там намешала в бутылках наша барышня-пироманка, но дрянь получилась липкая, текучая и прямо-таки «неугасимая», почти напалм. После такой прожарки, если и выживешь, будешь выздоравливать долго и трудно.
– Если человек, а если мутант?
– Ну и что? Суть та же, не инопланетяне ведь эти мутанты. Нет, если у нас на хвосте и висят какие-то преследователи, то это те двое, которые не попали под обстрел «коктейлями Молотова». И еще один. Который остался в развалинах. Почему-то мне кажется, он из всех самый опасный.
– Почему?
– Потому, что не полез на рожон. Умный ход. А умный враг вдвойне опасен. Даже если как гранатометчик он абсолютный ноль.
* * *
После того как был уничтожен предсказанный Бибиком десант «бэтменов», в глазах у защитников цитадели появился особый блеск. Для солдат было особенно важно, что в дело включились сталкеры. Забытый лозунг советских времен «Народ и армия едины» не пользовался в Зоне популярностью, даже наоборот, в менее сложной ситуации звучал бы абсурдно. Но сейчас сталкеры были вынуждены оставить в прошлом свои претензии к военным, а тем, в свою очередь, пришлось забыть о претензиях к гражданским лицам. Немалую роль в сплочении сводного гарнизона сыграл авторитет таких людей, как Бибик, прошедший непростой путь от рядового сталкера, а затем военного проводника, до командира отряда спецназа, но оставшийся авторитетом и для бывших гражданских товарищей. Однако в первую очередь людей сплотило понимание того, что они именно люди. Простые, не наделенные никакими волшебными талантами, но упорные, умелые, а главное – рожденные первыми на земле, которая, по воле необъяснимых причин, стала аномальной Зоной. Так что, услышь защитники Д-3 рассуждения Татьяны Сергеевны о том, что мутанты защищают свой дом, они наверняка возразили бы: «Изначально этот дом наш, ни Зону, ни ее исчадий мы в него не приглашали».
Именно по причине особого воодушевления приказ генерала Остапенко контратаковать тварей (он так и был сформулирован: «Контратаковать тварей») был воспринят всеми на ура. Короткой подготовкой к операции руководил все тот же Бибик, а потому все было продумано основательно и рассчитано по минутам. Чего-чего, а обстоятельности полковнику было не занимать. Проведя тщательную рекогносцировку местности, Бибик выяснил, что западное направление контролируется мутантами довольно слабо, и, если прикрыть группу прорыва с севера массированным огнем, а с юга заслоном из бронетехники, появится шанс организовать узкий коридор, по которому можно вывести хотя бы часть гражданских лиц, неспособную участвовать в боевых действиях. Детей, слава богу, среди них не было, только десяток подростков, прибившихся к палаточному лагерю Д-3 под действием неодолимой тяги к приключениям, но хватало женщин и пожилых людей, в основном ученых из лабораторного сектора.
Когда вся минометно-артиллерийская мощь цитадели обрушилась на северное направление, командовавшие зверьем контролеры отвели часть своего войска за пределы базы, но без присмотра ситуацию все же не оставили. В воздух вновь поднялась огромная туча летающих тварей, которая была готова в любой момент спикировать на любой из участков базы и преградить путь группе порыва. Выдвинувшаяся из южных ворот колонна бронемашин на какое-то время отвлекла внимание «бэтменов», но хитрые твари, понимая, что биться о броню бессмысленно, лишь немного сместились к югу и продолжили кружить на приличной высоте, по-прежнему контролируя всю площадь базы.
Зато когда открылись западные и северо-западные ворота, монстры мгновенно сообразили, что оттуда выйдет уже не отвлекающая, а основная группа. Вся стая мгновенно развернулась и пошла на снижение над западным сектором. Ни плотный огонь, ни быстрота продвижения колонны не помогли людям добиться того, что они запланировали. Авангард группы прорыва, состоящий из сталкеров и на треть из бойцов спецназа, был мгновенно отрезан от цитадели, окружен и почти полностью уничтожен. Люди сражались отчаянно, до последнего патрона, а когда кончился боезапас – пока хватало сил, работали ножами, лопатками и подручными средствами, но мутанты задавили массой. Выбраться из котла живыми удалось только пятерым из сотни: двум сталкерам и трем спецназовцам. Благодаря грамотному командованию лейтенанта Пашкова ребята прорубили себе дорогу обратно к цитадели и буквально за три секунды до неминуемой гибели оказались в мертвой зоне у стен складского комплекса. Шквал огня отбросил нагонявших пятерку мутантов и позволил Пашкову и товарищам беспрепятственно вернуться туда, откуда они стартовали каких-то четверть часа назад.
– Маленько не дошли... – тяжело дыша, сказал Пашков. – Если бы на Андреевку прорвались, хрен бы они нас остановили.
– Это точно. – Бибик ободряюще похлопал лейтенанта по плечу. – Ты молодец, грамотно работал. Отдохни полчаса – и ко мне, я в штабе буду, под пятым складом.
– Есть. – Пашков шумно выдохнул, снял шлем и утер пот со лба. – У вас курить нет, господин полковник?
– Не курю и тебе не советую. – Бибик осекся.
– На. – Один из сталкеров протянул лейтенанту пачку.
– Ага, спасибо. – Пашков вытянул сигарету, но прикурить не сумел – сломал. Пальцы у него заметно дрожали. – Эх, нам бы до Андреевки дотянуть...
Сталкер сам прикурил новую сигарету и поднес Пашкову. Лейтенант глубоко затянулся, затем еще раз и только после этого взял сигарету у сталкера. Дрожь вроде бы унялась.
– Хотя... к черту советы. – Бибик снова похлопал Пашкова по плечу и отправился в штаб.
Остапенко встретил полковника тяжелым взглядом и коротким кивком в сторону дерматинового стула. О результатах попытки прорыва он все уже знал, разве что без особо впечатляющих подробностей.
– Сотню просто разменяли, – процедил сквозь зубы генерал. – Псу под хвост.
– Виноват! – Бибик развел руками.
– Да ты-то здесь при чем?! – Остапенко поморщился. – Садись!
– Ну и вашей вины тут нет, – попытался смягчить ситуацию Бибик.
– Есть или нет – вопрос шестнадцатый. Я здесь главный, значит, отвечаю за все и за всех. Так что слушай мою команду, полковник. Больше никаких прорывов. Глухая оборона, пока не подойдет существенное подкрепление. Или эвакотранспорт. Думаю, если продержимся до утра, шанс у нас будет. Киев обещает прислать большую коробку. Если потеснимся, поместимся все.
– Поместиться, может, и поместимся, только дело не в пассажирских местах, а в проходимости. Чтобы сюда пробиться, танки потребуются. Я с вышки видел, как твари буянят. Вдоль Тетерева натуральную засеку сооружают. Кабаны с псевдогигантами деревья валят, дома рушат и технику кверху колесами переворачивают. Бэтээры и БМП могут и не пройти.
– Танки тоже будут. Вышли уже.
– А воздух?
– С этим вопрос как раз сейчас решается.
– Решается? – Полковник усмехнулся. – Обычно это означает «через недельку ваш вопрос рассмотрим, а через две позвоните, дадим ответ».
– Господин генерал! – Из смежной комнатки выглянул боец. – Киев на связи!
Он протянул Остапенко спутниковый телефон. Генерал выразительно взглянул на Бибика: «видишь, я же говорю – решается». Бибик ответил примерно таким же полным скрытого смысла взглядом: «вы сначала ответьте на вызов да послушайте, что вам скажут, а потом обсудим, кто был прав и как теперь выкручиваться».
Судя по выражению лица генерала, которое сменилось за полминуты раз десять – от спокойного и внимательного до негодующего и даже просто злого, – Бибик был куда ближе к земле, чем слегка воспаривший в иллюзорные облака Остапенко. Бросив в трубку пару коротких «Понял» и одно «Есть», генерал вырубил связь и буквально швырнул трубку бойцу. Хорошо, что тот был готов к чему-то подобному и поймал ценный аппарат, как заправский хоккейный вратарь. После удачного «сэйва» боец предпочел удалиться в свою аппаратную, поскольку следующим, к чему примерялся генерал, был свободный стул, между прочим – железный.
Остапенко не стал швыряться еще и мебелью. Он сумел довольно быстро взять себя в руки и использовал стул по прямому назначению – сел на него напротив Бибика.
– Дайте угадаю, – попросил полковник. – Натовцы боятся сводить машины в бронированный кулак, поскольку подозревают нас в сговоре с Москвой и Минском. Якобы мы сами устроили заварушку в Зоне, чтобы раскатать танками их базу под Киевом, да?
– Не знаю, кто там чего боится, но штаб считает нецелесообразным устраивать тут реконструкцию Курской дуги. Коробки будут. Только не одна ударная, а несколько мелких, и остановятся они на внешней окружности Приграничья. В нашем секторе – на правом берегу Тетерева. Нам предложено прорываться или просачиваться, как больше нравится, в сторону Горностайполя. Глубже в Зону штаб соваться не намерен.
– То есть они признают самозахват мутантами всего Приграничья?
– Фактически да.
– Вот трусы толстозадые! Послал господь объединенный штаб! Да им не то что Изоляционными силами, им пионерским лагерем нельзя командовать!
– Ты еще не знаешь главного, – произнес Остапенко устало. – Они собираются поднять штурмовики и разбомбить базу.
– Как это?! – изумился Бибик.
– В пыль. Боеприпасами объемного взрыва.
– Нет, погодите, а мы?!
– Ты же слышал: нам предложено уходить. Всем сразу или мелкими группами. В Горностайполь.
– Но ведь мы и ста метров не пройдем, хоть все вместе, хоть группками! Почему вы не сказали, что у нас уже есть печальный опыт прорыва?!
– Думаешь, меня стали бы слушать? – Генерал вяло махнул рукой. – Штабу виднее, неужели ты не в курсе. А уж как из Брюсселя все видно... просто как на ладони. У них ведь спутники, картинки в режиме реального времени, разрешение такое, что каждый зуб в каждой пасти видно. А штаб хлебом не корми, дай натовцам угодить. Короче, Бибик, как говорил один знакомый деятель шоу-бизнеса: «Хочешь успеха – отпиарь себя сам». Нам никто не поможет. Только мы сами и высшие силы.
– Еще есть надежда на Старого...
– Призрачная. В нашей ситуации лучше полагаться на более конкретные вещи.
– На какие? – Бибик нервно усмехнулся. – Конкретных вещей в нашей ситуации три, причем все со знаком минус. Попытка прорыва – смерть от зубов зверья, оборона базы – взорвут нас к чертям собачьим вместе с этими самыми чертями, третий вариант – конкретно взять и застрелиться. Что-то мне ни на один из вариантов «полагаться» не хочется.
– Есть другие предложения?
– Пока нет. А сколько у нас времени?
– Десять часов. В полночь штаб поднимет штурмовики, и... еще через полчаса здесь будет натуральный лунный пейзаж. Хоть кино снимай.
– Да уж. – Бибик озадаченно почесал в затылке, посидел с минуту молча, глядя на разложенную на столе карту Зоны, затем вынул из кармана спутниковый телефон и поднялся. – Надо Старого вызывать, признаваться в цели миссии.
– Зачем? – Остапенко пожал плечами.
– Как зачем? Чтоб побыстрее сориентировался. Ну и вообще... простимулировать.
– Не поможет. И не свяжешься ты с ним, я несколько раз пробовал. Ноль.
– Попытка не пытка. Все равно ничего умнее в голову не приходит. Но я не привык тупо сидеть и ждать конца. Лучше уж буду тупо звонить.
