Во второй половине XVIII в. в России было уже немало вра- чей - отечественных, «из природных россиян», получивших об- разование в госпитальных школах, но главным образом - все-таки приехавших из-за границы. Ввиду этого расширение масштабов подготовки отечественных врачей и хирургов продолжало оста- ваться одной из самых важных задач. В то же время нельзя было забывать о прогрессе медицины и хирургии, о дальнейшем раз- витии медицинской науки и практики. Главную роль в этом при- званы были сыграть завоевавшие большой авторитет госпитальные школы, прежде всего их преподаватели - врачи, хирурги, ученые. Как правило, на должности преподавателей госпитальных школ назначали наиболее способных выпускников, которых предвари- тельно для совершенствования в науках отправляли за границу. Так, в 1761 г. девять молодых лекарей из Петербурга - П.И. По- горецкий, К.О. Ягельский, Ф.Т. Тихорский и другие отправились в Лейден, а трое - в Страсбург. Через два-три года они возвратились домой, став докторами медицины, многие преподавали впослед- ствии в госпитальных школах.
В госпитальной школе Петербургского сухопутного госпиталя с успехом преподавал профессор Иван Андреевич Полетика (1726- 1783). Медицинское образование он получил в Киле (Германия), продолжил в госпитальной школе в Петербурге и завершил в Лей- денском университете. В 1754 г. в Лейдене Полетика защитил док- торскую диссертацию, а затем с 1754 по 1756 г., будучи избранным профессором медицинского факультета Кильского университета, преподавал студентам. Вернувшись в Россию, он стал профессо- ром Петербургской госпитальной школы, а затем и главным док- тором Петербургского сухопутного госпиталя и много сделал для лучшего преподавания медицины и хирургии.
Среди известных отечественных ученых второй половины XVIII в. были и те, кто посвятил себя хирургии, вернее, анатомии и хирургии, ибо тогда это была в российских госпитальных школах
и медико-хирургических училищах единая или, скорее, двуединая специальность.
Отличным педагогом, образованным врачом и хирургом зареко- мендовал себя К.И. Щепин. Константин Иванович Щепин (1728- 1770) родился в селе Молотниково, близ Котельнича Вятской гу- бернии, в семье пономаря. Он учился в Вятской славяно-латинской школе, а потом в Киево-Могилянской академии. Отправившись за границу, где он жил «на своем коште», Щепин два года провел в Италии, где посетил Флоренцию, слушал лекции (в том числе лекции знаменитого Морганьи) в Падуанском и Болонском уни- верситетах, потом переехал в Грецию, оттуда в Константинополь и в 1751 г. возвратился в Россию. В Петербурге Щепин посту- пил в Академию наук, где под руководством известного ученого С.П. Крашенинникова занимался научными исследованиями по изучению растительности, а затем был послан за границу.
В заграничную поездку в Голландию Щепина послали по реко- мендации Крашенинникова «для искусного наблюдения в ботани- ке и оранжерейно содержащихся ботанических трав». Однако по- сле смерти в 1755 г. С.П. Крашенинникова отношение Академии наук к Щепину переменилось, его уже не считали перспективным академическим работником и кандидатом в адъюнкты. Чувствуя такую перемену и ощущая проснувшийся интерес к медицине, Щепин решил продолжить и завершить свое медицинское образо- вание - в этом его всецело поддержала Медицинская канцелярия, нуждавшаяся в умных и образованных специалистах. Да и Акаде- мия наук, пригласив в адъюнкты другого человека, фактически отказалась от Щепина и согласилась «передать» его Медицинской канцелярии. Это решение порицал М.В. Ломоносов, считавший, что кандидата в адъюнкты выбрали «мимо Щепина, коего тогда нарочно продали в Медицинскую канцелярию».
Медицинское образование Щепин получил в Лейдене и там же в 1758 г. защитил диссертацию, посвященную терапевтическому действию диеты. Потом еще в течение года он по предписанию Медицинской канцелярии знакомился с состоянием хирургии и медицины во Франции и Англии. В Лондоне он побывал в веду- щих госпиталях (Св. Варфоломея, Св. Фомы, Новом Лондонском и др.), а в Париже прослушал курс хирургии в Парижской хирур- гической академии и познакомился с госпиталем Hotel-Dieu. По- бывав также в Дании и Швеции, в 1759 г. Щепин возвратился в
Петербург. Сдав установленный экзамен и подтвердив свой «док- торский градус», Щепин получил право на медицинскую практику в России. Свою врачебную деятельность он начал в Петербургском генеральном сухопутном госпитале, где ему выделили «одну палату с разными больными».
Образованный врач и искусный хирург, во время Семилетней войны (1756-1763) Щепин был в действующей армии сначала дивизионным доктором, а потом руководил Бижоф-Вердерским военно-походным госпиталем, где через его руки прошли сотни раненых и больных. А после окончания войны он был назначен профессором анатомии, физиологии и хирургии Московской го- спитальной школы.
В Москве Щепин начал читать лекции (на русском языке) по физиологии, анатомии и хирургии. Значение этих наук, прежде всего анатомии, он подчеркивал неустанно. Щепин составил и по- слал в Медицинскую канцелярию новую программу преподавания различных наук, в том числе хирургии. «Как хирургия составляет главное дело моих учеников, - считал Щепин, - то и участие в ней удвоить против прочих частей медицины». Медицинская кан- целярия утвердила предложения Щепина. В дальнейшем он чрез- вычайно плодотворно преподавал хирургию, а также анатомию, физиологию, «материю медика» и другие предметы.
Важно, что, обучая хирургии, Щепин хотя и руководствовался новой, составленной им программой, но все-таки не отвергал и весьма содержательной «Инструкции профессору хирургии Шрей- беру» (1742). В течение первого года обучения ученикам госпиталь- ной школы преподавалась анатомия и хирургия (с десмургией). На втором году продолжалось изучение анатомии применительно к хирургии, излагались сведения по физиологии. При изучении хирургии часть времени отводилась для практических занятий, другая часть - для «лекционов» и «визитации». Все операции уче- ники госпитальной школы должны были научиться производить на трупах. Будущим лекарям и хирургам следовало знать такие за- болевания, имевшие в том числе и «хирургический характер», как воспаление, лихорадка, абсцессы наружные и внутренние (карбун- кулы, чирьи, скирры, рожа) и т.д. Оперативное лечение многих из этих болезней тогда практиковалось и должно было быть знакомо будущим врачам и хирургам.
К сожалению, преподавательская деятельность Щепина в Мо- скве продолжалась недолго: виной стала то ли болезнь, то ли кон- фликт с госпитальным начальством, а может быть, и то и другое. Во всяком случае летом 1764 г. он приступил к работе в качестве преподавателя (доцента) анатомии и хирургии обеих петербург- ских госпитальных школ, но спустя несколько лет был отстранен от преподавания Медицинской коллегией. В 1770 г. Щепин вы- ехал в Киев, где в это время шла борьба с эпидемией моровой язвы (чумы), и там стал жертвой этой болезни.
Известный историк медицины В.В. Куприянов, автор первой обстоятельной монографии о Щепине (1953), писал, что «в исто- рии отечественной медицины Константин Иванович Щепин по праву занимает одно из выдающихся мест».
Видным хирургом и анатомом был профессор Н.К. Карпин- ский. Никон Карпович Карпинский (1745-1810), сын казака, родил- ся на Украине, в Полтавской губернии, а первоначальное образо- вание получил в Харьковском коллегиуме. В 1773 г. он поступил в госпитальную школу при Петербургском генеральном сухопут- ном госпитале. Учился он прилежно, через год стал подлекарем и, как лучший ученик, был назначен «в должности прозектора и репетитора анатомических и хирургических преподаваемых в оной госпитали публичных лекций». В 1776 г. Карпинский получил зва- ние лекаря и продолжал работать в госпитале, занимаясь, главным образом, лечением хирургических больных и производя различные операции.
Однако стремление заняться наукой побудило его оставить ра- боту в госпитале и отправиться в 1779 г. за границу, в Страсбург. Здесь, в университете, он выполнил диссертацию, напрямую свя- занную с хирургией, - «De impedimentis in lythotomia occurentibus, quibus accedit singularibus visicae urinariae observatio» («О затрудне- ниях, встречающихся при иссечении камней, с присовокуплением некоторых частных замечаний, относящихся до мочевого пузыря»). Карпинский разобрал все применявшиеся тогда способы камнесе- чения и описал осложнения, которые могли возникать. Отрицая метод умозрительных суждений, он выступил за использование опытного исследования в медицине и хирургии. Он указывал, что только те врачи, которые «стараются изо всех сил тщательно ис- следовать человеческий организм и находят сущность болезни, обогащают хирургию новыми, более правильными методами». Ха-
рактерно, что в диссертации он подробно сообщил и об операции, которую произвел сам в Петербургском госпитале вместе с лекарем И.В. Руцким под руководством старшего доктора Ф.Т. Тихорского. Эту диссертацию он защитил в 1781 г. (вскоре диссертация была издана на латинском языке и потом переиздана) и стал доктором медицины и хирургии.
Возвратившись в Петербург, Карпинский, как обладатель док- торской степени зарубежного университета, сдал в Медицинской коллегии полагавшийся по закону экзамен и получил право прак- тики в России. Работать он начал преподавателем анатомии в Петербургской академии художеств (и занимался этим до конца жизни). В 1784 г. он становится младшим доктором в адмиралтей- ском, а затем лекционным доктором в сухопутном госпитале. По- сле создания медико-хирургических училищ Карпинский в 1786 г. возглавил впервые учрежденную кафедру анатомии и хирургии и как профессор начал преподавание этих дисциплин и физио- логии, которую преподавали вместе с анатомией, будущим вра- чам и хирургам. С 1791 г. Карпинский стал членом Медицинской коллегии, а потом, оставив преподавание во вновь учрежденной Петербургской медико-хирургической академии, где он руководил кафедрой анатомии и физиологии, он становится членом Меди- цинского совета и генерал-штаб-доктором по военному ведомству. В 1797 г. Карпинский был избран почетным членом Петербург- ской академии наук.
Карпинский внес свой вклад в развитие отечественной хирур- гии. Еще в 1776 г., обобщив свой опыт, он написал для учени- ков госпитальной школы пособие «Курс хирургических повязок». Вместе с Я.О. Саполовичем, будущим профессором и известным российским хирургом, он в 1785 г. выполнил важную работу - пересмотрел наборы хирургических инструментов, которые отпу- скались госпитальным школам для обучения лекарских учеников, и пополнил их новыми инструментами. Тогда же вместе с Сапо- ловичем он создал образец нового полкового хирургического на- бора. Кроме того, при его участии были созданы фантомы для обучения десмургии. Хирургию профессор Карпинский препода- вал в неразрывной связи с анатомией, его лекции сопровождались демонстрациями на трупах и анатомических таблицах. О содержа- нии лекций Карпинского и о его теоретических взглядах можно судить по сохранившимся рукописям его учеников: «Анатомия -
трупоразъятие» и «Хирургия, преподаваемая профессором меди- цины Никоном Карповичем Карпинским, 1787». Кроме хирургии Карпинский немало сделал для усовершенствования преподава- ния анатомии, а также для развития российской фармакологии: он стал автором изданной на латинском языке оригинальной отече- ственной фармакопеи - «Pharmacopoea Rossica» (1798), которая в 1802 г. была издана в Москве на русском языке. Карпинский на- писал наставление «О лечении желтой горячки» (1804), участвовал в составлении карантинного и других уставов и инструкций для врачей. По его предложению был составлен первый «Российский медицинский список».
Одним из самых видных российских хирургов XVIII в. был Я.О. Саполович. Яков Осипович Саполович (1760-1830), сын ка- зака, родился на Украине, в Киевской губернии. В 1772-1778 гг. учился в Киево-Могилянской академии, по окончании которой поступил в Кронштадтскую госпитальную школу, а проучившись год, перешел в госпитальную школу при Петербургском генераль- ном сухопутном госпитале. Здесь его любимыми предметами стали анатомия и хирургия. Получив в 1780 г. звание подлекаря, он про- должал учение и в 1783 г., став лекарем, по представлению профес- сора М.М. Тереховского был назначен прозектором госпиталя.
Не оставлял Саполович и хирургию, регулярно производя раз- личные операции. К 1785 г., например, относится операция, когда он успешно проделал литотомию мальчику 13 лет, удалив камень весом 8 золотников. Потом он сделал еще две такие же операции (мальчику 7 лет и солдату 35 лет), удалив у них крупные кам- ни весом 8 и 10 золотников. Эти операции молодого лекаря, как и другие вмешательства, которые он осуществлял в Петербург- ском генеральном сухопутном госпитале, получили широкую из- вестность. В 1786 г. по ходатайству старшего доктора госпиталя Ф.Т. Тихорского Саполовича назначили оператором. Вскоре спо- собного хирурга переводят в адмиралтейский госпиталь, где он в качестве оператора возглавил хирургическое отделение и прорабо- тал почти пять лет.
| 
| 
| 
| показано 68 из 92 | 
| стр. 68 | из 92 |
1790 г. Саполович, оставаясь оператором в адмиралтейском госпитале, становится еще и профессором хирургии Петербургско- го медико-хирургического училища. Саполович был не только ис- кусным хирургом, но и отличным терапевтом: именно он первым
в России начал при обследовании больных применять перкуссию и аускультацию.
В петербургских госпиталях Саполович преподавал теоретиче- скую и оперативную хирургию, обучал своих воспитанников мето- дам лечения хирургических заболеваний и приемам оперативной техники. В то время его хирургическая деятельность развернулась в полной мере. В 1795 г. Саполовича назначили членом Медицин- ской коллегии, что явилось признанием его вклада в отечествен- ную медицину и хирургию. В 1796 г. он становится еще и директо- ром Петербургского медико-инструментального завода (и остается в этой должности более 30 лет, до 1829 г.). Однако после обра- зования Петербургской медико-хирургической академии (1798) профессору хирургии Саполовичу, только вступившему в новую должность, пришлось оставить преподавательскую деятельность. По нелепому бюрократическому решению профессорам почему-то не разрешалось состоять членами Медицинской коллегии, и из-за этого новая академия, да и отечественная хирургия тоже, лиши- лись одного из самых видных хирургов своего времени.
О взглядах Я.О. Саполовича на хирургию, об использовавшихся им способах лечения различных заболеваний позволяют судить его записки по хирургии, представляющие собой, очевидно, лекцию для учеников Петербургского медико-хирургического училища. Эти записки, помеченные 1797 г. и озаглавленные «Chirurgia professori Sapoloviza scribendi, sub chirurgi Petro Froeky, inpetropolitani» еще в начале ХХ в. хранились в библиотеке Уральского медицинского общества, первым о них в 1909 г. сообщил П. Кибардин.
Саполович очень серьезно и взыскательно относился к профес- сии хирурга, и тем своим ученикам, кто решил посвятить себя этой науке, адресовал определенные, довольно жесткие требования. «Посвятивший себя для изучения хирургическому искусству,- пи- сал он,- должен быть здравого телосложения, бодраго и предпри- имчивого духа, но, чтобы достигнуть желаемого в оной части успе- ха, обязан отложить все житейские попечения, а паче относящиеся к праздностям и роскошам, а предуготовить себя должен начально знанием словесных наук и всех тех наук, кои имеют влияние на познание хирургической науки». Эти требования он сформулиро- вал исходя, скорее всего, из собственного опыта - хирургического и жизненного.
Говоря о причинах возникновения болезней, Саполович демон- стрировал приверженность господствовавшим тогда взглядам. Так, причинами болезней признавались «остроты», проникающие в тело. Касался он и не очень-то связанных с хирургией послеродо- вых заболеваний. Однако самое интересное заключалось в тех раз- делах записок, которые Саполович посвятил собственно хирургии. Вот, например, борьба с кровотечением. «Кровь, текущая фонта- ном, удерживается различными лекарствами и инструментами, - указывал Саполович. - Лекарства, употребляемые для сего, суть, тройной спирт и из оного составленныя другия, как-то: essentia, tinctura; растительными и минеральными кислотами и теми тела- ми, в коих кислоты находятся, а именно - квасцы, разные купо- росы. Но иногда оныя тела оказываются более вредными, нежели полезными, поелику от употребления оных оказывается жестокая боль, возжение и нередко - антонов огонь... Полезнейшими по- читаются - березовый трут и дождевик, кои, будучи приложены, отверстия перерезанных сосудов совершенно затыкают без всякого раздражения».
Говорилось в записках Саполовича и о том, как быть, если применение всех этих средств не даст эффекта. «Но ежели озна- ченныя лекарства не окажут желанного действия,- подчеркивал Саполович,- тогда должно выше течения крови прижать боевую жилу к кости, которою ни есть из тех машин, которые называют- ся tourniquet. За полезнейшую в сем случае почитается машина Froeky, а потом должно перевязать боевую жилу». Рекомендации по использованию турникетов, в том числе и турникета Фрэки, для того времени были вполне рациональными.
Как пример операции, при которой возможно сильное крово- течение, Саполович приводил ампутацию бедра. «При ампутации бедра, - предупреждал он, - хотя в большом стволе кровь оста- новлена будет, но нельзя избежать, чтобы через множайшия вет- ви, коих здесь превеликое количество находится, не последовало сильное кровотечение, поэтому многие врачи на сем члене отсе- чение производить не советуют». Все-таки в случае крайней необ- ходимости профессор советовал делать ампутацию бедра ближе к самому колену, на расстоянии трех или четырех пальцев. «Если ж не можно сего сделать, и дело в том состоит, чтобы разрез делать поближе к самому брюху, то надобно знать, что в сем великая
опасность жизни содержится, так что лучше для избежания опас- ности предоставить дело натуре».
Опаснейшим осложнением каждой хирургической операции был тогда «антонов огонь» - причины его были неизвестны, бо- роться с ним было очень трудно. Трудно, но можно, считал Са- полович, и рекомендовал в качестве «лучшего и новейшего сред- ства aer fixus: берут кислаго теста сколько угодно, намазывают на тряпку, присыпают сверху чистым мелом. Кислое тесто, растворяя мел, производит довольное количество aeri fixi, который, исходя из мела, своею силой в телесных частях производит то, что гнилое от здороваго надвигается мало по малу. Тогда другого средства не остается, как сделать отсечение умершей части». Тоже, в общем, дельная рекомендация для того времени.
Правда, не все, о чем писал Саполович, что он советовал де- лать, соответствовало передовым научным устремлениям. Так, при созревании гнойников следовало, по его мнению, «беречься упо- требления слабительных, ибо тогда со всего тела делается прилив к кишкам, следовательно, и материя, находящаяся в нарыве, мо- жет в тело поглощаться и сим самым всеконечно может произво- дить худыя следствия». Раны дыхательного горла он считал весьма опасными потому, что «через раны сего рода воздух, вливаясь в знатном количестве, растягивает воздушные сосуды, а тем самым, прижимая в легких сосуды кровеносные, препятствует прохожде- нию крови, от чего следует трудное дыхание, тоска непомерная, тягость в грудях, а засим прекращение кругообращения крови и, наконец, прекращение жизни человеческой». И все-таки о трахео- томии Саполович говорил как об операции в некоторых случаях очень полезной.
Как хирург Саполович постоянно пользовался различны- ми хирургическими инструментами и знал в них толк - неда- ром он в течение многих лет возглавлял Петербургский медико- инструментальный завод. Поэтому, основываясь на собственном опыте, он писал, что «есть люди, которые чрезвычайно боятся хирургических инструментов, так что от единого взору падают в обморок». Однако его отношение к разным инструментам было неодинаковым. Так, он упоминал о «машине BotalTa», которая, судя по описанию, представляла собой нечто вроде гильотины - падавший нож в мгновение ока отсекал подставленный член. Пи- сал он и о том, что при ампутации пальцев употреблялось долото
и молоток, и палец вместе с мягкими частями отсекался момен- тально. Впрочем, Саполович не одобрял употребления этих ин- струментов, мотивируя это тем, что при этом раздробляются кости и рана долго не заживает, а также трудно бывает справиться с кровотечением.
Среди разнообразных операций, которые описывал в своих за- писках Саполович (и которые он, может быть, производил и сам), были операции на кишках - сшивание кишок при ранениях. Вот что он писал по этому поводу: «Советуют в диаметр кишки вкла- дывать трубочкою карту свернутую, смазав оную oleo teretinthini, или бычачье горло, высушенное, смоченное в виноградном вине и смазанное balsamo Peruviano, и потом на оных соединять и укре- плять продетою нитью края. По уверению некоторых писателей, якобы два конца перерезанной кишки сростаются, а дыхательное горло, согнивши, выходит через задний проход». Однако собствен- ный опыт Саполовича не подтверждал, по-видимому, «уверений некоторых писателей», его коллег-хирургов, и поэтому он скеп- тически относился к этому способу сшивания кишечника, считал раны кишок смертельными. А вот сшивание обычных, наружных ран оказывалось эффективным. Раны сшивали вощеным шелком и струнами. При глубоких мышечных ранах следовало применять «сошвение с палочками», которое описывалось Саполовичем так: «Две нити, сделанныя тесьмою из шести простых нитей разного цвета, соединить воедино воском. Две оныя нити вдеть в ушки четырех игол, продеть сквозь края раны снизу вверх, отступив от оных на четыре линии геометрическия. Потом, разделив всякий конец на три доли и между двумя долями положив палочки, при- тягивать, пока края соединятся, и завязать на одной стороне узлом неразрешимым, а на другой - простым и петлеватым, остальными же долями разного цвета подушечку, приложенную на края, при- крепить». После сшивания раны на нее накладывали различные мази и перуанский бальзам, покрывали корпией и перевязывали бинтом. Иногда, напротив, применялся раздражающий метод ле- чения, так как принималось за аксиому, что рана может закрыться только путем нагноения.
Вот как рекомендовал Саполович поступать при ранении нер- вов: «Для излечения прободения и до половины разрезанных чув- ствительных жил должно пустить кровь и дать прохладительныя лекарства и на рану прикладывать теплое скипидарное масло.
Если болящаго мучит боль непомерная и судороги, то, по мнению новейших писателей, повинны мы прикладывать на рану снот- ворительныя лекарства. Буде сии средства не окажут желанного действия, остальную часть чувствительной жилы надо перерезать, от чего все те жестокие припадки исчезают, но остается вечный паралич в конечностях».
Описывал Саполович и предоперационную подготовку больно- го. Перед каждой операцией требовалось провести особое приго- товление. Оно заключалось в кровопусканиях, назначении легкой диеты и слабительных. После того как больной в достаточной мере ослабевал, приступали к самой операции.
Саполович формулировал показания к оперативному лечению, писал о том, в каких случаях хирург должен был оперировать. Пре- жде всего это были различные повреждения (травмы) - здесь опе- рировать приходилось в силу необходимости. Хирургам следовало производить операции при гнойниках, свищах и опухолях. Нужно было, наконец, оперировать при ущемленных грыжах, испробовав, однако, предварительно все принятые тогда средства к их вправле- нию, не исключая и кровопусканий, и «клистиров из дыму табач- ного нарочно к тому назначенным инструментом». Устранив тем или иным способом ущемление, назначали бандаж.
Конечно же, принимая во внимание фрагментарность дошед- ших до нас записок Я.О. Саполовича, трудно составить полное представление о его хирургической активности, об операциях, ко- торые он проводил в петербургских госпиталях, о том новом, что он внес в хирургию. Одно можно утверждать вполне определенно: уровень хирургии, которую практиковал профессор Саполович, соответствовал в основном общеевропейскому.
Как профессор хирургии, Саполович многое сделал для по- вышения качества преподавания своей специальности в медико- хирургических училищах. Так, в 1792 г. он вместе с С.С. Ан- дреевским внес предложение повысить требовательность к экзаменовавшимся на лекарское звание, добиваться, в частности, их лучшей «последипломной» клинической подготовки: «Если ко- торые во время экзамена удостоятся лекарского звания, таковые обязаны пробыть еще в госпитале полгода, но не менее». Позднее, опять вместе с С.С. Андреевским, Саполович разработал меры по улучшению деятельности медико-хирургических училищ, по по- вышению качества обучения будущих врачей и хирургов. Эти весь-
ма рациональные меры вошли в «Предварительное постановление о должностях учащих и учащихся» (1795).
В этом постановлении обращали на себя внимание разделы об обязанностях профессоров («учащих»). Вот что говорилось о профессоре хирургии: «Для преподавания хирургических лекций определяются вторник, середа, пятница и суббота, от 4 часов до полудни... Приступая к операции над мертвым телом, во-первых действию оной предшествовать должна обстоятельная теория, без которой ни единая над мертвыми телами операция произво- дима быть не может. Показав самым делом производство оной, буде время и обстоятельства позволяют, для лучшего в сей части утверждения, учащиеся собственными руками к повторениям до- пускаются.... Профессор великое при сем случае внимание обра- щать должен на способности, склонность и твердость духа каждого учащагося, яко на такие качества, которые не многим свойствен- ны и потому редкие к сей науке охотно прилепляются... Делая над больными в хирургическом театре операции, наблюдать тишину и человеколюбие, во время которой, находясь по своим местам учащиеся со вниманием примечают действия своего профессора. Пред началом операции, разумея в отсутствии больного, изъясня- ет профессор собравшимся в театре ученикам краткими словами силу, важность и самыя орудия, к оной принадлежащия... Июнь и июль препровождать в наставлении перевязочному искусству на чучелах».
Все это во многом созвучно тому, что содержат дошедшие до нас «Записки» Я.О. Саполовича, а что-то (например, о качествах, которыми должен обладать будущий хирург) едва ли не дословно повторяет высказанные там его мысли о хирурге. Существенно и то, что Саполович ясно и четко выделил три основных раздела в изучении тогдашней хирургии - оперативную хирургию, кли- ническую хирургию, десмургию, определил последовательность их изучения. Обращали на себя внимание и изложенные в этом постановлении морально-этические правила, которыми следова- ло руководствоваться всем «учащим»: «Должность профессоров не только состоит в обучении юношества наукам, но и в наставлении его благонравию, человеколюбию и состраданию к удрученному болезнями человечеству. Любовь и привязанность должны они снискивать кротостию и ласковым обхождением и в случае по- грешности их, при изъявлении своего неудовольствия, отнюдь не
употреблять поносных выражений, но исправлять тихими и благо- разумными увещаниями, ибо гнев и неблагоразумная горячность не суть средства к исправлению худых нравов, а притом напо- минать здесь и то, чтобы в присутствии учащихся учения другого профессора ни под каким видом не порочить».
Вместе с Н.К. Карпинским Саполович написал еще одну весьма полезную работу - наставление «О испытании докторов, из чужих краев прибывающих» (1797). Много полезного сделал Саполович и как руководитель Петербургского медико-инструментального за- вода. Ему принадлежит заслуга обеспечения российских хирургов надлежащим инструментарием для проведения самых разнообраз- ных оперативных вмешательств. На этом же заводе производилась экспертиза тех инструментов, которые закупались за рубежом. Об этом свидетельствует следующее предписание: «Г-ну кол(ежскому) сов(етнику) Саполовичу. По предписанию медицинской конто- ры дан С.-Петербургскому купцу Иванову наряд о поставке 100 эластических катетеров в вверенный Вам инструментальный за- вод, в который они так скоро поставят, то, освидетельствовав их в доброте и сделав в несколько катетеров серебряную проволоку, иметь представить в 3 экспедицию». 11 июля 1807 г. в распоряже- ние директора завода Саполовича поступили «восемь батальонных и восемь карманных наборов инструментов, сделанных по новым образцам англичанином Бруном». Саполович должен был наборы освидетельствовать, сличить с отделываемыми на инструменталь- ном заводе и «немедленно донести».
Среди российских хирургов конца XVIII в. пользовался из- вестностью и П.М. Шумлянский. Павел Михайлович Шумлянский (1750-1824) родился близ Полтавы и первоначальное образование получил в Киево-Могилянской академии. В 1773 г. он вместе с братом А.М. Шумлянским, впоследствии знаменитым исследова- телем строения почек, поступил в госпитальную школу при Пе- тербургском генеральном сухопутном госпитале. Учился он весьма успешно и уже через год сдал подлекарский экзамен. Несколько лет он служил в армии подлекарем, а в 1777 г., сдав еще один экзамен, стал лекарем и продолжал служить в армии. Однако в 1784 г. ему удалось поехать во Францию, в Страсбургский универ- ситет, где в 1789 г. он защитил диссертацию «De proxima topicae inflamationis causa» («О непосредственной причине местного вос- паления»). Диссертация Шумлянского была переведена на немец-
кий язык и опубликована в сборнике лучших работ по хирургии, вышедшем в Лейпциге в 1794 г.
По возвращении в Петербург в 1790 г. Шумлянский сначала был младшим доктором Петербургского сухопутного госпиталя, в 1793-1795 гг. - профессором анатомии и хирургии Кронштадт- ского медико-хирургического училища, а с 1795 по 1798 г. - про- фессором Московского медико-хирургического училища: здесь он преподавал хирургию и «материю медика» (фармакологию). После преобразования этого училища в Московскую медико- хирургическую академию Шумлянский был избран ординарным профессором хирургии. При этом он управлял и существовавшим тогда в Москве заводом хирургических инструментов. С 1805 г. он был профессором хирургии Харьковского университета. Был из- бран почетным членом Медицинской коллегии.
П.М. Шумлянский известен как автор ряда сочинений по хи- рургии и медицине. Еще будучи младшим врачом госпиталя, он написал интересную работу «Объяснение испытанного действия воды на тело огнем охваченное и стужею пораженное» (1792), в которой высказал свое мнение по малоизученным вопросам лече- ния этой нередкой патологии. Так, рассматривая весьма актуаль- ный для России вопрос о помощи при отморожениях, он реко- мендовал помещать обмороженные конечности в холодную воду, чтобы обеспечить их постепенное согревание. Большинство своих работ П.М. Шумлянский написал в годы профессорства в Харько- ве. Ему принадлежит, например, работа по травматологии «При- мечания с дополнениями к науке о вывихах костей» (1821), статья «О младенческой пупочной грыже» (1811) - едва ли не первое в отечественной литературе сочинение по детской хирургии, ряд ра- бот об использовании минеральных вод (1806, 1808, 1809), а также сочинение «Размышление о врачебной науке» (1789).
Потребности жизни диктовали необходимость дальнейшего со- вершенствования подготовки врачей. С этой целью был разрабо- тан ряд мер. По-прежнему много внимания обращалось на ква- лификацию врачей, приезжавших в Россию: об этом говорилось еще в работе Я.О. Саполовича и Н.К. Карпинского «О испытании докторов, из чужих краев прибывающих» (1797).
Все врачи, особенно доктора медицины, приезжавшие в Рос- сию из-за рубежа, держали теперь экзамен на возможность ме- дицинской практики в стране, на право пользоваться степенью
доктора медицины: изъятий из этого правила не было ни для кого, ослушники строго наказывались. Век Просвещения, развитие естествознания, прогресс медицинской науки и практики, в том числе хирургии, властно требовали иметь в стране знающих и уме- ющих специалистов, а для этого непрестанно совершенствовать подготовку врачей. Основанный в середине столетия медицинский факультет Московского университета еще только набирал силу, студентов там было очень мало, преподавание клинической ме- дицины и хирургии велось явно неудовлетворительно. Поэтому основное внимание было обращено на госпитальные школы. Не- смотря на то что фактов заведомого отставания уровня преподава- ния в этих школах от передовых университетов Западной Европы не приводилось, да их, скорее всего, и не было, все же выявилась тенденция стремления отечественного высшего медицинского об- разования к общеевропейскому уровню, к практике европейских университетов.
В 1786 г. была осуществлена реформа высшего медицинского образования. Госпитальные школы обрели самостоятельность - их отделили от госпиталей, назвав медико-хирургическими училища- ми. Было образовано три училища - Московское, Петербургское (в его состав вошли обе петербургские госпитальные школы) и Кронштадтское, число учеников в них значительно возросло, в среднем в два раза. В каждом училище образовали четыре кафедры: анатомии, физиологии и хирургии, ботаники, «материи медика» и химии, патологии, терапии и медицинской практики, акушер- ства, женских и детских болезней. Учебной и клинической базой медико-хирургических училищ оставались генеральные госпита- ли - Московский, Петербургский сухопутный и Кронштадтский адмиралтейский. Создание специальных кафедр призвано было значительно повысить уровень теоретического практического обу- чения. В частности, обращало на себя внимание, что хирургия, как и прежде, изучалась в тесной и неразрывной связи с анатомией и физиологией, что соответствовало давней традиции российских госпитальных школ, и призвана была подчеркнуть важность все- сторонней подготовки хирургов.
Проблема подготовки отечественных хирургов ставилась как одна из важнейших еще в инструкции, которую Екатерина II дала вновь образованной Медицинской коллегии в 1763 г.: коллегии было велено, «дабы в госпиталях содержан был порядочный театр
анатомический, и чтобы молодые из Российских обучаемы были хирургии». Необходимость совершенствования подготовки отече- ственных врачей и хирургов, неразрывно связанная с прогрессом отечественной медицины и хирургии, по-прежнему оставалась в центре внимания. Об этом много размышляли ведущие россий- ские ученые и врачи.
Важные суждения высказал, в частности, Д.С. Самойлович в своей рукописи «Способ наиудобнейший ко восстановлению медико-хирургической науки при армиях и полках, в батальонах и при других воинских командах, а во флоте на кораблях, и по приведению оного по всему государству во всетончайшее совер- шенство...». Эту рукопись обнаружил историк медицины В.В. Ку- приянов. Предлагавшиеся Самойловичем меры и нововведения были продуманными и взвешенными, а подготовке врачей и хи- рургов и совершенствованию их знаний уделялось особое внима- ние. Самойлович отмечал важность осуществлявшегося в медико- хирургических училищах клинического обучения будущих врачей и хирургов: «В единой России сей есть всеудобнейший способ нау- ки сей (медицины и хирургии. - М.М.) выучиваться. В иных госу- дарствах начинают оной поучатися на бумаге. А в России всегда и повсюду поучаются оной от самого начала около болезнующих по- стелей, и в амфитеатрах анатомических». Вместе с тем он писал о необходимости больше внимания обращать на широкую общебио- логическую подготовку будущих врачей и хирургов. Предлагались также реальные меры помощи врачам и хирургам в совершенство- вании их знаний, а перед наиболее способными и просвещенными открывались широкие перспективы. Самойлович предлагал также ряд других мер, которые следовало принять, после чего «в само- скорейшем времени врачебная и медико-хирургическая науки со- всем во новую облекутся ризу. Будут навсегда имея вседовольное время ко изучению науки своей, выходить из госпиталей (т.е. из медико-хирургических училищ. - М.М.) совершенные и наидо- стойнейшие врачи, а паче медико-хирурги, яко по целой России самонужнейшии во все места».
Медицинская коллегия с большим интересом встретила все то, что предлагал Д.С. Самойлович. Его предложения были учтены. Вскоре Медицинская коллегия приняла «Предварительное по- становление о должностях учащих и учащихся, до воспоследова- ния полного для врачебных училищ устава» (1795). Общее число
должностей профессоров в медико-хирургических училищах было увеличено до семи: математики и физики, химии и ботаники, ана- томии и физиологии, «материи медика» и рецептуры, патологии и терапии, повивального искусства, хирургии. Были введены также должности заместителей профессоров - адъюнктов. Строго регла- ментировались обязанности профессоров. Проводимой профес- сором хирургии демонстрации операций на трупах должна была предшествовать «обстоятельная теория». Предусматривалось, что после демонстрации профессора ученикам, если позволяли время и обстоятельства, следовало собственноручно повторить эти опе- рации.
Срок обучения в училищах был отныне ограничен пятью года- ми, зато более солидной становилась теоретическая подготовка. В первый год изучались математика, физика, химия, ботаника, анатомия и физиология. Эти же предметы (за исключением ма- тематики) входили и в программу второго года обучения, и к ним лишь присоединялись «материя медика», патология, терапия, уме- ние писать рецепты. Наконец, в программе третьего года обуче- ния, помимо патологии, терапии и ботаники, была хирургия, при- чем устанавливалось, что ученики «по понедельникам и четвергам упражняются в препарировании собственными руками на мертвых телах в черной анатомии», т.е. изучают предмет, который впослед- ствии определили как топографическую анатомию и оперативную хирургию. Прошедшие трехлетний срок обучения и сдавшие необ- ходимые экзамены получали звание и квалификацию подлекаря.
Однако обучение на этом не заканчивалось. Наиболее способ- ных учеников оставляли в училище еще на два года. На четвертом году происходило обучение акушерству и совершенствование в хирургии, после чего им присваивалось звание «кандидат хирур- гии», затем они обязаны были заниматься: «а) лечением болящих и под наблюдением госпитального доктора и штаб-лекаря чрез це- лый год; в) всякий кандидат должен сделать не менее четырех над мертвым телом важных операций и два анатомические препарата; с) каждый кандидат понедельно обязан быть дежурным при обсер- вационной палате с двумя третьеклассными учениками и класть на бумагу (т.е. записывать. - М.М.) профессора клиники наблю- дения, вести записку всем таковым примечаниям, выполнять де- лаемые им предписания и чинить поверенные им исследования и опыты; d) по окончании года (т.е. пятого года обучения. - М.М.),
ежели предписанную им должность выполняли в самой точности и важных не имеют за собой пороков, быв произведены лекарями, троякое имеют преимущество пред прочими».
Это «троякое преимущество» было достаточно солидным и за- ключалось в следующем: предусматривалось, что «лекари 1) упо- требляемы будут к важным должностям и определяемы на вы- годнейшие места; 2) выслужив пять лет в звании лекарском, по сочинении диссертации, защищенной в Медицинской коллегии и удостоенной к напечатанию, без всякого другого испытания про- изводимы будут в доктора; 3) ожидать могут определения в адъюн- кты и быть со временем настоящими профессорами». Таким об- разом, наиболее способным открывалась широкая дорога в науку.
Научные труды по хирургии
Во второй половине XVIII в. в Росии было уже немало ученых- медиков - докторов медицины, выполнивших свои докторские диссертации в зарубежных университетах. Эти диссертации по- свящались самым различным вопросам медицины: были среди них и хирургические работы. Выше уже говорилось о диссертации Н.К. Карпинского (впоследствии профессора анатомии и хирур- гии), защищенной в 1781 г. в Страсбурге и посвященной операци- ям по удалению камней мочевого пузыря. Интересной была дис- сертация А.Г. Бахерахта «De morblis ligamentorum» («О болезнях связок»), выполненная в Лейдене в 1750 г. Автор ее стал известным военно-морским врачом, одним из основоположников отечествен- ной военно-морской медицины. Привлекали внимание диссерта- ции П. Даля «De humeri amputatione ex articulo» («Об ампутации плеча в суставе»), Геттинген, 1760, посвященная оперативной хирургии; уроженца Вильны М.Л. Кноблоха «De can:ro mammae sinistrae» («О раке левой грудной железы»), Эрфурт,1740; уроженца Петербурга Х.И. Лерхе «Observationes de cancro mammarum» («На- блюдения над раком грудной железы»), Геттинген, 1777, а также уроженца Москвы и воспитанника Петербургской госпитальной школы Х. Цубера «De vesicae urinariae morbis» («О болезнях моче- вого пузыря»), Страсбург, 1771, ставшая одной из первых отече- ственных работ по урологии, а ее автор стал потом главным док- тором флота.
Хирургический характер имела работа обучавшегося в Киль- ском университете уроженца города Путивля М.П. Баранови- ча «De internecione» («О травматических повреждениях»), за- щищенная в качестве докторской диссертации в Киле (1767). Впоследствии автор стал военным врачом в армии фельдмаршала П.А. Румянцева-Задунайского. Хирургии были посвящены дис- сертация К.Г. Мартинсена «De amputatione per insitionen» («Об ампутации через прививку», Страсбург, 1783) и работа И.Н. Бор- неманна «Dissertatio gangraenam criticam lustrans» («Диссертация о критической гангрене», Гельмштадт, 1785). Мартинсен в России работал доктором в Шлиссельбургском уезде, близ Петербурга, а Борнеманн был корабельным врачом, доктором в госпиталях Риги и Ревеля. Переселившийся в Россию австриец А.И. Лобенвейн на- писал диссертацию «De paracentesi thoracis» («О прободении гру- ди»). Диссертацию он защитил в Иене в 1783 г., а в последующем преподавал анатомию и хирургию в Калинкинском хирургическом институте в Петербурге, был рижским уездным доктором и про- фессором анатомии Виленского университета.
Хирургии посвятил свою работу уроженец Петербурга А.Г. Фелькнер. Диссертация, которую он защитил в Страсбурге в 1785 г., называлась «De amputationis limitibus» («Об ампутации конечностей»). Уроженец прибалтийского Дерпта Я.Г. Бенкгаузен в Иене в 1786 г. написал диссертацию «De suturis siccis et cruentis» («О сухих и кровоточащих ранах»). Позже он служил военным вра- чом, доктором в Ярославском наместничестве, был инспектором Рязанской врачебной управы. Другой уроженец Прибалтики, От- тон Гун из Митавы, в 1788 г. в Геттингене защитил диссертацию «Observationum medicarum ac chirurgicarum fasciculus» («Сборник медицинских и хирургических наблюдений»), затем он работал в Рижском госпитале. И.Х. Тейбелер из Риги назвал свою работу «De vulneribus cerebri non semper lethalibus» («О ранениях головного мозга, не всегда смертельных»), он защитил ее в Галле в 1750 г., а в 1797 г. в Кенигсберге его земляк И.К. Дорндорф защитил дис- сертацию «De vulneribus sclopetariis cum adjuncta observatione» («Об огнестрельных ранениях, с приложением наблюдений»).
Глава 4 В ВЕК ПРОСВЕЩЕНИЯ
|
|
|
|
| показано 83 из 92 |
| стр. | из 92 | 
|
Воспитанник Петербургской госпитальной школы Е.К. Вале- риан из Выборга в 1764 г. защитил диссертацию «De vulnere ferreo viri pudentis graviter inflicto, attamen feliciter sanato» («О ране, при- чиненной железным шаром (пулей) половым органам мужчины»)
в Кенигсбергском университете. Вернувшись в Россию, он был главным доктором Оренбургского полевого госпиталя, военным врачом, главным доктором Кронштадтского и Петербургского ад- миралтейского госпиталей, преподавал анатомию и хирургию в Кронштадтской и Петербургской госпитальных школах.
В Марбурге Иван Кеппен в 1789 г. написал работу «Universa vulnerbus en ulceribus medendi ratio, secundum praecepta medicinae atque chirurgiae» («Универсальный способ врачевания ран и язв со- ответственно указаниям медицины и хирургии»), позже он стал губернским доктором в Харькове. В 1799 г. в Кенигсберге Матвей Печенка, родом из Литвы, защитил диссертацию «De lethalitate vulnerum cordis» («О летальности ран сердца»). Наконец, свою рукописную диссертацию, написанную по материалам Москов- ского госпиталя в 1797 г., представил в Медицинскую коллегию И.Д. Книгин. Диссертация была посвящена актуальному вопросу и называлась «Ulcus perforans ventriculi» («Прободная язва желудка»). За эту работу Книгин получил звание штаб-лекаря, а впоследствии он стал профессором анатомии Харьковского университета.
Надо отметить, что кроме И.Д. Книгина докторами медици- ны стали в самой России видные российские хирурги - в 1790 г. Я.О. Саполович (о нем шла речь выше) и в 1798 г. - И.Ф. Буш (о нем подробно будет рассказано дальше), а также активно за- нимавшиеся хирургией лекарь и оператор Петербургского адми- ралтейского госпиталя Г.М. Орреус (1768), оператор Московского госпиталя Г. Энгель (1781), лекарь Тобольского батальона И. Горн (1790), штаб-лекарь Ревельского морского госпиталя И. Вильмер (1791)и др.
