Динамические процессы городской жизни

 

Содержание городской жизни – это в значительной степени социокультурная динамика сообществ.

В социоструктурном плане выделяют следующие основные процессы:

· Субурбанизация – отток городского населения в пригороды, рост пригородной зоны. Особенно это было ярко выражено для городов США в 70-е годы ХХ в. и для больших городов.

Основания:

Ø Технологическое: достижения в средствах передвижения (автомобиль) и связи (компьютер);

Ø Престижное: загородный дом как показатель высокого статуса;

Ø Культурно-мировоззренческое: индивидуалистические принципы западной культуры («мой дом – моя крепость»);

Ø Ментальное: организация жизнедеятельности по индивидуальным принципам, конструирование личностного мира, конструирование социокультурной среды обитания в территориальном и пространственном (через характер соседства) планах.

Проблемы:

Ø Пауперизация центральных районов города: нищета, преступность и т.п.

Ø Сегрегация городской территории и обострение национальных и расовых проблем.

· Джентрификация – движение обратно в город, но не массовое, а отдельными социокультурными группами, прежде всего были отмечены следующие социальные категории: молодожёны, обеспеченные люди среднего возраста без детей, обеспеченные пожилые люди.

Основание – ментальное: критерием качества жизни становится не бытовой комфорт, а специфические особенности архитектоники и ландшафта, создающие особую социокультурную атмосферу и позволяющие пережить особые состояния души – «дух бродяжничества», свободы, независимости, космополитизма и т.п.

Интенциональное основание - «сам себе господин».

Данный процесс проявился наиболее отчётливо в городах Европы. Он ещё недостаточно изучен, но активно используется организаторами городского туризма. В качестве рабочей объяснительной гипотезы можно предположить усиление значимости магической функции города. Этот процесс, по всей вероятности, связан с изменениями социокультурного пространства современного общества.

В социокультурном плане выделяют следующие процессы:

· Сегрегация – оформление и обособление сообществ.

Основания:

Ø Возникновение культурно гомогенных групп в процессах социокультурной диффузии и символического конструирования реальности.

Ø Мотивационное – объединение людей на базе общих проблем и интересов.

Проблемы:

Ø Символическое насилие: давление сообщества на своих членов и даже на просто проживающих на данной территории в направлении принятия общего образа жизни.

Ø Уменьшение возможностей индивидуального самовыражения, деиндивидуализация.

· Ассимиляция – растворение сообществ в городской среде. Модели:

Ø Поведенческая: принятие установок более крупной социальной структуры с тенденцией к космополитизму.

Ø Структурная: включение в городскую жизнь и городские структуры через своих представителей.

· «Псевдоурбанизация» – увеличение численности городского населения, не сопровождающееся принятием и развитием городского образа жизни. Эта тенденция наиболее ярко проявляется в Латинской Америке и в России.

В России этот процесс имел следующие основания (факторы):

Ø городское население традиционно росло не за счёт естественного прироста, а в результате миграций из сельской местности; в 1960 г. доля уроженцев города среди сорокалетних и старше составляла – 12% (А.Г. Вишневский, 1992); в современных российских городах доля горожан в третьем поколении составляет 20% (А.И. Алексеев, Н.В. Зубаревич, 2000);

Ø этакратическая основа урбанизации в России, а не экономическая как в Европе: «Урбанизация держалась на ресурсах, накопленных государством, а не на массовой активности людей, склонных к предпринимательству…» (А.С. Ахиезер, 2000);

Ø центробежный и колонизационный характер урбанизации; до массовой индустриализации основными функциями городов были военная и административная; индустриализация в значительной степени носила экстенсивный характер освоения природных ресурсов (А.С. Сенявский, 1999);

Ø индустриализация носила искусственный (завышенный по темпам) и этакратический (проводилась в интересах и средствами государства) характер; появление большого числа промышленных центров не сопровождалось развитием инфраструктуры и сферы рекреации (в том числе социокультурных аспектов – восстановления культурного потенциала работников) (А. С. Сенявский, 1999).

Псевдоурбанизация привела к появлению псевдоурбанизированного пространства, которое характеризуется следующими чертами:

Ø снижение креативного компонента в культуре, степени самоорганизации сообществ: «Города перестали быть центрами и сосредоточением региональных интересов, местом концентрации разнообразной, прежде городской деятельности и превратились в инструмент обслуживания …производства,…в поселения при предприятиях» (А. С. Сенявский, 1999).

Ø рурализация городского образа жизни - усиление аграрного компонента в культуре, сознании и поведении: продовольственное самообеспечение, негативное восприятие частной собственности и социального неравенства, негативное отношение к новому, особенно иностранному (А.С. Ахиезер,2000; А.И. Алексеев, Н.В. Зубаревич, 2000);

Ø люмпенизация населения городов, особенно новых и быстро растущих промышленных центров за счёт «лимитчиков», освободившихся заключённых, девиантных сообществ и т.п.;

Ø маргинализация городского пространства;

Ø «слободизация». На этом понятии следует остановиться особо. Его употребил известный отечественный урбанист В.А. Глазычев, и оно стало широко использоваться в текстах о городе с различными смысловыми коннотациями: от идеи аграризации городов, до – отрицания цивилизационного начала в российских городах и в российской культуре в целом. Основанием для последнего явилась фраза автора: «Смею утверждать, что при успешной имитации формы города собственно городское начало в России словно бы органическим образом отсутствовало прежде и отсутствует напрочь теперь». (В.А. Глазычев, 1995). Нам представляется, что следует избегать крайностных интерпретаций этого понятия, но автором удалось уловить весьма своеобразную специфику российских городов и процесса урбанизации в России.

Специфика российских городов. Характеристики слободы как типа поселения:

· Вотчинное, а не бурговое происхождение древнерусских городов – страны Гардарики. «Гард или, если уж быть точным, гърд (g'rd) - прямой и очевидный эквивалент города-ограды, огороженного двора». Российские города чаще возникали как временно огороженные территории проживания служилых людей («острог»), а не как опорные крепости (европейский «бург»). «Города в европейском смысле худо укоренялись на российской территории в любой период ее никогда не завершаемого освоения, потому и с городской формой культуры у нас постоянные трудности, и само ее наличие было и остается под вопросом».

· В структурном плане города мало чем отличались от ПГС (поселки городского типа при предприятии) и «мало отличаются от все тех же исконных слобод: ямских, стрелецких или пушкарских, хотя прямая сословная повинность и замещена в новой слободе тотальной зависимостью от монопольного работодателя».

· Власть в городах «негласно принимала, в форме обычного права, неопределенность обязанностей всех податных существ вне отправления податей». «Из героических усилий власти предержащей не отпускать вожжей ни на единый миг, столь блистательно каталогизованных М.Е. Салтыковым-Щедриным, не так уж многое получалось. Власть пыталась блюсти, чтобы всяк занимался исключительно предписанным ему делом, чего, однако никогда не было: для тихого своеволия обывателей всегда доставало места». «Экстраординарные поборы были столь же уверенно предсказуемы, как нынешние повышения налогов».

· «Любопытно также и то, что единственным более или менее надежным имуществом москвичей было пространство как таковое. При, казалось бы, явном избытке пустой и пустующей земли места никогда не хватало. И вновь замечательное в своем роде постоянство ситуации, прекрасно известное сегодня всякому, кто пытается найти в Москве сотню квадратных метров для устройства собственного офиса или мастерской».

· «Всеобщий, тотальный характер ведомственной принадлежности человеческого существа еще раз устранял границу между городом и негородом, оставляя за собственно "городом" только полулегальный мир "дна"».

· «Наконец, еще одно как бы несуществующее обстоятельство вело к снятию границы между городом и негородской частью страны: всепроникающий характер "зоны", метастазы которой начинались в каждой третьей подворотне, так что ежедневный ритуал обхода "участковым" стал неотъемлемым элементом жизни».

Общий вывод, который делает Глазычев: «Слободское непременно означало временное, в любой момент готовое к изгнанию, сносу и перемещению, обустраивающееся кое-как, чтобы день прожить, принципиально чуждое и даже враждебное всякому оттенку стабильности, наследуемости, вкореняемости. Нельзя сказать, чтобы понятие о собственности вовсе было чуждо слободе, однако распространялось оно исключительно на невеликую движимость, скудный предметный мир, почти целиком вмещавшийся в пару "фибровых" чемоданов с уголками, тогда как за кой-как латаным забором простирается сразу же "дикое поле"».

«Панслободской мир являет собой отрицание цивилизации, но не стал смертью культуры городской ориентации ни в коей мере». «Росли библиотеки и портретные галереи, особенно трогательные в третичных провинциальных изделиях, в наше время любовно реставрированных и выставленных в музеях. Все это - в усадьбе, тогда как в городском жилище, упорно остававшемся вторым, все было стандартнее и беднее - блистательное описание оставлено в записках князя Кропоткина о кварталах Пречистенки его детства и юности». «И вновь мы сталкиваемся с не предвиденной никем оригинальностью российского пространства культуры. Как бы собственно городская, т.е. в достаточной степени интернациональная культура в своих основных компонентах формируется и развивается отнюдь не в городе, а в дачных зонах обеих столиц. Мы имеем дело с малоисследованным феноменом "дачной" культуры …Мир дачи есть мир добровольного временного соседства индивидов, что создавало призрачный мир свободы досужего общения, самопроизвольного обмена ценностями, уже в городских зимних условиях продолжавшего дачное сообщество…на кухне… Кухня отдельной квартиры заменила собой или дополнила существующую дачу, так что этой странной паре "кухня-дача" обязано рождением "городской" культуры».

«Нельзя не признать, что слободизация города победила. И надолго. В опоре на старую российскую традицию большевикам все же удалось достичь той меры распада, атомизации общества, когда какое бы то ни было ассоциирование или объединение интересов автономных личностей в городские структуры снизу вверх оказалось заблокировано - и не столько злокозненностью начальств, сколько отсутствием даже в зародыше того корпоративного начала, без которого городская форма цивилизации невозможна».

 

Символическая динамика городской среды

 

Выше уже говорилось, что символическое пространство города, его структура и динамика оказывают существенное, возможно решающее влияние на поведение городских сообществ и городские события, собственно создавая их. Процесс символической детерминации жизнедеятельности горожан, по существу, только начинает изучаться. В отечественной литературе в последнее время начинают выделяться две темы: 1) динамика престижа мест (см., например, Б.А. Портнов, 1999) и 2) семантическая динамика локусов городской среды по оси «центр-периферия». Последняя тема разработана более, и мы на ней остановимся. В рамках этой темы, как нам представляется, перспективно обсуждать проблему провинциальности.

Семантическая динамика локусов среды.

Центр города - фокус (место пересечения) исторически (хронологически) возникших подсистем жизнедеятельности городского населения. Центр может приобретать (или смещаться в сторону) тот или иной доминирующий характер жизнедеятельности: сакральный, идеологический, производственный, торговый, досуговый, научный, политико-административный, рекреационный и др. Центр, особенно исторически прогрессивных на данном этапе городов, отражает новое направление социально-исторических изменений. Города олицетворяют сущность и направление социокультурных инноваций. В этом их и единое урбанистское содержание и индивидуальная форма. Если урбанизация есть форма процесса социокультурных изменений, то города как поселения являются предметной формой реализации конкретных направлений социокультурных инноваций, локусами фрагментов новых социальных отношений.

И города, и отдельные зоны городской территории обладают определённой семантикой: они содержат смыслы, мотивацию, модели поведения. Город – синкретическое единство территории проживания и интенциональной направленности жизненной активности. Пространство жизнедеятельности расширяется и изменяется через семантическое конструирование в процессе коммуникации в форме диалога культур, образов жизни различных сообществ, личностных смыслов. При этом конкретная территория становится «сценой» и «декорациями» инновационных поведенческих моделей. Семантическая насыщенность городской территории, «культурные консервы» города – второй (после специализации деятельности) источник социокультурной инновационности городской среды. «Воспроизводя привычное ритуальное действо в урбанизированной среде, субъект с неизбежностью формирует качественно новую смысловую ситуацию» (А.А. Пелипенко, И.Г. Яковенко, 1999).

Провинциальность городской среды.

На данный момент в социологии при определении города акцентируют внимание не столько на понятиях социальной структуры и функциональных зонах, сколько на понятиях «среда жизнедеятельности» и «образ жизни», подчёркивая при этом их специфику, по сравнению с «не-городом». В этом контексте различие между провинциальным и «глобальным городом» (S. Sassen, 1991) – не в размерах территории и населения, не в административном статусе, не в структуре производства и даже не в степени концентрации культуры. Основанием различения провинциального и «глобального» городов является степень инновационности или представленности новых элементов в образе жизни и среде жизнедеятельности. Нами выдвигается тезис, что ментальность провинциальных городов характеризуется разрывом между традиционным и новым «укладом жизни». В силу этого обстоятельства сознание и поведение провинциалов амбивалентно и антиномично.

Термин «провинциальность» используется в широком контексте рассуждений о пространстве жизнедеятельности, в контексте его структурирования по оси центр – периферия (окраина). Провинциальную ментальность можно попытаться осмыслить как амбивалентное отношение (населения, группы, личности) к некоторому центру инновационных изменений и одновременно к своей собственной основе существования. Социокультурная амбивалентность заключается в неоднозначности и неустойчивости отношения как к новому, так и традиционному. В качестве примера можно отметить, что жители небольших городков одновременно испытывают влечение и неприязнь к большим городам. Москву в провинции ругают многие, но многие, в том числе и те, кто ругает, с надеждой и вожделением обращают свои взоры к столице. И так не только в нашей стране. Провинциальность – синдром маргинальности: культурной, статусной, территориальной. Провинциальность как феномен сознания и поведения возникает в маргинальном пространстве – в ситуации позиционирования: 1) смыслов, 2) групп, 3) событий. Поясним эту ситуацию. Р. Парк, который ввёл в социологию понятие маргинальности, считал его позиционным в том плане, что маргинальное пространство – это пространство между двумя определёнными, обозначенными, однозначными зонами. Мы их обозначим как: 1) смысловые, 2) структурно-функциональные, 3) событийно-значимые. Центр – это то, где возникают: 1) новые смыслы, 2) виды жизнедеятельности, 3) происходят социально и личностно значимые события. В самом широком плане, маргиналы – это люди, потерявшие локус бытия: 1) мировоззренческий, 2) статусный, 3) повседневно-поведенческий. На уровне обыденного сознания эта ситуация переживается как «выбитость из колеи», утрата однозначности и определённости контекста жизни. Отмеченные аспекты маргинальной ситуации могут быть представлены отдельно и в различных сочетаниях. Позиционность и последующая маргинальная ситуация появляется в процессе трансформации одного типа общества – к другому.

Нестрогое понятие «уклад жизни» можно верифицировать понятиями «среда жизнедеятельности» и «образ жизни».

Среда жизнедеятельности верифицируется далее через специфику нормативного пространства. Городская среда создаёт и задаёт особую, отличную от традиционной, нормативность. Особенность нормативной среды, в конечном счёте, проявляется в содержании и смысловой направленности жизнедеятельности. Жизнь горожанина отличается от негородской жизни своими целями, правилами поведения, критериями оценки «правильной» жизни и достигнутого результата; терминологически коротко – мотивационной интенцией инновационного характера, в отличие от традиционного.

Для эмпирического изучения городской среды как нормативного пространства необходимо задать количественно измеряемые параметры различения специфики социокультурного (нормативного) пространства (операционализация понятия «нормативное пространство города»). С нашей точки зрения таковыми могут являться:

· Степень соотношения аскриптивных (прирождённых, наследуемых) и дескриптивных (достижительных, личностно-приобретённых) статусов и ролей; горожанин стремится постоянно менять социальное положение и ролевые кластеры поведения;

· Степень фиксированности (формализованности) – открытости (релятивности) норм; для горожанина характерно стремление изменять модели поведения и основания их оценки;

· Степень специализированности норм; традиционная нормативная среда представлена синкретическими образцами целостного поведения (первоначально в мифологической форме), в городской среде зародились институциональные алгоритмы специализированной деятельности;

· Форма представленности нормативности; для традиционного типа отношений характерен личный пример для передачи и усвоения норм поведения, в городской среде появился и увеличивается объём предписаний – письменных указаний поведения; письменность как средство коммуникации – феномен городской жизни;

· Степень социокультурной гетерогенности: городское общество состоит из значительно большего количества разнородных групп и субкультур, нежели общество традиционных поселений; данное обстоятельство предопределяет и большее количество контактов горожанина с представителями других социальных групп и культур.

Специфику городского образа жизни можно операционализировать по следующим параметрам:

· Степень насыщенности психосенсорного пространства и интенсивности жизнедеятельности; городская жизнь более насыщена впечатлениями и событиями;

· Степень соотношения индивидуально-личностного и формально-статусного аспектов коммуникации; в городской жизни выше удельный вес формальных ролей, межличностные контакты часто возникают или опосредованы формально-статусными;

· Степень индивидуальной социокультурной мобильности и ролевой динамики; для горожанина она выше;

· Степень формальной дифференцированности позиций; функциональные позиции горожан более специализированы и их реализация более регламентирована;

· Степень личностной автономии; для горожанина она выше;

· Характер прагматики межличностных отношений: ориентация на межличностную интеракцию и непосредственную взаимопомощь в традиционных сообществах и ориентация на экономические формы межличностного взаимодействия в городских.

Антиномии провинциальной ментальности.

Провинциальность как маргинальная ситуация, как переход от традиционного общества к городскому характеризуется наличием противоречий в структуре социокультурного пространства:

· Самобытность пространства жизнедеятельности и личностных смыслов сочетается с фрагментарной включённостью в мировой культурный контекст;

· Яркость отдельных индивидуальностей проявляется на фоне серой массы;

· Экстерриториальность: провинциализм – социокультурный, а не структурно-территориальный феномен; особенности сознания и поведения, свойственные провинциалам могут проявляться у жителей любой территории. В литературе есть упоминания о парадоксе «столичных провинциалов» - жителей столицы, ведущих провинциальный образ жизни, имеющих соответствующую структуру личности.

 

ЛЕКЦИЯ 13

 

Городской образ жизни

Понятие образа жизни. Образ жизни — общесоциологическая категория, применяемая для характеристики: 1) совокупности конкретных форм жизнедеятельности людей во всех сферах общественной жизни, складывающейся в качественно определённый, упорядоченный способ жизни; 2) совокупности социальных условий и способов реализации потребностей людей.

Выделение городского образа жизни в качестве особого понятия связано со спецификой городской среды обитания и позволяет зафиксировать социальные характеристики взаимодействия среднего теоретического уровня в смысле Р. Мертона. Данное понятие отражает идею детерминации поведения людей особенностями их среды обитания: от её географических – до ментальных характеристик.

Образ жизни можно анализировать с количественной и качественной сторон. Первая сторона описывается понятиями и характеристиками «уклад жизни» и «уровень жизни»; вторая – понятиями «качество жизни» и «стиль жизни».

Уклад жизни — социально-экономическая категория, используемая для характеристики основных черт труда, быта представителей определенной социальной группы, общества или этногеографической группы. Это понятие фиксирует, прежде всего, производственные характеристики жизнедеятельности. Городской образ жизни в этом плане характеризуется как промышленный.

Уровень жизни – совокупность количественно измеряемых параметров образа жизни. Анализируя уровень жизни, можно выделить два аспекта: 1) психофизиологический – темп, ритм, интенсивность и т.п., 2) экономический – стандарт жизни, выражающий степень удовлетворения материальных и культурных потребностей людей в смысле обеспеченности потребительскими благами: размер оплаты труда, доход, объём потребления благ и услуг, уровень потребления товаров, продолжительность рабочего и свободного времени, жилищные условия, уровень образования, здравоохранения и др. Существуют различные показатели уровня жизни и методики их расчёта.

Качество жизни — это мера взаимодействия между средой и ее использованием, мера оценки степени удовлетворения материальных и духовных потребностей, не поддающихся прямому количественному измерению (содержательность труда, досуга, уровень рекреации, уровень социального комфорта, уровень личностной самореализации и др.). Ряд авторов относят сюда и качество жилищ, качество функционирования социальных институтов, личную физическую безопасность, социальное обеспечение и т.д., и т.п. Перечень огромен, вплоть до эстетики среды. Практически это перечисление всего, что нужно. Понятие используется для сравнительного анализа образов жизни.

Стиль жизни — социально-психологическая категория для характеристики повседневного поведения людей и социальных групп. Данное понятие фиксирует внимание на субъективной стороне повседневной жизни: специфике мотивации, способах и формах обоснования поступков, привычных для отдельных групп форм поведения, способах самореализации и самопрезентации. Стилевые особенности жизнедеятельности носят локальный и индивидуальный характер.

Сущностные характеристики городского образа жизни:

· высокий уровень социальной дифференциации: видов деятельности, территории и пространства;

· социокультурная гетерогенность;

· высокий уровень социокультурной мобильности;

· высокий уровень социокультурной динамики;

· высокий уровень вариативности и альтернативности сознания и поведения;

· интенсивность социопространственной мобильности - взаимодействие с большим числом различных социальных групп;

· широкие возможности выбора моделей поведения;

· высокий уровень инновационной активности;

· информационная насыщенность городской среды (территорий и пространства);

· личностная локализация городской жизни; личностный выбор оснований и стратегий поведения.

Первое системное описание городского образа жизни и его влияние на сознание и поведение горожанина предпринял Л. Вирт в работе «Урбанизм как образ жизни» (1938). Ряд его идей в настоящий момент подвергся существенной корректировке, однако его системная методология, широта обзора городских феноменов и сейчас поучительна. Основные его положения можно представить в виде схемы:

 

Характеристики городского образа жизни: Структурный уровень	Характеристики состояния личности: Психологический уровень	Характеристики поведения: Поведенческий уровень
1. Размеры территории и населения. 2. Плотность населения. 3. Гетерогенность населения.	Стресс	Локализация жизнедеятельности
Структурная дифференциация	Личностная дифференциация	Ролевая динамика
Формальная интеграция	Сегментарность (мозаичность) структуры личности	Изоляционизм
Анонимность	Отчуждение	Девиация

 

Концепция Л. Вирта нашла своё развитие в работах С. Милграма. Он полагал, что характерные черты городской жизни, которые выделял Вирт, а ещё ранее – Зиммель, не могут полностью объяснить поведение горожан. Большая численность, плотность, неоднородность и обилие контактов — не являются непосредственными факторами поведения. Эти количественные характеристики городской жизни преломляются индивидуальным сознанием и опытом. По отношению к индивиду это внешняя информация. Необходима идея, которая связывала бы индивидуальный опыт с характеристиками городской жизни. Один из способов такой связи, по мнению Милграма, дает понятие «перегрузки». Можно сказать, что наблюдаемое поведение горожанина в широком диапазоне ситуаций во многом определяется процессами адаптации к перегрузкам. Данное понятие он разворачивает в виде следующих суждений:

· Горожане склонны пренебрегать информацией, которая не является первоочередной.

· При определенных социальных операциях производится перераспределение обязанностей таким образом, чтобы перегруженная система могла переложить часть нагрузки на второго участника взаимодействия.

· Система информационной защиты горожан блокирует доступ информации уже на самом входе. Между индивидом и поступающей из внешней среды информации ставятся социальные средства защиты и отбора. Создаются специальные организации для приема входящей информации, которая иначе захлестнула бы индивида. Посредничество организаций между индивидом и социальным миром, которое характерно для всего современного общества и особенно ярко выражено в больших городах, имеет и свою отрицательную сторону. Оно лишает индивида ощущения непосредственного контакта и спонтанной интеграции с окружающей его жизнью. Оно одновременно защищает и отчуждает индивида от его социальной среды.

Перегрузки обычно деформируют повседневную жизнь на нескольких уровнях, затрагивая исполнение ролей, эволюцию социальных норм, когнитивное функционирование и характер социальной ответственности.

Различия в поведении жителей большого города и маленького городка - это:

· Различия ролевого порядка: тенденция обитателей мегаполиса вступать друг с другом в строго сегментированные, функциональные отношения.

· Эволюция городских норм, рознящихся с традиционным провинциальным укладом: равнодушие, обезличенность, отчужденность жителей мегаполиса.

· Адаптация познавательных способностей горожанина: его свойство не узнавать людей, с которыми он видится ежедневно; сортировка сенсорных побуждений; пресыщенность, склонность к извращениям и эксцентричности; избирательность в отклике на человеческие запросы.

· Ограниченность моральной и социальной вовлеченности индивидов в его жизнь. Ограничение такой вовлеченности принимает самые разнообразные формы, от отказа проявить участие к нуждам другого индивида (даже если этому человеку остро необходима помощь) до нежелания оказать услугу или отказа от проявлений простой вежливости (нежелание уступить место женщине или отсутствие извинений при столкновении прохожих). Предельным случаем адаптации к перегруженной социальной среде является полное пренебрежение к нуждам, интересам и требованиям тех людей, которых человек не считает непосредственно связанными с удовлетворением его личных потребностей.

· Дефицит социальной ответственности в условиях большого города. В городе потребность в оказании помощи возникает так часто, что неучастие становится нормой. Более низкий уровень готовности оказать помощь у жителей большого города, по-видимому, в какой-то степени объясняется осознанием опасностей, сопряженных с жизнью.

В больших городах не просто нарушаются традиционные правила учтивости, скорее, в них формируются новые нормы, предписывающие невмешательство, стремление остаться в стороне. Анонимность можно представить в виде континуума, на одном конце которого находится полная анонимность, а на другом конце — близкое знакомство, и вполне возможно, что количественное измерение точных степеней анонимности в больших и малых городах поможет объяснить важные различия между качеством жизни в них. Например, в условиях близкого знакомства появляется чувство защищенности, и формируются приятельские отношения, но эти условия также могут создавать гнетущую атмосферу, поскольку за человеком постоянно наблюдают люди, которые его знают. И наоборот, в условиях полной анонимности человек освобождается от формальных социальных уз, но у него могут также возникать чувства отчуждения и оторванности от людей.

Окончательный вывод Милграм делает следующий: «Я полагаю, что поведенческие различия обитателей больших и малых городов обусловлены скорее реакцией схожих людей на весьма несхожие условия жизни, а не какими-то специфическими личностными характеристиками жителей мегаполисов или провинциальных городков. Большой город — ситуация, к которой человек вынужден приспосабливаться».

 

КОНСТРУИРОВАНИЕ ГОРОДОВ