Б. Королларий об истолковании

Формулировка короллария об истолковании

Конкретный человек антиципирует события путем истол­кования их повторений.

При построении системы, которую мы называем психологией лич­ных конструктов, мы решили опереться на один основной постулат и расширять систему посредством формулирования утверждений, отчас­ти вытекающих из нашего постулата и отчасти дополнительно развива­ющих его. Эти утверждения именуются короллариями, хотя, логически, они включают несколько больше того, что минимально подразумевается точной словесной формулировкой основного постулата. Наш первый королларий вводит понятия истолкования и повторения.

Термины

а. Истолкование (construing). Под истолкованием мы имеем в виду наложение интерпретации ('placing an interpretation): человек накладывает интерпретацию на то, что истолковывается. Он создает структуру, в которой субстанция принимает определенную форму или обретает смысл. Не субстанция, которую он истолковывает, порожда­ет структуру, но сам человек.

Создаваемая истолкованием структура является, по существу, аб­страктной, хотя кто-то может быть настолько ограниченным в возможностях абстрагирования, что его истолкование в действительности оказывается сравнительно конкретным. В этой связи нам еще предстоит более обстоятельный разговор о формах истолкования. Однако, поскольку мы делаем лишь предварительный набросок пси­хологии личных конструктов, вряд ли будет разумно углубляться в подробности на этом этапе.

При истолковании человек отмечает признаки, которые харак­терны для одних элементов множества и крайне не характерны для других. Тем самым он создает конструкты подобия и противополож­ности. И подобие, и противоположность присущи каждому конструк­ту. Конструкт, который предполагал бы подобие без противополож­ности, представлял бы по большей части беспорядочную недифференцированную гомогенность, тогда как конструкт, который предполагал бы противоположность без подобия, представлял бы ха­отически раздробленную гетерогенность. Первый оставлял бы чело­века в положении моряка, затерявшегося в безбрежных водах, без ори­ентиров, и потому неспособного уменьшить однообразие; последний ставил бы его перед бесконечной чередой калейдоскопических пере­мен, в которой ничто не появляется дважды.

Истолкование не следует смешивать со словесной формулиров­кой. Поведение человека может базироваться на множестве сцепленных друг с другом паттернов 'сходства-различия', которые никогда 'не сообщаются символическим языком. Многие из этих довербальных или невербальных управляющих конструктов включаются в область физиологии. Иначе говоря, они ведают элементами, попадают в диапазон пригодности физиологических систем истолкования. например, они могут иметь отношение к таким вопросам, как пищеварение, секреция желез и т. п., которые обычно не попадают в газон пригодности психологических систем.

Если кого-то спросить, как он намеревается переварить свой обед, ему, скорее всего, будет трудно ответить на этот вопрос. Возможно, он скажет, что такое вещи находятся за пределами его контроля. Они представляются ему неподвластными, потому что он не в со­стоянии антиципировать их внутри той системы, которую должен ис­пользовать для сообщения. Тем не менее, пищеварение - это индиви­дуально структурированный процесс, и то, что человек антиципирует, имеет существенное влияние на ход его пищеварения.

Здесь мы говорим о том, что понятие истолкования имеет широ­кий диапазон пригодности, если мы решаем употреблять его таким образом. Его можно даже использовать в пограничных районах облас­ти физиологии. Конечно, там оно работает несколько менее эффек­тивно, но частично перекрывающиеся функции психологической и физиологической систем в этом отношении помогают уяснить, что психология и физиология не должны строго разграничивать свои вла­дения. Мы отчетливо сознаем, что психологическое понятие истолко­вания имеет широкий диапазон пригодности, никоим образом не ог­раничивающийся тем субъективным опытом, о котором люди могут рассказать или же, напротив, размышлять в тайне от других.

Кроме того, истолкование преступает дисциплинарные границы в другом отношении. Человек развивает физиологическую систему конст­руктов. Мы говорим о ней как о физиологической системе конструктов, поскольку она конструируется вокруг тех же фокусов пригодности, как и другие физиологические системы. Что, однако, не мешает нам изучать личную систему данного человека с психологической точки зрения. По­чему, психологически, он счел удобным смотреть на вещи так, а не ина­че? Кода мы изучаем личное мышление, принимающее форму физиоло­гической системы истолкования, то можем счесть полезным, оценить ее с психологической точки зрения. Так, например, мы можем включить чью-то физиологическую систему истолкования в нашу собственную психологическую систему в качестве видового объекта.

Физиолог имеет равную возможность развернуться и ответить тем же психологу. Он может, при желании, подвести психологическую систему конкретного человека - как объясняемый объект - под свою профессиональную физиологическую систему. Например, ин­терпретировать идеи величия исходя из физиологических конструк­тов кровообращения, кортикальной топографии и т. д. Один человек может подвести конструкты А и В в качестве видовых объектов под конструкт С. Другой же - подвести конструкты В и С под конструкт L, выступающий в качестве родовой категории. Фактически, как мы видим впоследствии, этот вид нарушения иерархической структуры характеризует значительную часть нашего повседневного мышления.

б. Повторения (replications). Субстанция, которую некто истолковывает, сама по себе есть процесс, так же как живой человек есть процесс. Субстанция с самого начала представляется нескончаемым и неразличимым процессом. И лишь тогда, когда человек настраивает свое ухо на повторяемые темы в этом однообразном потоке, мир начинает обретать для него смысл. Подобно музыканту, он должен фразировать свой опыт для того, чтобы извлечь из него смысл. Эти фразы различаются событиями. Разделение событий и есть то, что каждый человек производит для себя, когда решает поделить время а контролируемые отрезки. Внутри этих ограниченных сегментов, базирующихся на повторяемых темах, человек начинает открывать снования для установления сходств и различий.

Рассмотрим, к примеру, день. Говоря конкретно, сегодняшний день - это не вчерашний и не завтрашний. Время не идет по своим следам. Но за непрерывным ходом времени человек способен обнаружить повторяемую в его вечном потоке тему. Можно абстрагировать такую тему в виде восхода и захода солнца. Кроме того, эта же тема не повторяется, когда время сегментируется другими способами. Таким образом, концепт дня выстраивается вдоль непрерывного потока времени, - дня, в чем-то похожего на другие дни и тем не менее легко отличимого от мгновений и лет.

После того как событиям были положены начала и концы, а их сходства и различия истолкованы, появляется возможность попытаться доказать их, так же как человек предсказывает, что завтра наступит следующий день. Ведь предсказывается совсем не то, что завтрашний день будет точной копией сегодняшнего, а то, что у данного события есть повторяемые аспекты, появления которых можно с уверенностью ожидать в будущем. Так человек антиципирует события, истолковывая их повторения