Политическая социализация:становление личности

Разумеется, человек не рождается политиком, как не рождается он ни личностью, ни, тем более, гражданином. И гражданином, и личностью его признают государство или общество, воспитав у него соответствующие качества. Для гражданина это законопослушность и лояльность к государству, его политической системе и господствующей политической культуре. Для личности это соответствие тем требованиям-ожиданиям, предъявляемым человеку группой или всем социальным окружением, включая цели и ценности группы, умение верно исполнять социальные роли, быть адекватным принятым нормам и не нарываться на санкции за их отклонение.

В понимании политической социализации принято отталкиваться от общего понятия «социализация» личности, используемого в социологии и социальной психологии. Социализация, в широком смысле, означает включение индивида в общество через оснащение его опытом предыдущих поколений, закрепленных в культуре, его превращение в личность через усвоение принятой системы социальных ролей. В конечном счете, не случайно принятое в русском языке слово «личность» имеет корни в понятии «личина», а аналогичное понятие в романских культурах (например, personality в английском языке) — от греческого слова «персона», означавшего маску в древнегреческом театре. Умеет человек менять маски и играть социальные роли — признается личностью. Не умеет — значит, еще не дорос. Значит, процесс социализации личности еще не закончен,

Хотим мы того или не хотим, но «личность» — оценочное понятие. «Личностью» признает человека то или иное окружение, группа, общество — как бы награждая этим титулом за верность себе и своим интересам. ценностям, нормам. Был ли В.Ленин настоящей личностью? Безусловно, да — для миллионов его сторонников в России XX века. Но, безусловно, нет — для миллионов его противников во всем мире. Был ли настоящей личностью А. Гитлер? И здесь два ответа. Он, безусловно, был такой личностью для миллионов немецких бюргеров, чьи интересы выражал, затевая мировую войну. И наоборот, он был преступником, сумасшедшим, антиличностью для большинства человечества, создавшего антигитлеровскую коалицию. Все ответы здесь относительны. Дальше же все зависит от самого человека и его выбора. Нравится ему данная группа, является она для него референтной — он постарается стать в ней личностью. Не нравится — найдет что-то иное, возможно, в другой политической системе.

А.Н. Леонтьев[75] разделял три понятия: индивид, индивидуальность, личность. Индивид — любой человек по праву рождения, как представитель биологического вида Homo sapiens. Индивидуальность— это индивид, показавший свою особенность, чем-то (не важно, чем) выделившийся из строя биологически равных индивидов. Наконец, личность — это индивидуальность, поставившая себя на службу определенной социальной среде, включая ее политическую культуру, и как бы награжденная этим званием. Говоря философским языком, сущность человека есть богатство всех общественных отношений. Понятие «личность» отражает стремление к этой сущности. Чем больше социальности (все тех же ценностей, норм, образцов поведения) «впитает» в себя человек, тем для большего числа людей станет личностью. Чем более полити-зированной будет эта социальность, тем больше он станет политической личностью.

Соответственно, политическая социализация — это процесс включения индивида в политическую систему посредством оснащения его опытом данной системы и возникшего на ее основе государства, закрепленном в политической культуре. То есть, это такой процесс взаимодействия индивида и политической системы, целью которого является адаптация индивида к данной системе, превращение его в личность гражданина.

В процессе взаимодействия индивида с политической системой происходят два ряда процессов. С одной стороны, система воспроизводит себя, рекрутируя и обучая, приспосабливая к себе все новых членов. Политическая система в этом процессе играет роль механизма сохранения политических ценностей и целей системы, дает возможность сохранить преемственность поколений в политике. С другой стороны, требования политической системы переводятся в структуры индивидуальной психики, становятся политическими свойствами личности или, иными словами, свойствами личности как политической ипостаси индивида. В результате, политическая социализация формирует политическое сознание личности и ее политическое поведение, а в целом, в процессе политической социализации происходит становление личности гражданина — члена данной политической системы[76].

Понятие «политическая социализация» шире, чем понятия политического воспитания, образования или просвещения. Оно включает в себя не только целенаправленное воздействие форм (политических институтов) и содержания (политических процессов) господствующей политико-идеологической системы на человека, но и стихийные («внесистемные») влияния, а также собственную активность человека, направленную на освоение окружающего его политического мира. Человек обладает способностью выбирать из предлагаемого ему набора политических позиций те, которые отвечают его внутренним предпочтениям и убеждениям, причем не только осознанным, но и неосознанным. Более того, человек обладает возможностью встречного воздействия на социализирующую его систему и ее агентов, что превращает этот процесс из механического «воздействия» системы на пассивного индивида, во взаимную адаптацию индивида и системы друг к другу.

Механизмы политической социализации функционируют на нескольких уровнях. Обобщенно, принято выделять общесоциальный, социально-психологический и индивидуальный или внутриличностный уровни действия этих механизмов. На общесоциальном уровне общества в целом и образующих его больших групп, на человека действует огромное число макросоциальных и макрополитических факторов, подлежащих человеческой оценке и, на основе этой оценки, выработке соответствующего отношения к данному обществу и его политической системе. На социально-психологическом уровне, политические цели и ценности транслируются системой как через большие, так и через малью группы, членом которых является индивид. На основе непосредственного общения и взаимодействия, человек приобщается к элементам политической системы на житейском уровне, вырабатывая эмоциональное к ним отношение. На индивидуальном уровне, в качестве механизмов политической социализации выступают индивидуально-психологические структуры, на основе которых постепенно и формируются те потребности, мотивы, установки и стереотипы, которые затем управляют сознанием и поведением человека в политике.

Политическая социализация включает несколько основных стадий. Стадии или этапы политической социализации прежде всего связаны с возрастными изменениями в ходе созревания человека, становления его личности. На первых стадиях его развития происходят основные изменения, закладываются основы политической социализации и становления личности гражданина. В современном обществе это начинается достаточно рано. Уже в 3—4 года ребенок приобретает, в доступных для него формах, первые сведения о политике через семью, средства массовой информации, ближайшее социальное окружение. Такая вполне доступная информация дает свои результаты, действуя на детское подсознание.

В специальных экспериментах американским детям этого возраста предлагался набор «разноцветных картинок» — флагов государств-членов ООН. Экспериментатор просил выбрать из всего большого набора только две «картинки» — «самую приятную» и «самую противную». Подавляющее большинство американских детсадовцев в качестве «самой приятной» такой картинки совершенно неосознанно выбирало свой, американский флаг. Соответственно, наоборот: в качестве наиболее «противной» картинки фигурировал «серпасто-молоткастый» красный флаг теперь уже экс-СССР.

Можно долго обсуждать специфические особенности детского зрительного восприятия, однако, дело совсем не в нем. Дело в той системе политической пропаганды, которая активно и с пользует политическую символику для обозначения позитивных, с ее точки зрения, и негативных ценностей. Причем, символика эта используется настолько автоматически, что действует практически бессознательно. Поверьте, рядовые американцы не создают особых церемоний вокруг поднятия и спуска национального флага перед своими домами — это просто въелось в кровь, вошло в привычку, стало обязательным элементом образа жизни. Вот дети и видят эту «картинку» над головой, ползая по лужайке, и запоминают ее, ассоциируя с чистым небом и ясным солнцем. Они еще не знают слова «флаг», но уже убеждены, что свой флаг — самый лучший.

Позже, когда ребенок идет в школу, начинается новая стадия политической социализации. Под влиянием специальных социализирующих институтов происходит не только количественное накопление знаний о политике, но и их качественное изменение. В школьном возрасте начинает формироваться сознательное отношение к политике. Следующий, юношеский этап, характеризуется включением новых элементов перо-дачи политических ценностей. Здесь появляются новые инструменты политической социализации — неформальные молодежные группы, вся молодежная субкультура в целом. Подчас они могут играть альтернативную роль по отношению к прежним институтам политической социализации, активно знакомя индивида с альтернативными политическими (или аполитичными) представлениями.

Генезис политического сознания — сложный процесс. Не менее сложно развивалось и его изучение. В целом, восприятие психологических моделей когни-тивизма политической наукой шло крайне неравномерно. В нем выделяются два основных этапа. В начале, в б0-е гг., политические исследователи ухватились за прямой перенос схемы формирования умственных действий и операций от младенчества до юности, созданной известным психологом Ж. Пиаже, на процесс созревания политического сознания детей, их представлений о мире, политике, правительстве и т.д. Были продолжены и начатые самим Ж. Пиаже исследования усвоения детьми внешнеполитических знаний.

На втором этапе, в 70—80-е годы прошлого века, когнитивистски ориентированная политическая наука больше, чем детской социализацией, занималась политической социализацией и ресоциализацией взрослых, становлением их политического сознания, идеологических компонентов личности, их влиянием на политические решения и предпочтения избирателей.[77]

Рассмотрим генезис политического мышления, как основного элемента политического сознания, на примере классических работ Дж. Адельсона. Он, одним из первых, проверил в 60-е гг. идеи Ж. Пиаже относительно изменений детского сознания, связанных с возрастом, на образцах собственно политического мышления, то есть, мышления детей о правительстве, законах, индивидуальных правах граждан и общественном благе[78]. Его группа не только отслеживала изменения в политическом мышлении молодых людей (11—18 лет) в ФРГ, Англии и США, но и пыталась сравнивать национальные модели.

Оказалось, что политические структуры личности развиваются на разных этапах социализации неравномерно. Так, в возрасте 11—13 лет происходит быстрое развитие политических представлений. Напротив, в 16—18 лет прогресс гораздо скромнее. При этом мышление 11-летних конкретно, персонализованно и эгоцентрично. Если с ними говорят об образовании, то они имеют в виду учителя, директора школы. Когда говорят о законе — видят перед собой полицейского, преступника, суд. Упомянут о правительстве — представляют себе королеву, министра или мэра. 15-летний уже способен к абстрактному, обобщенному, формальнологическому мышлению. Он пользуется понятиями власть, индивидуальные права, свобода, равенство и т. п. Вывод: по мере общего когнитивного развития происходит первое важное изменение политического мышления — оно достигает абстрактного уровня.

Вторая особенность развития политического мышления — расширение временной перспективы. По мере созревания подросток, в отличие от ребенка, начинает осознавать ближайшие и более отдаленные воздействия прошлых политических событий на события настоящие и будущие.

Третий момент когнитивного развития — социо-центризм. В раннем подростковом возрасте индивид оценивает политические события по их последствиям Для отдельных людей, не будучи способе увидеть их значение для групп и общества в целом. К среднему подростковому возрасту достигается понимание некоторых действий политических организаций и институтов, направленных на коллективные цели, ставящие интересы общества над интересами отдельного человека.

Четвертая особенность — смена характера рассуждений. В предподростковом возрасте мышление носит характер немедленного, чувственного, очевидного и прагматического постижения реальности. Ему недостает сложности, детализации. В раннем подростковом возрасте появляется способность к дедукции, к предвидению возможных последствий тех или иных действий.

Пятая особенность касается самого знания. Отрочество отличается особенно быстрым накоплением политических знаний, включая усвоение традиционных политических взглядов, условностей и стереотипов.

Шестое — сила принципов. В середине отроческого периода формируется автономная система этико-политических принципов. С возрастом влияние этих принципов на политические суждения укрепляется, часто оказываясь сильнее немедленного и узко понятого интереса.

Седьмой особенностью Дж. Адельсон считал снижение детского авторитаризма. Для 11—12 лет естественно подчинение закону, правительству, которые ребенок не может представить иррациональными, ошибающимися или бесчестными. Более старший ребенок понимает зависимость между неподчинением и наказанием. Дети считают справедливым суровое наказание преступника. В 14 лет представления этого рода резко меняются. Подросток становится критичным в отношении власти, он принимает во внимание конкуренцию интересов, привилегии, ценности и принципы, а также объективные препятствия, создаваемые силой или привычкой.

Восьмая особенность подростковой социализации по Дж. Адельсону — появление социальных целей. Большинство подростков критично по отношению к утопическим и идеалистическим целям. Они хорошо представляют «пределы» человеческой природы и социальных изменений, подчеркивая такие негативные качества, как эгоизм, честолюбие и т. п. Лишь немногие подростки всерьез размышляют о радикальной переделке общества. Большинство, считая социальные изменения желательными, принимают существующую политическую систему, требуя ее совершенствования лишь по следующим основным направлениям:

1) сочетание социального мира с законом и порядком;

2) уменьшение неравенства;

3) рост материальных возможностей и уничтожение бедности.

В целом, исследователи характеризуют взгляды 11 — 18-летних как «ортодоксальные» и «консервативные»: они находятся на пути превращения «или в пассивных зрителей, или в интеллигентных потребителей».

Симптоматичен общий вывод исследований социализации подростков: у них гораздо шире распространено стремление к реальной взрослой перспективе, чем к юношеским идеалам. «Идеализм» встречается гораздо реже, чем осмотрительность, осторожность, скептицизм и трезвость. Дж. Адельсон пересмотрел выводы Ж. Пиаже и А. Кольберга, которые в 50—60-е гг. считали наоборот: по мере морального и когнитивного созревания у подростков нарастает неприятие политических условностей. По их мнению, чем выше интеллект, тем критичнее подростки к существующему обществу и его политической системе.

Вывод Дж. Адельсона звучал неожиданно даже по меркам житейских понятий о юности как времени порывов, мечтаний, романтического видения действительности вообще и политики в частности. Однако вывод Дж. Адельсона оказался удивительно верным в стратегическом отношении. Вот почему он сохраняет свое значение и в новом веке, с компьютерными средствами гиперсоциализации, с виртуальными мирами, в которые погружены нынешние подростки, с их качественно иной когнитивной природой, а выводы Ж. Пиаже и А. Кольберга остались в прошлом столетии.

Политическая социализация не завершается подростковым или отроческим возрастом. Не завершается она и получением паспорта гражданина — это только формальная фиксация появления минимальных гражданских прав и обязанностей подросшего человека. Политическая социализация продолжается, в разных формах, всю жизнь. Однако, с течением времени, ее этапы и стадии определяются уже не возрастными изменениями, связанными со структурой личности, а с освоением нового социально-политического опыта, усвоением новых социальных и политических ролей, личным участием в политической деятельности. Политическая картина мира, складывающаяся у человека, с годами в значительной степени меняется, однако, ее основные, «ядерные» параметры фиксируются в структуре личности. В случаях дисфункций политической системы, затрудняющих передачу политических ценностей новым поколениям и дезориентирующих уже сформировавшихся граждан, в случае ее реформирования или даже полного краха, у зрелых граждан происходит возврат к ранним базовым представлениям, полученным в ходе ранней, первичной социализации[79]. Но этим ли объясняется неугасающая популярность социа диетических представлений в постсоветском российском обществе?

В целом, принято разделять три основные системы политической социализации. Во-первых, это система прямой, целенаправленной социализации. К ней относятся непосредственно связанные с человеком элементы государственного устройства, политические институты, партии, организации и движения. В наиболее важном для политической социализации, молодом возрасте, это детские, подростковые и молодежные политические организации. Во-вторых, система стихийной социализации. Это неформальные объединения, несущие элементы контркультуры по отношению к господствующей политической культуре. Как правило, сюда входят специфические группировки в рамках молодежной субкультуры, самодеятельные молодежные объединения, кружки, клубы и т. д. Часто это представители иных, не просто субдоминантных, а даже оппозиционных политических культур. В-третьих, это самовоспитание и самообразование, выполняющие функции системы политической аутосоциализации. Она отражает самостоятельный, активный, творческий выбор самосоциализирующегося субъекта, и может включать различные источники политической информации (книги, средства массовой информации, интернети т. д.). Элементы названных выше основных систем политической социализации и включенные в них люди выступают в качестве специфических агентов социализации.

Отдельно фигурируют механизмы, агенты и особые системы ресоциализации, необходимость в которой иногда возникает при резких сменах политической системы, связанных со сменами политического строя, режима и т. д.

В современном мире активно развиваются две основные тенденции, в борьбе которых происходит процесс политической социализации. С одной стороны, во всем мире усиливаются общественные потребности в политическом развитии личности, ее активном включении в политическую жизнь, росте ее политического самосознания. Особенно ярко эта тенденция проявляется в процессах демократизации. С другой стороны, существует и противоположная тенденция, проявляющаяся в разных формах отчуждения человека от государства, политических институтов и процессов принятия политических решений. О первой тенденции говорит рост активности и информированности людей в отношении политики, приход в политику новых слоев населения, которые ранее были выключены из нее. Вторая, противоположная тенденция отражается в добровольном или насильственном политическом отчуждении граждан, апатии и цинизме, недоверии к власти и официальной политике, в падении поддержки политических институтов, партий, государства со стороны населения. Рассмотрим три основных, хотя и самых крайних варианта, к которым могут приводить изложенные тенденции.

Политическая активность — деятельность политических групп или индивидов, связанная со стремлением изменить политический или социально-экономический порядок и соответствующие институты. В наиболее широком смысле проявляется в революционных изменениях общества или его реформировании. На индивидуальном уровне — это совокупность проявлений тех форм жизнедеятельности человека, в которых выражается его стремление активно участвовать в политике, отстаивая свои права и интересы. Этот вариант — цель и идеал так называемой «активистской» политической культуры, распространенной в западных демократиях.

Политическая пассивность (индифферентность или индифферентизм, от лат. понятия indifferens — безразличный) — безразличие к политике и нежелание принимать участие в политической жизни. От индивидуальных позиций, может развиваться до масштабов массовых настроений. Помимо внутренних, чисто психологических проявлений, поведенчески политическая пассивность выражается в отказе от выполнения гражданско-fo долга— например, от участия в выборах. Обычно «хроническая» политическая пассивность служит признаком неразвитой политической культуры тех или иных слоев общества или общества в целом. В случае развития политической пассивности в случаях, когда ранее она отсутствовала, это говорит о росте отрицательного отношения к действиям властей или их представителей. Обычно, политическая пассивность — это начальная форма протеста против политики властей.

Политическое отчуждение — политико-психологическое следствие чрезмерной бюрократизации политической жизни. Следствием бюрократизации, как показал еще М. Вебер, является обезличивание человека, утрата им индивидуальной инициативы и свободы действий, превращение его в простого исполнителя воли организации или государства. В современном обществе политическая власть немыслима без капитальных организационной и институциональной основ. Эти основы, маскируясь демократическими процедурами формирования властных структур, выступают на первое место, часто скрывая от объектов власти ее реальный источник (например, обладание собственностью). В итоге, объекты власти оказываются лишены возможности стать субъектами властных отношений и влиять на характер принимаемых решений, почему и воспринимают власть как отчужденный от себя феномен. Таким образом, человек лишается своих политических характеристик, утрачивает всякое, далее критическое отношение к политическому строю, превращается в «одномерного человека» (выражение Г. Маркузе).

В диалектической борьбе политической активности и пассивности происходит развитие новых механизмов регуляции политического поведения и нового субъекта политики — личности активного, информированного, принимающего самостоятельные решения и несущего за них ответственность гражданина. Общий вектор развития процессов политической социализации ведет к постепенной замене традиционных механизмов жесткого внешнего контроля за человеком на его собственные, внутриличностные саморегуляторы политического поведения. В конечном счете, именно они являются главным результатом политической социализации как таковой.