Часть первая. Организация артиллерии 4 страница

Он должен заботиться о своевременном и соответственном с потребностью пополнении войскового запаса боевых припасов и прочих предметов боевого снабжения.

Во всех случаях неправильного использования в бою артиллерии общевойсковыми начальниками и ненадлежащего выполнения ею огневых задач инаркор обращает на это внимание соответствующих начальников и докладывает командиру корпуса.

Он обязан быть осведомленным об усовершенствованиях во всех отраслях боевой готовности артиллерии, вооружения и боевого снабжения и принимать меры для своевременного ознакомления войск корпуса с указанными сведениями.

Таким образом, по новому положению инаркоры были привлечены к участию в боевой работе артиллерии и стали помощниками командиров корпусов не только по артиллерийскому снабжению, но главным образом по боевому применению артиллерии.

В кавалерийских корпусах, созданных во время войны, обязанности инаркора исполнялись старшим командиром одного из конно-артиллерийских дивизионов, входивших в состав корпуса.{37}

Обязанности инспекторов артиллерии армии и фронта, должности которых были установлены вновь в начале 1916 г. в армиях, действующих на фронте Европейской России (должность инспектора артиллерии Кавказской армии установлена была позже, в мае того же года),{38} определялись положением следующим образом.

Инспартарм являлся ближайшим помощником и докладчиком командующего армией, в присутствии начальника штаба армии, по всем вопросам, касающимся «правильного и полного использования боевой силы всех родов и видов артиллерии армии».

Во всем остальном обязанности инспартарма были вполне аналогичны приведенным выше обязанностям инаркора. Точно так же инспартарм должен был докладывать командующему армией общие руководящие указания по специальной артиллерийской службе, полученные от инспектора артиллерии армий фронта.

Инспарт армий фронта являлся ближайшим помощником главнокомандующего армиями фронта по вопросам целесообразного и полного использования боевой силы артиллерии фронта, докладчиком главкома по артиллерийским вопросам в присутствии начальника штаба армий фронта и сотрудником [41] последнего по артиллерийской части. В общем, согласно положению, обязанности инспарта фронта в отношении артиллерии и войск фронта были аналогичны обязанностям инспартарма и инаркора.

Инспарт фронта должен был объединять деятельность инспартов армий, входящих в состав фронта, а инспартарм — деятельность инспекторов артиллерии корпусов, входящих в состав армии.

Все указания, наставления, распоряжения и приказания по специальным вопросам боевой службы артиллерии, даваемые инспекторами артиллерии высших инстанций инспартам непосредственно низших инстанций, должны были исходить от главкома армиями фронта, от командующего армией или от командира корпуса — по принадлежности.

Сведения и заключения по вопросам боевого применения артиллерии инспарты высших инстанций могли требовать непосредственно от инспартов соответственных низших инстанций.

Одновременно с объявлением положения об инспартах Упартом возбужден был вопрос о выделении в самостоятельный отдел артиллерийской части из этапно-хозяйственного отдела штаба армии, как это намечалось еще в конце 1914 г.{39}

Такое выделение артиллерийской части считали «жизненно необходимым» и некоторые начальники штабов армий (шести армий). Однако укрепившееся в генеральном штабе предубеждение против возможности работы каких-либо органов армии без непосредственного руководства офицеров генерального штаба одержало верх. Наштаверх Алексеев, опираясь на отрицательное заключение меньшинства начальников штабов армий, названных им «наиболее вдумчивыми и опытными», отклонил представление Упарта об образовании артиллерийских отделов в штабах армий, подписав все же (в апреле) приказ{40} о дополнении положения о полевом управлении несколькими статьями, конкретизирующими обязанности заведующего артиллерийской частью и служащими для него руководством с целью правильной постановки дела артиллерийского снабжения армии.

В сентябре 1916 г. была изменена ст. 292 того же положения об обязанностях начальника артиллерийского снабжения армий фронта. Согласно этой статье начартснаб армий фронта должен был руководить обеспечением боевого снабжения и распоряжаться производством работ по вооружению укрепленных пунктов в тыловом районе и связанных с ними хозяйственных операций. Обязанность начартснаба давать для руководства войскам фронта «указания по правильному использованию артиллерии в техническом отношении» была исключена по новой редакции ст. 292.{41} [42]

В январе 1917 г., когда возник вопрос относительно обеспечения артиллерией вновь формируемых пехотных дивизий, предполагалось одной артиллерийской бригадой обслуживать две дивизии корпуса, главком Юго-Западного фронта Брусилов находил желательным при передаче артиллерии в корпус подчинить ее инаркору (как это было за много лет до начала мировой войны). По мнению Брусилова, «современная война показала на практике, что этот старый порядок подчинения вполне целесообразен». Помощник наштаверха, наоборот, не считал возможным возбуждать вопрос о подчинении артиллерийских бригад инаркорам, так как многие строевые начальники считали, что только при подчинении артиллерийских бригад начальнику пехотной дивизии «возможна та тесная связь между артиллерией и пехотой, которая установилась в эту кампанию». Кроме того, по мнению помощника наштаверха, «в числе инаркоров есть еще много таких, которым нельзя вверять полное руководство артиллерийскими бригадами.{42}

Согласно положению 1916 г. инаркор являлся ближайшим помощником командира корпуса по вопросам боевого использования всей артиллерии корпуса, а потому мог оказывать влияние на использование артиллерийских бригад, подчиненных начальникам дивизий; в случае неправильного их использования инаркор должен был обратить внимание начальников дивизий и доложить командиру корпуса.

По мнению Упарта подчинять инаркору артиллерийские бригады не следовало, имея в виду необходимость непосредственной поддержки в бою пехоты артиллерией, органически входящей в состав дивизии и обязанной действовать в самой тесной связи со своей пехотой. Инаркору подчинялась полевая тяжелая и гаубичная артиллерия, не входившая в состав дивизий; необходимо было бы ее усилить, создав еще легкую пушечную корпусную артиллерию, чтобы иметь в руках командира корпуса управляемый инаркором свой мощный артиллерийский резерв — кулак для решения задач в важнейших оперативных направлениях.

Что же касается мнения о том, что многим инаркорам нельзя вверять полное руководство артиллерийскими бригадами», то с таким мнением, очевидно, противоположным мнению Брусилова, нельзя было согласиться, так как к 1917 г., после двух с половиной лет опыта войны, инспекторы артиллерии корпуса, армии и фронта, как общее правило, отвечали своему назначению и могли быть достаточно полезными руководителями артиллерии, действуя на основании положения 1916 г., вполне отвечающего боевым требованиям. Если же еще и оставались в рядах армии инаркоры, которые не могли удовлетворительно руководить действиями артиллерии, то как весьма редкое исключение. [43]

Большим упущением Упарта и верховного командования являлось оставление без изменения устаревшего положения о командире артиллерийской бригады. Его необходимо было изменить. Командир артиллерийской бригады должен быть ее командиром во всех отношениях, а не только по административно-хозяйственной части, чтобы он являлся действительно «ближайшим помощником начальника дивизии» в отношении «правильного и полного использования боевой силы артиллерий дивизии».

Другим не менее серьезным упущением являлось то обстоятельство, что в положении об инспекторах артиллерии везде, где говорилось об обязанностях того или иного инспарта наблюдать за правильным использованием в бою артиллерии, сохранена была рутинная приписка: «в техническом отношении».

Большинством командного состава старой русской армии эта оговорка понималась в том смысле, что инспарт может наблюдать только за правильностью разведки и занятия позиций, организации связи, производства стрельбы, применения того или иного типа орудий и снарядов и т. п., но не за правильностью боевого использования артиллерии в тактическом отношении.

Между тем тактика и техника боевого использования артиллерии неразрывно связаны и всецело зависят друг от друга. Никакая техника не обеспечит правильности боевого использования артиллерии, если тактика поставила ей несообразную боевую задачу. Оговорка «в техническом отношении» являлась вредным пережитком того времени, когда генеральный шгаб считал тактику, так сказать, своей «монополией». Оговорка до некоторой степени освобождала артиллеристов от ответственности за тактику боевых действий своей артиллерии, а с другой стороны, позволяла общевойсковым начальникам иногда перекладывать свои боевые тактические ошибки на технику артиллерии.

Полевой генинспарт мог бы и должен был настоять на том, чтобы указанная оговорка не вводилась в положение об инспартах.

В 1917 г. в положение о полевом генинспарте и об Упарте дважды вносились поправки — после февральской и Октябрьской революций.

В апреле 1917 г. было введено название: «полевой инспектор артиллерии при штабе верховного главнокомандующего», вместо «полевой генерал-инспектор артиллерии при верховном главнокомандующем», как это было раньше; в общем же существенных изменений внесено не было. На полевого инспарта возлагалось наблюдение:

а) за правильным использованием в бою артиллерии в «техническом отношении»;

б) за боевой подготовкой артиллерийских частей;

в) за подготовкой на театре военных действий личного состава артиллерийских пополнений; [44]

г) за формированием и подготовкой на театре военных Действий новых артиллерийских частей;

д) за состоянием предметов артиллерийского снабжения{43} (общий технический надзор).

Таким образом, обязанности полевого инспектора артиллерии по новому положению 1917 г. сохранялись в отношении артиллерии действующей армии почти прежние, за исключением обязанностей общего руководства и наблюдения за боевым снабжением действующей армии, которые были возложены на генерала Маниковского, назначенного помощником военного министра; в отношении же артиллерийских частей и учреждений во внутренних областях государства полевому инспарту никаких прав и обязанностей не предоставлялось, т. е. права его по сравнению с прежними урезывались.

Организация управления полевого инспарта к маю 1917 г. показана на схеме 3.

В декабре 1917 г., т. е. уже при советской власти, управление полевого инспарта при штабе главковерха было переформировано в Артиллерийское управление при верховном главнокомандующем; вместе с тем должность полевого инспектора артиллерии при штабе главковерха была упразднена, а права и обязанности полевого инспарта возложены были на начальника Артиллерийского управления при верховном главнокомандующем.{44} Это мероприятие надо признать ошибочным. Следовало бы сохранить должность полевого инспектора артиллерии, так как начальник артиллерийского управления при главковерхе, занятый большой ответственной работой по управлению, не мог одновременно исполнять обязанности инспектора артиллерии, требующие разъездов по фронтам и армиям для личного общения с войсковыми штабами и частями артиллерии.

Опыт первой мировой войны на русском фронте показал, что высшее управление артиллерией должно возглавляться не инспектором артиллерии при верховном командовании, а единым на мирное и на военное время главным начальником артиллерии, подчиненным верховному командованию всей армии. Объединение управления артиллерией в руках одного начальника не должно послужить к обособлению артиллерии в самостоятельное «артиллерийское ведомство», чуждавшееся других родов войск и мало им известное, как это было в царской русской армии почти до 1910 г., когда артиллерия возглавлялась великими князьями, носившими до начала 1900 г. почетное звание «генерал-фельдцейхмейстер».

В верхах старой русской армии всегда замечалось стремление свести функции генерал-инспектора артиллерии к общему руководству и наблюдению только за боевой подготовкой артиллерии, а инспекцию артиллерии совершенно изолировать [46] от участия в разрешении вопросов вооружения и снабжения артиллерии, находившихся в ведении ГАУ.

В действительности, как указывалось выше, генерал-инспектор руководил всей артиллерийской частью самостоятельно, несмотря на все старания помощника военного министра Поливанова не допустить «вмешательства генерал-инспектора артиллерии в сферу деятельности, ему не принадлежащей»{45}.

По положению 5 (18) января 1916 г. полевому генерал-инспектору артиллерии на театре военных действий вверялось «общее руководство и наблюдение за боевым снабжением действующей армии». После февральской революции, в апреле 1917 г., полевой инспектор артиллерии был освобожден от этой обязанности по настоянию помощника военного министра Маниковского, принявшего их на себя.

Объединение управления всей артиллерийской частью в руках одного инспектора артиллерии приносило существенную пользу для дела, и если происходили иногда нежелательные трения, то главным образом вследствие того, что объединенное управление не было регламентировано законом, а также потому, что Поливанов и Маниковский, отличавшиеся большим честолюбием, видели во вмешательстве инспектора артиллерии в дела боевого снабжения умаление предоставленной им власти.

Вооружение и снабжение всей армии ручным оружием, химическими и другими вспомогательными средствами борьбы (минометы, бомбометы, гранатометы, ручные и ружейные гранаты и т. п.), лежавшие во время войны на обязанности ГАУ и управления полевого инспектора артиллерии (Упарта), крайне перегружали их работу; причем работа Упарта перегружалась не только в ущерб боевому снабжению собственно артиллерии, но и в ущерб руководству полевого инспектора артиллерии и наблюдению за боевой подготовкой артиллерии и правильным использованием ее в бою.

Разрешение вопросов техники ручного оружия, как и вообще всех научно-технических вопросов вооружения, крайне трудно изъять из артиллерийского ведомства. Поэтому вооружение и снабжение армии ручным оружием следует оставить в ведении начальника артиллерии армии, но к разрешению технических вопросов, относящихся к ручному оружию, необходимо привлекать генерал-инспекторов пехоты и кавалерии. В старой армии председательствовал в оружейно-пулеметном отделе Артиллерийского комитета ГАУ (см. схемы 1 и 2) инспектор стрелковой части в войсках или начальник бывшей офицерской стрелковой школы (пехотной). [47]