Том I
От автора
Часть первая. Организация артиллерии
Введение
Глава I. Организация высшего управления артиллерией{2}
Глава II. Организация строевых частей артиллерии и новые формирования
Глава III. Обеспечение артиллерии личным и конским составом
Глава IV. Обеспечение русской армии артиллерией
Заключение
Часть вторая. Вооружение русской армии
Глава I. Вооружение артиллерии
Глава II. Эволюция техники артиллерии в 1914—1918 гг.
Глава III. Боевые припасы артиллерии
Глава IV. Бронеавтомобили. Механизация средств тяги артиллерии
Глава V. Средства связи и наблюдения
Глава VI. Средства химической борьбы
Глава VII. Стрелковое оружие русской армии
Заключение
Приложение 1. Список условных названий и сокращенных слов в тексте
Приложение 2. Таблица перевода старых мер в метрические
Перечень источников, использованных при составлении первой части
Перечень источников, использованных при составлении второй части
Том II
Часть третья. Артиллерийское снабжение
Глава I. Организация снабжения в мирное время (1906—1914 гг.)
Глава II. Организация снабжения в военное время (1914—1917 гг.)
Глава III. Мобилизация промышленности
Глава IV. Снабжение русской артиллерии орудиями и боевыми припасами во время войны{499}
Глава V. Итоги снабжения артиллерии выстрелами
Глава VI. Снабжение русской армии стрелковым оружием{554}
Заключение
Перечень источников (использованных в третьей части)
Список условных названий и сокращенных слов
Том III
Часть четвертая. Тактика русской артиллерии
Глава I. Основы боевого применения артиллерии{599}
Глава II. Артиллерия в маневренный период мировой войны
Глава III. Артиллерия в позиционный период войны{645}
Выводы из опыта войны 1914—1917 гг. на русском фронте в отношении тактики артиллерии
Часть пятая. Стрельба артиллерии
Глава I. Общие основания
Глава II. Основные виды стрельбы
Глава III. Особые виды стрельбы
Заключение
Приложения
Перечень источников
Сокращенные надписи на схемах
Том IV
Часть шестая. Боевая подготовка артиллерии
Глава I. Общие основы боевой подготовки
Глава II. Подготовка личного состава артиллерии в мирное время
Главa III. Боевая подготовка артиллерии во время войны 1914—1917 гг.
Заключение
Часть седьмая. Боевые действия артиллерии
Глава I. Восточно-Прусская операция
Главa II. Штурм Перемышля{797}
Глава III. Активная оборона (отход 4-й русской армии к Висле в мае 1915 г.){806}
Глава IV. Операция в районе озера Нароч (18—22 марта 1916 г.){809}
Глава V. Русская артиллерия на фронте 10-й армии в операции 19—23 июля 1917 г.{821}
Общее заключение
Перечень источников, использованных в ч. VI и VII
Примечания
Том I
От автора
Военное Издательство еще в апреле 1939 г., т. е. до выхода из печати (в 1940 г.) II тома моего труда «Русская артиллерия в мировую войну», предложило мне приступить к подготовке этого труда для второго издания, намеченного к выпуску в серии «Библиотека командира».
Мой труд «Русская артиллерия в мировую войну» удостоен премии имени И. В. Сталина. Эта высокая честь, оказанная мне за многолетнюю работу, послужила для меня новым источником сил и побудила взять на себя обязательство по созданию более обширного труда, который включил бы исследование всех вопросов, относящихся к русской артиллерии за период от начала перевооружения ее скорострельными орудиями в 1900 г. до конца первой мировой войны.
Четыре тома настоящего труда как бы суммируют и заменяют собой почти все другие мои книги, изданные ранее в период 1923—1940 гг. и ставшие уже библиографической редкостью.
Перечень источников, которыми я пользовался при составлении труда, приложен в конце каждой книги. Несмотря на мое близкое знакомство с важнейшими сторонами существования и развития артиллерии старой русской армии{1}, это издание, как и другие мои книги, вышедшие из печати, составлено почти исключительно по документам Центрального Государственного Военно-Исторического Архива. Пользовался я также своими ранее изданными трудами, в числе которых главным источником служили две части моей книги «Русская артиллерия в мировую войну», подвергшейся значительной переработке по [4] существу и дополненной новыми материалами, обнаруженными мною в ЦГВИА и появившимися в печати. Вместе с тем я стремился по возможности исполнить все те пожелания, которые были высказаны при разборе книги «Русская артиллерия в мировую войну» в 1939—1940 гг. в Артиллерийской ордена Ленина и ордена Суворова I степени академии Советской Армии имени Дзержинского, а также в отзывах о труде в периодической печати.
Представляю этот труд, над которым я работал свыше 20 лет, на суд широких кругов военного читателя нашей доблестной Советской Армии и советской общественности. Самая строгая и откровенная оценка его может послужить для меня стимулом к дальнейшей военно-исторической научной работе, поддержит во мне энергию и силы, несмотря на мой преклонный возраст.
Разумеется, не мне судить о достоинствах и недостатках этого труда. Но при составлении его я, как и всегда, стремился прежде всего к тому, чтобы быть полезным для нашей победоносной Советской Армии и родной мне, покрывшей себя неувядаемой славой, артиллерии, имея при этом в виду объективное исследование, как положительных сторон жизни и боевой службы артиллерии старой русской армии, которые следовало бы учитывать для приложения к нашему настоящему и будущему, так и ошибок прошлого во избежание их повторения.
Я считаю своим долгом выразить горячую сердечную признательность Главному Маршалу артиллерии Н. Н. Воронову за его ценные указания по созданию этого большого труда. Благодаря его заботливости для меня были обеспечены все условия, позволившие исполнить эту нелегкую работу, несмотря на мой преклонный возраст и трудности военного времени 1941—1945 гг.
Начальник Артиллерийской ордена Ленина и ордена Суворова I степени академии Советской Армии имени Дзержинского генерал-полковник артиллерии В. И. Хохлов любезно согласился прочитать в рукописи томы III и IV настоящего труда. Все его указания мной учтены и в рукопись внесены соответствующие изменения. Я приношу ему искреннюю благодарность за оказанное мне содействие на пользу общему делу нашей доблестной Советской Армии.
Глубочайшую благодарность приношу инженер-полковнику Звереву П. Н., оказавшему мне огромную услугу своим любезным согласием принять на себя большую ответственную работу по окончательной издательской редакции и подготовке для печати всех четырех томов моего труда.
Москва, октябрь 1946 г. [5]
Часть первая. Организация артиллерии
Введение
Артиллерия предназначается для содействия в бою другим родам войск. Вся боевая деятельность артиллерии должна быть проникнута стремлением оказывать своим войскам мощную огневую помощь. Все боевые задачи артиллерия должна выполнять в тесном взаимодействии со всеми родами войск — в общих интересах боя.
Боевые свойства артиллерии определяются силой ее огня, который в современных условиях вооруженной борьбы является ее единственным и притом наиболее могущественным средством поражения противника, разрушения и уничтожения всех создаваемых им преград.
Артиллерия своим огнем расчищает путь своим войскам в наступлении и преграждает путь врагу в обороне.
Свойства артиллерии обеспечивают возможность оказывать энергичное воздействие на противника, преодолевать его волю и сопротивление и, таким образом, подготовлять, развивать и закреплять боевой успех своих войск.
Опыт мировой войны 1914—1918 гг. подчеркнул огромное боевое значение артиллерии.
В начале маневренного периода войны, в сентябре 1914 г., начальник штаба верховного главнокомандующего русскими армиями сообщил военному министру, что центр тяжести сражений «лежит в широком применении артиллерийского огня, без чего нельзя достигнуть каких-либо ощутительных результатов», что при использовании противником «самоокапывания, подготовке ряда параллельных окопов и разброске громадного числа пулеметов по всему фронту продвижение вперед пехоты возможно лишь при энергичном и притом непрерывном содействии артиллерии, расчищающей доступы к противнику»...
С первых же сражений выяснилось, что артиллерийский огонь наносит наибольшие потери. Если в русско-японскую войну потери пехоты от артиллерийских снарядов составляли лишь около 14%, а от ружейных и пулеметных пуль 86%, то в первую мировую войну потери пехоты от артиллерийского огня доходили до 75%, т. е. в среднем почти в три раза превышали потери от ружейного и пулеметного огня. [8]
Значение артиллерии выявилось еще резче в позиционный период войны, когда от артиллерии потребовалось обеспечение успеха боевых действий путем разрушения и уничтожения всего, что мешает действиям пехоты — сильно укрепленной оборонительной полосы противника, его огневых средств и живой силы, чтобы дать возможность атакующей пехоте занять неприятельскую позицию без тяжелых потерь.
Успех боевой работы артиллерии зависит в значительной степени от правильности ее организации. Организация артиллерии должна удовлетворять не только требованиям, отвечающим свойствам артиллерии, но и многим другим условиям, являющимся общими для всех войск.
«Организация не терпит импровизации» — так говорит теория военного искусства. Организация должна быть строго продумана. Она должна обеспечивать удобство управления войсками и успех их боевой деятельности.
Управление войсками должно иметь главной целью достижение дружного стремления всех к общему успеху в боевой деятельности. В целях удобоуправляемости любое войсковое соединение должно быть разделено на части, чтобы каждому начальнику не приходилось иметь непосредственных сношений со многими подчиненными и чтобы, в то же время, воля его передавалась исполнителям без малейшей задержки. Организация должна обеспечивать самостоятельность действий войскового соединения известной численной силы.
Организация артиллерии должна обеспечить удобство управления ею и полное использование могущества ее огня в кратчайший срок, и при этом обязательно во взаимодействии с другими родами войск, с наименьшими потерями в людях и с наименьшими затратами боевых и технических средств. По своей численности, составу и вооружению артиллерия должна вполне отвечать тем боевым задачам, которые будут выпадать на ее долю, и тем условиям, в которых ей придется действовать. Организация должна быть так продумана, чтобы наиболее ценное свойство современной артиллерии — способность внезапно сосредоточивать массированный огонь в любом направлении — могло быть использовано в полной мере общевойсковым начальником.
Войсковые соединения, до самых мелких включительно, всегда стремятся иметь в своем распоряжении артиллерию как свою ближайшую могущественную огневую поддержку. Войсковые начальники неохотно уступают огонь своей артиллерии для действия в решающем направлении, если при этом подчиненные им войсковые соединения могут остаться без непосредственной поддержки артиллерии. Поэтому в распоряжении частных начальников — командиров полков и дивизий — должна находиться своя, подчиненная им войсковая артиллерия — полковая и дивизионная, вооруженная полевыми легкими орудиями. Для создания мощного артиллерийского огневого удара в данное время в определенном главном направлении в распоряжении старших общевойсковых [9] начальников — командиров корпусов, командующих армиями — также должна быть всегда своя непосредственно им подчиненная артиллерия — корпусная и резерва главного командования, вооруженная более сильными крупнокалиберными и дальнобойными орудиями.
Организация артиллерии должна надежно обеспечивать ее боевое сотрудничество и внутреннюю связь со всеми составными частями войскового соединения. Поэтому артиллерия должна быть соответственно распределена между ними.
Россия готовилась к первой мировой войне на основе опыта русско-японской войны, имея в виду необходимость применения в будущем огромных армий, сильно вооруженных и оснащенных по последнему слову техники.
Предполагалось, что ни одно государство, и тем более далеко не богатая Россия того времени, не в состоянии будет выдерживать сколько-нибудь продолжительное время те колоссальные напряжения, которые будут вызваны предстоящей войной. Считали поэтому, что будущая война явится скоротечной, что характер ее будет исключительно полевой, маневренный и что, следовательно, артиллерия, приданная армии, должна обладать не только силой огневого действия, но в равной мере свойством маневренности и подвижности, не учитывая того, что это свойство до некоторой степени исключает возможность применения мощных и дальнобойных тяжелых орудий. [10]
Глава I. Организация высшего управления артиллерией{2}
В мирное время
Верховным начальником всех вооруженных сил старой России являлся царь. Именем царя издавались указы и повеления относительно обучения войск, их дислокации, мобилизации, прохождения службы и вообще всего, касающегося обороны государства.
Все дела военного управления, подлежащие разрешению верховной власти, представлялись царю непосредственно ему подчиненным военным министром, который по закону «являлся главным начальником всех отраслей военно-сухопутного управления», но не войсковых частей. Главными их начальниками были командующие войсками военных округов, подчиненные непосредственно также царю.
Военный министр обязан был «наблюдать за благоустройством войск, всех военных управлений и заведений и направлять их деятельность». Понятие «благоустройство» не включает в себя понятия о боевой подготовке войск; следовательно, наблюдение за ней не входило в прямые обязанности военного министра; мало того, всякие указания в отношении боевой подготовки были бы со стороны военного министра вмешательством в прямые обязанности не подчиненных ему командующих войсками округов.
До 1910 г. организацией, вооружением, мобилизацией, боевой подготовкой и инспектированием артиллерии ведало Главное артиллерийское управление (ГАУ). Начальник ГАУ непосредственно подчинялся стоявшему во главе всей артиллерии генерал-фельдцейхмейстеру, подчиненному непосредственно царю. В 1905 г. генерал-фельдцейхмейстер был переименован в генерал-инспектора артиллерии (генинспарт); за ним сохранилось право личного доклада царю. [11]
Обособленность отдельных родов войск была обычным явлением в царской русской армии, что весьма вредно отражалось на ее боеспособности. Со стороны же артиллерии всегда замечалось стремление выделиться из общевойсковой организации в самостоятельное «артиллерийское ведомство», возглавляемое лицами царской фамилии, подчиненными непосредственно царю. Старшие общевойсковые начальники привыкли считать такое положение нормальным и почти не интересовались артиллерией, предоставив ее самой себе. Недаром издавна сложилась в старой армии пословица: «артиллерия скачет, как сама хочет».
За несколько лет до начала мировой войны, по инициативе генинспарта, стали приниматься меры к тому, чтобы положить конец обособленности артиллерии и органически связать ее с другими родами войск.
В 1910 г. полевая легкая (пушечная) артиллерия была подчинена начальникам дивизий. В том же году при реорганизации военного министерства дела по личному составу строевых частей артиллерии (так называемая инспекторская часть) были переданы из ГАУ в Главный штаб, а дела по организации и мобилизации частей артиллерии — в Главное управление генерального штаба (ГУГШ), в остальном круг ведения ГАУ остался без изменения. В ГАУ попрежнему сосредоточивались техническая, научно-исследовательская, учебная и хозяйственная части всего артиллерийского ведомства. На обязанности ГАУ лежало полное обеспечение потребности государства предметами вооружения. В частности, на состоящий при ГАУ Артиллерийский комитет (Артком) возлагалось обсуждение вопросов, касающихся не только теории, техники и практики артиллерии, но и ее боевой полготовки, а также рассмотрение вопросов, касающихся артиллерийского образования, различных инструкций и программ. Начальник ГАУ был. подчинен военному министру.
Одновременно в 1910 г. было объявлено новое положение о генерал-инспекторе артиллерии, который был лишен права личного доклада царю и подчинен также военному министру. Таким образом, в 1910 г. вся полнота власти по военному ведомству сосредоточилась в лице военного министра, которому был подчинен и начальник Генерального штаба. Но военный министр генерал Сухомлинов не особенно интересовался подчиненным ему ведомством и большинство своих обязанностей в отношении артиллерийского ведомства возложил на своего помощника, генерала Поливанова, переподчинив ему и начальника ГАУ.
Организация ГАУ, в особенности Арткома, оставалась неудовлетворительной и после реорганизации в 1910 г. Это признавалось всеми, близко стоящими к делу. На неудовлетворительность организации ГАУ неоднократно обращала внимание Государственная дума, члены которой при рассмотрении представляемых ей докладов ГАУ выступали с резкой критикой по [12] адресу ГАУ и особенно Арткома.{3} Так например, в 1911 г. комиссия по обороне, образованная при Государственной думе, находила, что «деятельность ГАУ в деле снабжения армии новейшими боевыми средствами отличается медленностью и беспорядочностью», что большинство членов Арткома состоит в нем от 10 до 40 и более лет, что они давно порвали связь с живым делом как строевым, так и техническим, и что «деятельность комитета приобрела замкнутый и малоподвижный характер».
В 1912 г. комиссия по обороне при Государственной думе, подчеркивая крайнюю медлительность в проведения технических усовершенствований, разрабатываемых Арткомом, признавала ГАУ «в корне дезорганизованным ведомством». Неоднократно дававшаяся Государственной думой критическая оценка организации ГАУ, в частности Арткома, имела основания. Материалы для такой оценки члены Государственной думы получали в большинстве случаев через ответственных работников ГАУ. Бюрократизм ГАУ получил настолько нелестную известность, что в строевых частях артиллерии ГАУ нередко называли «главным артиллерийским затруднением». Для продвижения самых простых вопросов в ГАУ требовались недели, более серьезных — месяцы, а в некоторых случаях даже годы. Например, такой важный, не терпящий отлагательства вопрос, как устройство и оборудование мастерских для снаряжения патронов при мобилизации, затянулся на 4 года.
Генерал-инспектор артиллерии, согласно положению о нем, утвержденному в 1910 г., действовавшему и во время войны, назначался «для наблюдения и проверки боевой подготовки артиллерии и деятельности учреждений и заведений, тесно связанных с боевой подготовкой артиллерии». Он обязан был следить за развитием артиллерийского дела, за усовершенствованием и однообразием всех отраслей боевой подготовки артиллерии, за правильностью применения уставов, наставлений и пр.; он должен был проверять целесообразность ведения учебных занятий в артиллерийских училищах и академии, проверять боевую готовность крепостей в артиллерийском отношении, оценивать лиц, предназначенных на высшие командные должности в артиллерии, и т. д.
Генинспарту предоставлялось право возбуждать вопросы о мерах, которые необходимы для всестороннего усовершенствования всех отраслей обучения и боевой подготовки артиллерии, ее вооружения, устройства и снабжения материальной частью, а также для улучшения учебного дела в артиллерийских военно-учебных заведениях.
На генинспарта возложены были весьма ответственные и разнообразные обязанности, но никаких прав ему не предоставлялось, [13] если не считать единственного права «возбуждать вопросы». Ежегодно он должен был представлять отчет о своей деятельности царю, но не иначе, как через военного министра. Он должен был периодически докладывать военному министру о результатах инспекции артиллерии и о всех желательных мероприятиях по артиллерийской части.
Военный министр, «если признавал необходимым», мог объявить в приказе или сообщить войскам для руководства указания генинспарта и передать в соответствующие главные управления военного министерства проектируемые генинспартом новые мероприятия. Военный министр Сухомлинов, не вникая сколько-нибудь внимательно в те вопросы, которые возбуждались генинспартом, передавал их в большинстве случаев на разрешение в ГАУ или в ГУГШ.
В сущности и после реорганизации 1910 г. в ГАУ поступали на разрешение все вопросы по артиллерийской части, и не только от военного министра, но и от Главного штаба, передававшего через ГАУ на заключение генинспарта вопросы о назначениях на командные должности в артиллерии — от командира батареи и выше, и от ГУГШ, передававшего в большинстве случаев в ГАУ на заключение Арткома вопросы боевой подготовки артиллерии, организационные и отчасти мобилизационные. При таких условиях деятельность ГАУ не могла, разумеется, не сказываться на боевой подготовке артиллерии. А так как наблюдать и проверять ее и «деятельность учреждений, тесно с нею связанных», обязан был генинспарт, то вмешательство его в деятельность ГАУ являлось неизбежным, хотя по закону он мог только «присутствовать в Арткоме ГАУ с правом голоса», и никаких других взаимоотношений его с ГАУ законом не предусматривалось.
Целесообразное исполнение перечисленных выше ответственных обязанностей генинспарта возможно было лишь при тесной связи его работы с деятельностью ГАУ. В действительности генинспарту докладывались и от него в значительной мере получали разрешение почти все важнейшие вопросы, возникающие в ГАУ, в том числе и такие, которые по общему смыслу закона не входили в круг его обязанностей, например, вопросы о заготовлении и заказе предметов боевого снабжения армии.
Генерал-инспектор артиллерии (бывший великий князь Сергей Михайлович Романов), как лицо царской фамилии, подчинялся военному министру лишь формально и, не особенно считаясь с ним и с его помощником генералом Поливановым, руководил артиллерией в большинстве случаев самостоятельно. Генинспарт не только оказывал влияние на разрешение некоторых вопросов в ГАУ, но иногда принимал на себя решение важнейших вопросов, причем военный министр Сухомлинов обычно подтверждал решение генинспарта. Это обстоятельство вызвало недоброжелательное отношение Поливанова к начальнику ГАУ, генералу Кузьмину-Караваеву, приводившее неоднократно к вредным для дела трениям. По этому поводу происходили [14] иногда недоразумения при разрешении дел ГАУ в высших государственных инстанциях, отрицательно отзывавшиеся на работе артиллерийского ведомства вообще.
Поливанов неоднократно предупреждал начальника ГАУ, что военный министр «не допустит вмешательства генерал-инспектора артиллерии в сферу деятельности, ему не принадлежащую». Между тем военный министр Сухомлинов не только оправдывал вмешательство генинспарта в деятельность ГАУ, но нередко даже настаивал на получении решающего заключения генинспарта по таким вопросам артиллерийского снабжения, которые к кругу его обязанностей действительно не относились.{4}
В сущности, во главе ГАУ в мирное время оказывалось два начальника — с одной стороны, ответственный начальник ГАУ генерал Кузьмин-Караваев, с другой — генинспарт. Только благодаря хорошим личным отношениям между ними такая двойственность управления не имела вредных последствий для дела. Скорее наоборот, во многих случаях благодаря руководящим указаниям генинспарта, хорошо понимающего артиллерийское дело, те или иные вопросы получали правильное разрешение.
В последние 2—3 года перед началом мировой войны генинспарт уделял много времени работе в ГАУ. Это отвлекало его от прямых обязанностей по инспекции и неблагоприятно отражалось на боевой подготовке артиллерии.
По существовавшему закону генинспарт не являлся начальником войсковых артиллерийских частей и потому был не в праве давать им непосредственно к исполнению указания по артиллерийской части, не предусмотренные официальными уставами и наставлениями. Указания эти, в случае согласия с ними военного министра, должны были исходить от последнего или от подчиненных ему ГУГШ, ГАУ и Главного штаба и передаваться войскам для исполнения через командующих войсками в округах, которые, как упоминалось выше, не были подчинены военному министру. Вследствие такой неопределенной организации высшего военного управления и недостаточной согласованности в работе главных управлений военного министерства указания генинспарта, в особенности проектируемые им новые мероприятия, проводились в жизнь нередко с большими трениями и всегда с запозданием.
Впрочем, генерал-инспектор артиллерии почти не считался со своим прямым начальником — военным министром и по большей части самостоятельно осуществлял руководство артиллерией старой армии, вследствие чего дефекты высшего военного управления не имели особенно неблагоприятных последствий для подготовки артиллерии в отношении техники стрельбы и отчасти в отношении ее тактической подготовки.
Но обособленность артиллерии, во многом еще не изжитая к началу империалистической войны, нередко неблагоприятно [15] отражалась на взаимодействии артиллерии с другими родами войск, что и подтвердилось опытом войны, особенно в первый ее период — 1914—1915 гг.
* * *
Тактические и огневые задачи, которые ставятся артиллерии в бою, тесно связаны между собой, — они вытекают друг из друга. Поэтому ввиду сложности артиллерийской техники, к тому же непрерывно совершенствующейся, общевойсковые начальники могут с успехом руководить боевой подготовкой артиллерии только при содействии специалистов-артиллеристов. Между тем, по организации царской армии, осуществленной в 1910 г., необходимость в таких специалистах, которые состояли бы в качестве помощников по артиллерийской части при высшем общевойсковом командовании, не предусматривалась.
При командующих войсками округов не было таких помощников по артиллерийской части, которые могли бы властью командующих направлять должным образом боевую подготовку артиллерии, быть проводниками указаний генинспарта и установления единства взглядов на свойства артиллерии, на ее задачи и использование в бою.
Подчиненные командующим войсками начальники артиллерии округов выполняли другие функции. По организации 1910 г. начальник артиллерии округа не имел никакого отношения к войсковым частям полевой артиллерии округа, и роль его свелась к заведыванию артиллерийским снабжением округа, артиллерийскими складами и мастерскими; в некоторых округах ему подчинялась крепостная и осадная артиллерия.
В довоенное время командующие войсками распоряжались артиллерией вверенного им округа без помощи и содействия специалистов по артиллерийской части — каждый по своему усмотрению. Не объединяемые руководящими указаниями свыше, они нередко уклонялись от той общей линии, какую стремился проводить генинспарт, или увлекались какой-либо стороною артиллерийского дела, часто внешней, в ущерб главному по существу.
При каждом командире корпуса состоял инспектор артиллерии корпуса (инаркор). По положению 1911 г.{5} на него возлагалось общее руководство всей технической подготовкой артиллерии корпуса, проверка специального артиллерийского обучения и надзор за материальной частью.
Инаркор не имел в своем подчинении артиллерийских частей, за исключением «мортирного» (гаубичного) дивизиона и в; некоторых корпусах еще полевого тяжелого артиллерийского дивизиона. Инаркор не был в праве вмешиваться в руководство боевой подготовкой неподчиненных ему частей полевой легкой артиллерии, входивших в состав дивизий, не вызывая [16] нежелательных трений с общевойсковыми начальниками, которым эти части были подчинены.
Роль инаркора, как руководителя боевой подготовкой артиллерийских частей корпуса, сводилась к составлению общих программ специальной подготовки этих частей и выявлялась лишь на сборах артиллерии для практических стрельб и то лишь в тех случаях, когда инаркор бывал начальником сбора; в остальное время инаркор мог, с разрешения командира корпуса, инспектировать артиллерийские части в специально техническом отношении, но проводить распоряжения по артиллерийской части инаркор мог только с разрешения командира корпуса; лишь в тех случаях, когда инаркор пользовался полным доверием командира корпуса, он мог оказывать существенное влияние на боевую подготовку всей артиллерии корпуса.
Генинспарт не мог проводить свои указания через инаркоров, так как они не были ему подчинены. По закону они находились в некоторой зависимости от ГАУ, так как должны были ежегодно представлять ему отчет о годовых занятиях артиллерии корпуса с заключением о причинах невыполнения или неуспеха занятий и о тех мерах, какие могли бы улучшить постановку артиллерийского дела в частях. Генинспарт знакомился с отчетами инаркоров лишь через ГАУ.
