Укоренение — предстадия коммуникации

Однако в начале жизни недоступно никакое суждение, будь оно негативным или позитивным, во всяком случае, которое можно наблюдать в форме поведения. Решение о том, обладает или нет предмет данным свойством, подтверждение или отрицание того, что данный образ существует, бессмысленно на этой стадии. Ни одна из этих категорий не применима к укореняющему поведению; оно обозначает желание заглотнуть сосок; но даже это утверждение вводит в заблуждение: это не желание, ибо в первые недели жизни воля не существует. Выражаясь корректно, мы скажем, что «заглатывание соска» является консуммацией функции приближения, которую выполняет укореняющее поведение.

Среди прочих видов активности новорожденного укореняющее поведение уникально во многих аспектах. Все остальные виды активности при рождении являются нескоординированными, беспорядочными и не выявляют какого-либо надежного или предсказуемого паттерна. Ненадежны даже реакции и рефлексы. Фактически поведения в смысле организованного паттерна активности вначале не существует, за одним-един-ственным исключением, то есть укореняющего поведения. Укореняющее поведение демонстрирует сравнительно высокую степень координации, оно является направленным, специфическим с точки зрения цели и последовательности, ибо оно продолжается до тех пор, пока цель не достигнута, и прекращается, когда цель достигнута. Это единственный паттерн поведения, в котором наглядно проявляется влечение и которое демонстрирует градиент к редукции потребности. Позитивное качество влечения — «стремление к» — выражается в направленности укоренения.

Показательно, что укоренение не имеет негативного эквивалента; в активности новорожденного «стремление от» не соответствует «стремлению к». У новорожденного нет поведения, выражающего негативный паттерн и демонстрирующего направленность или органи-

«данный паттерн. То, что можно отнести к негативному, принимает форму беспорядочных, дезорганизованных, диффузных проявлений неудовольствия.

Это отсутствие у новорожденных организованного выражения негативного является доступным наблюдению дубликатом фрейдовского постулата: «...мы никогда не обнаруживаем "нет" в бессознательном...» (1925). И, разумеется, сознания, или даже восприятия, невозможно выявить у новорожденного, равно как и воли. Когда где-то на третьем месяце жизни появляются восприятие, память, сознание и воля, поведение младенца может начать выражать отказ; до этого времени отказ в лучшем случае принимает физиологическую форму, а именно ребенок перестает сосать или срыгивает проглоченное.

Дихотомии, установленные Фрейдом в его статье «Отрицание», альтернативу в подтверждающем или отрицающем суждении о том, что вещь обладает данным свойством, можно выразить на языке оральных инстинктивных импульсов; как пишет об этом Фрейд: «Я бы это съел, или я бы это выплюнул». Или, если подняться еще на одну ступень: «Это должно быть либо внутри меня, либо снаружи». Мне представляется, что при рождении альтернатива может быть сформулирована в соответствии с принципом нирваны следующим образом: «Это уменьшает напряжение; это напряжение создает». То, что уменьшает напряжение, принимается внутрь. То, что создает напряжение, извергается; ребенок это выплевывает.

Однако уже при рождении существует третья модальность, которая не является ни заглатыванием, ни выплевыванием. Она активируется напряжением, возникающим внутри младенца, в частности, напряжением, связанным с потребностью в принятии пищи. Модальности заглатывания и выплевывания определяются врожденным, заранее сформированным паттерном.

«"Заглатывание" и "выплевывание" являются консумматорными формами поведения. Их нельзя осуществить немедленно, когда возникает напряжение, вызванное голодом. Чтобы сделать "заглатывание", консуммацию, возможным, им должно предшествовать— и предшествует — сканирующее и поисковое поведение, обладающее качеством "стремления к"» (Fenichel, 1945, стр. 83)'.

Представляет большой теоретический интерес, что укоренение, матрица семантической функции, — это поведение, которое не является ни выплевыванием, ни заглатыванием. Оно выступает в качестве сканирующего поведения, вызванного состоянием напряжения,

Ранее мы установили, что укоренение представляет собой паттерн филогенетического поведения. Наш нынешний аргумент показывает, что оно является также адаптивным паттерном. Ибо оно выступает в качестве обходной функции для достижения цели влечения, которой является принятие пищи. Как таковое его можно Рассматривать как прототип принципа реальности, и оно должно быть отнесено к категории ядер Эго (Glover, 1933, 1935, 1943).

то есть инстинктивными влечениями, которые стремятся к удовлетворению. Далеко идущая концепция Фрейда связывает путь разрядки возбуждения при рождении с эволюцией человеческой коммуникации, которая появляется на втором году жизни. Теперь мы наполнили некоторыми деталями эту эволюцию благодаря нашему выводу, что матрица семантической функции является сканирующим поведением, которое порождается напряжением от потребности.

Кроме того, вывод о том, что коммуникация и семантическая функция происходят от сканирующего поведения, убедительным образом дополняет аналогичные постулаты Фрейда о природе восприятия и процесса мышления. В своей работе «Отрицание» он отмечал, что «Эго периодически посылает небольшие количества катектичес-кой энергии в систему восприятия, отбирая с их помощью внешние стимулы, а после каждого такого прощупывания отводит их обратно»¹. Касаясь процесса мышления, Фрейд (1911) утверждает, что он является пробным способом действия, сопровождающимся перемещением небольших количеств катексиса (вдоль следов памяти).

Развитие коммуникации из сканирования, естественно, определяет ему роль в функции проверки реальности. Эта роль остается наглядной в специфических формах вербальной коммуникации взрослого, таких, как вопросы, вопросительные предложения и — на самом высоком уровне — дискуссия. Кроме того, общим между развитием коммуникации и проверкой реальности является то, что то и другое произошло от потребности. Это мы продемонстрировали в случае укоренения; что касается проверки реальности, то Фрейд утверждал, что ее важным предварительным условием является утрата объектов, приносивших прежде реальное удовлетворение.

Ранее мы упомянули, что Фрейд описывал восприятие, равно как и процессы мышления, в терминах того, что мы бы назвали сегодня сканирующей деятельностью психического аппарата. В случае восприятия он, в частности, говорил об «отборе», в случае процесса мышления — о «пробном действии». Мы можем добавить к этому, что эта сканирующая деятельность осуществляется по так называемому методу «проб и ошибок», присущему поведению всех животных. Это поведение подробно изучалось у парамеций, и его можно наблюдать также у млекопитающих. У новорожденного ребенка оно проявляется в форме укоренения. Оно состоит в действии, которое производит проверку окружения, прекращает ее, повторяет проверку в другом направлении и т.д. до тех пор, пока не будет достигнута цель удовлетворения потребности. Восприятие совершает то же самое, но с меньшим расходом мышечной энергии. И, наконец, процесс мышления является сканированием внутренней репрезентации окружения без какого-либо расхода мышечной энергии и с минимальными количествами катексиса.

¹ Курсив мой. См. также: Фрейд (1925, стр. 180: 1920, стр. 24—28; 1900, стр. 538: 1895а, стр. 359 и далее).

До сих пор наши рассуждения давали нам право относить паттерн укоренения к стадии, на которой даже самые еле заметные зачатки развития суждения или интенциональной коммуникации находятся еще в весьма отдаленном будущем. Мы пока не смогли найти удовлетворительную связь между укоренением, как матрицей коммуникации, и конечным возникновением семантического жеста «нет», выражаемого покачиванием головой. Патологические цефалогирические движения депривированных детей не помогли нам в этой попытке, ибо, как выяснилось, они имеют регрессивное значение, связывающее их с укореняющим поведением, а не прогрессивное — в направлении семантического сигнала.