Представления о внимании в христианской антропологии

 

Из всего контекста святоотеческой литературы ясно, что вниманию святыми отцами придавалось огромное значение. В работе "О трех образах внимания и молитвы" преп. Симеон Новый Богослов писал: "Есть три образа внимания и молитвы, коими душа возвышается и преуспевает или низвергается и гибнет. Кто эти три образа употребляет в свое время и как следует, тот преуспевает; а кто употребляет их неразумно и не вовремя, тот низвергается" (Симеон Новый Богослов. Т. 2. 1993, с. 179).

Внимание в контексте христианской антропологии выступает как условие и средство духовного возрастания, как "индикатор" ценностей человека ("где сердце ваше... там и сокровище ваше") и мотиваций человека.

"Душа всех упражнений о Господе – внимание, – писал свят. Игнатий (Брянчанинов), – Без внимания все эти упражнения бесплодны, мертвы. Желающий спастись должен так устроить себя, чтоб он мог сохранять внимание к себе не только в уединении, но и при самой рассеянности, в которую иногда против воли он вовлекается обстоятельствами" (Игнатий (Брянчанинов). 1993. Т. 2, с. 296).

Можно попытаться выделить в христианской антропологии "виды" внимания. Вероятно, это будут: внимание к Богу, Божественной реальности; к другим ближним; к себе, своим помыслам. Эти три вида внимания как раз указывают на ценности, к которым обращается человек.

О внимании к Богу, как высшему смыслу жизни, говорил ветхозаветный пророк Исаия, обличая и призывая народ Израиля: "Приклоните ухо, и послушайте моего голоса; будьте внимательны, и выслушайте речь мою" (Ис. 28, 23).

В Новом Завете Иоанн Предтеча, встречающий Господа Иисуса Христа, "друг жениха, внимающий Ему, радостью радуется" (Ин. 3, 29).

Отношение к другому человеку, ближнему, как ценности, проявляется прежде всего во внимательности к нему – в оказании ему каких-то знаков почтения, уважения, любви: "Будем внимательны друг к другу, поощряя к любви и добрым делам", – говорит апостол Павел (Евр. 10, 24). Эта внимательность к другому человеку и есть настроенность, направленность на него, видение его.

И Ветхий и, особенно, Новый Завет, воспитывают в людях любовь и внимание друг ко другу. Святые отцы, преподобные проявляют такую внимательность к людям, к каждому человеку как образу Божию. Каждого приходящего к нему старец Серафим Саровский встречал словами "радость моя", а другой ныне живущий старец Кирилл говорит, что "на человека надо смотреть как на икону". Пример внимательности к человеку, даже согрешившему, дает апостол Павел: "Братия! если и впадет человек в такое согрешение, вы, духовные, исправляйте такого в духе кротости, наблюдая каждый за собою, чтобы не быть искушенным. Носите бремена друг друга и таким образом исполните Закон Христов" (Гал. 6, 1-2). Здесь звучит призыв быть внимательным и к себе – "наблюдая каждый за собою, чтобы не быть искушенным".

Рассуждая о роли внимания или внимательности в духовной жизни можно выделить два аспекта: 1) невнимание к обману, греху, лукавым помыслам; 2) внимание в молитве как условие преуспевания в ней.

Научая внимательности в духовной жизни, Священное Писание требует отвергаться от греха, зла, не внимать обману и обольстителям. Апостол Павел говорил, что "некоторые отступят от веры, внимая духом обольстителям и ученикам бесовским" (1 Тим. 4, 1). "Не внимай иудейским басням и постановлениям людей, отвращающихся от истины" (Тит. 1, 14). "Отойди от зла (не внимай злу) и сотвори благо", – говорит Псалтырь (Пс. 33, 15).

Внимание к помыслам есть признак жизни, полагал старец Иоанн Журавский, а отсутствие внимания, рассеянность и кружение помыслов есть признак душевной смерти (Журавский Иоанн. 1996, с. 61).

Такое "невнимание" греху и направленность личности на благо, Бога, ближнего – это свидетельство выбора свободной волей ценностей и помыслов жизни. Внимание и воля всегда тесно связаны, для развития внимания надо развивать волю, и это прекрасно понимали святые отцы. "Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают Его" (Мф. 11,12) – поучали они своих духовных чад, призывая к волевому усилию, понуждению себя.

Конечно, внимание связано со всеми силами души и само влияет на них.

Внимание тесно связано с умом. "Ум там, где внимание. Сосредоточить ум в сердце – значит установить внимание в сердце и умно зреть пред собою присущего невидимого Бога... Не забывайте главного – того, чтобы вниманием и умом сочетаться с сердцем и неисходно быть там перед лицом Господа. Все молитвенные труды на это должны быть направлены" (Умное делание. 1998, с. 130-132).

Главным условием духовного возрастания, по учению святых отцов, является молитва. "Если вниманием храним молитву чистою, то преуспеем" (Симеон Новый Богослов. Т. 2. 1993, с. 55). Внимательная молитва творит чудо: оживляет умерщвленную душу, снимает с нее плены страстей, выводит из мрака демонского кружения, озаряет немеркнущим Светом Божества и вводит ум в Божественную тишину, из земных человеков соделывает небесных" (Журавский Иоанн. 1996, с. 42).

Молитва и есть концентрация внимания, направленность внимания на Божественную реальность. "Внимание, взыскующее молитву, ее и обретет, ибо как раз молитва, а не иное что, следует за вниманием" (Евагрий. 1994, с. 89). Главной целью и средством спасения души святые отцы называли и умное делание. Умное делание слагается из внимания и непрестанной молитвы. "Собравшись все в себе и очистив ум – услышьте величие Таинства", – говорит св. Григорий Палама (Умное делание. 1998, с. 98).

Филофей Синайский писал: "Внимание и молитва, будучи на всякий день сочетаваемы вместе, совершают нечто подобное огненной Илииной колеснице, подъемля на высоту небесную того, кто им причастен" (Филофей Синайский. 1900, с. 414).

Такое благодатное и связанное с молитвой внимание приводит к "непрестанному от всякого помысла безмолвию сердца" (Исихий Иерусалимский. 1890, с. 6). Внутреннее безмолвие – это отсутствие всякого внутреннего движения мысли или чувств, это состояние полной бдительности, открытости к Богу.

Для достижения "созерцания Господа" ум должен оставить попечение о видимом мире, – писал С.М. Зарин, – поэтому когда подвижником овладевает созерцание, он удаляется от мира и мир отступает от него. Наполненность души образами чувственных вещей – препятствует созерцанию Бога. Созерцать Бога, "любомудрствовать" о Нем можно только тогда, когда аскет имеет внутри спокойствие, не нарушаемое внешним рассеянием – ни натиском страстей, ни чувственных вещей. Подчинить внешние чувства власти души возможно только в "деятельности безмолвия", имеющей своей целью достижение "мира ума". Для достижения этой цели аскет не позволяет своему уму кружиться по вещам чувственным, но возводит его к духовному разумению (Зарин. 1996, с. 340). На психологическом языке можно описать это как состояние глубокой концентрации произвольного внимания.

Прекращение вращения ума в образах зависит от его чистоты.

Обобщая аскетическую письменность, С.М. Зарин делает вывод, что "центром подвижнического совершенствования, главным его условием служит нормальное положение "ума" в его отношении собственно к "сердцу", их взаимное должное отношение. Это последнее определяется сущностью, с одной стороны, "ума", а с другой – "сердца". Если первый есть – по преимуществу – сила созерцательная, а второе обнимает собою наиболее глубокие индивидуальные переживания, то их взаимные отношения должны выражаться в контроле – постоянном и неослабном – "разума" над "сердцем"; так, чтобы первый всегда проникал в сферу содержания второго, сообщая ему должное направление, то есть предохраняя от "помыслов" дурных и направляя к "помыслам" добрым, поскольку "все благоугождение и служение зависит от помыслов" (Зарин. 1996, с. 581). Это и называется "пребыванием ума в сердце", когда сознание и внимание заключаются в сердце. На языке аскетики это называют "вниманием", "бодрственностью", "бдением", "трезвением". На языке психологическом, вероятно, это можно назвать концентрацией произвольного внимания, самоконтролем, напряженным вниманием, готовностью к действию или умственным контролем. Умственный контроль состоит в том, что на границах "поля сознания" имеются как бы "стражи", которые отталкивают, не пропускают в поле сознания все постороннее.

Христианам, как "сынам света и сынам дня" (1 Фесс. 5. 4) характерны, как пишет С.М. Зарин: а) бодрственность, как пригодность, приспособленность и готовность человека к нормальной деятельности; б) трезвенность – отсутствие опьянения, неестественного, ненормального влияния (там же).

"Внимание", являясь отрицанием "нерадения" и "рассеянности" души, выражая собою один из способов "попечения" подвижника о спасении, – говорит далее С.М. Зарин, – представляет собой в высшей степени важный, существенный, основной и начальный способ "трезвения", без которого все другие подвиги оказываются лишенными силы и значения" (там же, с. 584).

"Внимание" проявляется также в том, что разумная сила души неослабно содержит под своим контролем сердце, надзирает за тем, что происходит в нем. Внимание, таким образом – это трезвенный надзор ума за помыслами, или "неблуждающее неусыпное око души", или "сердечное внимание" (там же, с. 586).

Итак, "трезвение – это заботливостью, трудами и опытом приобретаемое "внимание" ума к тому, что происходит в сердце, то есть во внутренней жизни, – внимание, сопровождаемое "бодренностью", то есть неослабленным напряжением сил, с целью "охранения" сердца от дурных движений, для достижения "чистоты сердца" (там же, с. 587).

Вспомним, послепроизвольное внимание, по представлению современной психологии, – это внимание "выработанное", окультуренное, это культура (умение) управлять своим вниманием: произвольно направлять его на цель и удерживать на действиях, направленных к реализации цели, усиливать произвольно его интенсивность – концентрацию.

Постоянное трезвение и благодатное внимание позволяют услышать ненавязчивый и тихий голос Божий. Вот как писал об этом св. Игнатий (Брянчанинов): "Когда оглушал меня шум мира, я не мог внимать Ему. Теперь, в тишине уединения, начинаю прислушиваться к певцу таинственному. И звуки, и песнь Его делаются мне как бы понятнее. Как бы открывается во мне новая способность, способность внимать Ему и способность понимать Его" (Игнатий (Брянчанинов). Т. 2. 1993, с. 3).

Многие святые угодники прославились своей особой внимательностью и умением молиться – пр. Сергий Радонежский, преп. Серафим Саровский, прав. Иоанн Кронштадтский, преп. Амвросий Оптинский. По их молитвам излечивались люди от тяжелых недугов. Они способны были держать в памяти тысячи паломников, прихожан, обстоятельства их жизни, вести переписку с тысячами людей, окормлять множество своих чад.

Деятельность разума, направленная на внутреннюю, глубочайшую основу человеческой жизни и поведения, имеет целью рассмотрение подвижником своего внутреннего состояния во всех деталях, со всех сторон, точное исследование и познание себя самого. Поэтому для своего надлежащего осуществления и целесообразного применения "добродетель внимания" нуждается в поддержке со стороны "рассудительности", "трезвения", писал далее С.М. Зарин (Зарин. 1996, с. 590). На современном языке, вероятно, это можно было бы назвать способностью к рефлексии – самонаблюдению, самопознанию, интроверсии.

Таким образом, можно говорить о некоей "технологии", методике духовного возрастания, которая просматривается в описаниях духовного опыта святых подвижников. Конечно, ни сами святые отцы, ни С.М. Зарин, взявшись обобщить и описать их опыт, не употребляют таких понятий, как "технология", "методика", "прием", "способ", "алгоритм", столь излюбленные в XX веке. Однако общая структура из некоего количества приемов, способов может быть представлена как методика – ориентирующая основа неких действий, некие алгоритмические предписания последовательности духовного развития.

Рассеянность внимания полагалась святыми отцами "началом зол". Вот как говорит св. Иоанн Кронштадтский о людях с расслабленным вниманием: "Несомненно, что дьявол в сердцах весьма многих людей сидит какой-то сердечной вялостью, расслаблением, леностью... Особенно к делу веры и благочестия, требующему... духовного труда" (О душевных болезнях. 1998, с. 21).

Становление внимания начинается с внимания к своим помыслам.

Св. Иоанн Лествичник рекомендовал развивать внимание следующим образом: "Старайся всегда возвращать к себе уклоняющуюся твою мысль или лучше сказать, заключай ее в словах молитвы" (там же, с. 25). Приступать к молитве, духовному деланию нужно с чувством страха, почитания Бога, глубочайшего благоговения. Для начала надо молиться неспешно, так как быстро пролетающие слова скользят по поверхности сознания и чувства и не кладут должного отпечатка. После каждой молитвы полезен краткий отдых.

Необходимо вниманием стоять в сердце, необходимо тело все держать в бодренном напряжении мышц и вниманию не позволять увлекаться внешними впечатлениями. Тихое, неспешное дыхание, заключение ума в слова молитвы. Вниманию ума скоро начинает сочувствовать сердце, которое постепенно переходит в соединение ума с сердцем. Это совершает Божья благодать в свое время (Умное делание. 1998).

Другая важнейшая задача христианской жизни – борьба со страстями. Пленение страстью начинается с греховного помысла.

Святые отцы описали этапы борьбы, брани с помыслами.

Всякая страсть через помысел становится властелином порабощаемого ею человека. Задача аскета сводится к тому, чтобы приобрести способность "владеть своим умом в помыслах" (Евагрий. 1994, с. 123). Нужно различать умом естественные помыслы от лукавых, нечистых, постыдных, плотских, и им противиться. Для этого, конечно, необходимо умение постоянно наблюдать за своими помыслами, быть внимательным ко всем приходящим мыслям. Чувства, желания, мысли тесно связаны с телом и земными заботами. Надо следить за "окнами души", подобно Иову заключить "завет с глазами" (Иов. 31, 1), воспитывать в себе постоянное внутреннее внимание, чтобы отбрасывать темные лукавые помыслы.

Наблюдение и регулирование помыслов является наиболее важным, существенным и по своим результатам самым целесообразным аскетическим подвигом, писал С.М. Зарин (Зарин. 1996).

Если человек сочувствует появившемуся помыслу, внимание его как бы приковывается к помыслу, который развивает в душе мечтательную картину, заполняя собой всю сферу сознания и вытесняя из нее все другие впечатления и мысли, что, вероятно, сопровождается чувством удовольствия. Это можно назвать переключением внимания с функции контроля на новое содержание и сменой произвольного внимания (волевого) непроизвольным (эмоциональным). Святые отцы называют эту стадию сочетанием с помыслом, "собеседованием" с ним. При этом внимание так тесно сочетается с помыслом, что на другой объект в сознании не остается места. Внимание устанавливается исключительно на возникшем впечатлении, которое служит толчком для развития цепи ассоциаций, доставляющих человеку чувство удовольствия, "услаждения".

"Чтобы порвать нить этой ассоциации, освободить от нее сознание и этим прекратить испытываемое чувство наслаждения, необходимо отвлечение внимания напряжением воли, – активная и твердая решимость человека оттолкнуться от картины греха и более к ней не возвращаться", – пишет С.М. Зарин (Зарин. 1996, с. 255).

Если перейти на современный психологический язык, то, чтобы отказаться от желания – мотива неодобряемого умом действия или поступка, необходимо непроизвольное внимание "перевести" в произвольное волевое действие, направленное на подавление, изгнание из сферы сознания соблазняющих представлений гедонического мотива, или искушения.

Но если этого не происходит, если внимание поглощено предвкушением удовольствия, то наступает следующий этап, когда воля увлекается помыслом, склоняется к нему, и образуется решимость, а затем и стремление осуществить то, что предлагает помысел (там же). То есть здесь можно предполагать, что возникает послепроизвольное внимание – эмоционально-волевое, когда воля уже направляет внимание на реализацию мечтаний.

На последней стадии, пленения, грех уже совершается в намерении, а затем и действии.

Чтобы не допустить развития страсти, святые отцы советуют остановиться на первом этапе, когда лукавый помысел только пришел, называя это также трезвением.

У святых отцов есть описания способов трезвения на основе приобретенного духовного опыта. Вот как их описывает св. Исихий Иерусалимский: "Один способ трезвения есть – смотреть неотступно за мечтанием, или за прилогом, ибо без мечтания сатана не может устраивать помыслы и представлять их уму к его прельщению обманом. Другой – иметь сердце глубоко всегда молчащим и от всякого помысла безмолвствующим, и молиться. Иной – непрестанно в смирении призывать на помощь Господа Иисуса Христа. Иной еще способ – иметь в душе непрестанное памятование о смерти" (Исихий Иерусалимский. 1890, с. 9).

Если человек решается противиться лукавым помыслам, то ему необходимо "хранение", "блюдение" сердца от дурных помыслов, что достигается тогда, когда деятельностью внимания руководит рассудительность. Это противление проявляется в виде прекословия дурным помыслам, нежелания уступить им. Если "внимание" их обнаруживает, то "прекословие" их ослабляет, устраняет, искореняет. Это подвиг "самоукорения".

Эти "способы трезвения" отклоняют лукавые помыслы, препятствуют им развиваться в страстное, аффективное греховное состояние души.

Таким образом, "трезвение", понимаемое во всей совокупности своих аскетических приемов и средств, обеспечивает приобретение и сохранение "чистоты сердца". В этом важность подвига "трезвения". Хранение сердца – главный подвиг аскета. Подвиг "трезвения" в аскетической письменности называется как "подвиг и труд ума", "собрание себя в одно место", "самособрание", "собрание внутрь", "внутреннее делание", "сердцевое делание", "сокровенное делание", "духовное делание" (Зарин. 1996).

Итак, для обретения Царствия Небесного необходима чистота сердца, при которой, – пишет архиеп. Феодор (Поздеевский), – происходит то внутреннее пересоздание себя, та перемена воли, которая и ведет человека к приобщению царству добра и жизни и обращает человека к небесным предметам (Феодор (Поздеевский). 1995).