Экзистенциально-аксиологическая направленность богословия

 

Выше мы рассмотрели Картину мира, предлагаемую бого­словским и научным знанием. Система взглядов на мир и об­щество — мировоззрение человека — есть система его ценно­стей и смыслов и определяет его поведение.

Наука вопрос о смысле жизни не решает. Богословие — решает.

«Никаким химическим, физическим, геологическим ана­лизом... самим по себе нельзя показать, — пишет Н.И. Фиолетов, — имеет или не имеет мир свое начало, есть ли в нем ка­кой-либо смысл» [181].

Далее Н.И. Фиолетов показывает, что наука рассматривает вещи конечного мира с точки зрения их связи, а религия — с точки зрения их основания и смысла.

Любая религия шире науки, т.к. всегда включает экзистен­циальные и аксиологические координаты, уже внутри которых предлагает ответ «каким образом устроен мир».

Таким образом, ответ «как устроен мир» является более частным по отношению к ответам на вопросы: «Кто создал мир» или «Как произошел мир» и «Зачем создан мир и человек в нем».

Большой интерес представляют по этому поводу мысли св. Гр. Паламы, высказанные им еще в XIV в.: «...кто надеется  осконально разузнать истину всего в мире с помощью внеш­ней мудрости, тот не замечает, что возводит строение своего знания на песке, вернее, на волнующейся зыби, столь важное дело Вверяя словесным плетениям наук, которые всегда мож­но опровергнуть другими плетениями.

...мы готовы признать, что с помощью внешних наук дей­ствительно можно найти истинные законы сущего; будем так­же считать, что эти законы согласуются с истинами, открыты­ми нам в божественном Писании...

...будь то в знании или в догматах, спасительное совер­шенство дается, когда наши убеждения совпадают с тем, как мыслили пророки, апостолы, отцы, все вообще свидетели Святого Духа, возвестившего о Боге и Его творениях; а все, что Дух опустил и что изобрели другие даже если истинно, бесполезно для спасения души; потому что учение Духа не мо­жет опустить ничего полезного. Не случайно мы как не пори­цаем разномыслия о малозначащих вопросах, так и не хвалим, если кто знает о них в чем-то больше других» [133, с. 155].

В этих словах св. Гр.Паламы сформулирована принципи­альная позиция христианства по отношению к науке: научное знание не отвергается, не противопоставляется богословскому (поиски причин общи и для религии и для науки), ему отведе­но соответствующее место в иерархии ценностей, где главным критерием выступает польза для человека.

«Божья премудрость прежде всего стремится знать, в чем Божья воля...а искать этого также чуждо внешним философс­ким наукам, как вечно уткнувшимся в землю свиньям — рас­сматривать прекрасный порядок небесных светил. Стремя­щийся исследовать волю Божию, познавший в каждой вещи, ради чего она произведена Творцом вселенной, и обращаю­щийся с ней согласно этой Божьей воле — вот кто знает при­чины и основания сущего, вот у кого знание всего в мире, вот кто истинный философ и совершенный человек» [ев, Гр. Палама, 133, с. 122].

Т.о., если в религии аксиологические и экзистенциальные вопросы являются самыми главными, а вопрос о строении мира — вторичен, то в науке задача познания мироустройства является главной и единственной.             '

Хотя пути и методы получения научного и богословского знания разные, тем не менее, и тот и другой путь основан на опыте — если научное знание имеет своим источником чув­ственный опыт, то богословское — мистический, религиозный опыт. Религиозный опыт также достоверен для тех, кто его имеет, как и чувственный — об этом писали Джеме, Фиолетов и др. Богословский опыт не противоречит мирскому: противо­речие определяется несовместимостью в формально-логичес­ких суждениях. Если же суждения касаются разных предметов, предлагают ответы на разные вопросы — «зачем» и «как» — то бессмысленно говорить о противоречиях.

«Если бессмысленно применение "естественнонаучной критики к художественным произведениям, то еще более не­естественна, — и методически бессмысленна, — указывает Н.И. Фиолетов, — также критика в отношении к источникам религиозного откровения» [181].

Преп. Максим Исповедник напоминает нам: «Мир — един и не разделяется вместе с частями своими; наоборот, путем возведения к своему единству и неделимости он упраздняет различие их, происходящее от природных особенностей этих частей. Ведь они, неслиянно чередуясь, являются тождествен­ными самим себе и друг другу, показывая, что каждая часть может входить в другую, как целое в целое...» [172].

Оба пути познания — и богословский, и научный — имеют свои пределы, ограничения. Непознанная Сущность Бога все­гда останется тайной. Научному познанию не установить тай­ну творенья, тайну человеческого духа.

Современная наука имеет сегодня больше вопросов, чем ответов, и философский тезис о неограниченности научного познания при более пристальном рассмотрении свидетель­ствует лишь о незрелости рефлексивного сознания.

В заключение анализа соотношения богословского и науч­ного знания хочется привести слова В. В. Зеньковского, заме­чательного философа, богослова и ученого:

«Пора признать возможность двух типов науки — науки, исходящей из того, что мир создан Богом, и науки, которая не хочет исходить из этого. Современная наука выросла в атмос­фере секуляризма, нарочитого и насильственного разрыва между наукой и христианством. Поэтому, представляя полную свободу в изучении природы тем, кто не признает Бога..., мы хотим свободы и для себя — для тех, кто верует во Христа Спа­сителя и Его Церковь» [68].

 

Часть II.

КОНЦЕПЦИИ ЧЕЛОВЕКА В СОВРЕМЕННОЙ ПСИХОЛОГИИ И ХРИСТИАНСКОЙ АНТРОПОЛОГИИ:

СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ

 

Рассмотрение природы и сущности человека мы хотим  предпринять на основе положений и выводов I части нашей  работы,                                              

Человек — Тварь, созданная Творцом по Своему Образу и имеющая потенциальную способность к Подобию.         

Человек имеет дар свободы и активности, что является! сущностным свойством всякой твари.                    

Человек, «Антропос» реализуется феноменальным бытием (сомой), а также, как и прочая тварь, ноуменальным бытием (психикой или душой) и единообразующей силой, жизнью (духом).

Дальнейшую свою задачу мы видим в том, чтобы предпри­нять во II части сравнительный анализ концепций человека, представленных позитивистским знанием — современной психологией — и христианской антропологией как направле­нием богословского знания.

Причинами, побуждающими к подобному анализу, явля­ются неудовлетворенность объяснением природы и сущности человека материалистической парадигмой и наблюдающийся сегодня поворот гуманистической психологии к представлени­ям о человеке, содержащимся в религиозных учениях.

 

Основные недостатки материалистической парадигмы в представлениях о сущности и природе психики человека и её современное состояние

1. Отождествление психических процессов с физическими, обусловленное невидимостью, ненаблюдаемостью психических про­цессов и возможностью фиксировать только их результат.

Ситуация с «исчезновением» психической феноменологии не­сколько аналогична ситуации в физике. В физике энергия, как способность совершать работу, скрыта под феноменологической поверхностью производимой работы. Чтобы ее выявить, нужна абстракция от пространственно-временных кинематических ха­рактеристик движения. Такая объективная относительная взаи­мообособленность пространственно-временных и энергетических аспектов физической реальности, по мнению Л.М. Веккера, выра­жается в том, что они находятся друг с другом в отношениях до­полнительности, которые описал Н. Бор [38].

Соответственно, при решении психофизической проблемы, или, по словам В. В. Орлова, «психофизиологического парадокса» [129], не­обходима такая же абстракция от пространственно-временных ха­рактеристик физико-химического нейрофизиологического процесса, которые не есть психические процессы. Тогда те же психические процессы будут некоей «дополнительной» реальностью к процессам физическим, как и собственно энергетические аспекты физической реальности. И в результате этого рассуждения выстраивается па­раллель психического и энергетического аспектов реальности по от­ношению к материальному уровню Организации материи..

Вспомним в связи с этим, что энергия — это способность к активности и движению — именно' С-ПОСОБ-ность, а не сама активность и движение — дар Божий твари. Тогда «психику», по аналогии с «энергией», можно рассматривать как некую готов­ность, запредельное условие активности в пределах этого физи­ческого мира. Но в данном случае это «активность» уже совсем особого рода, не механическое, тепловое или ионное движение, а динамика мысли, чувства, воли'— «трагически невидимых» — что и приводит некоторых философов и психологов к утверждению их тождественности видимому физиологическому процессу.

2, Непонимание принципиальной разницы, «инаковости» пси­хической, духовной реальности и реальности физической.

В своих работах Л.М. Веккер неоднократно обращался к по­иску адекватного материала для психических структур [38]. Ос­новная сущность онтологической альтернативы в области психо­физической проблемы, писал он, состоит в том, будет ли матери­алом психического физическая реальность, или этот материал бу­дет признан свойством принципиально иной в своих атрибутах нематериальной субстанции. Сам Л.М. Веккер решает для себя эту онтологическую альтернативу в пользу материалистической парадигмы. Адекватным материалом для построения психической структуры, по его мнению, являются состояния физического взаи­модействия нервного субстрата мозга с внешним объектом, т.е. такие состояния субстрата, которые несут на себе прямую пе­чать свойств отображаемого объекта.

Но «печать свойств внешнего объекта» принципиально не из­меняет сам субстрат, т.е. «состояние субстрата» не есть нечто отличное по своей природе от «самого'субстрата».

Остается все тот же вопрос — как «протяженный» в про­странстве субстрат рождает «непротяженную» «внепростран-ственную» мысль?

Как и из чего возникает эта принципиально иная феноменоло­гия психики?

Надо отметить, что эту принципиальную «инаковость» по­нимал И.П. Павлов (а не его ученики), когда категорически запре­щал своим сотрудникам употреблять слово «психология», и под­черкивал, что он в своей лаборатории исследует физиологические процессы нервной системы и только физиологические.

3. Причинная обусловленность психического процесса физи­ческим; физический процесс, якобы, преобразуется, переходит на каком-то этапе в психический.

Физиологи не установили никакой «прерывности» в течении физиологического процесса в нервной системе.

Этот «переход», качественное преобразование одной «реаль­ности» в другую, связывают то со способом организации нейрофи-зиологических процессов, который детерминируется взаимодей­ствием организма со средой, то со всем организмом человека, то с системным эффектом центральной нервной системы, то с опреде­ленным образом организованными мозговыми процессами.

На наш взгляд, все эти гипотетические объяснения никак не дают возможности вывести «инокачественные» характеристики психических явлений из характеристик лежащих в их основе видов нервной активности: психическое свойство не может быть поня­то как следствие пусть даже «определенным образом» организо­ванного физико-химического процесса.

4. Утверждение, что рефлекс является детерминатором пси­хики внешним миром.

Связь, через которую осуществляется взаимодействие внеш­него и внутреннего мира, представлена как причина, детермина-тор внутреннего мира.

По этому поводу сам И.П. Павлов, создавший учение об услов­ных рефрексах, писал: «Как показывают все приведенные опыты, вся суть изучения рефлекторного механизма, составляющего фун­дамент центральной нервной деятельности, сводится на про­странственные отношения, на определение путей, по которым распространяется и собирается раздражение. Тогда совершенно понятно, что вероятность вполне овладеть предметом существу­ет только для тех понятий в этой области, которые характери­зуются как понятия пространственные. Вот почему ясной долж­на представляться мысль, что нельзя с психологическими поняти­ями, которые по существу дела непространственны, проникнуть в механизм этих отношений: учение об условных рефлексах совер­шенно исключило из своего круга психологические понятия, а имеет дело только с объективными факторами, существующими во времени и пространстве» [131, с. 385].

По мнению Л.М. Веккера, рецепторно-эффекторные звенья рефлекса, который является субстратом психического процесса, отражают состояния взаимодействия нервной системы с вне­шним объектом [38]. Именно эта специфика концевых звеньев рефлекса, как единицы субстрата психики, выводит, как счита­ет Л.М. Веккер, психофизиологический парадокс из тупика: эти состояния субстрата и являются адекватным исходным матери­алом психического процесса,

Между тем, формулируемость свойств психического образа на языке свойств внешнего объекта никак не отражает саму спе­цифику психической реальности.

В.Б. Швырков критикует те психические теории, которые утверждают, что формирование психического образа осуществля­ется в эффекторном звене рефлекса: «...в физиологических экспе­риментах не находят подтверждения широко распространенные в психологии и основанные на рефлекторном принципе представле­ния о том, что именно моторные звенья перцептивных действий, уподобляясь свойствам объекта, обеспечивают создание адекват­ного образа этого объекта...» [209, с. 38].

И нельзя не согласиться также с Н. И. Чуприковой, которая, рассматривая попытку разрешения психофизиологического пара­докса Л.М. Веккером на основе положений теории информации и общей теории сигналов, пришла к мнению, что автор приходит в конце концов к разделению психики и ее субстрата, к утвержде­нию о существовании принципиально необходимого скачка, грани­цы между ними [207].

Но сам Л.М. Веккер, очевидно, не осознал противоречивость постулатов, им утверждаемых, и.выводов, логически, вытекаю­щих из его блестящего анализа психофизиологического парадокса.

5. Потеря Духа, как детерминанты психических явлений, а вместе с тем и «субъекта», воспринимающего психическую реаль­ность, отражающую физический мир.

Существует точка зрения, что психические процессы — это системные процессы — своеобразные информационные процессы, для которых «физиологический уровень» выступает как матери­альный носитель [73].

Но если психика есть информационное отражение внешнего мира — «зеркало», то возникает вопрос: «Кто же смотрит в это зеркало?». Кто воспринимает, анализирует это отражение?

Ответ материалистов на этот вопрос может быть сведен только к «лестнице отражений»: мышление — это отражение отношений между объектами и явлениями [39], а сознание —от­ражение отражений, а самосознание — отражение отражения отражений и т.п. Очевидна «дурная бесконечность» этих отра­жений, если не прибегнуть к утверждению некоей реальности — субъекта — духа, который воспринимает содержание психической реальности.

Представляется, что все эти «ошибки» материалистического учения обусловлены непринятием идеи Творца и Его Запредельной, Трансцендентной этому миру Сущности.

Человек, созданный Богом по Своему Образу и Подобию, так­же имеет трансцендентную сущность,

Эта точка зрения на природу человека оказывается доста­точно продуктивной для разрешения как психофизиологического парадокса, так и других противоречивых проблем в современной психологии.

В. Франкл, представитель гуманистической психологии, зани­маясь на протяжении десятилетий проблемой суицида, устано­вил, что причиной ухода из жизни чаще всего является не неудов­летворенность материально-социальными условиями, а потеря смысла жизни. Его многочисленные исследования и в странах за­падного мира, и в США, и в странах «бывшего» социалистического лагеря показали, что в 85% случаев человек совершает суицидную попытку, имея прекрасные материальные условия существования, будучи удовлетворен своим социальным статусом, но отчаявшись увидеть в своем существовании какой-то смысл (100% случаев наркомании, 90% — тяжелого алкоголизма также, по данным Франкла, связаны с ощущениями утраты смысла жизни).

Биологической структуре человека «нет необходимости» «знать» смысл своего функционирования — природная «составляю­щая» Человека существует относительно автономно от других его «составляющих».

Бытийные, по А. Маслоу, потребности считаются, как правило, социальными по своей природе, и образование их полностью исчерпы­вается культурно-исторической детерминацией. Смысл существова­ния Человека, с точки зрения культурно-исторической концепции и других гуманистических теорий, акцентирующих социальную сущ­ность человека — «отдать себя на служение людям», «жить во имя блага другого», «во имя равенства и социальных свобод».

Такой «ответ» игнорирует полноту бытия человеческого су­щества, низводя биологическую природу до «носителя» социальных свойств, сводит Человека только к социальному существованию, тем самым стремясь подчинить «целое» «части» и предлагает «иллюзию» ответа, лишая человеческую личность самодостаточ­ной ценности и «подсовывая» идею «дурной» замкнутой бесконеч­ности муравьиного служения друг другу. По сути, ответа на воп­рос «зачем я живу, если все другие живут для меня?» человек так и не получает.

Как тонко подметил В. Франкл, механизм самоактуализа­ции, самореализации человека оставляет его в плоскости психоло­гического измерения, звеном той же самой цепи социально-биоло­гической необходимости [190], но, по мнению В. Франкла, человек имеет еще и духовное измерение, следовательно, самоактуализа­ция, происходящая только на уровне социально-биологической организации и превращающаяся в самоцель, не являет собой всю полноту существования человека. Человек не свободен от условий биологической и социальной природы, но свободен всегда противо­стоять им — он всегда сохраняет свободу выбора своего к ним отношения — в этой его свободе открывается новое его измере­ние — духовное.

Самоактуализация приносит человеку счастье и удовлетво­рение, если является следствием осуществления смысла. Человек не реализует себя полностью, если игнорируется духовное «изме­рение» человека, «смысловое».,,

Человек свободен и способен употребить свободу на преодоле­ние своей зависимости от внешних обстоятельств, на то, чтобы выйти за круг социально-биологической детерминации. Свобода его поведения зависит от смысла, локализованного'в «поэтическом (духовном) измерении». В смысле скрыты механизмы самодетер­минации человека. Как считает В. Франкл, человек не изобрета­ет смысл, а находит его в мире. Смысл существует как импера­тив Духа, и тогда свобода «самодетерминации» человека оборачи­вается детерминацией Духом-Логосом. Существование, которое имеет целью не Логос, а самое себя, не попадает в цель [190]. Та­ким образом, «человек - это больше, чем психика; человек — это дух», — считает философ-экзистенциалист Ясперс [168}.

Пройдя подобный круг размышлений, Франкл приходит к мыс­ли, что человеческое существование должно быть наполнено Выс­шим смыслом. Люди трансцендируют себя в направлении смыслов. Человек начинает вести себя как человек, лишь когда он в состоя­нии преодолеть уровень психофизической данности и отнестись к самому себе. И этот Высший смысл он видит в усвоении Высших ценностей — в трансценденции к Любви, Истине, Красоте [190}. Трансценденция, по мнению Ясперса, выступает как бытие, пре­вращающее экзистенцию из простого самоутверждения, «своево­лия» в носителя бытия более высокого — Бога. По Ясперсу, чело­век является тем, чем он есть не сам по себе, а только в отноше­нии к трансценденции. Человек есть подлинное бытие только как трансцендентное бытие. Сама экзистенция возможна только в соотнесении с трансценденцией [168].                  

Гуманистическая психология пытается избежать бремени ответственности за актуализацию — здесь начинаются аксиологические проблемы. Человек часто пытается избегать ответственности выборов, но тщетно — жизнь во все времена требует от него осмысленных экзистенциальных поступков, как считает В. Франкл [190 J.

Наличие у человека многочисленных потребностей определяет напряжение, неравновесие его на разных уровнях. Неравновесие, создаваемое напряжением между тем, что есть человек, и тем, что он должен быть, внутренне присуще существованию человека, по мнению Франкла, и в поэтическом, духовном измерении. Вся человеческая индивидуальность в процессе жизни находится в оп­ределенном напряжении, динамике. Уклонение от напряженной си­туации, пусодинамики, ввергает человека в экзистенциальный ва­куум и рождает ноогенный невроз, суицид, наркоманию. Не безмя­тежное существование нужно человеку, а стремление к чему-то, борьба за что-то. Смысл, как пишет Франкл, не совпадает с бы­тием., а предстоит ему, задавая бытию шаг.

Примечательно, что именно психотерапевтическая практи­ка привела гуманистических психологов к пониманию недоста­точности рассмотрения человека только на уровне социально-биологической организации. Именно практика повернула гуманис­тических психологов к духовному измерению. Осознание принципа безусловного принятия психотерапевтом своего клиента также способствовало сближению психотерапии с духовными практи­ками.

С формальной точки зрения, психология права, не включая в себя аксиологию, герменевтику, этику, теологию, но, пытаясь по­нять, исследуя феномен человека, что собственно и является ее предметом, психология уже включает в себя данные биологии, нейрофизиологии, образуя в системе человекознания психофизио­логию, нейропсихологию, психосоматику и т.д.

Несомненно, заслугой гуманистической психологии является возрождение в психологии принципа целостности в подходе к чело­веку, преодоление фрагментарности видения человека, которая господствовала в бихевиоризме, психоанализе, культурно-истори­ческой концепции и др.

Принцип целостности в подходе к человеку реабилитирует и ценность человека, которая исчезала в предшествующих дегума-нистических концепциях, представлявших человека то как «вин­тик», то как «черный ящик '— со входом и выходом», то как го­лограмму, то как «сумму реакций», и отказывавших человеку в праве на произвольность и свободу.

Описание уникальности и неповторимости каждой личности в ее полноте возможно только при реализации принципа целост­ности и в психологии, и, тем более, в психотерапии. Принцип же целостности требует рассмотрения человека и на биологическом, и на психологическом, и на духовном уровнях. Человеческая индивидуалъностъ — это сложная многоуровневая иерархическая сис­тема — точка зрения Б.Г.Ананьева [7]. Поэтому, если «снизу», со стороны биологии, психология уже включает в описание феномена «Человек» систему биологических знаний, то также необходимым представляется и включение в него системы знаний о «верхнем уровне» системы «Индивидуальность» — знанияо духе, предостав­ляемые философией, богословием, этикой, культурологией, аксио-логией, герменевтикой, лингвистикой и другими гуманитарными науками. Это тоже все о Человеке. Таким образом, истинная, полная самореализация человека должна осуществляться не толь­ко на душевном, психическом уровне, но и на духовном,

Итак, вышепроделанный анализ показывает, что материа­листическая психология, выйдя в XVII веке из религиозной философии, в своих воззрениях на природу и сущность чело­века в XX веке, сделав круг, в лице отдельных своих предста­вителей вернулась к идеям духовности человека. Современная психология, таким образом, для завершения полноты описа­ния феномена «Человек» остро нуждается в настоящее время в парадигме трансценденции, отражающей развитие человека в направлении духовной координаты.

Гуманистическая психология, как «третья сила» современной психологии, является наследницей гуманистической идеологии по своим истокам материалистической; и многолетний «спор» о том, что «главнее» — биологическая или социальная детермина­ция, это спор сторонников внутри одного «лагеря», это игнориро­вание и теми и другими еще одного, принципиально иного измере­ния человека — духовного.

Поскольку задача сравнения христианской концепции че­ловека с позитивистской предполагает знание той и другой, а с христианским взглядом на человека, вероятно, не знакомо большинство современных психологов, то необходимо пред­ставит краткое его изложение.

 

Христианское учение о человеке - Антропология

 

Творческие действия Бога в течение 6 дней (помня, что б дней у Бога это, возможно, миллионы лет в тварном мире) творения мира завершаются творением человека. Создание человека после видимого физического мира показывает, что этот мир не есть конечная цель творенья, что творение Божье направлено к даро­ванию бытия духовного. В отношении ко всем земным существам человек занимает первое и высшее место — ему дана власть над животным и растительным миром и власть нарекать им имена.

Человек создается Богом по Образу Своему и Подобию. Из всех земных существ один только человек украшен Образом Бо-жиим, следовательно, он — особенное, единственное существо, которое и по своей природе, и по достоинству совершенно отлич­но от всех земных тварей и стоит выше всего земного и матери­ального. В особенном творческом действии Божием при творении ~ человека было 2 акта — одним актом было образовано тело чело­века — взяв персть из праха земного, а другим — «вдунул в лице его дыхание жизни» — «и стал человек душе/о живою» (Быт. 2,7).

Экклезиаст так изображает последнюю участь человека на земле: «И возвратится персть в землю, якоже бе, и дух возвра­тится к Богу, Иже даде его» (Эккл. 12,7). Это значит, что душа и дух человека бессмертны и вечны.

«И насадил Господь Бой рай в Эдеме на востоке, и поместил там человека, которого создал» (Быт. 2,8).

«И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному; со­творим ему помощника, соответственного ему» (Быт. 2,18).

«И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену, и привел ее к человеку» (Быт. 2,22).

Живущим в Раю Адаму и Еве Бог запретил есть плоды с древа познания добра и зла, растущего посреди Рая. Однако Ева, соблаз­ненная змеем-искусителем, нарушила заповедь, закон, данный им Богом, и съела плод с древа познания добра и зла, и дала вкусить Адаму.

Так первыми людьми был совершен первородный грех, который исказил природу прародителя рода человеческого, вся природа при­няла свойство падшести, болезни, искажения.

Проклята земля за грех Адама. В поте лица своего добывает он хлеб свой, а Ева в муках рожает детей.

Все человечество, происшедшее от Адама и Евы, несет на себе печать первородного греха — подчинение духа телу, разделение ума и сердца, потерю целостности. Грех повредил все 3 основные способности души: ум, чувство (сердце) и волю. Ум человека по­мрачился и сделался склонным к заблуждению, и человек очень ча­сто ошибается. Сердце сделалось склонным к похоти, тщеславию, гневу. Воля оказалась бессильной делать добро.

Потомки Адама забыли законы, данные им Богом, вели жизнь ® безнравственную и безблагодатную. Тщетно возвещал Господь че­рез пророков Волю свою, открывал нравственный закон человеку как форму служения Всевышнему, предупреждал о гибели рода че­ловеческого!

Сотериология

Одним из величайших даров Бога человеку является свобода. Именно употребив свободное волеизъявление, человек «верует» или «не верует» в Бога, решает стать наследником Жизни Вечной или вечной смерти.

Иисус Христос, Сын Божий, Своим воплощением, жизнью, учением, страданием, смертию, сошествием во ад. Воскресением, вознесением и прославлением по человечеству от Бога Отца даро­вал все потребное для спасения людей — стал Искупителем всего человечества. Христос принятием на Себя грехов мира, страдани­ем и смертью на кресте стал жертвой за грехи людей и даровал всем верующим в Него прощение, очищение и мир с Богом. Вознесе­нием на небо при неразлучном соединении с человеческим есте­ством Сын Божий даровал возможность каждому человеку стать чадом Божиим по усыновлению, открыв всем спасающимся вход в Царство Небесное. Он осуществил все то, что нужно для спасе­ния человека. Но Искупление, совершенное Христом, не делает «само собою» спасенным всех людей. Оправданным и спасенным можно сделаться только при условии свободного принятия веры и ее даров каждым человеком в отдельности.

Иисус Христос даровал всем возможность быть наследниками Его Царствия, но нужно, чтобы каждый человек при участии сво­ей веры и Церкви стал по духу чадом Божиим, подражая Ему в своей жизни, только тогда он сможет сделаться истинным со­наследником Христовым.

Может ли сам человек надлежаще воспользоваться плодами совершенного Сыном Божиим Искупления? Без помощи Божией даже это человеку не под силу. Для этого Господь посылает Свя­того Духа, освящает человека. Освящение человека, внутреннее его возрождение есть дело совместного и согласованного действия двух начал — Божественного и человеческого — спасающей Благо­дати и воспринимающей спасение веры. Вследствие этого человек преобразуется для новой жизни во Христе.