Образование и разбитие СССР 30 страница

Борьба за лидерство стоила Л. П. Берии жизни (декабрь 1953). Она же привела к смешению с наиболее важных постов на властном Олимпе Г. М. Маленкова (в феврале 1955 он потерял пост главы правительства), В. М. Молотова (снят с поста министра иностранных дел в июне 1956), разгрому так называемой антипартийной группы Маленкова, Кагано­вича, Молотова и Шепилова (июнь 1957), отстранению Г. К. Жукова от руководства Вооруженными силами страны (октябрь 1957). В марте 1958 г. Н. А. Булганин отставлен с поста председателя Совмина СССР. Н. С. Хрущев, возглавив с этого времени два высших поста в партий­но-государственном руководстве (Первого секретаря ЦК партии и Председателя Совета Министров), стал единоличным лидером СССР.

Сторонники Н. С. Хрущева, пришедшие на освобожденные места в Президиуме ЦК и Совмине СССР, известными по сталинским вре­менам методами пытались укреплять авторитет нового лидера. Уда­лось, однако, создать «культ безличности». Безудержное реформатор­ство Хрущева по большей части не давало плодов и заставляло сомне­ваться в мудрости реформатора. Большой поддержки Хрущеву не могли оказать Н. А. Косыгин (с июля 1957 заместитель, в мае 1960 — октябре 1964 первый заместитель Председателя Совмина) и Л. И. Брежнев, избранный в мае 1960 г. Председателем Президиума Верховного Сове­та СССР вместо К. Е. Ворошилова. Напротив, Брежнев оказался одним из организаторов заговора, положившего коней политической карье­ре Н. С. Хрущева в октябре 1964 г. Все отставки представлялись народу как следствие ошибок в определении и проведении нового курса внут­ренней и внешней политики государства.

С первых шагов новое руководство попыталось дистанцироваться от злоупотреблений сталинской политики и «культа личности». Пос­леднее проявилось уже 10 марта 1953 г., когда по указанию секрета­рей ЦК отчет о похоронах Сталина в «Правде» был оформлен в духе «культа», но уже нового главы правительства. Его речь на траурном митинге набрана более крупным шрифтом, чем другие речи, в газете помещена сфальсифицированная фотография, где Маленков изобра­жен сидящим между Сталиным и Мао Цзедуном. В этой связи Мален­ков заявил: «В прошлом у нас были крупные ненормальности, многое шло по линии культа личности. И сейчас надо сразу поправить тен­денцию, идущую в этом направлении Считаем обязательным прекра­тить политику культа личности!»

Однако вплоть до февраля 1956-го официальное понятие «культа личности» и имя Сталина как бы не имели между собой ничего общего. В газетах, как и раньше, неизменно подчеркивалась неоценимая его роль в решении всех вопросов деятельности партии и государства. На­пример, в редакционной статье «Правды» от 14 января 1954 г. указыва-

426

лось: «Ленинские программные указания по национальному вопросу нашли свое дальнейшее творческое развитие в произведениях великого продолжателя бессмертного дела Ленина — И. В. Сталина». Его «класси­ческие» статьи по национальному вопросу переиздавались до 1959 г.

Поражение Берии в борьбе за политическое лидерство. Несмотря на то что сразу после смерти Сталина фигурой номер один в руковод­стве страны считался Маленков как Председатель правительства, фак­тически ведущую роль начал играть Берия. Он исходил из того, что главным звеном в послесталинском обществе по-прежнему должны оставаться силовые ведомства, к руководству которыми он начал вы­двигать своих ставленников. Уже 19 марта 1953 г. по предложению Бе­рии были заменены руководители МВД во всех союзных республиках, 12 автономных областях, 6 краях и 49 областях России. Новые руково­дители в свою очередь проводили замену кадров в среднем руководя­щем звене. Органы госбезопасности имели решающее слово при лю­бых выдвижениях или перемещениях партийных, государственных и хозяйственных кадров. Такая активность не могла не вызывать насто­роженности коллег Берии по Президиуму ЦК партии. Однако на пер­вых порах они поддерживали Берию и его инициативы по решению вопросов в самых разных областях государственной жизни. Соглаша­лись с предложениями пересмотреть целый ряд следственных дел, вмести изменения в правоохранительную систему, национальную, во внешнюю политику и др.

Первыми приказами по МВД новый министр создал следствен­ные группы и комиссии по пересмотру дел, находящихся в производ­стве отделов и управлений министерства. Такие группы занимались делами «арестованных врачей», «бывших сотрудников МГБ СССР» (дело Абакумова—Шварцмана), «работников Главного артиллерийс­кого управления Военного министерства СССР», «по рассмотрению дел о выселении граждан из Грузии», «по обвинению бывшего руко­водства ВВС и Министерства авиационной промышленности».

26 марта Берия направил в Президиум ЦК КПСС записку о про­ведении амнистии. В ней отмечалось, что в исправительно-трудовых лтерях, тюрьмах и колониях содержится 2 526 402 заключенных, из них 221 435 (8,8%) особо опасных государственных преступников (шпи­оны, диверсанты, террористы, троцкисты, эсеры, националисты и др.). 1 Предлагалось освободить из мест заключения осужденных на срок до 5 лет за должностные, хозяйственные, некоторые воинские преступ­ления независимо от срока заключения; женщин, имеющих детей до 10 лет; беременных; несовершеннолетних; пожилых мужчин и жен­щин; больных, страдающих тяжелым неизлечимым недугом; сокра­ти. наполовину наказание осужденным к лишению свободы на срок гвыше 5 лет. 27 марта 1953 г. Президиум ВС СССР издал указ «Об имнистии», по которому на свободу выходили более трети заключен­ных. По стоявшей под ним подписи амнистию называли «ворошилов-

427

ской». Реально было освобождено свыше миллиона человек и оста­новлено производство около 400 тыс. дел.

Расследования привели не только к освобождению в апреле 1953 г. многих осужденных и подследственных по пересматриваемым делам. Они свидетельствовали о намерениях Берии найти виновников их фальсификаций. Главным ответственным за возникновение «дела вра­чей» был назван М. Д. Рюмин; за убийство С. М. Михоэлса — Сталин и Абакумов; за фальсификацию не только «дела врачей», но и «ленин­градского», а также дела о Еврейском антифашистском комитете — бывший министр МГБ и секретарь ЦК КПСС с марта 1953 г. С. Д. Игнатьев. Расследование предыстории всех этих дел создало бы большую опасность для Маленкова. Идее «коллективного руководства» грозило разрушение новыми чистками по образцу 30-х годов.

Однако предложения Берии пересмотреть всю систему арестов, суда и следствия не получили поддержки. С большим сомнением кол­леги отнеслись и к его предложениям отказаться от курса на строи­тельство социализма в ГДР (для смягчения международной напря­женности), ослабить контроль государства над колхозами (как способ разрешить аграрный кризис), ограничить функции ЦК партии рабо­той с кадрами и пропагандой.

Принятые 12 июня 1953 г. по инициативе Берии коррективы наци­ональной политики: замещение руководящих кадров национальных рес­публик преимущественно местными уроженцами, ведение делопроиз­водства в республиках на местном языке, отзыв в распоряжение ЦК. не знающих местного языка освобождающихся номенклатурных работни­ков — были чреваты, как показала начавшаяся практика их реализа­ции, обострением межнациональной напряженности и русофобии.

17 июня 1953 г. начались волнения в Восточном Берлине, и Берия был целиком поглощен наведением там порядка. Это облегчило орга­низацию единого фронта против Берии всех (за исключением Мико­яна) членов Президиума ЦК. Поначалу думали ограничиться его пе­ремещением из МВД в Министерство нефтяной промышленности, но потом согласились с мнением Молотова, что «без решительных мер» тут не обойтись: это означало необходимость ликвидации Берии как «шпиона и заговорщика». 26 июня он был арестован. Большая роль в успехе этой операции принадлежала Н. С. Хрущеву, заместите­лю министра обороны маршалу Г. К. Жукову, командующему Москов­ским военным округом К. С. Москаленко и его заместителю П. Ф. Ба-тицкому (маршалы Советского Союза с 1955 и 1968). В тот же день указом Президиума Верховного Совета СССР Берия снят с поста пер­вого заместителя председателя правительства и министра внутренних дел СССР, лишен всех званий и наград. Дело о его «преступных дей­ствиях» было передано на рассмотрение Верховного суда СССР.

Арестованы были и преданы суду выдвиженцы Берии: министр государственной безопасности СССР, на момент ареста министр гос-

428

контроля В. Н. Меркулов; начальник одного из управлений НКВД СССР, перед арестом — министр внутренних дел Грузии В. Г. Декано-зов; заместитель наркома внутренних дел Грузии, затем замминистра Госбезопасности СССР, замминистра внутренних дел СССР Б. 3. Ко-булов; нарком внутренних дел Грузии, перед арестом — начальник одного из управлений МВД СССР С. А. Гоглидзе; начальник одного из управлений НКВД СССР, перед арестом — министр внутренних дел Украины П. Я. Мешик; а также начальник следственной части по осо­бо важным делам МВД СССР Л. Ё. Влодзимирский.

Находясь под арестом в помещении штаба Московского округа ПВО, Л. П. Берия направил в адрес ЦК КПСС несколько писем (опуб­ликованы три — от 28 июня, 1 и 2 июля). В первых он признал неко­торые свои ошибки и покаялся, что принизил решения ЦК, одно­временно с ними рассылая докладные записки МВД; недопустимо нервозно, грубо и даже нагло вел себя на последнем объединенном заседании Президиума ЦК и правительства в отношении Хрущева и Ьулганина. Вместе с тем он «был уверен», что дело могло обойтись критикой, из которой был готов сделать «все необходимые для себя выводы» и с пользой для дела продолжать работу. «Но ЦК решил иначе, считаю, что ЦК поступил правильно».

Не оспаривая решения ЦК, Берия по существу не соглашался с ним, утверждал, что «всегда был беспредельно предан партии Лени-пи—Сталина, своей родине, был всегда активен в работе». Призна­ния, что у товарищей, может быть, были основания призвать его «креп­ко к порядку, указать свое место и крепко одернуть», умолял не ли­шать его права «быть активным строителем», послать «на какую угодно работу, самую маленькую» и убедиться, что «через два-три года я крепко исправлюсь и буду Вам еще полезен». В последнем письме Бе­рия просил не допустить расправы над ним «без суда и следствия, после пятидневного заключения, без единого допроса»; просил на­значить комиссию, чтобы «его дело тщательно разобрали, предъяви­ли обвинения, допросили свидетелей» и убедились, «что я абсолютно чист, честен, верный Вам друг и товарищ, верный член нашей партии». Обращаясь к первым руководящим лицам, Маленкову и Хрущеву, просил их «не упорствовать... если товарища реабилитируют», «вме­шаться и невинного своего старого друга не губить». Письма не возы­мели никакого действия и остались без ответа.

2—7 июля «преступные антипартийные и антигосударственные лействия» Берии были рассмотрены на пленуме ЦК КПСС. Высту­пивший на нем Маленков сообщил, что Президиум ЦК выявил мно­жество вопиющих фактов нарушения Берией социалистической за­конности, уставных требований партии, злоупотребления служебным положением, наносящих ущерб государству и народу. Хрущев расска-шл, что Берия не только осуществлял массовые репрессии советских 'подей, но и в огромных размерах злоупотреблял служебным положе-

429

нием, что на деле граничило с уголовным преступлением; нанес ог­ромный вред ключевым отраслям народного хозяйства, внутренней и внешней политике СССР. Н. Н. Шаталин говорил о найденных в сей­фах Берии документах, свидетельствовавших о его слежке за другими членами руководства страны и сборе компромата для того, чтобы при удобном случае их уничтожить. Отмечено было также и нравственное разложение Берии.

23 декабря 1953 г. он был расстрелян по приговору Специального судебного присутствия Верховного суда СССР. Версия об убийстве Берии в момент ареста, пушенная в оборот еще в 1953 г., имеющая убежденных сторонников (С. Л. Берия, Ю. И. Мухин), должного обо­снования не имеет. Тем не менее она живет во многом из-за того, что материалы судебного процесса над Берией, якобы транслировавшие­ся в свое время по радио в кабинеты высших руководителей страны, до сих пор не опубликованы. Вместе с Берией в измене Родине и совершении террористических актов обвинены и приговорены к смерт­ной казни его «приспешники».

На эту группу были, естественно, взвалены все преступления ста­линского режима. Обращает на себя внимание тот факт, что разобла­чение Берии и его сподвижников проходило в полном соответствии с традициями 30-40-х годов. В информационном заявлении об антипар­тийных и антигосударственных действиях Берии сообщалось, что его исключили из КПСС «как врага Коммунистической партии и совет­ского народа». С. Д. Игнатьев, предназначавшийся ранее Берией на эту роль, на июльском (1953) пленуме ЦК был восстановлен членом ЦК КПСС и вскоре избран первым секретарем Башкирского обкома партии.

Возглавлявшееся Берией Министерство внутренних дел после его расстрела реорганизовано. На базе выделенных из МВД подразделе­ний и учреждений 13 марта 1954 г. образован Комитет государственной безопасности при Совете Министров СССР. Председателем назначен генерал-полковник И. А. Серов. Это был человек, формировавшийся в окружении Берии и Жукова, известный грубостью, бестактностью, бескультурьем, совершивший ряд противозаконных акций по отно­шению к целым народам. Но он обладал одним несомненным «досто­инством» — был давним другом Хрущева. 8 августа 1955 г. он стал генералом армии. При проведении кампании по разоблачению Берии и чистке чекистских рядов от его единомышленников Серов за два года уволил из комитета 16 тыс. сотрудников «как не внушающих по­литического доверия, злостных нарушителей социалистической за­конности, карьеристов, морально неустойчивых».

Падение Маленкова. Упрочение позиций Хрущева. 8 августа 1953 г. Г. М. Маленков выступил на сессии Верховного Совета СССР с изло­жением соображений «о неотложных задачах в области промышлен­ности и сельского хозяйства и мерах по дальнейшему улучшению ма­териального благосостояния народа». Он предложил резко увеличить

430

производство продовольствия и предметов потребления путем увели­чения капиталовложений в легкую и пищевую промышленность, а также за счет повышения заготовительных цен на мясо, молоко, тереть, картофель и овощи, снижения налогов (в два раза) и обяза­тельных поставок с подсобного хозяйства колхозников.

Выступление имело огромный резонанс, имя председателя Сове-ia Министров стало пользоваться огромной популярностью. Казалось, что «никто не сможет в ближайшее время угрожать доминирующим позициям Маленкова». Таким был и прогноз спецслужб США. Однако пни ошибались. Консерваторы в ЦК нашли обещания Маленкова чрез­мерными (попросту говоря, «демагогией»). Они не видели возможно­стей для их выполнения. Симпатии оказались на стороне Н. С. Хруще- \\л — предложенный им курс казался более предпочтительным.

3 сентября 1953 г. на пленуме ЦК учрежден пост первого секретаря ЦК, на который был избран Хрущев. В ноябре на совещании по кад­ровым вопросам он сумел добиться расположения многочисленных и влиятельных работников партийного аппарата. Г. М. Маленков, высту­пая на этом совещании, стал сетовать на перерождение и невозмож­ность обновления страны без обновления партийного аппарата. Хру­щев заступился, напомнив, что «аппарат — это наша опора». Ответом на эти обнадеживающие слова были долгие аплодисменты.

Суд над Берией значительно ослабил позиции Маленкова. Хрущев же, сделав Украине своеобразный подарок в виде Крыма, переданно­го в январе 1954 г. из РСФСР по случаю 300-летия воссоединения Украины с Россией, существенно ослабил горечь утрат украинцев от сталинских репрессий со своим участием и приобрел новых влиятель­ных сторонников в лице руководства украинской парторганизации и секретарей областных комитетов партии, располагавших значитель­ным числом голосов в ЦК КПСС.

В марте 1954 г. Г. М. Маленков допустил очередную «оплошность». Он заявил на предвыборном собрании в Верховный Совет СССР, что новая война при современных средствах ее ведения приведет к «гибели мировой цивилизации». Этим он навлек на себя гнев Молотова и других консерваторов. Маленкова обвиняли в том, что его заявление не спо­собствует мобилизации общественного мнения на активную борьбу про­шв преступных замыслов империалистов, может породить настроения безысходности и ненужности усилий народов, протестующих против империалистических планов. «Оплошность» была исправлена выступле­нием Хрущева. «Если империалисты попытаются развязать новую миро­вую войну, то она кончится крахом всей капиталистической системы», — поправил он Маленкова, почти слово в слово повторив его «правиль­ное» выступление от 6 ноября 1949 г. Тогда им было сказано, что «не нам, а империалистам надо бояться войны»; если они развяжут Третью мировую, то она «явится могилой уже не для отдельных капиталисти­ческих государств, а для всего мирового капитализма».

431

«Добил» Маленкова прошедший в декабре 1954 г. процесс над высшими руководителями МГБ, обвинявшимися в фабрикации «ле­нинградского дела». Он был сильно скомпрометирован как один из организаторов расправы с «ленинградцами».

24 января 1955 г. «Правда» опубликовала большую статью секрета­ря ЦК КПСС Д. Т. Шепилова «Генеральная линия партии и вульгари­заторы марксизма». В ней без упоминания имени Маленкова критико­вались его «глубоко ошибочные и политически вредные взгляды» на социалистическую экономику, предусматривающие необходимость на определенных этапах преимущественного развития отраслей группы «Б», т.е. производства товаров потребления.

31 января пленум ЦК решил освободить Маленкова от обязаннос­тей председателя Совмина СССР. На этом же пленуме его впервые публично обвинили в сотрудничестве с Берией и возложили на него ответственность за «ленинградское дело». Председатель правительства, не обладавший необходимыми лидерскими качествами, смирился с отставкой, заявив: «Решение ЦК я воспринимаю и восприму как правильное, принципиальное и справедливое». Покаявшийся и обе­щавший исправить свои ошибки, он был оставлен членом Президи­ума ЦК и рекомендован на пост министра электростанций. 8 февраля 1955 г. Верховный Совет СССР назначил давнишнего сторонника Хру­щева Н. А. Булганина новым руководителем правительства СССР. На освобожденный им пост министра обороны СССР был назначен Г. К. Жуков.

В мае 1955 г. по инициативе Хрущева подписан мирный договор с Австрией, в соответствии с которым советские войска должны были покинуть эту страну в обмен на объявление ею постоянного нейтра­литета. Сразу же после этого нормализованы отношения между СССР и Югославией. Хрущеву пришлось при этом признать вину и принести извинения за разрыв отношений в 1948 г., назвав ответственным за это Берию. Докладывая об итогах переговоров на пленуме ЦК в июле 1955 г., Хрущев отметил противодействие Молотова майским догово­ренностям. Тот пытался отстоять свою позицию, доказывая ошибоч­ность уступок руководителям Югославии, которых продолжал считать «предателями, антимарксистами, перерожденцами», а посылку делега­ции к ним — «умалением престижа нашей великой страны». Выступив­шие в прениях члены Президиума ЦК расценили позицию Молотова ошибочной, осуждали его нелояльность в отношении Хрущева.

Сразу же после июльского (1955) пленума ЦК началась подготов­ка к очередному партийному съезду. Она велась в условиях усиления процесса освобождения политических заключенных. На 1 января 1954 г. их численность составляла 475 тыс. человек, к началу 1956-го она со­кратилась до 114 тыс. Росло и число реабилитированных. В 1954 г. реабилитированы жертвы «ленинградского дела», в ноябре 1955-го — члены Еврейского антифашистского комитета. Реабилитированы были

432

^Н арестованные после войны военачальники, положено начало пере-^Н смотру политических обвинений 30-х годов. До начала 1956 г. только HP военная коллегия Верховного суда СССР реабилитировала 7679 чело- *  век, всего реабилитированных насчитывалось около 16 тыс.

При подготовке к съезду была создана комиссия под руковод­ством секретаря ЦК П. Н. Поспелова для изучения того, каким обра­зом оказались возможными массовые репрессии против большинства членов ЦК., избранных на XVII съезде партии. По мере расследования и докладов о нем Президиуму ЦК Хрущев все настойчивее требовал осудить «ошибки и извращения» Сталина, заявлял: «Сталин был пре­дан делу социализма, но все делал варварскими способами. Он партию уничтожил».

Молотов, Каганович, Ворошилов и Маленков выступали против, считая, что осуждение Сталина вызовет недоумение в партийных ря­дах, создаст трудности для КПСС, плохо скажется не только на пре-I етиже страны, но и на авторитете каждого, кто был соратником Ста­лина. Хрушев заявил, что свою долю ответственности он нести готов, надеясь, видимо, не только не пострадать при этом больше осталь­ных, но и выиграть. Его стремление возложить вину за все плохое в прошлом на Сталина и Берию и тем самым реабилитировать партию и идею коммунизма было внешне логичным и выгодным всем наслед­никам Сталина. Напоминание о возможности каждому члену Прези­диума высказать на съезде свою точку зрения по вопросам, связан­ным с репрессиями и реабилитацией, не прибавляло решительности оппонентам.

В конце концов в Президиуме ЦК был достигнут компромисс: решено сделать доклад на закрытом заседании съезда, не публиковать его в печати. В нем не должна была идти речь о реабилитации подсуди­мых на открытых процессах 1936—1938 гг. Хрущев обещал также «не смаковать» прошлое, хотя текста доклада по столъ кардинальному для судеб страны вопросу, вопреки партийным традициям, на утвержде­ние Президиума не представил. Подготовка доклада заканчивалась буквально накануне его прочтения. В нем были объединены материа­лы комиссии П. Н. Поспелова и предварительные «диктовки» самого Хрущева. Текст последнего варианта доклада он в течение двух суток дорабатывал вместе с Д. Т. Шепиловым.

XXсъезд партии. Преодоление сопротивления курсу съезда. На съез­де, открывшемся 14 февраля 1956 г., были подведены итоги пятой пятилетки, приняты директивы по шестой пятилетке (1956—1960), поставлена задача догнать и перегнать развитые капиталистические страны «в краткие исторические сроки». Однако съезд вошел в исто­рию в первую очередь благодаря докладу «О культе личности и его последствиях» на последнем, закрытом заседании 25 февраля, когда повестка дня, известная делегатам, была исчерпана и прошли выбо­ры нового состава ЦК КПСС.

433

Доклад был неожиданным для абсолютного большинства делега­тов и выслушан молча; в конце тоже не было аплодисментов. Впервые было официально заявлено, что большинство репрессированных «вра­гов народа» — честные граждане своей страны. Доклад изобиловал шокирующими сведениями о массовых расстрелах невинных людей и депортации народов в 30—40-е годы. Основная позиция доклада зак­лючалась в том, что репрессии и «культ личности» Сталина являлись в первую очередь следствием отрицательных черт его характера, от­ступлений от марксистско-ленинского понимания роли личности в истории. Доклад не ставил под сомнение сложившийся при Сталине политический режим, он был призван создать впечатление, что дос­таточно лишь осудить и искоренить «извращения» социализма — и путь к коммунизму будет открыт. Прения по докладу не открывались.

На заседании съезда было решено ознакомить с содержанием док­лада партийные организации. 5 марта Президиум ЦК принял поста­новление об ознакомлении с ним «всех коммунистов и комсомоль­цев, а также беспартийный актив рабочих, служащих и колхозников» и рассылке брошюры с отредактированным текстом доклада партор­ганизациям с грифом «Не для печати». Для широких масс «культ лич­ности» был впервые соединен с именем Сталина 28 марта 1956 г. в статье «Правды» под названием «Почему культ-личности чужд духу марксизма-ленинизма».

Чтение брошюры Н. С. Хрущева на собраниях, ее содержание вы­зывали у слушателей возмущение и стремление понять причины по­пустительства беззакониям со стороны партийных органов, а публич­ное разоблачение преступлений сталинского режима порождало глу­бокие перемены в общественном сознании, разрушало систему страха, Поэтому партийное руководство стремилось всячески ограничить на­растающую критику «культа» определенными рамками. Желая не до­пустить использования понятия «сталинист» в негативном свете, А. Н. Шелепин заявил на пленуме ЦК ВЛКСМ в апреле 1956 г., что слово это изобретено буржуазной пропагандой, которая пытается сде­лать его ругательным в своих черных целях. В нашем же понимании «сталинист», утверждал он, «как и сам товарищ Сталин, неотделимы от великого звания коммуниста».

Рамки критики «культа» очерчивало опубликованное в июне 1956 г. постановление ЦК КПСС «О преодолении культа личности и его по­следствий». В нем предлагалось объяснение объективных и субъектив­ных причин возникновения этого феномена. Постановление объявля­ло «культ» следствием борьбы «отживших классов» с политикой Со­ветской власти, наличием острой фракционной борьбы внутри самой партии, сложностью международной обстановки. Все это приводило к ограничению демократии, к чрезмерной бдительности и централиза­ции. Особый упор делался на утверждения, что, несмотря на все при­несенное зло, «культ» «не изменил природу» социализма: все нега-

434

швные явления преодолены благодаря решительности «ленинского ядра» партийных руководителей. Перекладывание вины исключитель­но на Сталина, Берию и Ежова было предпринято с целью снять политическую ответственность со сталинского окружения, местных исполнителей и организаторов политических процессов.

Большое недовольство вызывалось тем, что власти не решились опубликовать доклад Хрущева, а лишь знакомили своих подданных с ею содержанием. Это воспринималось как нежелание партии говорить нею правду народу. Положение усугублялось еще и тем, что содержа­ние доклада начиная с 16 марта 1956 г. пересказывалось ведущими средствами массовой информации стран Запада. Вскоре стали распро-с граниться и копии официального текста доклада, а 4 июня доклад Пыл опубликован в газете «Нью-Йорк тайме», тогда как в СССР он «первые появился в открытой печати только в конце «перестройки» (журнал «Известия ЦК КПСС». 1989. № 3).

Критика «культа личности» не могла не разрушить одномерности и посприятии прошлого, канонов «Краткого курса истории ВКП(б)» и не порождать новых критических оценок. С доклада Н. С. Хрущева на XX съезде началось очищение партии и общества от идеологии и прак­тики государственного террора. Вместе с тем доклад положил начало крупному расколу в международном коммунистическом движении. 1'ашенчание Сталина стало детонатором для антикоммунистических иыступлений в Польше. Кризисная ситуация сложилась в Венгрии, |де под влиянием решений XX съезда КПСС шла активная критика строго руководства Венгерской партии трудящихся и просоветской ориентации страны.

Советское руководство видело причину кризиса в происках спец­служб и контрреволюционеров в самой Венгрии. Кризис был разре­шен восстановлением советского влияния в Венгрии вводом войск и подавлением всех очагов сопротивления новому Временному револю­ционному правительству во главе с Я. Кадаром, образованному 3 но-нОря 1956 г. Ряд партий осудили доклад Хрущева на XX съезде как реиизионистский. Критика сталинизма болезненно встречена в Ки­те, проявившим в этой связи претензии на руководство в мировом коммунистическом движении; в Албании, КНДР, Румынии, где в тот период утверждались собственные «культы личности».

Политические итоги 1956 г. Президиуму ЦК КПСС пришлось при­шить плохими. Об этом свидетельствовало письмо ЦК КПСС партий­ным организациям от 19 декабря. Оно имело характерный заголовок •Об усилении политической работы партийных организаций в массах и пресечении вылазок антисоветских, враждебных элементов». И со-оОшало о многочисленных фактах распространения «расширительной» критики «культа личности», об антисоветских выступлениях среди молодежи в Москве, Свердловске, Каунасе, Таллине, Ереване; о воз-лействии на общественное сознание мнений злобно настроенных про-

435

тив Советской власти амнистированных и реабилитированных. Пись­мо призывало «своевременно пресекать преступные действия», но за­частую стимулировало оппозиционные настроения в среде рядовых коммунистов.

В начале 1957 г. Хрущев дал новые поводы для разногласий в Пре­зидиуме ЦК. Он предложил реорганизовать управление промышленно­стью и строительством, создав советы народного хозяйства (совнархо­зы) на местах вместо отраслевых министерств в центре. Члены Президи­ума начали обсуждение замысла, результаты которого не представлялись им однозначными. Не дожидаясь одобрения своих предложений, Хру­щев 13 февраля вынес их на пленум ЦК, затем, игнорируя заключение Молотова о проекте, что он «явно недоработан», «может внести серьез­ные затруднения в аппарат управления», и нарушая установленный порядок дальнейших согласований, добился утверждения предложений на сессии Верховного Совета СССР. 10 мая 1957 г. реформа стала зако­ном. Он упразднил 10 общесоюзных и 15 союзно-республиканских министерств. Подчиненные им предприятия были переданы в ведение совнархозов. Схожим образом Хрущев добился принятия решения об отмене внутренних государственных займов и выплат по ним.

22 мая 1957 г. без совета с Президиумом ЦК Хрущев от имени ЦК и Советского правительства поставил перед страной задачу догнать и перегнать Америку по производству мяса надушу населения в I960— 1961, по молоку — к 1958, пообещав колхозникам вскоре отменить обязательные поставки с подсобных хозяйств. Специалистам была ясна нереальность выдвинутой задачи, поскольку в 1956 г. США произво­дили 16 млн т мяса, а СССР — 7,5 млн, и для сокращения такого разрыва условий явно не было.