Образование и разбитие СССР 2 страница

Идея «поставить державы перед свершившимся фактом» уже на открытии конференции в апреле 1922 г. была весьма привлекательна, и момент для реализации плана автономизации был благоприятен. Но

122

и на этот раз она оказалась неосуществленной. И. В. Сталин в связи с предложением НКИД сожалел, что «нам нужно быть готовыми уже через месяц», а этого недостаточно для реализации идеи. Обеспечить полное дипломатическое единство советских республик позволил под­писанный 22 февраля протокол о предоставлении Российской Феде­рации полномочий защищать в Генуе права Украины, Белоруссии, Грузии, Армении, Азербайджана, Бухары, Хорезма и ДВР, заклю­чить и подписывать от их имени выработанные на конференции акты, договоры и соглашения.

К «автономиэации» вернулись летом 1922 г., когда под председа­тельством В. В. Куйбышева приступила к работе комиссия Оргбюро ЦК РКП(б) по подготовке вопроса «о взаимоотношениях РСФСР и пскшисимых республик» к назначенному на 6 октября пленуму UK партии. Сталин, возглавивший подготовку соответствующей резолю­ции, вряд ли долго над ней размышлял.

Проект (именно он в последующем назывался сталинским пла­ном автономизации) предусматривал необходимость «признать целе­сообразным формальное вступление независимых Советских респуб­лик: Украины, Белоруссии, Азербайджана, Грузии и Армении в со­став РСФСР, оставив вопрос о Бухаре, Хорезме и ДВР открытым и ограничившись принятием договоров с ними по таможенному делу, пнешней торговле, иностранным и военным делам и прочее». План, низведенный после разоблачения культа личности в разряд едва ли не «трагедии партии и народа», был лишь очередным выражением изве­стного положения о РСФСР как воплощенной форме федерации всех советских республик.

Принятый комиссией документ был разослан руководству Украи­ны, Белоруссии и Закавказья, однако не встретил единодушной под­держки. Не ставя под сомнение необходимость сохранения «диктатуры пролетариата» (иначе говоря, права на власть в государстве коммунис­тической партии) и подчиненность этому «права наций на самоопре­деление», местное партийное и государственное руководство разде­лилось на сторонников «жестких» и «мягких» форм федерации.

Сторонники первого варианта (Ф. Э. Дзержинский, А. С. Енукидзе, С. М. Киров, В. В. Куйбышев, С. Л. Лукашин (Срапионян), Д. 3. Ману-ильский, В. М. Молотов, А. Ф. Мясников (Мясникян), И. Д. Орахелаш-нили, Г. К. Орджоникидзе, Ю. Л. Пятаков, Ш. 3. Элиава и др.) соглаша­лись с предложениями Сталина, реализация которых позволила бы щквидировать «отсутствие всякого порядка и полный хаос» в отно­шениях между Центром и окраинами, создать «действительное объе­динение советских республик в одно хозяйственное целое», способ­ствовать замене «фиктивной независимости действительной внутрен­ней автономией республик» в области языка, культуры, юстиции, ииутренних дел, земледелия и пр. Примиренческую позицию по отно­шению к этому варианту занимали Зиновьев и Каменев.

123

Сторонниками второго выступали: на Украине — Г. Ф. Гринько, В. П. Затонский, X. Г. Раковский, Н. А. Скрыпник, М. В. Фрунзе; в Грузии — Ф. И. Махарадзе, П. Г. Мдивани,А. С.Сванидзе, К. Цинцадзе; в Центре — Н. И. Бухарин, Н. Н. Крестинский, М. X. Султан-Галиев, Л. Д. Троцкий и др. Все они полагали необходимым сохранить за союз­ными республиками «атрибуты национальной независимости», счи­тали, что такая форма федерализации будет в большей мере способ­ствовать хозяйственному возрождению республик, отвечать интере­сам свободного развития наций и, что самое главное, оказывать «максимум революционного эффекта за границей».

22 сентября 1922 г. Сталин направил в Горки Ленину письмо, в котором обращал внимание на заявления азербайджанского и армян­ского партийного руководства «о желательности автономизации», а также ЦК КП Грузии «о желательности сохранения формальной не­зависимости». При этом отмечались поддержка «ликвидации самосто­ятельных республик» секретарем ЦК Компартии Украины Мануильс-ким и позиция Председателя Совнаркома Украины Раковского, ко­торый, «как говорят, высказывается против автономизации».

Познакомившись с этими материалами, Ленин 25 сентября обсу­дил их вместе с наркомом финансов РСФСР Г. Я. Сокольниковым, сторонником включения в РСФСР не только независимых советских республик, но и Хивы, Бухары. 26 сентября он имел продолжитель­ную беседу со Сталиным. И в тот же день направил письмо Л. Б. Каме­неву (копии — всем членам Политбюро), из которого следовало, что «Сталин немного имеет устремление торопиться» в решении «архи­важного» вопроса, а мнения несогласных с ним руководителей рес­публик заслуживают внимания. Сам Ленин полагал, что вместо «вступ­ления» независимых республик в РСФСР нужно вести речь о «фор­мальном объединении» всех независимых республик «вместе с РСФСР в союз советских республик Европы и Азии» и что Сталин уже готов согласиться на такую уступку. «Дух этой уступки, — писал далее Ле­нин, — надеюсь, понятен: мы признаем себя равноправными с Укра­инской ССР и др. и вместе и наравне с ними входим в новый союз, новую федерацию, "Союз Советских республик Европы и Азии"». И особо подчеркивал: «Важно, чтобы мы не давали пиши "незави-симцам", не уничтожали их независимости, а создавали еще новый этаж, федерацию равноправных республик». В этом же письме Ленин просил Каменева и Зиновьева «подумать хорошенько» над возникши­ми вопросами.

Каменев тут же откликнулся запиской, рекомендуя «провести Союз так, чтобы максимально сохранить формальную независимость» и обязательно зафиксировать в договоре о Союзе пункты о праве одно­стороннего выхода из Союза и точном разграничении областей веде­ния Союза и Республик. Для убедительности к записке была приложе­на в виде схемы «Развернутая форма Союза Советских Республик».

124

Ленин продолжал изучать вопрос об объединении республик и на личных встречах с Председателем Совнаркома Грузии П. Г. Мдивани (^7 сентября), Г. К. Орджоникидзе (28 сентября), членами ЦК Ком­партии Грузии М. С. Окуджавой, Л. Е. Думбадзе, К. М. Цинцадзе, с председателем Совнаркома Армении А. Ф. Мяскиковым (29 сентября). Но результатам этих обсуждений проект резолюции предстоящего пнсиума ЦК был исправлен. Членам и кандидатам в члены ЦК РКП(б) иручили новый проект, в первом пункте которого значилось: «При-iiiiii'b необходимым заключение договора между Украиной, Белорус­сией, Федерацией Закавказских Республик и РСФСР об объединении их в "Союз Социалистических Советских республик" с оставлением ш каждой из них права свободного выхода из состава Союза».

Исправленная резолюция означала рождение знаменитой аббре-иилтуры «СССР» и окончательные похороны «плана автономизации». Кипой этому был Ленин, неожиданно для многих вставший на сторо­ну «независимцев» Грузии и Украины. Сталин не нашел нужным про-птиться ленинскому «национал-либерализму», полагая, по-видимо­му, что не вполне устраивавший его ленинско-каменевскии проект образования СССР не исключал установления отношений подчинен­ности во всех главных вопросах окраин Центру.

В отношении к устройству Союза Ленин и Сталин осенью 1922 г. им гяли позиции, прямо противоположные тем, которые каждый из иих занимал в июне 1920-го. Ленин работал в то время над тезисами ко 11 конгрессу Коминтерна по национальному и колониальному воп­росам, можно сказать, над проектом устройства будущей Мировой социалистической республики, и собирал на него отзывы ближайших соратников. Он полагал, что советская федерация уже в то время «об­наружила свою целесообразность», как в отношениях РСФСР к дру-шм советским республикам (например, Венгерской, Финской, Лат-иийской, Азербайджанской, Украинской), так и внутри РСФСР (на­пример, к Башкирской и Татарской автономным республикам). Задачи Коминтерна, по мнению Ленина, заключались в том, чтобы разви-иа i ь и проверять опытом эти новые федерации и направлять их движе­ние «к более полному федеративному союзу» и созданию «единого, но общему плану регулируемого пролетариатом всех наций всемирно­го хозяйства как целого».

В отзыве на этот проект Сталин предложил использовать на на­чальных этапах строительства Мирового социалистического государ­ства конфедеративные связи в качестве одной из переходных форм сближения трудящихся разных наций. Будущие советские Германия, Польша, Венгрия, Финляндия, писал он, едва ли, став советскими, согласятся пойти сразу на федеративную связь с Советской Россией 1ипа башкирской или украинской... для этих национальностей наибо-iee приемлемой формой сближения была бы конфедерация (союз са­мостоятельных государств)». Ленин не согласился с доводами. В ответ-

125

ном «грозном письме» подобные предложения были заклеймены как шовинизм и национализм, делающие невозможным «мировое хозяй­ство, управляемое из одного органа». Сталинский план, решительно отвергнутый Лениным летом 1920 г. как чрезмерная уступка возмож­ному национализму европейских народов, в сентябре 1922 г. был най­ден вполне подходящим в качестве уступки национализму «незави-симцев» Грузии и Украины.

Явное раздражение Сталина национал-либерализмом, который проявили Ленин и ряд его соратников при выработке проекта образо­вания СССР, вызывалось демонстративной избирательностью этого либерализма и усугублением несправедливости, закладываемой в ос­нование федеративной постройки. Декларация прав народов России на заре Советской власти обещала равенство, суверенность, право на свободное самоопределение и развитие всем без исключения народам страны. Теперь же оказывалось, что к созданию Союза ССР «вместе и наравне» допускались народы лишь четырех субъектов федерации. Все остальные оказывались в явно неравноправном положении. Сталина смущало, что, отвергая план автономизации как основы устройства СССР, Ленин и другие члены высшего политического руководства не видели необходимости что-либо менять в автономизации как основе РСФСР, на которую приходилось 90% площади и 72% населения со­здаваемого Союза. Больше всего Сталин опасался, что ленинский план образования СССР, может спровоцировать ненужное обострение рус­ского вопроса, т.е. вызовет вопрос о государственности русского на­рода и его месте в Союзе.

Пытаясь отстаивать свою позицию, он обращал внимание членов Политбюро на нелогичность образования единого государства как союза национальных республик по принципу «вместе и наравне», но без рус­ской национальной республики. 27 сентября 1922 г. в письме членам Политбюро Сталин предостерегал, что «решение в смысле поправки т. Ленина должно повести к обязательному созданию русского ЦИКа с исключением оттуда [из РСФСР] восьми автономных республик» и их переводу (вместе с возникающей русской республикой) в разряд неза­висимых по уже имеющимся прецедентам. Пренебрежение правом на самоопределение русского народа при оформлении СССР было настолько разительным, что не могло не вызывать опасений за судьбу Союза. Федеральная постройка, возводимая на фундаменте с очевидным изъя­ном, заведомо не мосла обладать должной прочностью.

Тем не менее Сталину, вынужденному согласиться с ленинской идеей, впоследствии «подолгу службы» приходилось не раз и не очень убедительно отстаивать решение октябрьского пленума ЦК. Уже на X Всероссийском съезде Советов в докладе «Об объединении Советс­ких республик» (26 декабря 1922) он выдвинул аргументы против предложений о «разложении» РСФСР на составные части и образова­нии Русской республики. Это привело бы к тому, говорил он, «что

126

ниряду с процессом, ведущим к объединению республик, мы имели Гн.1 процесс разъединения уже существующих федеральных образова­ний, — процесс, опрокидывающий вверх дном начавшийся револю­ционный процесс объединения республик». Между тем выступавший мл съезде член коллегии Наркомнаца М. X. Султан-Галиев отметил глинный порок происходящего объединения: происходило разделение инродов СССР «на национальности, которые имеют право вхождения и союзный ЦИК, и на национальности, которые не имеют этого пра-ип, разделение на пасынков и на настоящих сыновей. Это положение, (кчу словно является ненормальным».

Исправленный под диктовку «национал-независимцев» проект революции октябрьского (1922) пленума ЦК вдохновил их на даль­нейшие притязания. Уже после отказа Центра от плана автономиза-ции X. Г. Раковский поставил вопрос о сохранении независимости Украины. Управляющий делами Совнаркома Украины П. Солодуб в статье для «Известий» от 18 декабря 1922 г. полагал, что «СССР дол­жен избежать неясности отношений», смешения признаков унитар­ного централизованного государства, федерации и конфедерации. Ему представлялось, что «будущий союз республик будет ничем иным, как конфедерацией стран, ибо субъектами союза являются не облас­ти и автономные республики, а суверенные государства».

Руководители Грузии на заседании расширенного пленума ЦК КПГ 19 октября 1922 г. предложили ликвидировать образованную в марте го го же года Закавказскую федерацию. Они доказывали, что она ис­кусственна, нежизненна, «это труп», гальванизировать который не удастся. М. С. Окуджава, беседовавший в качестве Председателя Сов­наркома Грузии с Лениным 27 сентября, уверял, что мнение Ленина «несомненно склоняется к федерации отдельными республиками, а не через Закавказскую федерацию». Пленум принял решение «ходатайство-шпъ перед ЦК РКП об изменении пункта постановления по вопросу о нхождении в СССР не через Закавказскую федерацию, а непосред­ственно отдельными республиками». Закавказский крайком во главе с Г. К. Орджоникидзе усмотрел в ходатайстве нарушение партийной дисциплины, уклон от коммунизма к шовинизму и меньшевизму, перечислял реальные факты такого уклонизма, имевшие место в не­давнем прошлом. Он не стеснялся в выражениях, называя старейших членов партии шовинистической гнилью, председателя ЦИК Грузии Ф. И. Махарадзе — стариком с седой бородой, с которым «надоело считаться», М. С. Мдивани —духанщиком, наркома юстиции С. И. Кав-шрадзе — дрянным председателем, Л. Е. Думбадзе — дураком и прово­катором.

20 октября решением Заккрайкома Окуджава снят со своего поста. Другие члены ЦК КП Грузии стали по телеграфу через Каменева, Бухарина и Енукидзе апеллировать к Ленину, жаловались на самоуп­равство и «держимордовский режим» Орджоникидзе, просили о на-

127

значении >ш «лучшего руководителя в смысле марксистском и това­рищеском».

21 октября грузинский ЦК почти в полном составе сложил свои полномочия. Однако в Москве к коллективной отставке отнеслись прохладно. Енукидзе уже в переговорах по телеграфу выразил недо­вольство дезорганизацией Компартии Грузии «усилиями большинства членов ЦК КПГ». Ленин в ответной телеграмме выразил удивление «неприличным током записки» и решительно осудил «брань против Орджоникидзе». Каменев и Бухарин телеграфировали, что из их «вы­ступления против великорусского национализма отнюдь не следовала защита грузинского национализма», советовали прекратить склоку и работать «на базисе цекистских решений».

Между тем партийные разборки в Тбилиси дошли до рукоприклад­ства. На третьей неделе ноября 1922 т. (точная дата пока не установле­на) на квартиру Орджоникидзе для свидания с остановившимся там А. И. Рыковым пришел его товарищ по ссылке в Сибири А. А. Кабахидзе. Во время общего разговора этот сторонник Мдивани в недавних партий­ных спорах стал выражать недовольство тем, что «товарищи, стоящие наверху», в материальном отношении обеспечены гораздо лучше дру­гих членов партии. Руководителю большевиков Закавказья был бро­шен упрек в принятии взятки — белого коня и содержания его на казенный счет. Во время начавшейся перебранки Орджоникидзе, ус­лышав, что он и сам является «сталинским ишаком», не сдержался и ударил гостя. При вмешательстве других участников сцены (жены Рыкова, члена ЦКК КП Грузии Ртвиладзе) инцидент был прекра­щен. Переживший сильное нервное потрясение Орджоникидзе успо­коился. Кабахидзе по партийной линии не жаловался на «обидчика», однако инцидент стал известен за пределами узкого круга свидетелей. «По существу инцидента, — писал Рыков в объяснении по этому случаю, — я считаю, что т. Орджоникидзе был прав, когда истолко­вал как жестокое личное оскорбление те упреки, которые ему сделал т. Кабахидзе». Ртвиладзе тоже отрицал политический характер конф­ликта. И сам Орджоникидзе, осудив свой недостойный поступок, под­черкивал, что он был вызван не политическим спором, а личным оскорблением.

Комиссия во главе с Ф. Э. Дзержинским, назначенная Секретари­атом ЦК РКП(б) для рассмотрения поданных ушедшими в отставку членами ЦК КПГ заявлений, после четырехдневных слушаний в Тиф­лисе в начале декабря 1922 г. пришла к заключению, что политичес-* кая линия Заккрайкома и Орджоникидзе «вполне отвечала директи­вам ЦК РКП и была вполне правильной», направленной против тех коммунистов, «которые, встав на путь уступок, сами поддались дав­лению напора мелкобуржуазного национализма и сделали фетиш из таких уступок». Обвинения Орджоникидзе в интриганстве, авантю­ризме, карьеризме, сведении личных счетов комиссия отвергла «со

128

1

гк'ей решительностью». Дзержинский доложил о работе комиссии Ле­нину 12 декабря 1923-го в первый же день возвращения из Тифлиса. Рассказал он и об инциденте между Орджоникидзе и Кабахидзе.

Этот случай крайне возмутил Ленина. Он остался недоволен зак­лючением комиссии. Позднее он сказал: «Накануне моей болезни Дзер­жинский говорил мне о работе комиссии и об "инциденте", и это на меня очень тяжело повлияло». 13 декабря 1922 г. повторились два тяже­лейших приступа болезни. Врачи уговаривали больного не выступать пи в каких заседаниях и на время совершенно отказаться от работы. Ленин, в конце концов, на это согласился и сказал, что «сегодня же начнет ликвидировать свои дела», предполагая, однако, продиктовать письма по волновавшим его вопросам. Но намерение это пришлось от­ложить, так как болезнь не отступала. 16 декабря состояние здоровья Ленина еще более ухудшилось, в ночь на 23-е наступает стойкий па-рплич правой руки и правой ноги. 18 декабря на Сталина, по решению пленума ЦК, была возложена персональная ответственность за соблю­дением Лениным режима покоя, что, как оказалось, не способствовало улучшению отношения больного и особенно его жены Н. К. Крупской к (шлину.

Между тем работа по созданию Союза на основании принятой на пленуме ЦК РКП(б) 6 октября 1922 г. резолюции «О взаимоотноше­ниях между РСФСР и независимыми республиками» продолжалась. Из партийных организаций она уже перешла в руки республиканских ЦИК, т.е. в государственные органы власти. Обсуждение проекта и решения о создании СССР 10— 16 декабря 1922 г. провели съезды Со­нетов трех объединявшихся республик: VII Всеукраинский, I Закав­казский, IV Всебелорусский. 26 декабря последним (чтобы не оказы-нать давление на другие «братские» народы) принимал решение об объединении X Всероссийский съезд Советов. Российская федерация к этому времени существенно выросла территориально. Дальневос­точная республика, образованная в апреле 1920-го как «буферное» государство между Советской Россией и Японией, была очищена от пелогвардейиев и японских оккупантов и 15 ноября 1922 г. прекратила гное существование, войдя в состав РСФСР. 29 декабря в Москве ра­ботала конференция полномочных делегаций четырех союзных рес­публик. На ней были утверждены проекты Декларации и Договора об образовании союзного государства, намечен срок открытия объеди­нительного съезда Советов.

I Всесоюзный съезд Советов состоялся 30 декабря 1922 г. Он при­нял Декларацию и Договор об образовании СССР, избрал Централь­ный Исполнительный Комитет Союза ССР — однопалатный орган класти в составе 371 представителя интересов населения республик по пропорциональному принципу. ЦИК получил верховные полномочия па период между съездами Советов. Избранному тогда же Президиуму ЦИК было поручено разработать Положения о наркоматах СССР,

■ 5578

129

о СНК и Совете Труда и Обороны, о ЦИК и его членах, проекты флага и герба СССР. Для руководства работой ЦИК были избраны 4 председа­теля - М. И. Калинин (от РСФСР), Г. И. Петровский (от УССР), Н. Н. Нариманов (от ЗСФСР), А. Г. Червяков (от БССР) и секретарь А. С. Енукидзе. Так в новом обличье и со многими издержками было воссоздано тысячелетнее Российское государство, гарантирующее бе­зопасность существования и развития всем российским народам.

Пока в Москве праздновали рождение прообраза Мирового СССР, прикованный к постели Ленин обдумывал недостатки образования единого союзного государства, начав диктовать заметки, которые по­зднее получили широкую известность как статья «К вопросу о нацио­нальностях или об "автономизаиии"». В этой статье от 30—31 декабря 1922 г. образование СССР приветствовалось, подчеркивалось, что ук­репление Союза необходимо не только нам, но и «всемирному ком­мунистическому пролетариату для борьбы с всемирной буржуазией». В то же время автор не исключал, что уже на следующем съезде Сове­тов придется вернуться назад, оставив союз «лишь в отношении воен­ном и дипломатическом, а во всех других отношениях восстановить полную самостоятельность отдельных наркоматов». Начинал же он с осуждения первоначального сталинского предложения: «Видимо, вся эта затея "автономизации" в корне была неверна и несвоевременна». Акцент на последнем слове позволяет считать, что на самом деле речь шла не столько о неприятии самой идеи автономизации, сколько о преждевременности ее осуществления в условиях активного возраже­ния «независимцев» и ненадежности государственного аппарата. Боль­шинство его сотрудников, как отмечалось, было «по неизбежности заражено буржуазными взглядами и буржуазными предрассудками», а по другому выражению представляло собой «море шовинистической великорусской швали». Именно поэтому предлагалось не форсировать, а подождать с автономизацией «до тех пор, пока мы могли бы ска­зать, что ручаемся за свой аппарат, как за свой».

Особенно негативные последствия имела озлобленно-русофобская позиция автора «диктовки» в отношении русской нации, названной «угнетающей» и «великой только своими насилиями, великой только так, как велик держиморда». Поколения интернационалистов-русо­фобов на всем протяжении советской истории постоянно напоминали якобы ленинские слова о том, что интернационализм со стороны рус­ской нации «должен состоять не только в соблюдении формального равенства наций, но и в таком неравенстве, которое возмещало бы со стороны нации угнетающей, нации большой, то неравенство, которое складывается в жизни фактически», и сделали все возможное, чтобы план автономизации никогда не был осуществлен. Недавно увидело свет обстоятельное исследование В. А. Сахарова «"Политическое заве­щание" Ленина: реальность истории и мифы политики» (2003), ставя­щее под сомнение авторство Ленина в случаях со статьей «К вопросу

130

и национальностях или об "автономизации"», «Письмом к съезду» и некоторыми другими текстами, традиционно включавшимися в со-I'litit его «Завещания».

Дебаты по вопросам образования СССР положили начало двум и'чепиям большевизма в отношении национальной государственное -1И. Первое, ортодоксальное, антирусское — движение Ленина и Троц­кий) за «подлинный интернационализм», отождествлявшийся с со­циалистическим космополитизмом и мировой революцией. Второе, мм/ударственное (национально-государственное, национально-боль-пичшстское), которое чаще всего связывалось с именами Сталина и Молотова, — за укрепление государства и роли в нем основного госу-лирствообразующего русского народа.

Вначале второе движение существовало незаметно и осуждалось официально: реально продолжало господствовать первое. Редактируе­ма Бухариным газета ярко отразила складывающуюся ситуацию. В ре­дакционной статье «Правды» «Национальный вопрос и РКП(б)» (1923, 14 аир.) подчеркивалось, что основу «школы Ленина» в этом вопросе «составляет бешеная борьба против шовинизма великодержавных или Пивших великодержавными наций. Полное право на государственное отделение до революции и после революции, величайшие уступки, самопожертвование со стороны пролетариата великодержавной на­ции — даже этой ценой необходимо покупать полнейшее доверие, поддержку, братскую солидарность со стороны прежде угнетенных мпций. Ленин всегда беспощадно бичевал всякое "русопятство", бли-шрукую и тупую политику, которая не видит дальше своего носа. Он не скупился здесь на слова, обозначая эту политику, как черносотен­ную подлость и подлое черносотенство. И этот завет... должны мы осо-нпшо беречь».

В 1923 г. борьба двух течений проявилась в связи с подготовкой и проведением XII съезда партии, на котором национальный вопрос ншял одно из центральных мест. Сталин, как основной докладчик по ному вопросу на съезде, в основном занимал оборонительные пози­ции, всячески стремился следовать ленинским установкам в нацио­нально-государственном строительстве. 21 февраля на пленуме ЦК РКП(б) обсуждались подготовленные им тезисы «Национальные моменты в партийном и государственном строительстве».

Дальнейшее решение стоящих перед партией проблем предлага­лось вести с учетом того, что пролетариат уже «нашел в советском строе ключ к правильному решению национального вопроса», что «путь организации устойчивого многонационального государства на началах национального равноправия и добровольности» уже открыт, по для разрешения вопроса «полностью и окончательно» еше пред-пояло преодолеть «препятствия, которые переданы нам в наследство пройденным периодом национального гнета». Главное препятствие усматривалось в «пережитках великодержавного шовинизма, являю-

131

щегося отражением былого привилегированного положения велико­русов» и получающих «подкрепление в виде "новых" сменовеховских великорусско-шовинистических веяний, все более усиливающихся в связи с нэпом. Практически они выражаются в кичливо-пренебрежи­тельном и бездушно-бюрократическом отношении русских советских чиновников к нуждам и потребностям национальных республик». Вме­сте с тем отмечались пережитки «радикально-националистических традиций» среди местных коммунистов, которые порождали «уклон в сторону переоценки национальных особенностей, в сторону недооцен­ки классовых интересов пролетариата, уклон к национализму». В част­ности, обращалось внимание на грузинский шовинизм, направлен­ный против армян, осетин, аджарцев и абхазцев; азербайджанский шовинизм — против армян; узбекский (в Бухаре и Хорезме) в отно­шении туркменов и киргизов. Однако все виды шовинизма изобража­лись почему-то «своеобразной формой обороны против великорус­ского шовинизма».

Эти «пережитки» и «уклоны» предлагалось осудить, сделав упор «на особый вред и особую опасность уклона к великодержавному шовинизму». Главное условие «полного и окончательного» разреше­ния национального вопроса виделось в «уничтожении фактического национального неравенства». Задача эта возлагалась исключительно на русский народ. Преодолеть национальное неравенство, как под­черкивалось в тезисах, «нужно обязательно. И преодолеть его можно лишь путем действительной и длительной помощи русского пролета­риата отсталым народам Союза в деле их хозяйственного и культурно­го преуспеяния».

Трудноразрешимую задачу — создать при достижении поставлен­ных целей «обстановку полного взаимного доверия» всех националь­ностей — предлагалось решать посредством организации в системе высших органов Союза специального «представительства националь­ностей на началах равенства». Иными словами, практически рекомен­довалось учредить «специальный орган представительства всех без ис­ключения национальных республик и национальных областей на на­чалах равенства».

В специальной записке Сталина, направленной в Политбюро «том же феврале, вновь ставился вопрос, не получивший ясного отве­та в ходе образования СССР. Он заключался в следующем: «Входят ли наши республики в состав Союза через существующие федеративные образования (РСФСР, Закфедерация) или самостоятельно, как от­дельные государства (Украина, Грузия, Туркестан, Башкирия)». Его формулировка не только вновь обращала внимание на необходимость выравнивания статуса республик в составе СССР.

Продолжая полемику главным образом с грузинскими «незави­симыми» и как бы становясь на их точку зрения, Сталин отмечал резоны в их требованиях: «Вхождение отдельными республиками (а не

132

через федеральные образования) имеет несомненно некоторые плю-сы: а) оно отвечает национальным стремлениям наших независимых республик; б) оно уничтожает среднюю ступеньку в строении союз­ного государства (федеративные образования) и вместо трех ступеней (национальное образование — федеральное образование — союз) со-ишет две ступени (национальное образование — союз)». Однако обра­щалось внимание и на «существенные минусы», якобы не позволяю­щие принять предложения «независимцев». Разрушение Закфедера-мип требовало аналогичного отношения и к РСФСР. Такая мера, по мнению Сталина, была категорически неприемлема. Разрушение |ч ФСР обязывало, во-первых, «создать новую русскую республику, mi о сопряжено с большой организационной перестройкой», и, во-пюрых, вынуждало «выделить русское население из состава автоном­ных республик в состав русской республики, причем такие республи-MI, как Башкирия, Киргизия, Татарская республика, Крым, риску­ем лишиться своих столиц (русские города) и во всяком случае вынуждены будут серьезно перекроить свои территории».

В создании русской республики Сталин не видел никакой «поли-шческой необходимости». В этом он, очевидно, целиком сходился с манными вершителями судеб страны, Лениным, Троцким, Зиновье-iu.im и Каменевым, судя по русофобской направленности резолюции но национальному вопросу, готовящейся для принятия на съезде. Чтобы го (дать хотя бы видимость равноправного включения русского народа и процесс преодоления фактического неравенства наций, Сталин ре­комендовал при конструировании Союзного собрания (органа пред-па нительства национальностей) обеспечить там наряду с националь­но-территориальными образованиями представительство «русских гу-игрпий», не имеющих своей национальной республики.