Данный перевод выполнен специально для сайта www.jrward.ru. 2 страница

– У нее значительные внутренние повреждения, – докладывала женщин. – Ее нужно оперировать немедленно, если мы хотим, чтобы она выжила. Рука – меньшая из наших проблем.

Хэйверс кивнул и перевел взгляд на Мариссу.

– Я взял на себя смелость и вызвал транспорт. Машина будет примерно через пятнадцать минут.

– Я поеду с ней. – Марисса приготовилась к спору. – Пока не появятся ее родные, я считаюсь ее опекуном.

– Разумеется.

– И я возьму расходы на лечение на себя.

– Это необязательно.

– Это крайне необходимо. Позволь я соберу свои вещи.

Оставив их, она обратилась к Райм, а потом побежала в кабинет, чтобы взять телефон, сумочку и пальто.

Марисса подумала позвонить Бутчу, ведь была вероятность, что она не вернется домой на день, но она не знала наверняка. И, к несчастью, если бы она набирала номер своего хеллрена каждый раз, когда на работе случался кризис? Натерла бы мозоль на пальце.

На полпути по лестнице она осознала, что была и другая причина, почему она не связалась с ним.

Это было слишком похоже на произошедшее с его сестрой.

И была вероятность, что сходство могло стать идентичным, если женщина умрет от ранений.

Нет, подумала Марисса, вернувшись на первый этаж. На его долю выпало достаточно, нельзя позволить подобным воспоминаниям взбаламутить его мозги снова.

– Я готова, – сказала она брату, будто проверяя, не передумал ли он.

– Скорая прибудет через две минуты. Я должен быть рядом с ней… ей понадобится кровь, если у нее есть хоть какой-то шанс на выживание.

Хэйверс поклонился ей и вышел из дома. Когда он скрылся за углом, Марисса пораженно качнула головой.

Сама мысль, что он предложит свою кровь, чтобы помочь какой-то незнакомой женщине, вероятно, простой гражданской… мысль шокировала… и, одновременно с этим, злила ее.

То, что мужчина может быть так добр к своим пациентам и столь жесток с ней лично, казалось нестерпимым противоречием.

С другой стороны, в этом вся Глимера. Там правят двойные стандарты.

От которых страдают, как правило, дочери, сестры и матери.

 

Глава 3

 

Стоя в огромном, цветастом фойе особняка БЧК, Бутч нахмурился и посмотрел на телефон. Он проверил время на своих «Адемар Пьяже»[6] минуты три назад, но подумал, что его какой-то-там-Самсунг даст ему более приемлемый для мозга ответ.

Отрицательно.

А седьмой звонок Мариссе остался без ответа. Как и предыдущие шесть.

Словно издалека, из столовой, где проходила Последняя Трапеза, доносились разговоры и тихий звон.

Он внезапно вспомнил первый раз, когда услышал подобные звуки. Тогда он еще был детективом убойного отдела, сорвавшимся с цепи и в поисках возможности свести счеты с жизнью.

А потом возникла кроличья нора.

Бэт свалилась в нее первой, ее засосало полу-человеческое, полу-вампирское наследие. Его выход на сцену был совсем иным.

«Если вы планируете какие-то кровавые мероприятия с участием человека, тогда не могли бы вы делать это на заднем дворе?».

– Дозвонился до нее?

Услышав знакомый мужской голос, Бутч закрыл глаза. Хотя это не было даже отчасти правдой, но порой казалось, что он всю свою жизнь слышал язвительные нотки Ви в своей голове.

– Нет.

Брат шел к нему, но его опережал запах турецкого табака, и Бутч сделал глубокий вдох. Может, он забалдел от запаха, может, дело в присутствии злобного ублюдка, но кричащая паника в голове утихла на пару тонов.

– Ты набирал ее кабинет в «Убежище»? – спросил Ви на выдохе.

– Голосовая почта. Мэри я тоже звонил. Ничего.

– Ублюдок…

Тихое пиканье монитора заставило его резко повернуть голову. Когда он увидел изображение на экране, то кинулся к двери вестибюля и чуть не сорвал тяжелую панель с петель.

– Господи, где ты была…

Он так быстро и крепко вцепился в Мариссу, прижимая к себе, что сам не разбирал тарабарщину, вылетавшую из его рта.

– Мне так жаль, – сказала она сдавленно. – У нас была проблема. Я не стала тебе звонить, потому что времени добраться до дома почти не оставалось.

Отстранившись, он обхватил ее лицо ладонями, внимательно осматривая.

– Ты в порядке?

– В полном. Прости…

Он поцеловал ее и вздрогнул, почувствовав ее руки на своей спине.

– Нет, нет, не извиняйся. Для меня важно одно – что ты цела.

Гребаный ад, солнце было поистине страшной вещью. Вампир, застигнутый рассветом, превращался в ходячий костер в одежде… и хотя в «Убежище» Марисса была в безопасности, могло случиться всякое: люди – непредсказуемые идиоты, а лессеры смертельно опасны.

Марисса с улыбкой отстранилась от него.

– Я в порядке, в полном.

Ага, как же, подумал Бутч, когда она отвела взгляд.

Он потянул ее за руку.

– Пошли.

– Но Последняя Трапеза уже накрыта…

– Кому она нужна.

Увлекая ее в бильярдную, он бы с удовольствием закрыл за ними двери, будь они в наличии.

– Что случилось? – требовательно спросил он.

Марисса прошлась по комнате, ее изумительное тело превращало простую одежду в творения высокой моды.

– К сожалению, все тоже самое.

Бутч закрыл глаза. Порой он ненавидел ее работу, очень сильно. Но чем сложнее становилось, тем отчаяннее Марисса боролась… и, хотя было невыносимо наблюдать, как она выматывается, устает физически и даже теряет веру, он чертовски сильно уважал ее за то, что она делала для расы. И не все было так плохо. Когда люди, которым она помогла, возвращались к независимой жизни. Марисса сияла словно солнце.

Взяв ее руку, он прислонился к одному из столов для пула, и притянул ее к себе.

– Все равно расскажи мне.

Ее взгляд бродил по комнате, но он не сводил с нее глаз. И, Господи, даже после тяжелой, изнуряющей ночи, она вышибала дыхание из его легких. Марисса славилась своей красотой на всю расу, молва ходила многие поколения, перед ней до сих пор преклонялись, и понятно, почему. Ее лицо было сочетанием идеальных линий, кожа гладкая и сияющая, подобно жемчужине, глаза цвета ипомеи[7], губы, такие розовые и мягкие. А еще ее светлые волосы ниже плеч, и да, эта фигура, которая сражала всех мужчин наповал… без возможности снова встать на ноги.

Он все не мог поверить, что она была с ним. С ним. С парнем из Саути, с щербатым зубом, темным прошлым и набором дурных привычек, с которыми он не мог совладать до встречи с ней.

А еще дерьмо Омеги.

И, тем не менее, его шеллан любила его, по какой-то абсолютно непонятной причине.

– Ты молчишь, – прошептал Бутч, смахнув назад ее волосы и погладив шею, напряженные плечи и руки. – Ты же знаешь, как я ненавижу находиться в неведении.

Когда из столовой донесся взрыв смеха, Марисса прижалась к нему, ее бедра вошли в контакт с его причиндалами.

И, вот так сюрприз, эрекция была мгновенной, член тут же увеличился за ширинкой кожаных брюк.

Обвивая руки вокруг его шеи, она подалась вперед, прижимая грудь к его груди.

– Разве ты не голоден?

Издав гортанный рык, он обхватил руками ее роскошную задницу. По ладони на половинку, отточенным движением… о, Боже, он вспотел…

Но потом просто покачал головой.

– У тебя не выйдет. Ты не отвлечешь меня от…

А потом Марисса приоткрыла губы, обнажая клыки. Подавшись вперед, она провела клыком по его нижней губе, и Бутч застонал от ощущения острого кончика на своей плоти.

– Кажется, тебе что-то нужно, – прошептала она ему в губы. – Скажешь, что это? – Она вытянула язык и прошлась по его губам. – Что это, Бутч? Скажи, чего ты хочешь…

– Тебя, – простонал он. – Я хочу тебя.

После обращения он раскабанел и превратился в огромную груду мышц и уже свыкся с появившейся силой… и той резонирующей слабостью, когда дело касалось его женщины и секса. Еще будучи простым человеком, время от времени ему нужны были женщины, но это не шло ни в какое сравнение с бушующей похотью, которую Марисса будила в нем по щелчку пальцев. Один взгляд. Прикосновение… пару предложений… порой хватало ее запаха, напоминавшего об океане…

Бум! Словно кто-то взорвал его мозг.

– Марисса…

Он заерзал бедрами, и тогда она отступила на шаг.

– Иди сюда.

Она могла приказать ему что-угодно… встать на голову, сбрить брови, отгрызть себе руку… он выполнит без промедления. Последовать за ней? С возможностью подарить ей оргазм… или даже шесть?

Да, благодарю, госпожа, буду рад услужить.

Марисса завела его за бар и толкнула к полкам с алкоголем. Ее проворные ручки потянулись к ширинке брюк, и, Господи помоги им, он схватился за гранитную столешницу, наблюдая, как Марисса расстегивает пуговицу за пуговицей, и его головка выбралась наружу.

А потом она обхватила его.

– Чееееерт… – Голова запрокинулась назад, но ему нужно было смотреть на нее…

Когда она погладила ствол, Бутч покачнулся всем телом.

– Тебе нравится наблюдать, как я делаю это? – Она ласкала его медленно и методично, вверх и вниз. – Нравится?

– Дааа, – прошептал он, растягивая слово. – Мне нравится… видеть на себе … твои руки…

– А как насчет моего рта?

Яйца напряглись, оргазм уже подступил к головке, готовый выстрелить… и это было до того, как Марисса опустилась на колени перед ним, скрываясь за стойкой бара.

Он протянет недолго, но к черту, он хотел почувствовать ее теплый и влажный рот, даже на мгновение… но не смотреть. Ему пришлось зажмуриться. Если он увидит, как она выглядит, с широко открытым ртом, ее светлые волосы, разметавшиеся по его бедрам в кожаных штанах, ее голубые глаза, обращенные к нему, словно ей нравился вкус…

Что, конечно, правдой быть не может. Но с этой ложью он спорить не станет…

Ее имя вырвалось из его горла, когда она взяла его в рот, такой мягкий и влажный, такой теплый, что он распахнул глаза. Выровняв голову, он получил обзор диванов, столов для пула и арочный проем, ведущий в фойе. Если кто-нибудь войдет сюда… что было маловероятно, учитывая последнюю трапезу… то они увидят только его развратную рожу. Марисса была укрыта длинной барной стойкой. Еще хорошие новости? Его связующий запах выходил за пределы комнаты, пряный аромат, столь густой, что послужит хорошим предупреждением о происходящем здесь и необходимости уединиться.

Марисса ласкала головку и ствол своим ртом, так, как ему нравилось, и Бутч снова захлопнул глаза… думая об игре Патриотов с Гигантами[8]… том, что подавали на Последнюю Трапезу… заставит ли Лэсситер их смотреть «Холостяка»[9] или это будет долбаная Рейчел Рэй[10] с ее ОМХО[11].

Образ командующей поварихи срабатывал лучше всего, блокируя часть ощущений… небольшую, но достаточную, чтобы не кончить на свою шеллан.

На самом деле, этот страх срабатывал даже лучше.

Гребаный ад, ужас при мысли, что он может кончить в ее рот, или, Боже упаси, на лицо…

Нет, ни за что на свете.

Отцепляя пальцы от столешницы, Бутч мягко толкнул ее плечи.

– Стой… – выдавил он. – Нам нужно остановиться.

Ощущения ниже пояса кричали подобно детонации бомбы… даже с отвлекающими моментами и беспокойствами, чувства скоро возьмут верх над ним, утопят его под огромной волной высокооктанового экстаза.

Стиснув зубы, Бутч поморщился.

– Пора остановиться… время…

В самый последний момент он смог отстранить ее голову силой, и, повернув бедра в сторону, кончил на шкафчики, где хранились большие коробки с закусками от «Пэппердж Фарм». И пока он кончал, Марисса пыталась противиться его хватке, словно желая вернуться к члену, но он не отпускал ее, пока бедра не перестали содрогаться, а тело не обмякло.

– Ты должен был дать мне закончить, – сказала она тихо. – Ты никогда не даешь мне закончить.

Фокусируясь на своей женщине, он потянул ее вверх, его все еще стоящий член касался ее грудей, живота, бедер…

Дверной звонок заставил их повернуть головы… и Бутч выдавил проклятье. Господи. Как он позволил произойти такому в общественном помещении? Когда он был ослеплен похотью, это казалось прекрасной идеей, но бильярдная – не то место, чтобы леди вроде нее отсасывала какому-то полукровке, даже будучи в браке с ним.

Бутч быстро поправил волосы Мариссы и застегнул ширинку.

– Это нужно спрятать в домик.

– Было весело.

– Ни капли.

Когда Фритц впустил Хекс и Трэза в дом, Бутч вернулся к реальности.

– …ты мой должник, – сказала Хекс, заходя внутрь.

– Еще какой! – крикнул Бутч. – Рассчитаюсь в любое время.

Хекс помахала ему, а потом ткнула в его сторону пальцем.

– Ловлю на слове.

– Можешь не сомневаться.

Бутч улыбнулся, а потом снова обратился к своей шеллан.

– Позволь накормить тебя. А потом мы тебя разденем и уложим в кровать.

– Хорошо. – Она поцеловала его, а потом отвернулась, чтобы вытереть…

– Нет. – Бутч остановил ее руки, когда те коснулись бумажных салфеток. – Я сам.

Мягко отодвинув ее с дороги, Бутч чувствовал ее взгляд на себе, но проигнорировал его. Там, откуда он родом, было две категории женщин, и его была из тех, кого боготворили.

Ему ли не знать. Он на своем веку повидал достаточно отребья.

Последнее, что он сделает – это проявит неуважение к своей Мариссе. Это словно… сжечь церковь, вонзить нож в «Мона Лизу», без причины столкнуть 818-ый со скалы.

Так что, нет, она не будет убирать за ним его же дерьмо.

 

***

 

Когда Бутч настоял на том, чтобы вытереть все самому, Марисса отошла в сторону, качая головой. Она никогда не понимала его заскоки касательно секса, но всегда мирилась с ними. Что еще ей оставалось? Он не станет обсуждать с ней это… всякий раз, когда она спрашивала, почему он отстраняется от нее перед самым оргазмом, Бутч переводил тему.

К тому же, сейчас эта назревшая проблема отошла на второй план.

Та женщина с ужасными ранами после операции была на волоске от смерти … и Марисса вернулась домой лишь потому, что ей ничего не оставалось, только сидеть возле палаты ИТ[12] и ждать, пока откажут органы. Или заработают без внешней помощи. Боже, операция казалась сложной, судя по объяснениям медсестры, но на устранение внутренних повреждений и удаление селезенки ушло не больше часа.

К несчастью, женщина потеряла слишком много крови, и даже после того, как Хэйверс дал ей свою вену, показатели оставались нестабильными.

Когда брат вышел из операционной, он посмотрел ей прямо в глаза и сказал, что сделал все, что мог.

И отбросив личную неприязнь, она ему поверила.

Печальное в этой ситуации – воистину, трагедий здесь чересчур много – они до сих пор не знают ее имени, и ее никто не искал… Абалон, Первый советник Короля, по ее просьбе проверил электронный ящик и голосовую почту дома для аудиенций. Также никто не делал запросов в клинику или «Убежище».

Эта девушка была в переносном смысле призраком… с перспективой стать призраком буквально.

– Пойдем? – протянул Бутч, предлагая свою руку.

Встряхнувшись, Марисса вернулась к реальности.

– Да, конечно.

Она взяла его руку, и они бок о бок вышли в фойе и направились в столовую. После того мига уединения, который они только что пережили, сейчас казалось, будто они попали в параллельную реальность, с раздававшимся повсюду смехом, болтовней и творившейся суетой, и Марисса была немного ошеломлена. Наполнена до краев. Хотя расписной потолок располагался высоко, как парящий в воздухе змей, а пространство пола было больше кегельбана, со стоящим в центре сорокафутовым столом, забитым Братьями, их шеллан, другими бойцами и домочадцами, помещение было наполнено счастьем.

В дальнем конце стола два места пустовали, и они направились к ним.

Бутч пододвинул для нее стул и, сев рядом, поцеловал ее в губы со словами:

– Ешь быстро.

– Можешь не сомневаться, – ответила Марисса… хотя не чувствовала голода.

И она с грустью призналась себе, что не особо торопилась вернуться в Яму. По правде говоря, она соблазнила его только потому, что знала, – это единственный способ отвлечь хеллрена от беспокойства за нее.

Когда доджен поставил перед ней тарелку с филе-миньон[13], Марисса повернула блюдо, нарезала мясо и не стала есть, поковырялась в пюре, покатала вилкой зеленый горошек. А потом взяла бокал Каберне Совиньон[14] и откинулась на спинку стула, наблюдая за людьми, прислушиваясь к разговорам.

– … хочешь, чтобы я сделал?

Фокусируясь на своем мужчине, она наблюдала, как он наклонился, выглядывая из-за Джона Мэтью и обращаясь к Хекс с вопросом.

Женщина-воин рассмеялась.

– Тебе стоит меня бояться.

– Нужно быть придурком, чтобы тебя не бояться.

– Говоришь приятные вещи. И я не тороплюсь забрать должок. Полезно иметь мужчину вроде тебя в должниках.

Без причины Марисса отметила, насколько сильным было тело Хекс, ее плечи и торс испещрены мускулами под облегающей футболкой «Under Armour»[15], которую она заправляла в кожаные штаны. Видя ее темные, короткостриженые волосы и чугунно-серые глаза, с ней нельзя было не считаться.

Марисса, тем временем, носила офисные брюки и старомодную, учительскую блузку.

Когда Бутч протянул ладонь, Хекс дала ему пять, и хлопок был громким даже в этой шумной комнате.

– Вот об этом я и говорю, – сказал Бутч, откидываясь на спинку стула. – Невероятно.

– Что такое? – спросила Марисса.

– Хекс была… ну, в начале, я был в переулке… так, дайте вспомнить… – Он провел руками по воздуху. – На самом деле, слишком долго объяснять. Ключевая мысль в том, что два лессера загнали меня в угол, а у Хекс был телефон Джей-Эма, когда я запросил подмогу. Она тут же появилась… – Бутч замолчал, а потом просто покачал головой. – Ну, в общем, да.

Марисса ждала, пока он продолжит.

– В общем, что..? Что случилось?

Бутч прокашлялся и сделал еще глоток Лагавулина.

– Да неважно. Знаешь, все как обычно.

– Вы были в беде, да?

Он снова сделал глоток.

– Все удачно разрешилось.

– Благодаря Хекс.

– Ты ничего не съела.

Она опустила взгляд на свою тарелку.

– О, точно. Я перекусила перед уходом из «Убежища».

Они оба замолчали.

Когда Братья начали подкалывать друг друга, Марисса почувствовала, как уходит в себя, прячась за невидимым экраном, приглушавшим звуки и чувства.

– Готова идти? – спросил Бутч немного погодя, когда народ начал выходить из-за стола.

– Да. Конечно. Спасибо.

На пути к арочному проему, Бутч остановился, чтобы переговорить с Ви, они сблизились, перешептываясь. Тем временем Хекс вышла из-за стола со своим супругом, рука Джона спустилась вниз, на упругую задницу, упакованную в кожаные штаны, сжимая и притягивая женщину к себе. Он не сводил взгляда со своей женщины, его тело воина очевидно хотело выпустить пар.

В ответ?

Хекс зарычала, женщина, обнажив клыки, не сводила с Джона Мэтью глаз… подобно львице, готовящейся к продолжительному секс-марафону.

Очевидно, она тоже намеривалась унять со своим хеллреном мучивший ее зуд.

– Тогда, все решится завтра, – сказал Ви, протягивая руку Бутчу.

– Договорились. – Бутч сжал руку Брата, их головы снова сблизились, и они понизили голоса, поэтому она услышала только часть разговора: – Да, все верно. Ага. До встречи в Яме?

– Заметано.

Бутч напоследок сжал огромное плечо Вишеса, а потом повернулся к Мариссе.

– Ты как?

– М-м, – пробормотала она.

Марисса собиралась уйти вместе с ним, когда осознала, что держит в руке фужер.

– Подожди, я верну бокал.

Двигаясь против течения, она улыбнулась Осени и Тору, кивнула Пэйн и Мэнни… помахала Белле и Налле. Наклонившись ко все еще полному, но лишенному былого порядка подносу, она поставила фужер, жалея, что Фритц с персоналом не принимают помощь в уборке со стола.

Отвернувшись, она помедлила.

Бутч стоял в арочном проеме, ноги в кожаных штанах широко расставлены, брови низко опущены. Ничего необычного. Но он достал невероятно огромный крест, который всегда носил под майкой, и сейчас теребил его.

Ее охватило дурное предчувствие.

– Марисса? – донесся женский голос.

Сосредоточившись, она улыбнулась Белле.

– Хэй. Я наблюдала за вами с другого конца стола. Ну, разве ты не милашка? – Она погладила щечку Наллы. – Еще какая.

– Ее становится тяжело носить. – Белла наклонилась и поставила малышку на твердые ножки. – Сейчас я инвестирую в кроссовки.

– Для себя или для нее?

Налла бросилась бежать, но папочка, плотно сев на хвост, не отставал. Хотя Зейдист выглядел как громила-монстр со шрамом на лице, бритой головой и рабскими метками, Налла восхищенно захихикала, оглядываясь и улыбаясь своему папе, но, не прекращая бегать, вокруг стола, лавируя между додженами, убиравшими посуду.

– Найки нужны нам обеим. – Белла улыбнулась. – Слушай, я хотела просить. До меня дошел слух, что ты собираешься устроить Бал Двенадцатого Месяца…

– Что?!

Белла нахмурилась.

– Погоди, я думала… я что-то не так поняла?

– Нет, все нормально.

Просто чудесно.

– Что ты хотела сказать?

– Что хочу помочь всем, чем смогу. Я удивилась, услышав, что ты подписалась на это, но я понимаю твои мотивы. Нам нужно… не знаю, кажется, пришло время, чтобы раса возродила свои традиции. Много ненужных обычаев, но празднества очень важны…

Раздался недовольный крик, когда Налла поскользнулась, и папа поймал ее как раз вовремя.

– Черт, мне пора, – сказала Белла. – У нее невралгические боли. Последние пару дней выдались трудными. Просто помни, я рядом, если понадоблюсь.

Белла бросилась к своей семье и потянулась к Налле, которая, в ответ протянула ручку к своей мамэн. Вторая осталась у Папочки… они трое были едины.

Да, подумала Марисса. Невралгические боли – тяжкое время, по крайней мере, судя по разговорам. По неясной причине, дети вампиров страдали от быстрого взросления, в противоположность медленному и спокойному росту, каким наслаждались люди.

Еще одна клевая штука у расы.

Как и празднества.

Потирая виски, Марисса вернулась к Бутчу.

– Господи, голова раскалывается.

– Да? Давай уложим тебя в кровать, – предложил он.

– Хорошая мысль. Мне не мешает поспать.

– Да, ты выглядишь уставшей.

– Так и есть.

Иииии таков был конец ее ночи: десять минут спустя она лежала в кровати, закрыв глаза, изображения последних двух часов мелькали в ее голове.

А Бутч вернулся в гостиную Ямы.

Сидеть в одиночестве.

 

Глава 4

 

Следующим вечером Пэрадайз отправилась в школу на автобусе.

Образно выражаясь.

Было на самом деле два автобуса, в каждом примерно по тридцать человек, на этом схожесть с желтыми средствами по перевозке людей заканчивалась. Транспорт, на котором Братство доставляло кандидатов в учебный центр, словно взяли из «Штурма белого дома»[16], черный изнутри и снаружи, с толстыми затемненными стеклами, сто процентов пуленепробиваемыми, шины напоминали о снеговом плуге, а решетка радиатора – о Ти-Рексе[17].

Как и все остальные, она материализовалась на участке свободной земли, на западе пригородной части Колдвелла. Отец хотел проводить ее, но для нее было важным начать путь именно так. Это было ее независимое решение, ей нужно было поступить также, как сделали другие… и она была уверена, что никто не возьмет с собой дуэнью.

Тем более дуэнью, которая по совместительству является Первым Советником Короля.

Она не удивилась, увидев почти шестьдесят незнакомых лиц: в объявлении четко прописали, что любой может присоединиться к программе, поэтому было полно гражданских. На самом деле, казалось, что здесь были одни гражданские, а соотношение женщин и мужчин – один к десяти.

Но, по крайней мере, ее пол вообще допустили к испытаниям.

Собравшись с мыслями, Пэрадайз сменила положение, убедившись, что не толкает локтем сидевшего рядом мужчину. Кроме обмена именами – его звали Акс[18] – они ничего не сказали друг другу, и это задумчивое молчание прекрасно подходило его внешности: на мужчине было большими буквами написано «убийца». Черные взъерошенные волосы, черные пирсинги на одной половине лица, и зловещая татуировка на одной стороне шеи.

Если бы отец знал, что она оказалась в непосредственной близости к такому персонажу? Абалона бы пришлось подключать к системе жизнеобеспечения.

Именно по этой причине она хотела вступить в программу. Пришло время вырваться из оков ее положения... покончить с тепличной жизнью. Работа на Короля научила ее тому, что трагедия может настигнуть тебя вне зависимости от принадлежности к определенному классу, что справедливость не всегда побеждает, и что никто не выберется из этой жизни живым.

– Значит, ты действительно зашла так далеко.

Пэрадайз посмотрела в черное стекло. Словно в отражении зеркала она увидела Принцепса Пэйтона, первого сына Пейтона, он ни капли не изменился: классическая красота, с яркими голубыми глазами и густыми светлыми волосами, зачесанными назад со лба. На нем были его фирменные солнечные очки без оправы и с синими стеклами, за которыми он всегда скрывал одурманенный взгляд, а его одежда в стиле только-сошел-с-яхты была пошита на заказ под его мускулистое тело. С аристократичным голосом с хрипотцой и мозгами, которые чудным образом умудрялись противостоять травке, он считался одним из самых желанных холостяков Глимеры, на одну половину Великий Гэтсби, и на вторую – Джек Воробей.

Сделав вдох, Пэрадайз почувствовала его одеколон и легкий душок травы.

– Как жизнь, Пэйтон, – пробормотала она.

– Ты бы знала, если бы ответила хоть на один звонок.

Пэрадайз закатила глаза. Хотя они дружили с пеленок, ублюдок всегда обладал неотразимым воздействием на женщин. И одна из его проблем – среди многих – что он прекрасно понимал это.

– Прием? – позвал он.

Пэрадайз повернулась к нему лицом.

– Мне нечего тебе сказать. Ничего удивительного, учитывая, что ты опустил меня до уровня ходячих яичников. Мне же больше нечего предложить этому миру, верно?

– Ты не извинишь нас? – сказал он парню, сидевшему рядом с ней.

– С гребаным удовольствием. – Акс, крутой парень, встал так, словно убирался подальше от бомбы-вонючки. Или визгливой девчонки в розовых кружевах и бантиках.

Пэйтон сел рядом с ней.

– Я же извинился. По крайней мере, по телефону. Чего еще ты от меня хочешь?

Она покачала головой, вспоминая первый год после набегов. Столько ее родных погибли во время ужасного нападения Общества Лессенинг, а те, кому повезло выжить, покинули Колдвелл, прячась в своих убежищах за пределами города, штата и Новой Англии.

Пэйтон уехал на юг со своей семьей. Она отправилась на запад с отцом. И они провели несметное число бессонных дней в разговорах по телефону, только бы остаться в здравом уме и справиться со страхом, ужасом, скорбью и потерями. Со временем она стала связываться с ним регулярно, в течение бесконечных циклов, состоявших из дней, недель и месяцев.

Он стал ее семьей.

Конечно, если бы времена хоть отдаленно напоминали «нормальные», они бы так не сблизились… особенно при личном знакомстве. Будучи незамужней женщиной из Семьи Основателей, ей не разрешили бы брататься с неженатым мужчиной без дуэньи.

– Помнишь, те часы, что мы провисели на трубке? – спросила она.

– Да.

– Мне казалось, что я могу на тебя положиться. Ты не судил меня, когда я была напугана, слаба, когда нервничала. Ты просто… голос на другом конце провода не давал сойти мне с ума. Порой ты был единственной причиной, благодаря которой я доживала до заката. – Она покачала головой. – А потом ты сразил меня наповал своим глимерским дерьмом…

– Подожди…

– Так и было. Ты посмеялся надо мной и сказал, что я не могу это сделать. – Она накрыла его рот ладонью, заставляя замолчать. – Просто помолчи, хорошо? Позволь выговориться. Да, возможно, ты будешь прав: я могу вылететь из программы. И пусть я плюхнусь на задницу… но я имею право находиться в этом автобусе, я могу попытаться, как и все остальные здесь. Из всех людей ты, ты, кто смеялся над каждой глупой женщиной, которую семья пыталась тебе сосватать, ты, кто считал празднества бесполезной тратой времени, кто отвергал родительские ожидания касательно твоей карьеры… ты был последним человеком на свете, от кого я ожидала услышать в свой адрес подобные пережитки прошлого.

Откинувшись на спинку, он уставился на нее сквозь свои очки с синими стеклами.

– Закончила свою речь?

– К сведению, не умничай, это тебе не поможет.

– Просто хочу уточнить, если ты готова отбросить свою феминистскую чушь и послушать меня.

– Ты издеваешься?

– Ты не дала мне шанса объясниться. Ты слишком занята, объясняя мои мотивы, словно активистка движения за свободу сосков[19]? Зачем пускать кого-то в диалог, если ты прекрасно справляешься, оценивая и смотря свысока? Не думал, что ты можешь быть такой.

Добро пожаловать в параллельную вселенную, подумала Пэрадайз.

Она выпалила, не подумав:

– А я-то думала, что ты простой наркоман. Не знала, что ты еще и женоненавистник.

Пэйтон, покачав головой, встал.

– Знаешь, что, Пэрри? Нам лучше взять тайм-аут.

– Полностью поддерживаю.

Он посмотрел на нее с высоты своего роста:

– Будь я проклят, раз решил, что тебе понадобится дружеская поддержка.