Когда сны приобретают государственную важность

 

В Испании эпохи Филиппа II к снам относились с большой серьезностью. Они могли принести человеку большое могущество или большую беду, что порой следовало одно за другим.

Лукреция де Леон была привлекательной молодой девушкой, которой действительно очень хотелось увидеть во сне замечательного возлюбленного и будущего мужа. Но каким‑то образом она оказалась вовлечена в дела королевской семьи и государственные интриги, что в конечном итоге привело ее в лапы инквизиции (впрочем, ей не был уготован такой же конец, как Жанне д’Арк). Благодаря людям, записывавшим ее сны, и инквизиции, которая хотя и конфисковала, но все же сберегла эти записи, описание 425 сновидений Лукреции за трехлетний период (1587–1590 гг.) уцелели и сегодня хранятся в Государственном историческом архиве в Мадриде. Они предлагают нам по‑новому взглянуть на очень важные, но, к сожалению, плохо изученные аспекты истории: роль женщины и опыт сновидения в эпоху Ренессанса и Контрреформации.

Лукреция не была Жанной д’Арк; ее история начинается и заканчивается совершенно иным образом. Еще меньше она похожа на Хильдегарду или Терезу Авильскую, мистических монахинь и «духовных матерей», стремившихся к духовному союзу с Христом и созданию «внутреннего дворца» в сердце. Лукреция была страстной молодой женщиной, которая жаждала сокровищ и удовольствий этого мира, начиная с законного мужа. Она была красива и сексуальна и знала об этом. Она производила очень сильное впечатление на мужчин.

При этом Лукреция была гениальной провидицей, или ясновидящей, и ее основной способ проникновения в суть будущих событий – сквозь время и закрытые двери – заключался в сновидениях. Именно так она узнала о поражении испанской армады за год до того, как та отплыла к берегам Англии в 1588 году. Девушке была навязана роль участницы действий, происходивших на политической арене, к чему она сама, вероятно, не стремилась, хотя ее могли привлекать власть и успех в обществе. В то время и в том месте, где ей довелось жить – за исключением тех минут, когда она закрывала глаза и путешествовала в иные миры, – женщины могли обладать властью только по праву рождения, с помощью замужества или близких отношений с подходящим мужчиной, а также заслужив репутацию настоящей ясновидящей.

Ей покровительствовала группа влиятельных людей в Мадриде, которая старалась использовать пророчества, сделанные на основе ее сновидений, в реализации своей реформы, направленной на ограничение королевской власти, прекращение разрушительной войны и разорения народа. Это самый интересный пример попытки либерализации общества с применением средневековых методов пропаганды и лоббирования. Сновидения Лукреции становились сюжетами картин, а английская герцогиня открыла весьма шикарный театральный салон, где сны Лукреции перевоплощались в драматические произведения, которые разыгрывались перед зрителями.

 

* * *

 

Как и Жеанна, Лукреция де Леон впервые продемонстрировала свой дар в подростковом возрасте. Когда ей было двенадцать лет, она рассказала своей семье сон о смерти короля. Особенное впечатление на всех произвело упоминание о месте этого события. Это произошло в городе Бадахос по дороге на Лиссабон, куда направлялся король. Она описала покрытых черными попонами лошадей и катафалк на похоронной процессии короля. Ее отец, адвокат Алонсо Франко, пришел в ужас. Сон о смерти короля мог быть расценен как предательство. И хотя девочка полагала, что в своем сновидении она видела похороны не короля Филиппа, у семьи могли возникнуть большие неприятности. Поэтому отец Лукреции наказал ее и приказал больше никогда не видеть снов. Однако две недели спустя люди узнали, что в Бадахосе умерла королевская особа: не Филипп II, а его жена Анна Австрийская. Теперь родные знали, что у Лукреции был настоящий дар, хотя это и не изменило отношение отца к ее способностям [2].

Ее отец занимался оформлением документации для генуэзских банкиров. Генуэзцы практически единственные в Мадриде разбирались в денежных вопросах. Они всегда находили деньги для финансирования бесконечных войн Филиппа II и строительства его дорогостоящего нового дворца Эскориала, однако были недовольны королем, потому что тот часто оказывался неспособен возвращать долги. Филипп II лишь недавно принял решение перенести столицу своего государства в маленький город, расположенный на высоком, засушливом плато вдали от судоходной реки, впадающей в море. Это был весьма странный выбор для солнечной Испании. Деловой мир Мадрида был сосредоточен в руках придворных, теснившихся во внутренних двориках и конторках вновь отстроенной мусульманской крепости Алькасар.

Семья Лукреции жила в самом центре города, в приходе Сан Себастьян, впоследствии ставшем известным под названием Квартал Муз – здесь жили несколько известных художников и писателей, в том числе Сервантес. Семья снимала просторную квартиру на первом этаже в доме, которым владела вдовствующая герцогиня Ферия. Порой приходилось делить это жилище с другими людьми. Одной из постоянных соседок семьи на протяжении нескольких лет была мавританка, которая, возможно, поделилась с Лукрецией знаниями из восточной традиции сновидения. В доме девочки не было книг. Известные Лукреции истории библейских персонажей и испанских героев были услышаны ею в чьем‑то устном изложении и превратились затем в основу ее сновидений.

Давайте сразу же перенесемся в начало сентября 1587 года. Лукреции девятнадцать лет, и это уже достаточно солидный возраст для незамужней девушки из мадридского общества той эпохи. Она красива, нравится мужчинам, поэтому проблема состоит не в ее внешности. Не сохранилось ни одного портрета Лукреции, но знавшие девушку люди рассказывали, что у нее были черные блестящие глаза и темно‑каштановые волосы. Кроме того, нам кое‑что известно о ее телосложении. Однажды в воскресенье, когда Лукреция вошла в королевскую часовню со своей матерью Анной, там была выставлена копия известного запрестольного образа работы ван Эйка «Поклонение Агнцу», на котором Ева изображена во всей своей величественной наготе. Анна воскликнула: «Иисусе, Лукреция, ее тело полностью схоже с твоим, начиная от самой шеи» [3]. Поэтому мы можем представить Лукрецию, вспомнив, как голландские художники рисовали Еву: с приподнятой и округлой грудью, длинной талией и выпуклым животом, который мягко возвышается над бедрами подобно сочному фрукту.

Лукрецию интересовали любовные отношения, и она была хорошо осведомлена в этой области. Поэтому отсутствие мужа не было связано с тем, что она считалась некрасивой либо же хотела стать монахиней или одной из мистически настроенных старых дев – благочестивых святош, – число которых в Испании постоянно увеличивалось. Она обвиняла своего отца в том, что он отказывался дать за ней хорошее приданое, которое привлекло бы к ней новых поклонников.

Лукрецию устроили во дворец в качестве служанки к гувернантке инфанта, будущего Филиппа III. Возможно, она получила это назначение благодаря протекции герцогини Ферия, неординарной англичанки, более известной как леди Джейн Дормер; в свое время она также была наперсницей королевы Марии – «Кровавой Мэри» – грозы английских протестантов. Находясь в Алькасаре, Лукреция познакомилась с тонкостями придворных церемоний и планировкой королевских апартаментов, спален и «салонов лжи» (ментидорас), в которых она могла теперь хорошо ориентироваться во время своих ночных путешествий. По‑видимому, девушка положила глаз на нескольких мелких дворян и королевских нахлебников. Но она так и не нашла себе жениха, а время неумолимо шло.

Со стороны матери у Лукреции были очень интересные связи. Ее родственником был бывший губернатор Юкатана, хорошо знакомый с астрологией и различными предсказательными методиками. Другой кузен, Хуан де Тебес, состоял на службе в клане Мендоза, чье могущество в Испании уступало лишь влиянию королевского дома Габсбургов.

В начале описываемого нами месяца Хуан де Тебес наведался к своим родным, чтобы «выпить стакан воды» и поделиться последними сплетнями. Лукреция уже была известной сновидицей, поэтому не было ничего странного в том, что Хуан спросил ее, не видела ли она чего‑нибудь интересного во сне. Лукреция проигнорировала этот вопрос, обронив любопытную фразу. «Дьявольские бредни, – пожала она плечами. – Только какой‑то несвязный бред» [4]. В этих словах был подтекст, который может быть упущен современным читателем. Во времена Лукреции немногие сомневались в том, что в вещих снах люди могут видеть будущее и вступать в контакт с силами нечеловеческой природы. Церковь и государство лишь хотели понять, являются ли эти сны следствием божественных или дьявольских влияний; инквизиция издала специальные руководства, призванные помогать ее служащим самостоятельно разбираться в таких вещах.

Хуан де Тебес заставил рассказать Лукрецию о своем сне, желая определить, является ли он именно «дьявольским» наваждением или же просто «несвязным бредом». Она рассказала странную историю о наполовину вооруженном мужчине в солдатской форме, который изрыгал из своего рта зерно, а затем молоко. Мы можем поспорить, что она привлекла к своим рассказом пристальное внимание всех, кто находился в тот момент в семейной гостиной. Мужчина, описанный ею, существовал в реальности и даже был знаменитостью – отставным солдатом по имени Пьедрола, который половину жизни провел в сумасшедшем доме, а оставшуюся ее часть скитался от площади к площади, выкрикивая свои пророчества о гибели Испании. Он сообщал о том, что враги Испании – французы, англичане и турки – нападут на нее со всех сторон, и мавры вновь будут здесь господствовать. Через год, в 1588 году, Испанию ждет конец света. А «гибель Испании» обусловлена божественным гневом из‑за глупости и неосмотрительности короля.

Несмотря на явное умственное помешательство Пьедролы и изменнические настроения его пророчеств, кортес (испанский парламент) с полной серьезностью рассматривал предложение о введении новой должности для него в качестве государственного пророка. Но испанские гранды высказали свое несогласие с разорительной войной Филиппа II в Нидерландах и плохим управлением экономикой страны, а также посчитали целесообразным распространение предупреждений солдата‑пророка среди широкой общественности. В отсутствие институтов, которые бы позволили проводить открытые дискуссии на данные темы, назревшее сопротивление властям приняло форму пророчеств и рассказов о «вещих снах» [5].

И вот теперь молодая женщина описывала Пьедролу в своем сне в образе Зеленого Человека, мужского бога плодородия, изрыгающего дары плодоносной земли для тех, кто прислушается к смыслу его слов. Хуан де Тебес поставил свой бокал и поспешил рассказать своему господину Алонсо де Мендоза о девушке и ее сне.

Дон Алонсо пользовался огромным влиянием в государстве. Его брат Бернардино был военачальником и шпионом, недавно высланным из Англии, где он занимал пост посла, за организацию заговора по свержению с престола королевы Елизаветы. После этого он стал послом Испании во Франции. Будучи каноником собора в испанском святом городе Толедо, Алонсо де Мендоза был одним из кардиналов церкви. В число его близких друзей входил архиепископ Кирога, главный инквизитор. Он содержал резиденцию в Мадриде и активно участвовал в политических играх двора, поддерживая сторонников «мира», которые хотели прекратить войну в Нидерландах. Дон Алонсо также был теологом, изучал Библию и даже преподавал Священное Писание; он очень интересовался сновидениями и современными пророчествами и являлся одним из главных сторонников уличного пророка Пьедролы.

Дон Алонсо потребовал, чтобы Лукреция нанесла ему визит и рассказала свою историю. После этого он стал частым посетителем квартиры на улице Сан Сальвадор. Матери Лукреции льстили знаки внимания такого влиятельного человека. Он с удовольствием слушал рассказы Лукреции о ее снах. Для того чтобы найти благовидный предлог, под которым мужчина пятидесяти лет мог оставаться наедине с молодой привлекательной девушкой, они превратили рассказы о снах в часть исповеди. Вскоре желания дона Алонсо возросли. Он попросил разрешения вести записи сновидений Лукреции, чтобы ничего не было утеряно. Это испугало ее семью. Такие записи могли таить в себе опасность. Лукреция спросила об этом своего постоянного духовника, монаха‑доминиканца, и тот предупредил ее, что она не должна позволять никому записывать свои сновидения, если не хочет привлечь к себе внимание инквизиции. Будучи членом ордена, основавшего инквизицию, он, вероятно, хорошо представлял себе предмет этой беседы. В своих снах Лукреция получала противоречивые послания относительно того, как ей следует действовать дальше. Опасность этой ситуации нельзя было игнорировать после того, как Пьедрола был арестован инквизицией, невзирая на поддержку дона Алонсо и других грандов. Однако Лукреция и ее семья согласились дать разрешение дону Алонсо вести записи сновидений девушки. Несомненно, на это решение повлиял тот факт, что гранд начал осыпать семью Лукреции деньгами и богатыми украшениями. Со своей стороны Лукреция любила находиться в центре внимания и заставлять людей прислушиваться к каждому своему слову.

Поскольку дону Алонсо нужно было проводить много времени в Толедо, он назначил своим представителем близкого друга, брата Лукаса де Альенде, велев ему ежедневно записывать сны Лукреции. Брат Лукас тоже был священнослужителем с большими связями, занимая должность настоятеля монастыря францисканцев в Мадриде.

Сначала он очень осторожно вел свои записи, дистанцируясь от всего, о чем рассказывала ему девушка, с помощью слов «Она сказала, что он сказал» и тому подобных.

Однако затем сновидица отступила от привычной структуры рассказа, чем сильно его напугала.

Однажды утром, когда он прибыл на улицу Сан Сальвадор, чтобы продолжить свои записи, Лукреция, как обычно, начала описывать вид из своего окна. С этого момента начинались многие ее сновидения. Она выглядывает из окна и видит на улице процессию. Или один из ее обычных посетителей – их всего трое, все они мужчины – внезапно появляется и приглашает ее в путешествие. Иногда они просто гуляют по городу. Иногда заходят в Алькасар, королевский дворец, и даже видят короля на троне или в спальне. А порой они пересекают океан и отправляются в дальние страны, даже во дворец «великого турка».

В это утро Лукреция описывает очень простое путешествие, короткую прогулку. Шаг за шагом она рассказывает о том, как проходит через железную решетку, следует по длинному коридору и входит в комнату, где на полках стоят дорогие книги и изображение мужчины с выбритой тонзурой на голове, который молится вместе с птицами и животными. Когда она начинает описывать кровать в комнате и некоторые личные подробности обстановки, брат Лукас с криком приказывает ей замолчать. Он поспешно покидает дом Лукреции, бормоча что‑то о кознях дьявола. Вернувшись обратно в монастырь, он сжигает все страницы из дневника сновидений, где собраны все рассказы Лукреции вплоть до этой даты. Почему? Потому что Лукреция очень точно описала его самого, его келью и обстановку в монастыре францисканцев. Девушка никогда не видела всех этих вещей в реальном мире, однако абсолютно очевидно, что она действительно побывала в его жилище. Эта девушка способна путешествовать во сне, и она – или те, кто сопровождают ее, – обладает достаточной силой, чтобы преодолевать любые преграды, которые брат Лукас и другие братья из монастыря воздвигли в попытке защитить свое личное пространство [6].

Дон Алонсо нашел способ успокоить нервы францисканского монаха, потому что через несколько дней тот вновь взялся за свое перо и стал записывать ее рассказы от первого лица. Он делал это независимо от того, говорила ли она об одном из своих проводников («Обычный человек сказал, что…»), редиске и копченой колбасе на рынке, длине и складках воротника какого‑нибудь дворянина или же таинственных силах, собирающихся напасть на город.

Ночной визит Лукреции в обитель брата Лукаса стал поворотным пунктом в отношении к ней со стороны церковных покровителей. Теперь они знали, что, помимо метафорических видений, она способна совершенно точно увидеть то, что происходит за закрытыми дверями. Если Лукреция смогла проскользнуть в своем сновидческом теле в монастырь францисканцев, значит, она может путешествовать, оставаясь незамеченной, и в другие, гораздо более интересные места. У нее есть задатки шпионки‑сновидицы.

В течение следующих девятнадцати месяцев Лукас де Альенде был главным писцом Лукреции. Затем она нашла нового личного секретаря, который не додумывал за нее содержание сновидений.

 

Окно Лукреции

 

Сновидения Лукреции представляли собой ночной спектакль. «Я пробуждаюсь тогда, когда закрываю глаза», – объясняла она. Очень часто рассказы о ее снах начинаются точно так же, как театральное действо: поднимается занавес, и на сцене появляются актеры.

Обычно, закрыв глаза, Лукреция видит, что знакомый ей гость уже находится рядом с ней в комнате. Это мужчина, которого ее секретари называют Обычным человеком, потому что он не называет свое имя, и его происхождение невозможно установить из‑за отсутствия каких‑либо определяющих деталей – по крайней мере, Лукреция о них не говорит, не желая делиться этой информацией. Обычно этот человек появляется у ее кровати, затем ведет ее к окну, откуда днем можно видеть беспокойную толпу на узкой улице Сан Сальвадор и часть более широкой улицы де Аточа. Однако ночью здесь можно наблюдать совершенно другое представление.

Она видит процессию или театральное действо, наполненное метафорами. В начале декабря 1587 года она несколько ночей подряд видела гигантский экипаж, под огромными окровавленными колесами которого погибла масса невинных людей. В повозку с изображением разрушенных символов династии Габсбургов, на которых болтались коварные и лживые придворные, были запряжены два огромных буйвола. Некоторые увиденные Лукрецией из окна своей комнаты уличные представления полностью соответствовали христианским и библейским образам, привитым ей ее исповедниками, а также популярным сюжетам апокалиптических пророчеств, известных во всей Испании. Какие‑то из них, по‑видимому, восходят к более ранним, древним источникам [7].

Помимо Обычного человека к ней часто приходят еще двое мужчин, обладающих огромной силой. Иногда они возникают на морском побережье с рыболовными сетями. Одному из них нравится появляться перед ней со львом на поводке, поэтому Лукреция порой называет его «Человек со львом» и считает самым мудрым своим учителем. Ни один из них не сообщает ей своего имени, хотя об этом идет много разговоров как во сне, так и во время бодрствования [8].

Лукреция очень наблюдательна, она дает точное описание людей и мест, и эту особенность ее сновидений покровители стремятся использовать в целях военной разведки. Дон Алонсо поощряет девушку шпионить за внутренними и внешними врагами, и Обычный человек всегда готов помочь ей в этом.

Он вылетает вместе с ней через окно и направляется к высокой башне, откуда видны все государства мира. Они спускаются на один дом в Англии, где Лукреция видит сэра Фрэнсиса Дрейка, уже совершавшего налеты на испанские морские порты и корабли и замышляющего новые нападения на Испанию. Он пишет письмо турецкому султану, чтобы заручиться его поддержкой. На Дрейке пиджак из ярко‑красной ткани с меховой оторочкой [9].

Обычный человек часто приводит ее во дворец Филиппа II, чтобы Лукреция смогла отметить текущее состояние здоровья короля (который часто болеет и, по всеобщему мнению, близок к смерти) и засвидетельствовать факт государственной измены среди представителей высшего света. Чаще всего она направляется в личный внутренний дворик короля и видит, как один из приближенных Филиппа II ведет предательскую переписку с врагом. Девушка не знает его имени, но может дать подробное описание его внешности: у него рыжие волосы и голубые глаза, на груди крест рыцарей Калатравы, боевого ордена, основанного в эпоху военного противостояния с маврами [10].

В ее снах часто появляются возможные будущие события. Некоторые из них (например, гибель испанской Армады) произошли на самом деле; другие (близкая смерть короля или оккупация Испании маврами) так и не реализовались в действительности. 16 января 1588 года Обычный человек сказал ей, что маркиз Санта Круз, недавно назначенный на пост командующего Армадой, умрет в течение нескольких недель; маркиз умер 9 февраля. В начале и конце ноября, а также в середине декабря 1587 года она увидела, как англичане одержали победу над испанской Армадой. Когда это видение воплотилось в реальность летом 1588 года, многие люди начали относиться к Лукреции как к пророку и стали ей поклоняться [11].

Некоторые из приключений Лукреции во сне разворачиваются в иной действительности, которая очень сильно напоминает наш материальный мир, однако в то же время содержит определенные аномалии. Многие ее сны напоминают пышные театральные представления бродячего театра масок и моралите, которые легли в основу ранних изображений карт Таро. Отдельные записи в дневнике сновидений Лукреции кажутся синтезом на самом деле увиденных ею снов, ее собственных фантазий, а также ожиданий ее аудитории. Но когда голос за этими сообщениями звучит по‑настоящему искренне и мы чувствуем, что рассказ Лукреции лишен вымышленных деталей, становится понятно, что эта женщина была способна во всем увидеть скрытый подтекст. Она проникала в реальность, сокрытую за внешним проявлением вещей, где мировыми событиями управляют силы, невидимые для простых людей. К ним относятся силы гораздо более древние, чем христианство.

Закрыв глаза ночью 6 декабря 1587 года, Лукреция увидела своего знакомого проводника – Обычного человека – рядом со своей кроватью. Он дал ей выпить из странного красного сосуда, сказав, что в нем находится вода из реки, собранная накануне дня святого Иоанна. Он попросил ее высунуться из окна. Девушка увидела приближающуюся процессию женщин, с обнаженной грудью, в украшениях и шелках; за женщинами следовала великанша. Вокруг одной из ее грудей обвивалась большая ядовитая змея, а головной убор также состоял из переплетенных между собой змей. Эта величественная женщина несла в своих сильных руках два больших котла воды. Когда небеса начинали плакать, все люди мира бросались испить этой воды, но котелки никогда не оставались пустыми.

Женщина со змеями ушла вперед, и ее место в процессии занял темнокожий мужчина похожего сложения. Когда он закричал, его тело превратилось в живой фонтан, к которому приходили и приползали напиться дикие звери и змеи со всей Земли [12].

Вероятно, брат Лукас заливался румянцем от стыда, записывая подробности этого сна. Что же произошло той ночью? Основной ключ к пониманию этого сна заключается в воде, взятой из реки накануне дня святого Иоанна, более известного как день летнего солнцестояния. Это было время, когда молодые люди, раздевшись донага, забавлялись на реке Мансанарес на границе города (этот праздник был запрещен в Мадриде на следующий год). Во всей Европе ночь накануне дня святого Иоанна считалась волшебной. По народным поверьям, роса, собранная с растений и трав в день святого Иоанна до восхода солнца, обладает целебными силами, помогает ясновидению и даже может сделать знающего человека невидимым. Старые люди утверждали, что после рассвета больше не следует собирать траву, а собранную до рассвета нужно носить при себе на народных гуляниях и использовать в ритуалах прорицания будущего и любовной магии [13].

Лукреция переходит на более глубокий уровень понимания развернувшихся перед ней событий, выпив воды, собранной накануне дня святого Иоанна. Богиня змей и Человек‑фонтан являются персонажами великой драмы; их нельзя увидеть обычным зрением, даже обычным зрением во сне.

Лукреция не может описать женщину с котелками, не отступив от библейских традиций. Она отважно заявляет своему исповеднику, что женщина со змеями напоминает ей римских матрон, языческих богинь римской эпохи. Мне воспоминаются примечательные слова Нейла Гемана в «Американских богах» о том, что старые боги продолжают разыгрывать удивительные драмы за занавесом повседневных событий.

Средневековый схоласт, пытаясь разобраться в путешествиях Лукреции во времени и ее способности видеть скрытый смысл вещей, мог бы сказать: «Она проникла в Эон». Согласно теологии томистов[36], Эон – это промежуточный мир между вечностью (божественным началом вне времени и пространства) и нашим несовершенным миром, в котором жизнь людей подчинена строгой последовательности событий. В Эоне продолжительность какого‑либо периода определяется не законами линейного времени, а движениями сознания.

 

* * *

 

Дон Алонсо установил стандартный формат для записи сновидений. Время каждого сна отмечалось как можно точнее. Он всегда требовал подробного описания деталей одежды и места события вплоть до длины воротника на костюме придворного. Он фиксировал общее содержание сна и просил Лукрецию дополнить его необходимыми деталями. Впоследствии он заказал немало картин на сюжеты из ее сновидений, которые можно было увидеть во время закрытых собраний. Это способствовало росту ее славы [14]. Он также подготовил указатель ее сновидений и изображения с перекрестными ссылками.

Сновидение не сводится к записи текста. Вопрос, на который так и не смогли ответить инквизиторы, состоял в том, насколько сильно рассказы Лукреции были «усовершенствованы» теми, кто их записывал. На допросе она сказала: «Я не помню своих сновидений, потому что забывала их сразу после того, как они были записаны. Я очень хорошо запомнила некоторые разрозненные факты, но не в том порядке, в котором видела их во сне. Я не знаю, как определить разницу между тем, что мне снилось на самом деле, и тем, что было добавлено к описанию моих снов другими людьми» [15].

Сегодня мы еще в большей степени не способны установить эту разницу. Однако мы можем почувствовать, что ее непосредственный рассказ звучит в тех местах, где текст подается «простым стилем». Также мы слышим его там, где в описании возникает много деталей, которые могут быть заметны прежде всего женщине, а не священнослужителю: цыпленок находится в корзине определенного типа, на Дрейке пиджак из ярко‑красной ткани. Кроме того, в этих местах сразу же виден скрытый подтекст, выходящий за пределы воображаемого мира ее писцов.

Лукреция и растущее число ее поклонников не остались незамеченными. Через пять месяцев после того как ее сны стали записываться, брат Диего де Чавес приказал начать расследование ее деятельности. Девушку ненадолго задержали и обвинили в подстрекательстве к мятежу, однако благодаря связям дона Алонсо ее быстро выпустили на свободу. Вероятно, из‑за испытанного в тот момент страха весной 1588 года Лукреция пережила нервный срыв и стала отказываться рассказывать свои сны.

Затем летом 1588 года сбылось ее пророчество относительно гибели испанской Армады. Англичане нанесли испанцам поражение в июле 1588 года. Кроме того, испанские корабли понесли большие потери в бурях к западу от Шотландии и Ирландии, когда возвращались домой в августе того же года. Распространилась молва, что Лукреция является настоящим пророком, способным спасти Испанию от преступлений и безрассудных поступков ее правителей. За один день она стала объектом всеобщего поклонения. Благодаря вниманию публики у нее снова появилось желание рассказывать о своих сновидениях.

Теперь сны Лукреции говорили о грядущем полном крахе Испании, и, приглядевшись к происходящим событиям, ее слушатели видели массу причин, указывавших на такую возможность. Правительство было сломлено, военно‑морской флот лежал на дне океана, давний враг Испании занял место на престоле Франции, англичане хозяйничали в испанских портах и нападали на испанские караваны торговых судов, уничтожая их и увозя с собой добычу.

Многие высокопоставленные люди, стремясь узнать будущее, хотели встретиться с прелестной провидицей и послушать ее. Зимой 1589–1590 годов она стала самой знаменитой гостьей в салонах. Излюбленным местом встречи ее почитателей был дворец леди Джейн Дормер вблизи Плаза Майор. Под покровительством леди Джейн Лукреция рассказывала восторженной аудитории о своих снах. Порой события из ее сновидения становились основой сюжета для театральных представлений [16].

У Лукреции не только появился собственный театр, но и начала собираться своя армия. Ее сторонники, включая королевского архитектора, запасали продовольствие и оружие в пещере под названием Сорена в холмах к западу от Мадрида. Там было создано огромное подземное убежище, где могли укрыться люди, спасшиеся от несчастий, которые предрекала Лукреция. Тайный орден Святого Креста Реставрации был основан в память о сне Лукреции, в котором войско несло белые кресты, чтобы обратить в бегство врагов и будущих захватчиков Испании. Члены ордена носили белый крест на черном наплечнике, достаточно маленький, чтобы он не был виден под верхней одеждой. В одном из своих снов Лукреция увидела, как она на белом коне скачет на битву с врагом. Если прежде девушка оставалась пассивной наблюдательницей, то теперь в сновидениях ей стала отводиться гораздо более активная роль, схожая с ролью Жанны д’Арк. Это еще больше обострило ощущение опасности [17].

В своих снах весной 1590 года она видела, как звезды падают с неба и мавры хозяйничают в королевском дворце. В середине апреля ей вновь приснилась гигантская женщина с обнаженной грудью и со змеями, которая ехала по Мадриду верхом на быке, яростно размахивая мечом и рубя головы направо и налево. В другой раз Лукреция встретилась с ней в саду. В этот раз богиня выглядела спокойной и опечаленной. На поводке у нее был медведь, а на ее спине кровью были выведены слова: «Я – горе Испании» [18].

Рассказы Лукреции о своих сновидениях становились все длиннее и длиннее, а пророчества приобретали запутанный и противоречивый характер, часто оказывались ложными или имели корыстные цели. Она предсказала приход нового короля‑спасителя по имени Мигель, который женится на ней, возглавит крестовый поход на Иерусалим и перенесет папский престол в Толедо.

Что бы ни скрывалось за словами Лукреции о свадебной церемонии в ее сновидении, это никак не было связано с сексуальной неудовлетворенностью. Теперь у Лукреции был любовник, молодой ученый по имени Диего де Виторес, которого наняли, чтобы помогать вести записи ее сновидений. Позже он признался инквизиции в том, что они с Лукрецией дали друг другу брачные клятвы, «после чего стали жить как муж и жена и вступили в плотские отношения» [19].

Удивительно, что к рассказам Лукреции о сновидениях так долго относились вполне терпимо, учитывая тот факт, что ее характеристики короля Испании становились все более оскорбительными. Она описывала, как Филипп храпит и пускает слюни на троне, как насекомые выползают из его рта, а в руках король держит табличку «Разгильдяй». Лукреция даже рассказала сон, в котором Обычный человек проникает в королевскую опочивальню и обезглавливает Филиппа при помощи пилы [20].

Мы не знаем, были ли эти сны показаны в виде театрализованных представлений в салоне леди Джейн. Однако о них много говорили в высшем свете Мадрида, и, безусловно, даже самый нерадивый правитель не стал бы игнорировать подобного рода пересуды.

 

Исчезновение леди

 

В одном из своих последних записанных сновидений Лукреция видела себя в образе роженицы в одном страшном, неприглядном месте. Этот сон оказался точным предсказанием будущих событий. Когда король приказал ее арестовать, незамужняя провидица, которой исполнился уже двадцать один год, была беременна. Одновременно с ней арестовали дона Алонсо, брата Лукаса и Диего де Витореса. Инквизиция обнаружила тридцать тетрадей с записями снов Лукреции в шкафу дома дона Алонсо в Толедо.

Всех арестантов доставили в Толедо, где была штаб‑квартира святой палаты. В течение первых месяцев с ними обращались скорее как с гостями на постоялом дворе, а не как с заключенными. Камера дона Алонсо напоминала таверну из‑за постоянных вечеринок, на которых вино лилось рекой. Это было следствием могущества клана Мендоза, а также личной дружбы дона Алонсо с главным инквизитором. Здесь мы должны подчеркнуть, что инициаторами ареста выступили король и королевский исповедник Чавес, а не инквизиция. Пророчества Лукреции представляли собой прямую угрозу для короля, а не для церкви.

Получая от Диего тайные любовные послания с обилием цитат из Петрарки, Лукреция в то же время открыто флиртовала с очаровательным инквизитором по имени Лопе де Мендоза. Этот Мендоза сказал ей: «Ты так прекрасна, что даже мертвец поднялся бы из могилы, чтобы зачать с тобой ребенка» [21]. Он тайно встречался с ней в комнатах начальника тюрьмы и даже возил ее к себе домой. Однако их флирту стал мешать увеличивающийся живот Лукреции. Несколько месяцев спустя после своего ареста она родила девочку. Если и это не является достаточным доказательством того, что она не имела ничего общего с «духовными матерями», можно обратиться к свидетельству ее сокамерницы, которая утверждала, что Лукреция прекрасно разбиралась в фаллоимитаторах и рекомендовала ей деревянный фаллоимитатор определенного размера, обшитый мягким бархатом [22].

Добрые времена в Толедо закончились после того, как среди правительственных служащих была проведена политическая чистка и дружелюбно настроенные к Лукреции чиновники были смещены со своих постов. Новые инквизиторы пытали Лукрецию, пока не сломили ее волю. «Она умоляла их во имя любви к Господу прекратить пытки, ведь если она и видела эти проклятые отвратительные сны и рассказывала об их содержании дону Алонсо де Мендоза, то он делал их еще отвратительнее, но в этом не было ее вины» [23].

Долгие годы она провела в тюрьме. Об этом периоде не сохранилось никаких записей до того момента, когда в августе 1595 года Лукреция появляется перед нами в роли кающейся грешницы с веревкой на шее. Официальная версия выдвинутого против нее обвинения звучала так: «С юных лет она стала видеть сны и много снов, в которых появлялась Святая Троица с самим Богом, наш Господь Иисус Христос, Моисей, Иезекииль и небесные девы». Она призналась, что путешествовала с тремя святыми лицами в «разные части земли и моря, в разные королевства и провинции», где имела возможность наблюдать «видения о войне и мире, радостных и ужасных событиях и прочих хороших и плохих вещах, которые должны были произойти» [24].

Она была признана виновной в богохульстве, святотатстве, лжи, заключении сделки с дьяволом, сообщении содержания своих сновидений другим людям, а также разрешении вести записи своих снов. Кроме того, она была осуждена как «мать пророков», поощрявшая других людей заглядывать в будущее. Ей вынесли очень мягкий (по тем временам) приговор: сто ударов плетью, ссылка из Мадрида и два года заточения в монастыре. Поскольку было трудно найти подходящий монастырь, она была помещена на время (вероятно, вместе со своей дочерью) в больницу для нищих и прокаженных, одно из худших мест для молодой красивой женщины. Лукреция умоляла перевести ее в другое место и в конце концов ее поместили в больницу Сан Лоренцо. С этого момента она навсегда исчезает из поля зрения историков.

Удалось ли ей бежать? Помогли ли ей скрыться за границей? Возможно, леди Дормер, которая была ее покровительницей и организатором театральных представлений, удалось вывезти Лукрецию в Англию, где вновь созданная военная разведка могла быть крайне заинтересована в ее способностях шпионки‑сновидицы? Леди Джейн была ярой сторонницей католицизма, однако общеизвестно, что она поддерживала тайный канал обмена информацией с английской королевой Елизаветой. Вероятно, мы никогда не узнаем об этом, если только не сможем отыскать во сне свой путь к пониманию скрытого смысла событий, как это удавалось сделать Лукреции в моменты ее лучших пророчеств.

 

 

Глава 9