Марк Твен и его рифмы жизни

Возможно, история не повторяет себя, но она рифмуется сама с собой.

Слова приписываются Марку Твену

Я чувствую себя так, будто только что пробудился от глубокого сна». Этими словами молодой писатель по имени Сэм Клеменс начал свою самую первую статью, которую подписал псевдонимом «Марк Твен». Это было письмо от 3 февраля 1863 года в «Территориальное предприятие» в Вирджиния‑Сити, штат Невада, где Сэм выпил немало виски и пытался быстро разбогатеть.

Он не стал бы Марком Твеном, если бы не его способность к интуитивной прозорливости, которой он активно пользовался на протяжении всей жизни. Событие, которое превратило Сэма Клеменса в Марка Твена, является прекрасным примером действия основного закона интуитивной прозорливости: для того, чтобы найти свой путь, нужно сначала заблудиться.

Во время работы типографщиком в городе Киокак, штат Айова, Сэм познакомился с книгой, в которой приводилось описание некоего «продукта растительного происхождения, обладающего чудесными свойствами» и выращиваемого в Бразилии. Сэм загорелся желанием поехать на Амазонку, организовать поставки чудесного растения и сделать на этом состояние. Его энтузиазм передался местному бизнесмену по имени Уорд и профессору химии Джозефу Мартину, который вызвался провести собственную оценку заявленных свойств бразильского растения. Они решили организовать совместную экспедицию. Была только одна маленькая транспортная проблема. Никто не знал, как попасть в Бразилию. Еще до того как они выяснили данный вопрос, партнеры Сэма утратили интерес к этой поездке. Он решил отправиться в путешествие в одиночку и, прибыв в Цинциннати, пересел на речной пароход, который доставил его по рекам Огайо и Миссисипи в Новый Орлеан. Лоцманом пакетбота был Горацио Биксби.

Прибыв в Новый Орлеан, Сэм обнаружил, что ни один из кораблей в порту не плывет в Бразилию и никто не знает, как ему туда попасть. «Я не смог отправиться на Амазонку, – написал он позже, – поэтому пошел к Горацио Биксби и попросил его сделать из меня лоцмана». Когда Биксби отправился вверх по реке, Сэм был на борту его судна в качестве ученика лоцмана. В те дни это было равносильно получению билета в обеспеченную жизнь, а для молодого Сэма Клеменса такая работа имела еще большее значение, чем для большинства других учеников [1]. Во время своей службы на реке Миссисипи он придумал немало сюжетов для книг. Они принесли ему славу под псевдонимом, взятым из жаргона лоцманов – mark twain, «двойная отметка», то есть два фатома, отсутствие мели.

Чудесным растением, на поиски которого отправился Сэм, была кока. Если бы он успешно воплотил в жизнь свой план, Киокак превратился бы в кокаиновую столицу Америки. Но поскольку Сэм Клеменс не смог попасть в Бразилию, ему не удалось стать первым торговцем кокаином в истории Северной Америки. Вместо этого он стал Марком Твеном.

* * *

Жизнь на реке, которая была для Сэма источником радости и творческого вдохновения, вскоре обернулась трагедией. Сэм Клеменс увидел во сне смерть своего любимого младшего брата Генри в точности так, как это произошло на самом деле. Они вместе поднялись на борт речного судна «Пенсильвания»: Сэм в качестве ученика лоцмана, а Генри в качестве «простого чернорабочего». Такой рабочий получал еду и постель в обмен на помощь в тех местах реки, где не было подходящих погрузочных площадок и людям приходилось передвигаться утопая в грязи, чтобы доставить груз. Ночью, накануне отплытия судна, Сэм увидел во сне тело Генри в металлическом гробу, одетое в один из костюмов его старшего брата, с огромным букетом белых роз на груди. В центре этого букета находилась одна‑единственная красная роза.

Сэм проснулся с ощущением горя, убежденный, что это уже случилось и Генри лежит в гробу в соседней комнате. Он не мог убедить себя в том, что его сон не «настоящий», пока не оказался на свежем воздухе. Впоследствии он вспоминал: ему понадобилось пройти пешком целый квартал, чтобы «вдруг неожиданно осознать, что все произошедшее было нереальным – это был всего лишь сон».

Родственники сказали ему, что это «только сон». Хотя его чувства подсказывали, что за сном скрывалось что‑то важное, Сэм постарался выкинуть его из головы.

Трагедия произошла вскоре после того, как двое юношей оказались на борту «Пенсильвании». По меткому описанию Рона Пауэрса, лоцман «Пенсильвании» Уильям Браун был «вспыльчивым и грубым человеком», с которым Сэм вскоре затеял перепалку [2]. Во время спуска вниз по реке Сэм по‑настоящему с ним подрался. Капитан принял сторону Сэма Клеменса и сказал, что они найдут нового лоцмана, когда прибудут в Новый Орлеан. Однако нового лоцмана найти не удалось, и, поскольку Клеменс и Браун не могли оставаться вместе на одном судне, Сэма перевели на другой корабль, а Генри остался на «Пенсильвании», которая первой отчалила вверх по реке. Непосредственно перед отплытием Сэм и Генри разговаривали о том, как они будут действовать, если произойдет несчастный случай, например взорвется паровой котел, что было довольно распространенным явлением.

…Вслед за взрывом парового котла на «Пенсильвании» судно накрыло облако пара и огня, точно так, как братья представляли это накануне случившегося. Получив сильные ожоги, Генри прожил еще несколько дней и умер в Мемфисе, куда привезли всех раненых матросов. Его миловидное лицо осталось нетронутым, и женщины из числа добровольцев были настолько поражены его красотой и невинностью, что отдали ему самый лучший металлический гроб.

Когда Сэм вошел в «траурный зал» в Мемфисе 21 июня 1858 года, он ужаснулся, увидев исполнение своего сна: его покойный брат лежал в металлическом гробу в чужом костюме. Не хватало только букета цветов. Пока Сэм оплакивал брата, вошла женщина с букетом белых роз и одной красной розой посередине и положила его на грудь Генри [3].

Марк Твен продолжал пересказывать обстоятельства смерти Генри в своем сознании и в своих произведениях до конца жизни. Писатель так и не смог избавиться от мысли о том, что если бы он знал, как использовать полученную во сне информацию, то мог бы предотвратить смерть Генри.

Сны и совпадения постоянно переплетаются с жизненными событиями и произведениями Марка Твена. В этом узоре мы видим много света и тьмы, печали и радости, побед и поражений. Марк Твен утверждал, что человек не может создать стоящее произведение, если ему незнакомо чувство горя и потери; сам он испытал очень много бед. Его комизм скрывает пучину боли, и от этого произведения Твена кажутся еще более реалистичными.